О здравствуй, Школьная Пора!

Дарену категорически противопоказано пить. Особенно в компании. Особенно в компании, где присутствует Рахим. Тем более, когда этот астраханский шутник в настроении спорить. Но Дарен с самого детства был мальчиком упрямым, поэтому на очевидные подколы Рахима реагировал чересчур вспыльчиво, еще больше веселя соседа-южанина. Вообще большинство его друзей были из того же ЮФО, что и он. Волгоград, Ростов-на-Дону, который вообще-то не друг, но так как они родственники, то все вокруг автоматически думают, что они друзья. Ага, как же, наивные. Ах, да, еще Рахим. Из-за которого он уже сегодня, четвертого января, Дарен был подвыпившим. Отличное начало нового года. Москва с них шкуру сдерет, если на завтрашнее явление на ковер столице (уже!) они придут с похмельем. А они придут. Но почему-то именно сегодня к их тусовке южан присоединились два сибиряка — а именно Томск и Красноярск. Честно говоря, Краснодара второй мало радовал. Он бы даже согласился на зануду Новосибирска, чем на этого почти-тезку, с которым его постоянно путают. Хотя, помнится, Рахим рассказывал о том, что его раньше частенько путали с Архангельском. Так что, да, все может быть хуже. Наверное. — А давайте в карты на желание? — предложил заводила Леша, у которого при определенном количестве алкоголя в крови начинала появляться тяга к играм. — Я не умею играть в карты, — виновато улыбнулся Матвей, поймав сочувствующий и одновременно разочарованный взгляд столицы ЮФО. — Правда или действие? — предложил Рахим, которому — надо же, как неожиданно! — понравилась эта идея. Дождавшись кивков присутствующий и закатывания глаз Красноярска, Астрахань начал. — Ростов, правда или действие? — Действие. — Спой казачью песню. Послышался тяжкий вздох престарелого человека с давлением Алексея, и он, демонстративно подлив себе алкоголя, заголосил. — Не для меня придет весна Не для меня Дон разольется Дарен эту песню знал, но подпевать не рискнул. Ко всеобщему удивлению, голос у Ростова оказался довольно певучий. Когда он закончил, самые культурные Матвей и Гриша тихо похлопали. Донской даже сидя умудрился поклониться. — Я дальше, — больше для себя сказал Краснодар. — Гриш, правда или действие? — Правда, — решил Волжский. Игра продолжилась и варьировалась от старых секретов и новых знаний до истерического смеха и откровенного стеба. Рахим, после того, как наказал Ростову позвонить Петербургу и, как южная столица, признаться в любви Романову, северной, добрался до Красноярска. — Ну что, Руслан? Правда или действие? — спросил Рахим. — Действие. — Я хочу, чтобы ты оказывал знаки внимания Дарену на протяжении целой недели. — Извини, блять? — Воооу, — прокомментировал Ростов, переводя взгляд с Красноярска на Краснодар и обратно. — Может, сразу адвокатам звонить? — резонно предложил Гриша. — Руслан, пожалуйста, спокойно. Это всего лишь пьяный Рахим. Завтра уже он об этом забудет. Потерпи только этот день, — тихо сказал закипающему сибиряку Матвей так, чтобы объект обсуждения их не услышал. Где-то на этом моменте пришел в себя Дарен и яростно закивал на слова Матвея, мол, да, подтверждаю, этот после пьянки ничего не помнит. После этого игра протекала достаточно спокойно, отчего весь азарт быстро улетучился. Волгоград, который выпил меньше всех, выполнял роль мамочки и предлагал всем разъезжаться домой, чтобы отоспаться перед встречей с Москвой. И, к глубочайшему удивлению Волжского, его поддержал Дарен. Краснодар вообще себя чувствовал крайне неловко из-за действия, который Рахим дал Руслану, поэтому решил смываться как можно быстрее. Игнорируя подозрительный взгляд старшего брата, Дарен встал с места, а за ним вскоре и остальные. Так как на дворе была почти полночь, а они находились в Москве, на улицу они вышли хорошо одетые. Температура воздуха была точно минусовая и Дарен, к сожалению, очень быстро замерзал. Но попросить хотя бы шарф у кого-нибудь, (а особенно у Ростова) это все равно, что наступить своей гордости на горло. Поэтому Дарен посильнее закутался в не особо теплое пальто и весь сжался. Внезапно откуда-то сзади в него врезалось что-то мягкое. Взяв нечто в руки, Дарен понял, что это шарф. Он обернулся назад и увидел Красноярск, прикрывающий открытую шеи высоким воротником куртки. — Что пялишься? — спросил сибиряк, глядя на южный город. — Нам все еще надо выполнять эти тупые действия. Вон, Волгоград уже толкнул Донского в снег. Дарен резко обернулся. И правда, старший брат лежал в сугробе и очень недобрым взглядом смотрел на невозмутимого Волжского. — Дарен обхватил шарф и туго повязал его вокруг шеи, благодарно смотря на Руслана. — Спасибо. Сибиряк только в очередной раз закатил глаза и пробормотал что-то явно нецензурное. Дурацкий Рахим и дурацкая игра. Внезапно этот самый Рахим пнул его в бок. Краснодар недовольно глянул на соседа. — Я на слух не жалуюсь, Дарен, — сказал Рахим, подмигнув, а потом удалился в подъехавшее такси. — И ничего после пьянки не забываю. Краснодару ничего не оставалось, кроме как отчаянно застонать и посильнее укутаться в шарф. Тот был, к слову, поразительно теплый.