***
Рон и Гермиона смирно сидели на красном диванчике в Выручай-комнате, которая сегодня в качестве переговорной решила предложить им практически копию гостиной Гриффиндора. Такие же алые стены, невысокие деревянные столики со свитками пергамента и связками перьев, мягкие пуфики, расставленные в хаотичном порядке, огромный старомодный ковёр с причудливым узором, устилавший пол. Не было, однако, самой главной детали, делавшей реальную гостиную такой уютной: камина, который бы мирно, успокаивающе потрескивал. Вместо него на стене красовался портрет неизвестного волшебника с завязанными льняной повязкой глазами и большими, оттопыренными ушами. Обычные портреты были известны своей болтливостью. Этот же волшебник не произносил ни звука и лишь иногда поворачивал голову в ответ на тот или иной звук. Гарри мимолётом задался вопросом, был ли у этого изображения реальный прототип, но встревоженный голос Гермионы вернул его в реальность. — Так о чём ты хотел поговорить? Гарри остановился, прервав свою ходьбу туда-обратно перед портретом. Он даже и не знал, с чего начать, чтобы его не посчитали помешанным. После того, как он всё лето убеждал друзей в том, что Малфой — Пожиратель смерти, они могли скептически отнестись к его новому заявлению: Том Риддл каким-то необъяснимым образом оказался в Хогвартсе, и никто из преподавателей почему-то не бьёт тревогу. Во время церемонии распределения, когда Гарри всё же осмелился понадеяться, что Малфой повредил ему не только нос, но и отдел мозга, отвечающий за визуальное восприятие, его «галлюцинация» как ни в чём не бывало отозвалась на имя «Томас Гонт» и встала из-за преподавательского стола, после чего уверенной походкой направилась к Распределяющей шляпе. Гарри провожал взглядом его высокую фигуру, стиснув зубы. Дамблдор и бровью не повёл. Но когда шляпа выкрикнула «Гриффиндор», это уже было выше его сил. Гарри мигом отвернулся и уставился перед собой, благодаря небеса за то, что рядом с ним не было свободных мест. Мучивший доселе зверский аппетит улетучился, и Гарри едва ли хоть что-то уронил себе в желудок за весь вечер. — Ну, — неловко начал он, взъерошив волосы, — только не подумайте, что я спятил. — Тогда тебе придётся очень постараться, — весело вставил Рон. Гарри не оценил шутку. Он упал в возникшее прямо у его ног кресло и поставил локти на колени, сомкнув пальцы. Как бы друзья ни среагировали, сказать придётся. Он откашлялся. — Это как-то связано с тем, что ты пришёл весь в крови? — напряжённо начала Гермиона. Гарри непонимающе моргнул. — Что? А… Нет, не совсем, — за последний час он и забыть об этом успел. Гарри ещё раз откашлялся. — Помните, я спросил вас, что это был за человек за преподавательским столом в начале пира? — Да, — удивлённо откликнулась Гермиона. — Ты его всё-таки узнал? Дамблдор что-то говорил о нём летом? — Не говорил, нет, — в его животе точно разлили бутылку костероста, так всё сжалось. — Но я его узнал. — Слушай, с такой прелюдией он должен быть как минимум Мерлином, — снова отшутился Рон, однако, поймав взгляд Гермионы, затих. Гарри закусил губу. Хуже, чем навозная бомба, может быть только навозная бомба, которая взрывается долго. — Это Том Риддл, — прознёс Гарри. Лица Рона и Гермионы вытянулись. Мужчина на портрете раскрыл рот и приложил к нему ладонь. — Я понимаю, как это звучит, — быстро сказал Гарри, — да и мне самому сначала показалось, что я сбредил… — Моргана, скажи, что да, — выдавил Рон. — Но я очень хорошо помню, как он выглядел. И он улыбнулся мне. — Гарри… — начала Гермиона, но Гарри перебил её своим главным аргументом: — И у меня заболел шрам. Повисла оглушающая тишина. Гарри переводил взгляд с одного шокированного лица на другое, ища признаки сомнений. Он заметил, как пальцы Гермионы сжали подлокотник, в то время как она сама, судя по морщинке между бровей, погрузилась в размышления. Рона как ахнули по голове дубинкой. Гарри опустил глаза. Наконец, Гермиона нарушила тишину: — Это когда-нибудь происходило с другими людьми? — Нет, — Гарри покачал головой. — Только с Волдемортом. Рон вздрогнул при звуке этого имени, но промолчал. Гермиона откинулась на спинку дивана и невидящим взглядом уставилась на безмолвный портрет. Несмотря на то, как изменилась обстановка в комнате, Гарри почувствовал толику облегчения. Он опасался, что друзья начнут спорить или, чего доброго, отведут под белы рученьки в больничное крыло. Рон встал с дивана, занимая освободившуюся позицию тревожного маятника, и принялся мерить шагами комнату. Гарри молча наблюдал за его бдением. К облегчению добавилось смутное чувство вины, будто это из-за него Том Риддл появился из ниоткуда, едва ли не с того света. Хотя, наверное, так оно и было. — Разве ты не уничтожил его тогда, на втором курсе? — непонимающе спросил Рон. — Уничтожил, — подтвердил Гарри. — Я точно проткнул клыком Василиска дневник, и он истекал… э-э, кровью, и всё такое. Риддл кричал, взорвался, в общем… Абсолютно точно исчез, — он сглотнул. — Дамблдор сам это подтвердил. — Может быть, ты обознался? — с надеждой спросил Рон, остановившись. — Или это кто-то под оборотным зельем? Оборотное могло вызвать такую реакцию? Гарри фыркнул. Даже если бы он хотел, то не смог бы забыть это лицо. Как наяву в мыслях пронеслись воспоминания о том дне в Тайной комнате: запах сырого камня, гулкие шаги, эхом отражавшиеся от стен, белая, как мел, Джинни и высокая, самодовольная фигура Тома Риддла, обманчиво мягко сообщавшая об их скорой погибели. Гарри мотнул головой, отгоняя наваждение. — Нет, Рон, это так не работает. Это точно он, — устало сказал Гарри. — Да и сам подумай, как можно было бы сварить оборотное? Думаешь, у Ордена Феникса завалялся мешок с частичками Риддла на чёрный день? Рон хмыкнул и снова продолжил свою ходьбу. — Может быть, Дамблдор нашёл ещё один дневник? — предположила Гермиона. — Мы ведь не знаем, сколько у него их было. — Мы даже не знаем, что из себя эти дневники представляют, — вдруг осознал Гарри. Он ведь и сам не до конца понимал, что именно явилось к нему тогда в Тайной комнате. Это никогда не казалось чем-то важным. В минуту опасности его беспокоило лишь то, как спасти свою жизнь, а после он довольствовался смутным объяснением про ожившее воспоминание. — Но самое важное не это, а… — …а что он здесь делает, — закончил за него Рон. Гарри кивнул. Дамблдор не мог не знать, как выглядел Том Риддл, но его поведение на банкете не выдавало и тени обеспокоенности происходящим. Что наводило на мысли: неужели господин директор по собственной воле позволил юной версии Тёмного Лорда разгуливать по школе? — И почему Шляпа распределила его на Гриффиндор? — вдруг недоумённо произнёс Рон. — Не иначе как чтобы пошутить, — невесело отозвался Гарри. Они снова погрузились в задумчивое молчание. Выручай-комната не располагала окнами, которые можно было бы распахнуть и впустить прохладный осенний воздух. Возможно, он бы помог его намечающейся мигрени. Гарри встретился со встревоженным взглядом Гермионы и тяжело вздохнул. Неприятности начались раньше, чем учебный год.***
Гарри лежал в своей кровати, задёрнув полог, и не мог заставить себя заснуть. Пальцы одеревенели, крепко стискивая волшебную палочку, и его сердце каждый раз подскакивало, стоило кому-то пошевелиться. Он флегматично рассматривал складки на тяжёлой драпировке, отвлечённо считая: раз — затихло ворочанье Симуса, два — размеренно задышал Невилл, три — засопел Дин, четыре — раздался храп Рона. И только от одной, шестой постели не доносилось ни звука. Видимо, Риддл озаботился чарами тишины. Ещё бы, скользкий ублюдок. Наверняка есть что скрывать. Гарри перекатился на бок. Он злился на Дамблдора, на всех остальных: как они себе представляли его реакцию? Отлично, Том Риддл на соседней кровати, прекрасные условия, чтобы забыться сном. Как насчёт одного-другого дракона или, на худой конец, акромантула? Хотя он, наверное, с акромантулом по соседству бы чувствовал себя спокойнее, чем с Риддлом. «Он зачем-то нужен, — решил про себя Гарри. — И зачем-то нужен именно здесь». Как только эта мысль пронеслась в его голове, как полог неожиданно распахнулся, и Гарри едва удержал крик, который чуть было не вырвался у него из лёгких. Вместо этого он рвано втянул воздух и подскочил. Том Риддл, в до нелепого обычной пижаме, стоял перед ним, вытянув палочку, на кончике которой горел крошечный огонёк. Его взгляд скользнул по волшебной палочке, которую Гарри незамедлительно выбросил вперёд и теперь указывал ей на него. Уголок рта Риддла дёрнулся в усмешке. — Я вижу, ты меня ждал, — мягко произнёс он, после чего, кивнув на его палочку, потребовал: — Убери это. Гарри мгновенно вскипел. — Что тебе нужно? — яростно прошипел он. Он свесил ноги с кровати, садясь поудобнее и даже не думая опускать своё единственное оружие. — Всего лишь хотел взглянуть на тебя, — просто сказал Риддл. — Ты так торопливо ушёл со своими друзьями после пира, что мы даже не успели перекинуться и парой слов, — ухмыльнулся он. — Хотелось узнать, так ли красен и велик герой, как его малюют все кому не лень. — Узнал? — выплюнул Гарри. — А теперь проваливай! Риддл снова улыбнулся, но теперь Гарри увидел, как в его глазах на секунду вспыхнуло что-то, отдалённо похожее на угрозу, и шрам неприятно кольнуло. Он склонил голову на бок и несколько секунд рассматривал Гарри, как препарированную лягушку: с долей любопытства и омерзения. — Узнал. Как и следовало ожидать, ты совершенно непримечательный. Даже, скорее, туповат. Гарри вскочил на ноги, мимоходом с неудовольствием отмечая, что Риддл был выше на полголовы. Он подошёл к нему на шаг, и теперь их волшебные палочки упирались им в животы. Страха Гарри не испытывал: тот улетучился, и теперь перед его глазами словно была красная пелена, застилавшая все остальные чувства, кроме гнева. — Что тебе нужно? — ещё раз спросил Гарри. Следующий вопрос вырвался сам по себе, хотя он и не рассчитывал, что получит на него ответ: — Как ты здесь оказался? — Успокойся, Гарри. И впредь имей в виду: если хочешь получить какие-то ответы, будь повежливее. Или Дамблдор не научил тебя хотя бы этому? Гарри застыл подобно каменному изваянию, не в силах вымолвить и слова. Он тупо пялился на Риддла, не зная, как себя вести, что делать. Не дождавшись ответа, Риддл пошёл обратно к своей постели, даже не удосужившись обернуться, и беспечно лёг в свою кровать, задёрнув за собой полог. Гарри остался стоять, провожая его взглядом и не смея пошевелиться. В один миг он почувствовал себя разъярённым, обманутым, брошенным. Кровь гудела в висках. Спальню, как и прежде, прорезали звуки сопения и всхрапов мирного сна, в котором покоились его однокашники. Гарри перевёл взгляд на окно рядом со своей кроватью и взмахнул палочкой, открывая его настежь. Осенний воздух, который уже пах иначе, чем летом, беспрепятственно ворвался в круглую комнату. Гарри сделал несколько глубоких вдохов. Он неуклюже лёг обратно в кровать, опустив голову на прохладную подушку. Почему Дамблдор его не предупредил? Ну как он мог представить ему Слизнорта, но и словом не обмолвиться о том, кто будет поджидать его в школе? Он бы… Да ничего бы он не сделал, с тоской заключил Гарри. Ровным счётом ничего. Если Дамблдор решил, что Риддл зачем-то здесь нужен, то он не видел смысла интересоваться мнением Гарри на этот счёт. Он привык доверять директору и полагаться на то, что тот видел «картину в целом», обладал гораздо большей информацией и ресурсами. Перед его мысленным взором возникло угрюмое лицо Сириуса, который год просидел в ненавистном доме. Гарри вдруг задался вопросом: в чём была проблема? В том что тот ослушался директора и вышел из штаба в ту злополучную ночь или же в том, что ему по приказу вообще приходилось там безвылазно торчать? Он не мог найти в себе правильный ответ на этот вопрос. Возможно, это была одна из тех картин, которые он не видел целиком. Прокручивая в голове эти мысли, Гарри всё-таки провалился в тревожный сон.