Нет ничего кроме любви

— Немеец нас бросил, — выплюнул Парсис. — Теперь я здесь командую, понятно? Парсис всегда стоял за левым плечом Немейца, бледный и угрюмый, и Севатар знал, что именно он многое нашептывает командиру. Но никогда не обращал на него внимания. «Эвзебианский герольд» принес к Немейскому Разорителю на аудиенцию посланников самого Малкадора Сигиллита. И пока «Никтон» и прочие корабли, среди которых оказался зеленый Кровавых Ангелов (красный, кэп, красный, как ты мог перепутать?) и белый Белых Шрамов, сражались в небесах Оптеры с остатками ударной группы Альфа-Легиона, эти посланники уговаривали Немейца перейти на службу к Малкадору… — Вообще-то он не хотел, — заметил другой офицер, Элиан. — Они его похитили. Я знаю этих воинов. Гарро из Четырнадцатого, Завен из Третьего… и кто-то еще. — Ультрамарин! — прорычал Парсис. — Кой черт этого-то сюда принес? — Завен? — переспросил Флер. — Вот же… Ведь это был мой друг, мой боевой брат! — Здесь были Кровавые Ангелы? — переспросил Алессио, страшно взволнованный. — Если они тебе зачем-то нужны, проваливай отсюда, я тебя не держу, — зарычал Парсис. Элиан попытался возразить, но Парсис рявкнул: — И ты, Элиан, тоже! Мне нужны верные люди, а не трепачи! — Действительно, — съязвил Севатар. — Умные люди тебе не надобны, лорд Парсис, надобны верные. Вот только далеко ли ты зайдешь с одними идиотами? — А, это ты, капитан «Никтона», — обернулся к нему Парсис. — Немеец прочил тебя в магистры флота, да? Забудь. Я не доверяю его любимчикам! Севатар впервые услышал, что ходил в любимчиках у Немейца, и сильно сомневался в том, что это правда, но остальные опустили глаза. Элиан, однако, не смолчал. — Этот капитан хорошо проявил себя, лорд Парсис. Немеец его выдвигал за дело. — Вот пусть покажет мне, мне, а не этому Немейцу, каков он в деле, — возразил Парсис. — Возле Киро замечены группировки кораблей Космодесанта. Тоже Черные Щиты, но не наши. «Черные Щиты?» До Севатара только недавно дошло, что не одно Темное Братство сражалось само за себя или в отрыве от своего легиона. И не одни Волки, чей крейсер они захватили. + Яго, мы можем вступить с теми людьми в переговоры. Может быть, они тоже хотят воевать за Империум. Лорд Парсис не собирается отстаивать ничего, кроме личных интересов + + Пожалуй, ты права, малышка. Поиграем с ними в говорильню в духе дяди Жиллимана. Я буду дядей Робом, а ты — его леди-камерарием, идет? + Она смеялась в своей каюте — еле слышный, слабый, тоненький колокольчик… — Каковы мои задачи? — Неправильный вопрос, капитан. Ты должен спросить «каковы ваши приказы, лорд Парсис». — Каковы будут ваши приказы, лорд Парсис? Севатар отчетливо слышал недовольство Алессио и Флера, но внутренне посмеивался. Парсис нарывается на неприятности — Элиан и остальные не очень-то довольны тем, что он узурпировал командный пост в Темном Братстве после ухода Немейца. — Я уже направил туда крейсера «Железная Воля» и «Бесстрашный». Присоединяйтесь к ним. Уничтожьте эту группировку, чтобы никакая мразь не смела лезть в мои владения! Севатар отправился на «Никтон», обдумывая по пути, как бы связаться с неизвестными Черными Щитами, чтобы его не застукали Темные Братья; по всему выходило, что придется эксплуатировать Альтани. Ему это не очень-то нравилось. Альтани с каждым ментальным усилием слабела. Перелом позвоночника не оставлял надежд — она умирала, и это заметили даже космодесантники, мало разбиравшиеся в самочувствии смертных. Алессио пытался помочь, но он нашел ее слишком поздно. Если бы он был рядом, когда ее избил Мнемок… Механикум, севшие на корабль последними, попробовали создать для нее экзоскелет, но тело Альтани полностью потеряло чувствительность, и управлять им она бы не смогла; все, что ей нужно было, — это система жизнеобеспечения. Сама Альтани уверяла, что ей даже нравится чувствовать себя полезной, и что в любом случае виноват не Яго, а ее бывший садист-начальник, и Севатар делал вид, что согласен. Ее это не обманывало. Зато Флер и Алессио, оказавшись в транспорте по дороге на «Никтон», дали волю раздражению. Да кто такой этот Парсис! Серый кардинал, темная лошадка! Все вокруг поговаривают, что он наушничал Немейцу, и еще неизвестно, не он ли помог его похитить! Как он смеет так разговаривать с нашим кэпом! И с какой стати уничтожать тех Черных Щитов, может быть, с ними можно договориться, чтобы они присоединились к Темному Братству? — Не нравится мне все это, кэп, — наконец сказал Флер. — «Бесстрашным» командует брат Парсиса по легиону, я это слышал. А командир «Железной Воли» обязан ему жизнью, он сам рассказывал. Они будут делать все, что он прикажет. И если он прикажет открыть огонь по «Никтону» — будь уверен, нам придется с ними сражаться. — Да зачем бы? — вяло спросил Севатар. Это действительно не приходило ему в голову. Парсис мог его не повышать, мог даже обойти при дележе добычи, но с какой стати ему желать смерти Севатара? Пополнение в Темном Братстве случалось эпизодически, каждый космодесантник был на вес золота… Никаких подобных мыслей при короткой встрече он не уловил. Хотя это не значило, что их не было. Они шли через варп к Кори. Рамина уже освоилась и справлялась вполне прилично — по крайней мере, лучше, чем сам Севатар. Нужно было подумать, кем заменить Спату и других артиллеристов. На рядовых членов расчета сейчас обучалось несколько человек, но кто будет ими командовать? — Деймос, — наконец сказал Севатар, — ты говорил, учился обслуживать пушки? — Да, но я только начал… — Остальные и не начинали. Будешь магистром артиллерии. — Благодарю, лорд Первый Капитан. Деймос поклонился и побежал к батареям. Севатар припомнил, как собирался его убить за трусость. С тех пор утекло не так уж много воды, но молодой смертный уже вполне освоился и успел неплохо себя проявить в пустотных боях. В проеме он столкнулся с Джеммой де Гриз. Его обдало ледяной сыростью. — Чтоб тебе провалиться! Какого черта ты тут делаешь, вольный торговец? Он попытался прочитать ее мысли — и будто провалился в вакуум. Существо перед ним обволакивало молчанием. Нет, не молчанием. Мертвой пустотой… — Прошу прощения, сударь капитан, — неуверенно сказала она, — но… куда мы направляемся? — На Кори. — За рудой? Или за прометием? — Тебе-то что? Хочешь заключить там сделки? — Ну, хорошо бы, — ответила она и потупилась. — Что ты вообще делаешь в Бледных Звездах? Какая тут может быть торговля — под орбитальными бомбардировками? Билеты на экстерминатус в первый ряд продаешь, что ли? Странное и непонятное бесило Севатара, потому что было потенциально опасным. Он уже взвинтил себя до такой степени, что готов был проломить ей череп и отведать мозга — не хочешь озвучивать свои мысли, готовься к омофагии. Как вдруг мимо прошел один из явившихся с Джеммой Механикум и притормозил. — Информация: домина де Гриз помогла мне и Лямбда 7-1 выбраться с мира-кузни… — он осекся. — Нас там должны были каз… — и снова резко захлопнул аугментированные челюсти. — Вы что же, еретехи? Какую техноересь вы там бодяжили? — Нет, нет, отрицание: никакой ереси! Никакого изуверского интеллекта! Достоверная информация: искусственный интеллект нового поколения! Не изуверский, нет! — техножрец до того взволновался, что замахал всеми руками — живыми, в которых плоти осталось очень немного, и двумя парами механических серворук, гудя сервоприводами. Севатар озадаченно уставился на него, затем — на Джемму. Одно ее присутствие изгнало тварей варпа с корабля… — Ты Сестра Тишины? — Нет, нет, сударь капитан, что вы! Я не гожусь в Рыцари Безмолвия, — воскликнула она. — Меня испытывали, но я слишком слаба для них. Я хотела заняться торговлей, продолжить семейное дело, но со мной никто не хочет иметь дела из-за того, что я пустая… И вот они меня наняли, чтобы я их вывезла, — она снова беспомощно развела руками. — А теперь тебя нанимаю я, — отчеканил Севатар. — Слушаюсь, сударь капитан… Если среди дружков Парсиса на «Железной Воле» и «Бесстрашном», паче чаяния, объявятся любители заклинать варп и вызывать оттуда чертей и склизкую мерзость, эта женщина станет его щитом. **** Выход из варпа не принес ничего обнадеживающего. На подходе к Кори их обстреляли. Тяжелые снаряды пушки «Нова» врезались в пустотные щиты «Никтона». Обеспокоенная Лике суетилась, приказывая перенаправить на пустотные щиты больше энергии. В ее высокий срывающийся голос вклинился низкий мужской — Эхо. — Сигнатуры «Бесстрашного», — передал тот. — Свяжи меня с ним, — сказал Севатар и, едва дождавшись соединения, заорал в вокс: — Локк! Какого черта ты творишь! Это я, «Никтон»! — А, Повелитель Ночи, — донесся до него хриплый смешок. — По вам стреляем не мы. Разуй глаза, если они у тебя улавливают хоть немного света, и обернись! — Ага, — на экран медленно выплывал огромный усиленный крейсер. Сигнатуры его не удавалось опознать, как и символику — черный щит, на котором красовался череп с воткнутым в темя мечом. Будь Эхо опытнее, установил бы, кому этот корабль принадлежал раньше. Но Севатар решил не забивать себе голову чепухой. Важнее было скоординировать действия. — Возьмем его в клещи? — Ну нет, — рявкнул Локк, — ты подставишь меня, а всю славу опять заберешь себе, как с «Зубастым»! — А вот сейчас обидно было, — процедил Севатар сквозь зубы. Если бы Немеец послал их с «Зубастым» на Фаргос Рекс одновременно, глядишь, «Зубастый» был бы цел до сих пор. Совместная операция, похоже, не задалась с самого начала. — Севатар, — снова зарычал вокс. — Лорд Первый Капитан, вас вызыв… — начал Эхо, но в воксе уже орали: — Севатар, давай к нам на помощь! Абордажную команду! — На этот, с черным щитом? Где вы? — Да слепые вы там, что ли? Корабль с вороной! Черный ударный крейсер с символом белого ворона — XIX легиона — виднелся намного ниже и левее, чем огромный со знаком щита. — Сигнатуры Гвардии Ворона, — доложил Эхо. — Кой черт Ворона! Это Черные Щиты! Предателей и пиратов на трофейном корабле в Бледных Звездах повстречать было гораздо проще, чем настоящих Гвардейцев Ворона — да и во всей Галактике, после Исстваана-то. Поэтому Севатар бросил «подтверждаю» и приказал готовиться к абордажу. Заодно отомстим за кузенов, донеслась мысль Ри’садо. Севатар не без злорадства подумал, что Скоррик с «Железной Воли» по приказу Парсиса командует всей операцией, а значит, он только что приказал бросить «Бесстрашного» и недоверчивого Локка на растерзание «Черному Щиту». Что ж, о более чем сомнительном братстве Железных Воинов он был наслышан, хотя его собственный легион тоже отнюдь не славился особой сердечностью. + Яго. Что тебе говорит твой дар? + Дар не говорил Севатару примерно ничего. Альтани не раз уверяла Севатара, что дар у него есть, нужно только уметь его слушать. Но слушать то, что превратило Фела Жароста в угрюмого меланхолика, его примарха — в психопата, а Сангвиния — в фаталиста, Севатару не хотелось. + Дар молчит, как это у него в обычае. Вот жопа чувствует, что Скоррик нас продаст — недорого возьмет. Этот свиноеб выслуживается перед Парсисом, но точно так же предаст и его, помяни мое слово. И абордаж этот он хочет завершить нашими руками + + Но ты все равно готовишь высадку… + + Я солдат, малышка. И приучен выполнять приказы. Глядишь, рано или поздно приказы раздавать буду я. А пока поиграем в послушных мальчиков + + Не по душе мне эта игра, Яго + Он забрался в абордажную торпеду. Ему все это тоже не нравилось. И намеки на то, что глаза Повелителей Ночи болезненно реагируют на свет, показались при обдумывании явной попыткой оскорбить. Зрение любого астартес улучшено, так что глаза Севатара адаптировались к яркому свету ничуть не хуже, чем глаза самого Скоррика. Может, чуть медленнее. Зато лучше видят в темноте. Он снова вспомнил, как ребенком крикнул скаут-сержанту Повелителей Ночи, обещавшему Вознесение к свету Императора, что ему лучше бы побольше темноты. — Сейчас я захвачу этот крейсер, Скоррик, — процедил он вслух, — а потом устрою тебе темную, если ты действительно пытаешься загребать жар моими руками. Эта шутка была получше той, про «побольше темноты». Но скаут-сержант давно погиб, и оценить ее было некому. Они ворвались на корабль — и сразу попали в гущу перестрелки. Болты градом сыпались на них; Черные Щиты, за что бы они ни стояли, стреляли удивительно метко. Тициано сноровисто расчехлил свою снайперскую винтовку — он и сам был отменным стрелком. Ри’садо вскрикнул и выругался: ловкий выстрел разбил ему наплечник и плечо. Севатар схватил болтер и тоже открыл огонь, приказав своим рассредоточиться. Саламандра с правой руки стрелял не хуже, чем с привычной левой. Но… по кому стрелять? Тепловые авгуры доспехов явственно говорили о том, что в холле, куда они выбежали, есть контакты, но глаза с этим не соглашались. В холле были тени. Они шевелились, мерцали, замирали, но людей в них было не разглядеть. Только в дальнем углу лежало два или три тела. Развернулась ирисовая диафрагма, и в холле стало черным-черно — Темные Братья высыпали с другого выхода. Их вел сам Скоррик, с пятнами крови на доспехе и дымящимся болтером в руке. Похоже, он был уже ранен, но запала ему это не уменьшило. Севатар сделал шаг. Присмотрелся. — Это не Черные Щиты, Скоррик, — сказал он. — Это Гвардейцы Ворона. Сынки Корвуса-всех-вгоню-в-уныние-Коракса. — Да какая разница? Это враги! Я приказываю тебе их добить, — горячился Скоррик. — Не пори горячку. Враги — это Альфа, Черные Щиты и те, кто за Хоруса, а это просто Воронята. Давай поговорим с ними, может, они примкнут к Темному Братству. — Ты что, идиот? — возмутился Скоррик. — Они приперлись за нашими ресурсами! — За ресурсами явились не они, — указал Севатар, — а вон те, со щитом и черепом. Другой корабль, который сейчас сражается с Локком и его «Бесстрашным». Ты бы пошевелился, а то он разнесет его в щепки. — Да плевать на Локка, давай, стреляй по этим… — Нет. Скоррик уставился на Саламандру, но Флер вышел наперед и тоже произнес: — Нет. Мы не будем стрелять в лоялистов. — Севатар, прикажи им… — начал Скоррик — и вдруг умолк. Севатар встревожился: Скоррик отдавал приказы по закрытому вокс-каналу. — Отступаем, — крикнул он своим, но поздно. Шквал выстрелов обрушился на них, и под выстрелы Темные Братья, стремительно сокращая дистанцию, налетели на маленькую варбанду «Никтона». Рев и гул цепных мечей, выкрики, пальба, запах разогретого керамита и фицелина, визг распиленных частей доспеха, острый железный аромат выплескивающейся крови — все это завертелось, как водоворот, и в центре этого водоворота кружили друг вокруг друга Скоррик и Севатар. Ловким ударом Севатар сбил с врага шлем. Без сомнения, Скоррик был Железным Воином. Тяжелая квадратная челюсть, сросшиеся брови, сломанный нос — его лицо было точно грубым оттиском облика Пертурабо, но без печати интеллекта, свойственной примарху. — Я убью тебя, свиноеб, — пообещал Севатар, — но сначала скажи: с чего тебе покушаться на меня? Чем я тебе не угодил? — Не мне, — ухмыльнулся Скоррик. — Лорду Парсису. До тебя мне нет дела, но если я убью одного из лучших мечников Космодесанта, это принесет мне больше авторитета. — Так я и знал, — вздохнул Севатар, вращая нагинату. Длинное древко нагинаты давало ему преимущество в рукопашной, и он воспользовался им сполна. Хлестнул оружием по ногам Скоррика — тот увернулся, но Севатар был быстрее, и он мог предвидеть действия противника, а Скоррик был предсказуем. Тяжеловесен. Методичен и стоек, но без огонька. Он рубанул Севатара сначала в бок, затем — в грудь, затем попытался срубить ему руку. Не успел. Нагината, словно коса косаря, пошла вверх и вбок, затем резко обрушилась книзу, разрубая щеку Скоррика. — Я освежевал лицо Алайошу, — оскалился Севатар, — и сделаю это с тобой! Скоррик ударил прямым рубящим, метя в сочленения доспеха, — и снова Севатар оказался быстрее. И снова его нагината пошла вверх и вбок, срезая с лица Скоррика длинные полосы кожи. «На что ты надеешься, убогий рубака? Я не уступил Сигизмунду! А у него яйца были покрепче твоих. Я бывал в тренировочных клетках с Ралдороном и Ламиадом — и тоже слабака не праздновал. Я убил Алайоша, а тот был тебе не чета. Остановись, ничтожество, и я тебя, так и быть, пощажу во имя того темного призрака братства, который был у нас еще недавно…» Скоррик отпрянул — и бросил под ноги Севатару что-то бесформенное и полупрозрачное, желтоватое, источающее мерзкий смрад. Кишки Керза, оно было еще и скользким… Севатар потерял равновесие и поехал по полу, поскользнувшись, а Скоррик напрыгнул на него, норовя всадить меч между горжетом и шлемом. Он уже видел, как голова Повелителя Ночи катится, подпрыгивая, по окровавленным железным плитам пола… И не заметил, как Севатар изловчился и молниеносным движением вскинул нагинату вверх ему навстречу. Прочнейшее, выкованное умельцем из Восемнадцатого лезвие пропороло нагрудник, без труда разрезая керамит; Севатар дернул оружие, и оно прорезало грудь Скоррика и вырвалось из нее, раскромсав по пути оба сердца. Его окатило целой волной крови, и Севатар — скорее на всякий случай — снова ткнул нагинатой вверх, рывком поднялся и ногой спихнул с лезвия труп. Отряхнул клинок — резким и хищным движением воина, только что отнявшего жизнь, и оглянулся. — Победил, кэп? — спросил его Октавиан; он был серьезно ранен, однако умирать, похоже, не собирался. — Хороша победа, — хмыкнул Севатар, — чуть не сдох, поскользнувшись на вражеском дерьме! — он подозревал, что Скоррик задействовал какую-то дрянь из варпа. Сейчас никому нельзя было доверять. — Так, потери? Крин Лоредан сидел привалившись к стене, но дышал. Алессио уже хлопотал над ним. Но значки Каспиана, Натиана Флера и Тициано на визоре Севатара безнадежно погасли. Ри’садо и Веладар, оба легко раненые, отыскали окровавленные тела товарищей и сложили их рядком. Шлемы у всех троих оказались разбиты, и от природы белокурые волосы Тициано перемешались с тщательно завитыми и выкрашенными в золотистый локонами Каспиана, а коротко подстриженный, черноглазый и черноволосый Флер лежал с краю. + Яго? Прости меня, пожалуйста. Это я во всем виновата! + + Что такое, малышка? + + Я… недавно я перехватила астропатическое послание… я его расшифровала, Яго. Нашла, кто отправил, — она делала паузы, собираясь с духом. Севатар ее не торопил. — Искали Немейца. Малкадор послал их. Они хотели еще завербовать Кровавых Ангелов и Белых Шрамов, которые тоже есть в Бледных Звездах. Яго, это я… я послала им сообщение… где его искать… + + Так ты устроила карьеру Немейца при дворе +, — усмехнулся Севатар. + Ты говорил, что… что хочешь забрать его власть. Я подумала… если Немеец улетит… + + Но я в это время дрался с Альфой, а власть забрал Парсис. Это судьба, Альтани, а она тоже не прочь поиграть в свои игры с нами, простыми смертными. И непростыми тоже + Севатар знал, кто виноват. Он, и только он сам. Сопротивляться дару, который мог бы предотвратить катастрофу, — он уже понимал, что Парсис во главе Темного Братства приведет Эридинский Поток к катастрофе. Закрыть себе окошко в будущее, не зная, что ждет на следующий день. Знай он о прибытии эмиссаров Малкадора, уж постарался бы присутствовать на Оптере, где те вели переговоры с Немейцем и лоялистами. «Эй, — вяло возразил он внутреннему голосу, — мы, кажется, уже сошлись на том, что я дурак. Давай решим, что с этим делать. Помочь моим дамам, э?» + Малышка, давай поиграем еще в одну игру. Она называется «добрые спасатели» + + Яго, как в нее играть? + Он поморщился. Как же звали того парня в зеленом… нет, в красном? + Отправь сигнал бедствия Кровавому Ангелу, капитану Серрону. Скажи, тут есть лоялисты, которых нужно спасти от последователей Хоруса + Он обшарил тела в холле. Скоррик привел с собой одиннадцать астартес — и все они сложили головы в бою с его варбандой. Но победа слишком дорого обошлась им. Впрочем, рассиживаться и переживать по этому поводу было некогда. Он отыскал тела в черном. Их было немного, но ему и нужно-то было всего пять. Даже три. — Веладар, — окликнул он. — Сними с этих жмуров наплечники. — Есть, — отозвался Веладар. — А теперь надень один сам, а остальные дай Лоредану и Октавиану. — Зачем? — Надо. — Кэп, — вклинился Ри’садо, — этот еще живой! Для его замысла живые свидетели были помехой. Севатар вдохнул. Только один легион умел обращаться с тенями лучше, чем его собственный. И если он их не видел… Авгуры доспеха насчитали не меньше двух десятков тепловых следов. — Алессио, — сказал он, — помоги ему. — Мне тоже надеть наплечник Гвардии Ворона, кэп? — спросил апотекарий, принимаясь за работу. Севатар отрешенно наблюдал, как он ловко снимает части изрубленного доспеха, протирает бледную-бледную, точно призрачное сияние звезды класса А, кожу антисептиком, изымает осколки кости из раны… — Нет, тебе не надо. Ты же сын лояльного примарха. Сангвиния, верно? Рука Алессио на миг дрогнула. На один-единственный миг. — Как ты узнал? — Догадался, — Севатар фыркнул сквозь аугмиттеры. Он подошел к раненому; Алессио поднял вопросительный взгляд. — Слушай сюда, сын Коракса, — заговорил он. — Это лоялисты. Они хорошие парни. Скоро сюда прибудут еще лоялисты. Скажи им, что это твои братья, Гвардейцы Ворона, понял? — Кэп, ты что задумал? Хочешь сражаться вместе с этими Кровавыми Ангелами, да? — спросил, морщась от боли, Крин Лоредан. Севатар кивнул. — Ну, они славные воины, — протянул Октавиан. — И в искусстве понимают… + Яго. Лике опасается, что если Кровавые Ангелы увидят наш «Никтон», то решат, что он за Хоруса, и атакуют нас + + Это она дело говорит. Сейчас буду. Надо его отвести подальше… + Раненый Гвардеец Ворона с трудом разлепил склеившиеся от крови ресницы. — Чем вы докажете, что лоялисты? — выдохнул он. — Уж и не знаю, — Севатар развел руками. — Может быть, тем, что сюда вот-вот придут вам на помощь Кровавые Ангелы, которых мы позвали? + Они уже идут, Яго + — Что ж, дамы, — Севатар выпрямился. — Сражаться вместе было честью для меня. Передавайте привет Кровавым Ангелам. Надеюсь, Империум вас примет. — А… как же ты? Севатар снял шлем. Гвардеец Ворона даже приподнялся на локте, хотя Алессио его удерживал, заставляя лежать, пока перевязка не закончена: — В-вы? — «Смерть Ложному Императору», — напомнил Севатар. — Похоже, я еще долго буду шутить, пока не оплачу и не закрою свой счет. Ну ладно, долгие проводы — лишние слезы! Он воздел нагинату над головой, нажимая на кнопку телепортационного маячка… …и едва не врезался в одного из Механикум, нанятых на Агапе. — Информация, — сообщил тот бесстрастным голосом. — Нас обстреляли. Погиб Сигма Сигма Ро пять, погибли медикэ Нурад и Каттаги, погибли следующие солдаты, — он всучил Севатару инфопланшет со списком из двух десятков позиций. — Заключение: прискорбно. — А… остальные? Навигатор? Капитан? — он вдохнул и задержал дыхание. — Астропат? — Информация: они живы, — проскрипел Механикум. — Капитан Лике организовала ответный огонь. Совместный обстрел «Никтона» и «Бесстрашного» уничтожил неприятельский корабль. — Он помолчал и добавил: — Омниссия недоволен. В этом корабле были полезные усовершенствования. Севатар взглянул на списки. Деймоса там не было. Эхо — тоже. Зато была Сфено. Он закусил губу. — Лике, — сказал он по воксу. — Выходи к ближайшей точке Мандевилля. Он зашел в каюту к Альтани. Она лежала, держа в руках Пушка и, казалось, спала. Севатар присел рядом с ней, погладил кота, тронул ее руку. Затем снял латницу и пожал пальчики Альтани обнаженной рукой. + Яго. Ты пришел попрощаться? + — Нет, — сказал он. — Нет, Альтани! У нас еще много несыгранных игр… + Ты знаешь, что да + Ее бледное личико тронула улыбка. + Мы их спасли? Да? + — Конечно. Иначе и быть не могло. + А своих друзей ты спас? + Севатар замешкался. Были ли Дети Императора, Алессио и Ри’садо его друзьями? Товарищами, боевыми братьями — да, но друзьями? — Не всех, — наконец ответил он. + Как жаль + — Такова судьба астартес. Наша жизнь — война, малышка. А на войне, в конечном счете, нет ни правых, ни виноватых, на войне есть только убитые и раненые. И убитыми окажутся все. + Но твоя жизнь — не только война + — Да ладно? + Ты любил ворон, и своего отца, лорда Ночного Призрака, и Вар Джахана, и Атраментар, и еще я слышала в твоих воспоминаниях имя Рушаля. Ты любил мысленно бродить в Галактике и искать, что там есть нового. Ты любил пустотные бои и своих новых друзей… + Севатар сжал ее руку. + А я любила тебя. В твоей жизни нет ничего, кроме любви, Яго + Он наклонился и поцеловал ее в лоб — очень осторожно, чтобы не обжечь нежную кожу секретом железы Батчера. Ему хотелось передать ей немножко жизни, чтобы она побыла рядом с ним еще хоть чуть-чуть, но она больше не отзывалась на его мысли. Когда он оторвал губы от ее лба, она уже не дышала. Он не помнил, сколько просидел около нее в надежде, что она снова вздохнет и откроет глаза, и наконец голос Лике вывел его из забытья: — Капитан? Какие будут приказы? Куда мы идем? На экранах разворачивалась массивная туша «Бесстрашного». Локк тоже входил в варп, возвращаясь к Парсису в Эридинский Поток. — На Тсагуальсу. На Падальный мир, Лике. Пора засвидетельствовать папе Ночному-чем-мертвее-тем-справедливее-Призраку мою любовь. *** Падальный мир не был Падальным, пока в нем не появились обитатели: умереть способно только то, что живо. Серые, не знавшие с момента образования ни шажков животных, ни дождя, барханы медленно шевелились под безжизненным и никогда не утихающим ветром. Единственным, что не создавали ветер и песок, была несуразно огромная крепость с высокими башнями, гудящими в ветре Тсагуальсы. Здесь не было ни городов-ульев, ни океанов — воды едва хватало на нужды обитателей крепости, ни факторий Механикус. Все необходимое доставляли с других миров, связанных Полуночными соглашениями. Кто бы посмел не согласиться с Повелителями Ночи? На этом мире, сером, будто кожа мертвеца, холодном и пустом, свет Астрономикона выглядел не как сияние, а как прерывистая желтоватая точка. Далекий маяк, призрак покинутой империи на краю света — хотя на краю света была скорее сама Тсагуальса. Севатар шел по крепости, — сначала по винтовой лестнице, потом вышел на открытую галерею, видимо, смотровую для караульных, — звеня золотой цепью, которой приковал нагинату к запястью, и не умеряя шаги; их звук разносился эхом в пустынных переходах. Краска на его доспехе выцвела и приобрела зеленоватый оттенок, сквозь который просвечивал синий Ультрадесанта, — получался тусклый темно-фиолетовый цвет. Если бы кто-то из Повелителей Ночи повстречал его здесь, в крепости, то с трудом узнал бы бывшего претора в воине с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Он шел, упершись подбородком в грудь, не глядя на плачущие луны Тсагуальсы, он не интересовался полом под собой, он думал о своем. Пол интересовался им. Шепотки, окружавшие Севатара, густели и становились все требовательнее. Тела, вмурованные в пол заживо, сохраняли свои предсмертные желания: умереть, избавиться от чудовищной боли, умереть, уйти от ужаса угасающей жизни, убежать от отчаяния последних мгновений. Севатар ступал по полу, стараясь не обращать на это внимания, но шепотки уже гремели у него в ушах. Конечно, у Повелителей Ночи больше не было библиариев — Пожирателей Снов. В этой крепости они бы попросту не выжили. Севатару пришло в голову, что Ночной Призрак слышал эти шепотки с первых минут пребывания на Нострамо. Заглушить их можно было только одним — воплями боли новых убитых, и Керз убивал снова и снова. А потом создал эту крепость со статуями из живых людей, замурованных в расплавленный рокрит. И теперь люди внутри статуй взывали к обитателям крепости, вторгаясь в их сны и мысли. Ночного Призрака здесь не было. Севатар почувствовал бы его смерть — точно так же, как Ри’садо почувствовал бы смерть Вулкана, — поэтому Ночной Призрак совершенно точно был жив. Но и жизни его Севатар тоже не чувствовал. Он чувствовал множество людей в глубине крепости, но их живое тепло заглушали шепоты и мольбы мертвых, а сами эти люди жаждали только смерти — чужой и своей. Прилетать сюда было ошибкой. Его братья не стали бы выходить из войны с Империумом — они и не собирались в нее вступать. С Тсагуальсы они выходили на войну против всех. Случайные союзы, заканчивавшиеся предательством и кражей чужой доли добычи, пиратские рейды, уничтожение торговых кораблей и истребление мирных жителей, часто без всякой причины или смысла, — вот чем была их жизнь. Он мог бы рассказать им о том, что открылось ему в видениях. Лояльные Дети Императора, которые теперь, верилось ему, сражались бок о бок с Кровавыми Ангелами в Бледных Звездах, восприняли его слова как руководство к действию. Повелители Ночи, какими они стали, пожалуй, попытались бы использовать ужасы в глубинах Галактики к своей выгоде. Ужасы из глубин напрасно рассчитывали бы на взаимность. Как только доходило до дележа захваченного, Повелители Ночи убивали бывших подельников. А иногда убивали и просто так, давая выход жажде насилия. Севатар вышел с галереи в крытый коридор — и с потолка на него обрушилось огромное тело. Молниевые когти встретились с клинком нагинаты, и в полумраке Севатар разглядел, кто его атакует. Он ждал чего-то подобного — подспудно, но все же. Но не этого! — Люкориф? Брат? Брось оружие, это я, Первый Капитан Севатар, — шепотом прокричал он, парируя удары существа и понимая, что его не слышат. Это существо более не было трансчеловеком — в нем не осталось ничего человеческого. Разгуливало оно на всех четырех, втягивая когти, когда брело по земле, или цепляясь ими за потолок — его излюбленный способ передвижения; за спиной у него покачивались цилиндрические двигатели прыжкового ранца, но остальной доспех был странно изменен. Сервоприводы его гудели на одной ноте, а голова то и дело двигалась рывками, как у птицы. Что он с собой сделал, недоумевал Севатар, отбивая очередной удар. Какая нелепая аугментика — чтобы бегать по потолку, достаточно двух пар серворук… Стоп. Это не аугментика. Это не серворуки. Его мысли казалось рудиментарными, как у безнадежного идиота, но Севатар заметил, что, когда доходит дело до драки, четвероногая когтистая тварь проявляет отменную сообразительность. Варп изменил его так, чтобы существо могло выполнять поручения новых странных хозяев: убивать, кромсать, истязать. Остальные мысли и чувства попросту атрофировались, поскольку существо в них и не нуждалось. Взбешенный подобным оскорблением всего, что связано с астартес, с VIII легионом, с их отцом, Севатар всадил нагинату в грудь твари с такой силой, что не сразу смог стряхнуть ее тушу с лезвия, — пришлось пнуть ее сабатоном, содрогаясь от омерзения. И тогда с потолка послышался голос — теперь уже точно Люкорифа: — Зачем пришел? Зачем? Зачем пришел? Севатар поднял голову и встретился взглядом с Люкорифом. То, что осталось от Люкорифа — когда-то гордого воина, первым высадившимся на стены Императорского дворца, пока Севатар воевал в Бледных Звездах, — мало отличалось от его подчиненного и скорее напоминало мертвую ксенорептилию. Ничего от человека. Очень много от варпа. — Как я уже говорил, — произнес Севатар, — я дурак. Может быть, поэтому. Он активировал телепортационный маячок. Первым его приказом по возвращению на капитанский мостик было: «Приготовиться к орбитальной бомбардировке!» «Никтон» висел на высокой орбите; благодаря сохранявшимся сигнатурам VIII легиона его пока не трогали, хотя это был только вопрос времени. Возможно, будь на капитанском мостике другой Повелитель Ночи, Севатар бы опасался того, что «Никтон» бросит его на Тсагуальсе, предоставив выпутываться из «любовного общения» с братьями самостоятельно, и уйдет. Но там был Ри’садо, а по части обещаний и вообще чести и совести Саламандра был хуже Ультрамаринов или Имперских Кулаков. Впрочем, в данном случае Севатар не мог не признать, что ему это на руку. Пушки «Нова» для уничтожения планеты бы не хватило; собственно, вооружения «Никтона» не хватило бы даже для уничтожения крепости. Но ярость Севатара, ярость от разочарования в братьях, от того, что на Тсагуальсе не оказалось Ночного Призрака, от шепотков и призывов людей, принявших мученическую смерть и замурованных в статуях, — она требовала выхода. А серые пески под плачущими лунами — хоть немного огня… …Когда Севатар все-таки выпустил руку мертвой Альтани из своей и собрался с силами, чтобы продолжить командовать кораблем, первое, на что он наткнулся, — космодесантник в черном доспехе Темного Братства с красным наплечником Саламандр, склонившийся над телом смертного. Смертный был Сфено, а космодесантник, конечно, Ри’садо. — Кэп, — сказал он, донельзя расстроенный, — моя смертная подружка, ее больше нет, ты представляешь? Она погибла! — Представляю, — тихо отозвался Севатар. — Никогда не привыкну хоронить друзей, — продолжал Ри’садо. — Ты же астартес… — У астартес два сердца, — ответил Ри’садо. — И это всякий раз двойная боль! — Даже если сердце механическое, — сказал Севатар. — Даже если оба, — завершил Ри’садо. Он взял мертвую Сфено на руки и отнес в холл, там уложил, сел над ней и запел — должно быть, погребальную песнь Ноктюрна. Севатар не знал, как себя вести в таких случаях. — Она была хорошим солдатом, — наконец сказал он, — и хорошим товарищем. Мы будем помнить ее имя. Когда они простились со Сфено, Севатар наконец задал вопрос, беспокоивший его с самого начала: — Кузен, что ты делаешь на моем корабле? — Мое место здесь, — просто ответил Саламандра. — Это не ответ. Ты же хотел сражаться за Империум, как и остальные. С Кровавыми Ангелами у тебя бы это лучше получилось. — Хотел. Но мое место здесь. — Почему? Ри’садо помедлил. — Они же не Саламандры, — наконец сказал он. — Они Кровавые Ангелы. Так что нет разницы, биться вместе с ними или с тобой. Но, понимаешь, они не верят в то, что Вулкан жив. — С чего ты взял? — Я спрашивал. Они не верят, а ты — веришь. Севатар понуро брел по коридору рядом с Саламандрой. Ради своего примарха и в память о дружбе со Сфено тот мог сражаться. Но что было делать ему в память об Альтани? — И при этом ты выпросил у них красную краску… — Почему красную? Я зеленую взял. Ее только и хватило, чтобы наплечник покрасить. Севатар перевел дух. — Да какая разница, — сказал он раздраженно. — Я не мазила из Третьего или Девятого, чтобы в цветах разбираться! Главное, что это цвет твоего легиона. Как ты сюда попал-то? Ри’садо показал ему рукоять своего меча. — Телепортационный маячок, кэп. Себе я тоже встроил. — Он усмехнулся. — У лорда Вулкана в рукояти Урдракула был такой. — А, так вот как он бежал с «Сумрака», — сообразил Севатар. — Сидит, наверное, на каком-нибудь чертом забытом мире вроде Тсагуальсы… — Он вернется к легиону, — пылко заявил Ри’садо. — Или прямо на Терру отправится. Основные бои будут там. — Точно, как же я не додумался… С тех пор как на корабле появилась Рамина, у Севатара высвободилось немного времени, и он проводил его в каюте Альтани. Брал книги — слепая Альтани не могла читать, но она многое слушала в озвучке. Слушал… Надо было заняться даром вплотную. Но он откладывал и откладывал, точно боясь, что этот дар ему покажет. Жалел, потому что видения будущего могли бы уберечь его от глупостей вроде полета на Тсагуальсу, — и снова откладывал… — Лике, — сказал он после того, как они вышли в варп. Тсагуальса осталась за спиной, крепость его братьев — тоже, серьезно поврежденная; как он и предвидел, на полное уничтожение огневой мощи у них не хватило. — Ри’садо. Вы как хотите, а я выхожу из войны. — Но… Ты серьезно? Кузен? — А куда мне деваться? Мои братья наглухо чокнулись, спасибо дорогому лорду примарху. Лоялисты меня не примут. — Он раскрыл рот, чтобы еще что-то сказать, и вдруг заныл вокс: — Лорд Первый Капитан, — молодцевато отрапортовал Деймос, — пушка «Нова» заряжена, правая макротурель отремонтирована, все к бою готово! Севатар вздохнул. Сосредоточился. По полу побежала изморозь. Он взглянул на свои руки: от их исходил клочковатый черный не-свет. На колено ему упала капля крови из носа. А потом он увидел… Увидел — и остался в недоумении. Незнакомые мундиры, незнакомые символы, незнакомые слова и требования. Империум менялся, и за этими изменениями приходилось либо пускаться вдогонку, либо прятаться от них, как Повелители Ночи на Тсагуальсе. — Ни черта не понял, — резюмировал он, когда видение закончилось. — Кажется, наш корабль скоро кто-то зафрахтует. — Как Джемма? — засмеялась Лике. — Ну, зато теперь у нас есть пария. Для безопасности в варпе. — Я предлагаю идти на Агапе для ремонта и дозаправки, — сказала Лике, — а потом — на Окану II. Это небольшой нейтральный мир, не знаю, как им пока удается сохранять нейтралитет, но вроде бы там можно остановиться и осмотреться… *** «Ну и компания же мы, — размышлял Севатар. — Бывший Повелитель Ночи с сервами легиона, Саламандра в поисках примарха, Механикус, облыжно обвиненные в техноереси, вольный торговец-неудачник, потому что пария, и навигатор, сбежавший от постылого жениха! Кто к нам присоединится еще, интересно? Ксенос?» Окана II, как выяснилось, давно не была нейтральной, но Севатара это устроило, а Ри’садо — и того больше. Это был имперский мир с довольно обширным гарнизоном Имперской Армии. Судя по некоторым признакам, гарнизон здесь появился недавно. Мятеж Хоруса, который уже называли Ересью — интересно, только здесь? — железным катком прокатился по Галактике, оставив за собой окровавленные звезды и море ужаса, и теперь даже совершенно мирные планеты предпочитали обзавестись орбитальными батареями и гарнизонами. Когда «Никтон» пришвартовался, первым делом на него поднялись портовые чиновники для досмотра. То, что перед ними — космодесантники-отступники, их не смутило: видимо, к Темному Братству, Черным Щитам и прочим сиротам войны здесь уже привыкли. Среди чиновников был псайкер, и они искали колдунов-варпоплетов. Севатар вышел на платформу, пока корабль стоял в доке, а чиновники шарили по его коридорам. Навстречу шагала женщина в филигранно выполненном доспехе с незнакомой эмблемой — перечеркнутой буквой I, а за ней — двое крупных, аугментированных мужчин, пожилая женщина и Механикум с такой же эмблемой на одежде, видимо, ее подчиненные. — Я желаю зафрахтовать корабль, — произнесла женщина. Она обращалась к служащему космопорта, стоявшему неподалеку, но ответить он не успел. — «Никтон», — сказал Севатар, указывая, — девятый док. — Это же крейсер Космодесанта? — женщина заинтересованно окинула его взглядом. — С сегодняшнего дня это гражданское судно. Но хорошо защищенное. — Капитан Яго Севатарион, — медленно, раздельно проговорила женщина. Севатар молча смотрел на нее, выжидая. Женщина была псайкером, и не из слабых, хотя до Альтани ей было далековато, — имя она явно вытащила из его памяти. — Инквизитор Ордо Маллеус Анна Дюссельдорф. — Инкв… чего? Он вызвал в памяти слово. На изучение инквизиции в казармах скаутов отводилось полчаса. В древние времена, когда человечество еще не узрело Имперскую Истину, всем заправляла церковь, насаждая мракобесие. Насилие, войны на религиозной почве, инквизиция — церковная полиция, которая сжигала несогласных, иногда по ложным обвинениям; Севатар даже запомнил несколько имен таких казненных — Жак де Моле, Жанна д’Арк, Джордано Бруно… Ничего из этого ему сейчас не помогло. — Новая организация, — пояснила Дюссельдорф, — по борьбе с культами Хаоса. — А-а, — сказал Севатар. — А я уж думал, по борьбе с Жаком де Моле. Дюссельдорф озадаченно вскинула брови; пожилая дама за ее плечом заговорила, объясняя, что такое «Крестовые походы» в какие-то «средние века» — этого скауты в VIII легионе не проходили, и Севатар лишь смутно догадывался, что оно не имеет отношения к Великому крестовому походу, так же, как храмовники не имеют отношения к Имперским Кулакам. Дюссельдорф сделала даме знак прекратить и уставилась Севатару в глаза. Ее дерзость вывела его из себя. + Да кто ты такая, смертная, чтобы залезать ко мне в голову? + — раздраженно бросил он. + Что тебе от меня нужно, дура? Называй цену и полезай на борт! + — предложил он еще более раздраженно. + Что ты знаешь о культах Хаоса? + — спросил он с презрением — и передал ей все, что знал сам. И то, что видел в глубинах Галактики. И то, что видел на Исстваане V, — жутких чудовищ из варпа, вызванных с помощью кровавых ритуалов и пожирающих все, до чего дотягивались. И то, что видел на Арматуре. Башню из костей, кошмарно измененные тела с приросшими к ним доспехами, море разлагающегося мяса. И то, что повидал на Тсагуальсе. Люкорифа и его подчиненного… Передал все. В цвете — как он его понимал, потому что Севатар, как оказалось, плохо различал цвета, в звуке, в запахе. Почти любой смертный после такого воздействия сошел бы с ума или заболел. Но Дюссельдорф восприняла его откровения спокойно, понимающе кивнув. — У вас колоссальный опыт, капитан Севатарион, — произнесла она. — Вы не желаете присоединиться к Ордосам? Ваши познания и навыки будут нам весьма кстати… Ри’садо тоже подошел к ним. — Смотри, кузен, — сказал Севатар, — я нашел нам пассажиров. — Это хорошо, — ответил Ри’садо, — а то у нас денег уже почти не осталось. Кстати, я правильно понял, что они тебя куда-то вербуют? — Не меня, а нас, — Севатар уставился на Дюссельдорф. — Отличный корабль с обученным персоналом, имеет в составе команды подготовленного навигатора, высокоученых Механикум и парию. — Тем лучше, — Дюссельдорф поклонилась Ри’садо; от взгляда Севатара не укрылось то, как алчно блеснули ее глаза при слове «пария». Видимо, это и решило дело. — Тогда по прибытию я представлю вас Ордосу. — Нам предлагают бороться с культами Хаоса, — пояснил Севатар. К его удивлению, Ри’садо хмыкнул: — Разве это не то, что ты предлагал делать нам и Темному Братству? — А как же твои поиски Вулкана? — Я найду его, — убежденно ответил Ри’садо. — И попутно прикончу столько хаоситов, сколько смогу! «Никтон» поднялся из дока, аккумулируя энергию, чтобы развить вторую космическую. Лике ловко маневрировала, чтобы вывести корабль из доков, а затем подойти к точке Мандевилля, минуя сложные пояса комет на окраине системы Оканы. Севатар сидел на капитанском мостике, глядя на приборы; на свободном кресле лежал, свернувшись в клубочек, Пушок. Должно быть, ему тоже не хватало тепла рук Альтани. Будущее грозило им гибелью, потому что культы Хаоса были агрессивны и многочисленны, но гибель висела над ними, как трупы на «Сумраке», уже не один год, и уже давно это не пугало никого на «Никтоне». Все на корабле считали себя, наоборот, везунчиками. Среди горящей Галактики и звезд, залитых кровью, они пока еще были живы. В эти времена и в этом месте остаться в живых — удача, захватить что-нибудь ценное — чудо, остальное — судьба. + Яго, ты жив? + + Малышка? + Когда она впервые связалась с ним, он подумал, что слышит голос мертвой. Теперь она совершенно точно была мертва. Но это был ее, ее голос… + Инквизитор Севатар +, — до него донесся ее смех — тоненький слабый колокольчик. + Ну, это лучше, чем воевать в Темном Братстве под командованием Парсиса, — усмехнулся Севатар. — Того и гляди, попытался бы убить меня лично. Я бы и не против, но командовать варбандой, которая вся настроена на неповиновение, — не лучшая идея + Ему так много нужно было ей сказать… + Ты рассказывал, что неудачно пошутил, говоря о свете и тьме. Теперь ты знаешь о них гораздо больше, да? + + Да. Но на самом деле — по-прежнему ничего. И по-прежнему плачу за свои ошибки + Он чувствовал, что там, за гранью жизни и смерти, она улыбается. + Ты оплатил и закрыл свой счет, Яго +