Когда звёзды вернутся на землю

      — Уже канун Рождества, а ничего ещё не готово! Как так? — Келус недовольно крутится на кухне, заглядывая в каждый ящик.       В последние несколько дней слишком много всего навалилось, из-за чего мысли о подготовке к празднику совершенно улетучились. И ладно Дань Хэн, не то, чтобы для него этот праздник что-то значил, но Келусу очень хотелось отметить привычно, с размахом. Так, как делали все в его стране.       В памяти всплывают давние воспоминания, от которых щиплет в уголках глаз. Улицы ни капли не заснеженные, скорее укрытые свежими лужами, но от этого не теряющие привлекательности. Стройный ряд почти одинаковых двухэтажных домов с двускатными крышами, украшенных гирляндами и венками. Яркий свет и шум рождественской ярмарки. Галдящие толпы по вечерам. Имбирные пряники на прилавках и, что странно, чай. А потом… Мысли меняются одна за другой, перебрасывая в знакомый дом. Через окна-двери в столовой прекрасно видно соседскую кухню. Там, ближе к вечеру, в ярком свете ламп, можно заметить, как хозяйка возится с праздничным ужином.       — Всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает Дань Хэн.       — А, да… Просто… вспоминаю.       — Что именно?       Он монотонно и внимательно записывает, чего не хватает. Вот что-что, а списки составлять Дань Хэн умеет. Но даже через довольно холодный вопрос прекрасно чувствуется напряжение. Удивительно, и как только улавливает даже малейшую грусть? Тонко ощущает чужое настроение. Мысль тут же исчезает, возвращая в голову ещё одно воспоминание, на этот раз не такое приятное.       Келус вздыхает. Он хорошо помнит свою мансардную комнату. Тяжёлый стол у окна, большую кровать. Помнит вид на соседний дом, фейерверки и смеющихся соседей на улице. А ещё помнит, что тётка не праздновала Рождество. Иногда казалось, что их дом — изгнанник на радостной улице. Не то, чтобы это было плохо. Подарки они друг другу дарили. И вкусный ужин на этот день всегда был, но… Келус не помнит, чтобы они хоть раз украсили дом или хотя бы нарядили ёлку вместе, обычно это была только его инициатива, которая распространялась на собственную комнату.       — Запиши корицу, а то забудем.       Дань Хэн послушно добавляет ещё один пункт, растягивая список до невероятных размеров. Нужно будет перечитать и подумать: действительно ли им столько нужно? А всё же было весело. Центр города в это время не узнать: такие яркие цвета, столько еды, праздничное настроение! Разве такое забудешь?!       — И всё же? — Дань Хэн внимательно смотрит в глаза.       — Рождественские ярмарки. Хотел бы я когда-то показать их тебе.       — Как-то можем поехать, почему нет?       — Обязательно, — вздыхает Келус, разглядывая кучу продуктов на столе. — И тортик возьми. Да вообще что-то сладенькое.       — Сладкоежка же ты. Хорошо.       — Хэй, я не так много прошу. А… масло купи. Вот то, с Хоккайдо.       — Хорошо.       Келус забирает список, перечитывает всё написанное. В целом, выглядит неплохо. Можно парочку продуктов закупить позже, а на Рождество оставить только самое важное. Ну, что же, Дань Хэн пока съездит в город, пока пройдёт по магазинам, пока вернётся, — как раз можно закончить приготовления. Планов осталось не много, но все довольно времязатратные, а хотелось бы сразу по его возвращению сесть за стол.       Они выходят на улицу, медленно идут к гаражу. Келус сосредоточенно выдыхает на подмёрзшие пальцы: выскочил прямо в пижаме, пусть и тёплой. Здесь хоть и не минусовая температура, но для щеголяния в домашней одежде всё же не очень подходит. Поскорее бы вернуться в тепло. Но не проводить — это странно. Дань Хэн возится возле машины, собирает сумки в багажник, заводит, выкатывает на дорогу.       — Постой, постой!       Келус подходит ближе, хватает края зелёного шарфа, мягко оборачивает их вокруг шеи. Три небольших значка приятно брякают. Как же красиво сочетается с голубыми глазами. А с каким теплом на него смотрят! Невероятно. Дань Хэн утыкается носом в тыльную сторону ладони, затем трётся о неё щекой. От него веет домашним уютом.       — Не переживай, не замёрзну.       — Всё равно береги себя.       Дует довольно сильный и холодный ветер с моря. Хоть бы не похолодало ещё больше. Келус улавливает в воздухе сильную влажность, из-за которой руки всё сильнее подмораживаются. Дань Хэн резко заключает в объятия, прижимая к себе очень сильно. Пальцы будто сами по себе удобно устраиваются между телами, согреваясь о чужое пальто. Приятно, не хочется отпускать его.       Они стоят несколько секунд, фокусируясь только на скользящему по напряжённым нервам чувстве уюта. Слишком по-домашнему, так, Келус и не ожидал когда-то оказаться в такой ситуации. Ему казалось, что настолько тёплые взаимоотношения скорее приятная фантазия, но получилось несколько иначе. И от понимания этого на душе становится удивительно хорошо. Даже в сон тянет.       — Ладно, я поеду. Быстрее закончу, быстрее вернусь.       Хоть Дань Хэн так говорит, он не отстраняется ни на миллиметр, всё ещё жмётся, зарываясь руками в мягкую пижаму. Это даже забавно. Ему нравится быть как можно ближе, не может заставить себя пойти по делам. Вообще хотелось бы видеть его рядом, но масло само по себе на столе не появится. Кому-то придётся выбраться в город.       — Ты точно не хочешь со мной? — уточняет Дань Хэн, наконец-то раскрывая объятия.       — Точно. Пока ты съездишь, я как раз закончу с приготовлениями. Давай. Вернёшься и будем праздновать.       — Ладно, тогда я поехал.       — Возвращайся поскорее!       Машина заводится, медленно выезжает из огромного двора, постепенно скрываясь из виду на пустынной улице. Келус быстро закрывает гараж, возвращается в дом. Прогревшаяся комната приятно расслабляет. Хочется плюхнуться на что-то мягкое и расслабиться, забыв обо всём. Приходится едва ли не силой заставить себя плестись на кухню. Всё же подготовиться не помешает.       Келус достаёт из холодильника тесто. Чего-чего, а имбирных пряников здесь катастрофически не хватает. Смириться можно со многим, но жить без такого важного рождественского атрибута не хочется. Найти пряники в деревне не получилось бы, да и в соседнем городе не то, чтобы они водились. Разве что в Токио ездить. На такие траты он не готов. Уж лучше самостоятельно поднапрячься, тем более, есть возможность.       Тесто приятно мнётся под пальцами, раскатывать его — одно удовольствие. Сразу сметаются все мысли, остаётся только приятное, праздничное настроение. Красивые вырубки для пряников приковывают взгляд и раззадоривают воображение. Может, сделать цветную глазурь? Наверняка Дань Хэн ни разу их не пробовал. Хочется, чтобы первое знакомство с ними оставило приятное впечатление. Чтобы он с восторгом разглядывал так же, как год назад это делал Келус на ярмарке.       В руках тут же оказываются пять вырубок. Не так много, но они согревают сердце. Очень хотелось красивых пряников, вот и купил, даже не подумав, что духовки так-то нет, и печь их негде. Только когда осознание пришло, Келус долго грустил, рассматривая посылку. Но дом Дань Хэна решил эту проблему с удивительной скоростью: у него установлен духовой шкаф.       Когда Келус впервые увидел, удивлённо спросил: зачем он нужен? Не то, чтобы в этом доме кто-то готовил. Дань Хэн умеет, но не любит таким заниматься. Вот за компанию он с радостью, а сам не хочет. Тогда ответ был забавным и предсказуемым:       — Это не мой, прошлый хозяин оставил. Так-то я ни разу его не включал.       — Хах, не удивительно. Ну всё! Жди в гостях на Рождество!       Келус просто не может пропустить такую восхитительную возможность всё же испечь желанные пряники. Так что теперь он здесь, готовится к празднику. На столе появляется тесто разных форм: ёлки, сердечки, человечки, колокольчики и звёздочки — всё есть. Такие маленькие, остаётся надеяться, что они хоть немного увеличатся в размерах.       Духовой шкаф показывает, что нужная температура уже есть. Осталось только разложить заготовки на противне. Первая партия отправляется выпекаться. Несколько секунд нет сил отойти от стекла. Келус с интересом смотрит, как медленно пряники обретают приятный коричневатый цвет. Отчего-то ему нравится сидеть и наблюдать за духовкой, за тем, что происходит внутри. Мягкий жёлтый свет из неё кажется едва ли не завораживающим. И на кончиках пальцев чувствуется приятное тепло. Странная привычка, но он любит бездумно смотреть на синие языки пламени из конфорок, на постепенно подрумянивающееся тесто.       Первая партия подходит довольно быстро. В работу отправляется вторая. Ладно, пусть пока что остывают, осталось только с глазурью разобраться и можно дальше по дому хлопотать, а то Дань Хэн даже ничего не украсил: не празднует, видите ли. Келус сосредоточенно взбивает белки, добавляет сахарную пудру. Старается ничего не перепутать, только не сегодня.       Наконец-то глазурь готова. Окунает в неё палец, пробует. Сладенько. Вкусно. Самое то для Рождественского вечера! На губах появляется улыбка: наверняка Дань Хэн будет счастлив. По кухне витают ароматы выпечки, от которых дрожат пальцы и хочется есть. Отгрызть кусочек?       Пряник отправляется в рот, даже не дожидаясь глазури. Келус облизывает пальцы, быстро моет руки, делит глазурь на три порции, добавляет пищевые красители. Осторожно перекладывает получившуюся смесь в кулинарный мешок. Руки трясутся от одной мысли о том, что придётся рисовать прямиком на пряниках. А вдруг не получится?       Набирает побольше воздуха в грудь. Выводит красивые узоры. Получается даже симпатично. От гордости за себя хочется как можно скорее поделиться получившимся. Келус достаёт подготовленный ещё несколько дней назад красный мешочек, складывает в него несколько пряников и спешит к госпоже Сато. Соседка столько раз им помогала, хочется её поздравить. Да и вообще порадовать. Наверняка ей интересно посмотреть на еду из других стран.       Холодный ветер дует в лицо, пахнет лёгким морозом. Приходится совать руки в карманы, чтобы немного согреть пальцы. Аккуратный деревянный домик оказывается перед глазами. Традиционный, слишком правильный, с маленьким садом. Хоть идти довольно далеко, желание поделиться печеньем настолько сильное, что едва ли не бежать толкает. И Келус бежит. Зовёт хозяйку. Госпожа Сато приветливо машет рукой. Она появляется даже не из дома, а из сада. Ух, и не холодно ей там ходить?       — Здравствуй! Очень рада тебя видеть!       — Здравствуйте! Я вам вкусняшки принёс. Счастливого Рождества!       — Ой, да что ты, не стоило, — она с интересом разглядывает подарочный мешочек и пряники в нём.       — Берите, берите! Это традиционное угощение на Рождество у меня дома. Надеюсь, вам понравится.       — Спасибо, я тоже вам что-то интересное принесу на Новый год.       — Не стоит! Пробуйте! А я побежал.       — Так быстро? Может, хоть на чай зайдёшь?       — Нет-нет, я спешу. Нужно подготовиться.       Дань Хэна долго нет. Наверняка сегодня огромные очереди всюду. Кстати, а подарок нужно достать! Да и не только его! Стол подготовить бы. Келус заходит домой, крутится возле небольшой ёлки, поправляет игрушки. И даже включает телевизор. Японские программы в Рождественский вечер совсем не в тему, а вот если посмотреть что-то более традиционное... В голове тут же вспыхивает уйма подходящих фильмов. «Один дома»? «Гарри Поттер»? Или же «Три орешка для Золушки»? Интересно, что бы понравилось Дань Хэну? Наверное, лучше его спросить. Оставляет на фоне просто Рождественскую музыку. Лишней точно не будет.       Келус протирает котацу, пританцовывая. Расставляет красивые тарелки с красной каймой, стаканы, салфетки. Замешивает салаты. Всё так уюно и привычно оказывается на столешнице, словно он всегда праздновал. Ну, всё готово. За окном уже темно. Вечер в полном разгаре, уже и ужинать пора. Поскорее бы Дань Хэн вернулся. Его так долго нет.       Мелкий свет от гирлянды на ёлке освещает комнату. Больше нет света, лишь телевизор отбрасывает небольшие пятна на объёмное одеяло для котацу. Оно согревает тело, расслабляет. Без света, под медленную песню тянет немного подремать. Слишком это всё уютно. Сквозь закрывающиеся глаза видно задорный блеск гирлянды. Почему-то вспоминается одна из центральных улиц в родном городе, украшенная огромными звёздами, свисающими с фонарей…

***

      Когда открывается дверь, Келус едва ли не подпрыгивает от неожиданности: он уже расслабился под музыку, а внезапный звук вырывает из привычной колеи, даже немного пугает. Но волнение проходит сразу же: слишком сильно хочется поскорее устроить праздник. В комнату проникает запах свежести и лёгкого мороза. Дань Хэн прислоняется к щеке кончиком холодного носа. Всего мгновение, и уже оставляет покупки на столе, уходит переодеваться.       Только он скрывается за дверью, как Келуса охватывает непередаваемое любопытство: так хочется заглянуть, проверить, чего интересного принесли. Пройти мимо сумок с покупками — непосильная задача. Оглядываясь, тихо подходит к столу, отодвигает край, чтобы заглянуть внутрь. На самом верху лежат мандарины. Вот оно как! Можно будет устроить романтический цитрусовый вечер. Отмахивается от назойливой идеи: ну не прямо ведь сейчас. Поесть сначала нужно.       Келус выкладывает упаковку с готовой курицей. Отлично! Вот и ужин. А вот и коробка с тортом. Ну и всякая мелочовка. А подарок? Эх, всё же хитрый Дань Хэн: не поставил на стол. А так хотелось хоть одним глазком заглянуть до вручения, что он придумал. Ну да ладно. Быстро убирает всё по своим местам, расставляет еду на котацу, так и не включая свет, ориентируясь только на свет от гирлянды и телевизора.       — Что за выражения лица? — с ходу интересуется Дань Хэн.       — А то ты не знаешь.       — Ты действительно рассчитывал найти подарки до Рождества? Даже не надейся!       — Пф, идём за стол.       За котацу так тепло. Ноги приятно греет и обогреватель под столешницей, и огромное одеяло. Такое мягкое-мягкое. А ещё ноги Дань Хэна, так уютно вытянутые под столом. Келус легонько проводит ладонью по его руке, привлекая внимание и едва ли не тая от непередаваемого удовлетворения. Спрашивает о фильмах.       Дань Хэн с готовностью соглашается на первый предложенный. Его полностью захватывает атмосфера и вкусная еда. Признаться, и Келус быстро оказывается вовлечён в неё. Привычный, уже едва ли не традиционный фильм с невероятной скоростью создаёт необходимое настроение. Было страшно потерять Рождественскую магию, после переезда в другую страну, но та всё же не желает отпускать, приятной ностальгией растекаясь по сознанию.       С каждой минутой будто стираются барьеры, хочется только болтать, обсуждая всякие глупости, смеяться с несмешных шуток и радоваться происходящему. И Келус полностью отдаётся приятным эмоциям. Позволяет завлечь себя в новое обсуждение. Разговор плавно перетекает от одного к другому.       — Слушай, что там сейчас в городе? — Келус набирает салат в тарелку, не отрывая взгляда от яркого дома на экране.       — Людей много. Мне кажется, даже больше, чем есть на самом деле.       — Неужели прямо все выходят?       — Не знаю, но по ощущениям действительно все. Пришлось очередь отстоять, чтобы торт забрать.       — Да ладно?! Ты — прелесть!       Келус легонько касается губами чужой щеки. Всё ещё слегка холодной после улицы. Дань Хэн такой ответственный. Вот если бы сам поехал, — не стал бы стоять в очереди. Это ведь так скучно и долго! Но, видимо, только для него. Есть люди, готовые ждать ради исполнения задуманного. Это даже воодушевляет и вдохновляет. Хочется как-то донести своё восхищение.       — Мелочи.       Дань Хэн внимательно следит за происходящим на экране. Слегка смеётся. Почти неслышно, но так уютно. Келус и сам улыбается, улавливая чужое веселье. Фильм явно пришёлся по вкусу. Это радует. За окном уже совсем темно. С трудом проглядывается за шумящими кронами деревьев слабый свет из соседнего дома. Тот слишком далеко, чтобы создавать неудобства.       Дань Хэн подтягивает выше одеяло от котацу, слегка откидывается назад. Быстро же он наелся. Келус рассматривает еду на столешнице и тут же понимает: чего-то не хватает для атмосферы! Перебирает в мыслях разные варианты в попытках уловить ускользающую мысль. Ужин вполне себе праздничный, но…       Подскакивает, наконец-то понимая: ужин, может, и праздничный, а вот стол — нет. Быстро собирает тарелки, утаскивая их в раковину. Дань Хэн с полным непониманием наблюдает за дёргаными движениями. Нет времени объяснять! Постепенно на столе не остаётся ничего. Так куда лучше! А теперь небольшая мелочь для уюта и приятного вечера. Осталось придумать, как лучше разместить всё, что хочется.       Келус торжественно ставит на столешницу упаковку салфеток, затем, подумав, кладёт ещё и влажные под недоумённые взгляды Дань Хэна. Но вот не до его непонимания совершенно. Так, что ещё? Здесь определённо чего-то не хватает! Оглядывается. О!       — Что это за… набор?       — Подожди, увидишь.       Бросается к шкафу, привычно отодвигает дверцу в сторону. В самой глубине, за футонами, одиноко лежит чемодан. Келус вытягивает его на свет. Чёрные, слегка потёртые тканевые бока кажутся такими далёкими и непривычными. От них словно до сих пор пахнет самолётом. Сколько времени уже прошло? Тяжёлый вздох срывается с губ. Хочется верить, что чемодан больше не понадобится. Что не придётся снова лететь куда-то. И не придётся снова смотреть в ехидно прищуренные глаза тётки. По крайней мере, лететь жить, если просто путешествовать и вместе с ним, то почему нет?       — Всё в порядке? — Дань Хэн удивительно проницательный даже в темноте.       Келус кивает, отбрасывает ненужные мысли. Ну, с чего столько грусти?! Рождество ведь! Взять себя в руки получается неожиданно быстро. Интересно: потому, что вокруг тёплая семейная атмосфера или по другим причинам? В одном из карманов чемодана наконец-то получается нащупать гирлянду. Эту мелочь он притащил с собой из дома, непонятно, для чего. Где только она не была?! Помнится, именно она лежала на подоконнике его комнаты, в попытках создать хоть клочёк праздничного настроения в абсолютной темноте потерянного дома, в котором почти не было семейных посиделок. Неважно. Сейчас хочется украсить комнату и только!       Поспешно вставляет батарейки, укладывает гирлянду на столешницу. Прозрачные шарики с белыми точками в ту же минуту приятно освещают книгу и салфетки. Келус спешит на кухню, забирает тарелку с очищенными и разделёнными на дольки мандаринами. И две кружки с горячим какао. Самое то для десерта.       Вот теперь действительно празднично. И как раз подходит, чтобы торжественно включить вторую часть фильма и приятно провести вечер. Завтра никуда не надо, домашние дела закончены, можно расслабиться и просто насладиться приятной компанией. Подумать только: настоящее Рождество. Не одинокое торчание в комнате, а прямо с атмосферой! Вау!       Келус забирается под тёплое, мягкое одеяло, ноги тут же обдаёт приятным жаром, который после долгой беготни по прохладному полу обволакивает и покрывает тело мелкой дрожью. Сразу хочется закрыть глаза, но, в то же время, обнять человека, благодаря которому все идеи нашли своё воплощение. Тарелка с мандаринами призывно манит, так и требуя укусить, попробовать.       Дань Хэн закрывает книгу, откладывает в сторону, откидываясь на мягкую спинку низкого дивана. Так и хочется прижаться к нему. Келус не может отказать себе в удовольствии это сделать, жмётся, обхватывает руками за шею, вслушивается в спокойное дыхание. Хорошо, что у него большой котацу, можно вместе лежать. Достаточно просторно для двоих.       — Посмотрим ещё что-то? — Дань Хэн поглаживает пальцами в ответ.       — М? Да! Вторую часть! Тебе точно понравится!       Одно движение — на экране появляются первые Рождественские кадры, которые тут же захватывают Дань Хэна с головой. Он внимательно смотрит, прикидывает. Интересно: какая у него была бы реакция на настоящую ярмарку, если просто фильм настолько впечатляет? Видно, что никогда раньше ни с чем подобным не сталкивался. Келус удобнее устраивается возле него, плотно прижимается и спрашивает едва слышно, чтобы не сбить настрой:       — Ты не смотрел Рождественских фильмов?       — Хм, — Дань Хэн наклоняет голову, вглядываясь в украшенный с крыши до фундамента дом на экране. — Нет.       — Почему? Их ведь переводят.       — Просто… я вообще практически не смотрел фильмов. Как-то не сложилось.       Келус не отвечает, но с удовольствием думает, что можно будет показать. Пересмотреть старые, уже давно любимые картины, но с ним вместе — в этом есть какая-то магия. Будет весело. Освежить ностальгию. Нужно продумать этот момент. Всё равно на Новый год будет целых семь дней, чтобы наслаждаться и ничего не делать.       — Кстати, — Келус поднимает голову, — скоро ведь Новый год. Когда поедем за покупками?       Дань Хэн вздыхает, его ладонь тут же оказывается в волосах, приятно ероша их, массируя голову. От незатейливой ласки тело подрагивает. Слишком хорошо. На несколько мгновений повисает тишина, прежде чем доносится ответ:       — Даже не знаю. Я бы поехал двадцать седьмого за всем необходимым. Но ведь готовые осэти можно будет купить только ближе к самому Новому году, а готовить всё это — сплошная морока.       — Так поехали перед Новым годом?       — Не хочется. С двадцать восьмого будут ужасные пробки. Столько времени зря потратим. Разве что… на поезде ехать.       — Хм, тогда основное можем купить до ажиотажа, а праздничный ужин уже день в день.       — Наверное, так будет лучше.       Вот и решили. Всё же по пробкам тащиться в город не хочется. Единственный минус жизни здесь, который получилось обнаружить за всё время. Хотя, если ехать вместе, не такой уж и минус. Поговорить всегда можно. С Дань Хэном интересно. Он находит нужные слова и истории.       Келус тянется за долькой мандарина. Та сладостью оседает на языке, создавая приподнятое праздничное настроение. Удивительно: один фрукт может напрочь поменять чувства. А если в сочетании с тёплым одеялом и тёплым Дань Хэном! Такого всепоглощающего комфорта ощущать не приходилось. Ещё одна долька, за ней ещё одна. Келус приподнимается, тянет очередной мандарин Дань Хэну. Тот непонимающе смотрит на руку.       — Хочу тебя покормить.       Мягкое прикосновение губ к пальцам, затем к ладони, и только после этого он всё же кусает краешек, утягивая мандарин. Бесстыдник! Вот и что у него на уме? А, неважно. Келус прикрывает глаза, удобнее устраиваясь в тёплых объятиях. Одеяло, котацу, Дань Хэн, мандарины, какао, фильмы — лучшее Рождество, которое только у него было. Так уютно.       Чужие руки кажутся тёплыми и приятными, ровное дыхание звучит успокаивающе. Действительно, это то, чего хотелось всегда: спокойствия, умиротворения и доверия. Кто бы мог подумать, что оно найдётся в чужой стране, где и Рождество толком не празднуют? Ну чем не магия: найти то самое тепло там, где не ожидаешь?       — Ты чего? — спрашивает Дань Хэн, замечая тишину.       — А! Я люблю тебя!       — Чего так внезапно?       — Просто люблю. Спасибо тебе.       — Не за что. Я рад, что получилось воплотить твои идеи.       Келус прижимается ближе, греет руки о чужой свитер, зевает. Хоть фильм в самом разгаре, уже тянет в сон. Слишком хорошо. Напрягается, пытаясь вспомнить: уже положил под ёлку подарок или ещё нет? Но в голове пустота, и толком собраться с мыслями не получается. Слишком хочется спать. Дань Хэн медленно гладит по спине, словно усыпляя ещё сильнее.       Ладно, всё равно подарки утром дарить. Келус закрывает глаза, вдыхает приятный аромат реки и мандарин. Ну что за смесь? Утыкается носом в зелёный свитер с мелкими отблесками от гирлянды и совсем теряет силы. Постепенно всё вокруг преображается в красочный сон, наполненный уютной и домашней атмосферой.