Работа архитектора

      — А ты мне нра-авишься, — протягивает Люмин, довольно нежась на диване.       Кавех тяжко вздыхает, упираясь лбом в чертёж. Видимо, сегодня спокойно закончить заказ ему не дадут.       — Ты говоришь это пятый раз за полчаса, — делает он недовольное лицо, откладывая канцелярские принадлежности на стол.       Люмин посмеивается и, подходя к соседнему креслу, наклоняется к лицу архитектора. На его щеке остался след от синей ручки, на руке — от грифеля карандаша. Кажется, для полноты картины не хватает полоски от маркера где-то на шее или за ухом. Мечница даже отодвигает прядь, чтобы проверить, нет ли где ещё каких-то следов, но, кроме небольших покраснений в области шеи, напоминающих о недавней ночи, ничего примечательного не находит. Кавеха это несколько смущает, из-за чего уши постепенно краснеют. Удивительно, но щёки цвет никак не меняют. Люмин называет это «скрытым смущением». И, признаться, выглядит это занятно. Особенно когда наблюдаешь, как «скрытое» смущение становится «явным».       Архитектор вздрагивает. Возникает такое ощущение, что Люмин просто хочет своими действиями постепенно перекрасить его кожу в красный. Очередной яркий след от зубов на его шее уже не кажется таким уж и заметным. Скорее, он вполне неплохо вписывается в «картину». Последний штрих, придающий творению неповторимый шарм. Вот только «холст» этим не шибко доволен. Кажется, завтра опять придётся надеть рубашку с высоким воротником.       Вдох, выдох. С губ срывается тихое «успокойся», и Люмин в тот же момент обиженно надувает губы. В её глазах так и читается лёгкое недовольство, но компромисс находится быстро. Нежный поцелуй с привкусом каких-то сладостей заставляет Люмин поумерить свой пыл. Архитектор облегчённо выдыхает, прижимая уже расслабленную путешественницу к себе. Рука тянется за чертежом, но безуспешно, и по итогу быстро возвращается на чужую спину. Ладно, это может подождать.       На самом деле Кавех заметил, что в последнее время он стал более снисходителен ко многим вещам. Например, разлитый на лист с наброском чай в прошлый раз получил втрое меньше оскорблений, чем обычно. Связано ли это с переездном в чайник Люмин на время ссоры с Аль-Хайтамом? Наверное, да. Будь этот ворчун рядом, точно бы заметил подобную перемену в поведении. Да и в целом он наверняка сильно удивится, когда Кавех вернётся из своего «отпуска» с путешественницей. Скажет что-то в духе «ну и зачем ты припёрся?» или «мест нет, собачьи будки на окраине города». Если, конечно, архитектор не решит внезапно задержаться ещё на пару недель. А потом ещё немного…       Кавех закусывает губу. Люмин опять дурачится и из-за этого ходит по чертовски тонкому льду, показывая ему язык. Поток ненужных мыслей проносится у него в голове, заставляя сильнее сжать руки на её голых бёдрах. Опять она пытается его раздразнить. Хочется прямо сейчас взять эту ехидную путешественницу и сделать с ней что-нибудь такое-эдакое, от чего бы она сама залилась краской и стала жертвой в своей же игре. И это чёртово желание растёт с каждой секундой.       Тяжелый вздох. Горячий воздух опаляет шею Люмин. А она лишь довольно жмурится, продолжая восседать на его коленях.       — Ты, видимо, просто так не успокоишься, — на выдохе шепчет Кавех, сминая ткань ее футболки. Он мысленно считает. Раз.       Люмин вскрикивает, стоит Кавеху встать, подхватив её на руки. Игра начинает принимать совершенно не тот характер, на который она рассчитывала изначально. Нет, нет, нет, она просто хотела дать Кавеху мотивацию закончить работу побыстрее… но опять перестаралась.       Два…       Возможно, Кавех ведёт себя немного грубо, так сильно сжимая запястья Люмин, но сейчас их это не особо волнует. Единственное, что правда беспокоило — захламлённый стол. Но и эта проблема была быстро решена одним взмахом руки. Люмин не может не сделать замечание, наблюдая, как одна из кружек укатывается по ковру всё дальше и дальше. Кавех точно ответит за это и уберёт этот бардак, но… чуть позже. Пока что Люмин податливо ложится на освобождённый стол.       Три…       Люмин выгибается в спине, когда в неё проникают ловкие пальцы архитектора. Чёрт, в этой комнате становится слишком жарко. Даже задранная футболка не помогает остудить тело. Скорее только сильнее дразнит Кавеха, который постепенно начинает терять остатки самоконтроля.       Архитектор прислоняется лбом к чужим ключицам. В голове не осталось ни единой адекватной мысли. Хочется. Чертовски хочется взять Люмин прямо здесь. И ему, в принципе, даже ничего не мешает. Если до этого ещё были преграды в виде желания поскорее закончить заказ, то сейчас их нет. Есть желание овладеть чужим телом. И ничего более.       Кавеху в тягость даже осторожно войти. Кажется, одно неверное движение или звук со стороны Люмин, и он сойдет с ума. Он прикусывает её плечо, надеясь отвлечься. Люмин… Архонты, эта девушка соблазняет его лишь одним своим видом, неповторимым запахом… Сумасшествие. Больше слов нет.       Хотя они и не нужны. Сейчас прикосновения говорят намного больше. Поцелуй в щёку воспринимается как поддразнивание, рука на подбородке как призыв к действию, стон… будто похвала и просьба не останавливаться. Правда очередной укус потерял своё изначальное значение. Плечи и шея Люмин красные, словно их ошпарили кипятком. Боль то ли есть, то ли её нет, совершенно непонятные ощущения заставляют медленно терять остатки здравых мыслей. Голова забита только парой постоянно повторяющихся до жути неприличных фраз.       — Кавех, — стонет Люмин, пытаясь установить зрительный контакт. Архитектор чуть замедляется, пытаясь сконцентрироваться. Люмин пользуется небольшим замешательством, сплетая руки в замок на его шее.       Прекрасная возможность для неожиданного поцелуя. Раззадоривает. Заставляет кровь разливаться по телу с новой силой. Да… Прекрасное чувство. Настолько, что Кавех, сам того не замечая, своими же руками заставляет только приподнявшуюся Люмин полностью лечь на стол. Слишком грубо и резко, настолько, что Люмин потом будет жаловаться на лёгкую боль в лопатках. Для великой путешественницы подобные «травмы» ничего не значат, но это будет прекрасным поводом для подтрунивания. Подумать только — тот, кто сейчас мёртвой хваткой держит её за плечи, заставляя изнывать от грубых толчков, в обычное время ведёт себя словно миленький послушный пёсик. Нежный, прекрасный и добрый. Который будет извиняться за свои действия, хоть и прекрасно знает, что путешественница совсем не против его «тёмной» стороны. Люмин уже прекрасно представляет, какие «извинения» получит в ближайшее время. Волна лёгкой дрожи проходит по телу, когда фантазия начинает рисовать возможные сценарии.       Громкий стон. Взгляд Кавеха мутный, словно перебродившее вино. Затишье длиной в минуту длится слишком долго для Люмин, поэтому она поднимает взгляд на архитектора. Он закусывает губу и нежно проводит пальцем от ключицы до подбородка. Вторая рука берёт Люмин за ладонь, и та податливо приподнимается, подставляя своё лицо под череду неспешных поцелуев. Она забывается лишь на секунду и не замечает, как оказывается на коленях Кавеха. И вновь это кресло. Только теперь в руках архитектора не лист бумаги с чертежом, а настоящее произведение искусства, от которого Кавех никак не может оторваться.       — Хватит, — вздыхает Люмин, опуская голову на чужое плечо. — Ты устал.       — И проект надо закончить, — поддакивает Кавех, постепенно возвращаясь в реальность.       — Но сначала душ, — путешественница дарит невесомый поцелуй в щёку и встаёт с его колен. Ноги подрагивают, но, в принципе, терпимо. Взгляд невольно цепляется за бардак, что они устроили. Оставить до завтра или закончить со всем сегодня? — Когда там тебе его нужно сдать?       — Завтра после обеда, — бормочет он, прикрывая глаза. Люмин кивает, уже мысленно сделав план. — Осталось немного, но хотелось бы закончить поскорее.       Люмин кидает Кавеху его одежду, которую они в порыве неконтролируемой страсти сбросили на пол. Он не спеша приоткрывает глаза и улыбается, наблюдая за этой интересной суетливостью. Семнадцать секунд ровно, и на полу уже ничего не остаётся. Разве что кружка, укатившаяся под диван, напоминает о недавнем беспорядке. Удивительная ловкость рук.       — Пошли, — путешественница разминает кости, потягиваясь на носочках. Кавех замечает, что он любуется этим. Хотя, казалось бы, всё так обычно. — Я посижу с тобой, пока ты не доделаешь.       — Необязательно, ты можешь идти спать, — Кавех следует вслед за ней, по пути натягивая свою уже изрядно помятую рубашку. Всего несколько минут назад было так жарко, что пришлось снять всё, а теперь он в полной мере ощущает, что уже довольно прохладно. Надо бы закрыть окна.       — Не говори глупостей, — фыркает Люмин, резко останавливаясь. Она разворачивается, сталкиваясь с Кавехом практически лицом к лицу. Грозный взгляд, полный нежности и беспокойства отзывается каким-то необычным чувством где-то в глубине души. Архитектор поддаётся ему и приобнимает путешественницу. Он вздыхает, улыбаясь.       — Спасибо, что ты со мной, — горячее дыхание опаляет ухо, заставляя Люмин расслабиться. Девичьи руки крепко сжимают Кавеха в ответ. Она и сама рада. И, признаться, эту радость сложно описать словами.       — Хватит говорить такие смущающие вещи. Идём, уже поздно, — прежде чем Кавех успеет что-то возразить, она хватает его за руку и тянет в ванную. Хватит на сегодня расторопности. Нужно всё успеть.       Душ, остаток уборки и, наконец, Кавех садится за заказ. Час, два, три. Перерыв на кофе и поцелуи. И вновь работа. Время пролетает незаметно, словно юркая птица за окном.       Люмин прикрывает шторы, не позволяя лучам солнца потревожить только заснувшего Кавеха. Время… Сколько сейчас времени? Люмин, накрывает архитектора пледом, что лежал неподалеку. Надо бы повесить где-нибудь часы и настроить их на каждый регион. Да, прекрасная идея.       Люмин делает пометку на листе бумаги и ложится на диван напротив. Кавех тихо сопит, сжимая в руках небольшую игрушку-антистресс. Мило. Люмин улыбается, прикрывая глаза. Всего на минутку. Впрочем, Кавех говорил точно так же буквально десять минут назад. Люмин ожидаемо повторила неудачный трюк.       Интересно, кто-нибудь поставил будильник?