Выше последствий

Очередное прекрасное утро. Легкий холодок проникал в приоткрытое окно, заставляя съежиться, да покрепче укутаться в одеяло. Санс так и сделал и вновь начал погружаться в сладкий сон, как вдруг, чуть ли не выбивая дверь, в комнату влетел Папирус. — СААААНС! — вскрикнул младший с улыбкой до несуществующих ушей. Ширококостный вздрогнул, распахнув глазницы и уставился на брата, ожидая каких-то очередных предъяв вроде: «опять ты не убрал свой сранный носок». — Ужас, брат, как ты можешь спать, когда сегодня ТАКОЙ день?! — с выражением недоумения и всë того же счастья высказался Папирус. — ты о чем? — уточнил старший, протяжно зевая. — Что значит - «о чем»?! Сегодня же мой день рождения, Нье-хе-хе!!! Услышав эти слова, любитель кетчупа замер. — Неужели, ты забыл?.. — досадно вымолвил высокий. — конечно нет, бро. я решил тебя потроллить. Он забыл. Да, это вполне свойственному такому скелету, как Санс, который, не пойми, сколько лет проживает дни сурка, а после сброса начинает сначало. Поэтому, по правде говоря, этот день рождения он отмечал уже не первый раз и сбился какой это по счëту. — Давай хотя бы на сегодня ты обойдëшься без глупых шуток и каламбуров! — сказал младший, покидая комнату, в которой нет такого слова, как пылесос. — ок. Санс еще немного повалялся на своем спальном месте, думая над тем, чтобы в этот раз подарить своему горячо любимому братцу. Фигурки, как всегда, или скейт, на котором, он чуть позже свернëт себе шею? «хех, интересно проживать то же самое и уже знать о последствиях, да, дружище?» — мысленно спрашивает он себя. «может, наконец, попробовать что-то новое, за одно и развлечься в этой бесконечной временной петле?» — не стоит утверждать, что у этого скелета с вечно нисходящей улыбкой, окончательно сорвало башню. Ему просто скучно и захотелось острых ощущений. «всë равно все забудут» Наконец, Санс встал с пыльного матраса и вышел из комнаты, не забыв перед этим надеть свои домашние тапочки. Пока он спускался по лестнице, успел услышать звук миксера. Папирус уже вовсю кулинарил, взбивая крем для будущего торта. — ого, Папс, ты умеешь готовить что-то не похожее на спагетти? — иронично произнес старший, игнорируя тот факт, что на сегодня это запрещено. — Ну разумеется! А чем мы по твоему с Андайн все выходные занимаемся? — высокий повернулся лицом к брату. От вопроса и белой капли крема на скуле младшего, Санс чуть не выронил бутылку кетчупа, что достал секундами ранее из холодильника. — спортом? — ширококостный еле сдерживал смех. — Им тоже. И.. эй, этот кетчуп для готовки был куплен! — пхахаха, в смысле «тоже»? — Жесть, ты дурной, Санс! — Папирус выхватил у каламбурщика бутылку, которую тот уже собирался опустошить, и поставил обратно в холодильник. — Если не собираешься помогать, то лучше не мешай. Именинник вернулся к готовке. Принявшись вновь взбивать крем, младший и не заметил, как к нему подошли сзади. Санс обнял будущего стражника со спины, отчего тот издал удивленное «Ньех». — значит я мешаю? — негромко спросил низкий. — С-Санс ты.. По скуле прошёлся братский палец, стирая крем, который случайно попал на Папса из-за миксера. Ширококостный облизнул свою руку, пробуя этот крем на вкус, и отстранился. — ладненько. тогда я пошëл к Гриллби. — спокойно произнес шутник и направился к выходу. Папирус обернулся крайне обескураженным поведением старшего. Он словно дар речи потерял. — кстати. добавь побольше сахара, а то крем несладкий. Санс покинул дом, оставив контуженного брата в одиночестве. «а его и правда весело совращать. даже интересно, что будет вечером»

***

К тому времени, пока Папирус всë приготовил и уже накрывал стол, на улице стало темно, а Санса по прежнему, после того «инцидента», не было дома. Для чего был весь этот цирк, что старший устроил утром - неясно. Разумеется, ленивый скелет часто шутил и, бывало, очень даже обидно. Например, на первое апреля, когда Папс приготовил очередные спагетти. Санс, дождавшись, пока тот отвернется, вывалил на него всю тарелку. Конечно, не стоит отрицать, что и сам младший специально добавил в них горчицу, ведь в день шуток он тоже хотел оторваться. В любом случае, в этот раз было как-то слишком. Подшутить подобным образом над братом, кажется не совсем здоровой затеей, тем более, если сегодня у него день рождения, но, по всей видимости, низкого это не особо волновало. Размышляя над этим, именинник и не расслышал, что к нему уже какой раз стучатся в дверь. — Вупси-дупси! — Папирус быстро помчался открывать и сразу же почувствовал, как на него полетели разноцветные конфетти. — С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! — воскликнули в голос шестеро монстров. Это были: Андайн, Альфис, Сноудрейк, Айс кап, а так же Крольчиха со своим братом Синнамоном на поводке. Санса среди них не оказалось. — Ты чего это так долго дверь открываешь, сопляк? — заговорила Андайн, крепко обнимая Папса. — Ну.. кх.. - настолько крепки были для младшего эти объятия, что он и сказать не мог. — Если с такой же скоростью будешь человека ловить, то никогда не поймаешь. Наконец его освободили с этой хватки. Андайн только так и умеет обниматься - кого хочешь задушит. — Ньех, извините, такого больше не повториться! Ладно, пойдем-те к столу. Когда они расселись, осталось лишь одно свободное место, принадлежавшее Сансу, и все заметили это. — П-Папирус, а Санса ч-что нет дома? — уточнила Альфис, поправляя очки. — Хм, и правда, а где это наш костяной шутник? — Андайн недоуменно перевела взгляд на будущего королевского стражника. — Э-э.. — младший замялся, не зная, что ответить. Его спасло открытие двери, впуская холодный ветер. Это был тот самый костяной шутник, из-за которого у гостей чуть не началась паника, да и у самого именинника тоже. — фух, я чуть не оКостенел. — Санс пожал плечами от очередного каламбура и увидел, что все с некой тревогой уставились на него. Старший напрягся, устремив свои глазницы на того, ради кого здесь все и собрались. Папирус отвëл взгляд в сторону, ему было крайне некомфортно смотреть на брата, после таких «приколов». Санс подумал, что младший всë всем рассказал, однако.. — Как не стыдно опаздывать в такой важный момент? У твоего брата день рождения, мог бы уважение проявить! — завелась Андайн. Эта рыба всегда была без капли дедукции. Ширококостный ведь мог просто долго выбирать подарок или, банально, отойти проветриться, тем более, что так практически и есть. — упс, извиняюсь. мои кости просто метелью сдуло. — старший подмигнул, присаживаясь на зелëный диван рядом с Альфис. Красноволосая закатила глаза, но больше по этому поводу ничего говорить не стала, а предложила начать праздновать. Было довольно весело. Сноудрейк рассказывал анекдоты, которые не были смешными. Айс Кап чуть не уронил шляпу, таявшую от тепла в доме. Крольчиха скармливала своему младшему братику все угощения, что подавались ей на тарелку. А Альфис с Андайн решили исполнить песню, и это вызвало испанский стыд у всех присутствующих, включая их самих. За всë время Папирус отвлекся от небольших конфузов, произошедших за сегодняшний день, чувствуя себя крайне беззаботно, на что Санс часто обращал внимание. Старший правда очень завидовал ему. Не помнить ничего из того, что происходило в прошлых таймлайнах. Переживать всë, как в первый раз, даже не подозревая, что конец в любом случае будет плачевным - мечта всей его бесконечной жизни. Точнее, нет, он и мечтать об этом не мог, ведь настолько привык ко всем этим страданиям. Наконец, стол оказался пустым, и все счастливые отправились по домам. Альфис и Андайн собрались последними. Папирус проводил их до двери. — А как же вы домой-то доберётесь в такой темноте? — побеспокоился младший. — Не кипишуй, Папс, всë пучком. — проговорила рыба, слегка пританцовывая. — У в-вас там рядышком лодочник, о-он нас и доставил сюда. — Это лодочница, Альфис. — потрепала красноволосая ящерку по макушке. — да Кость их знает, кто оно. — влез в разговор Санс, встав рядом со своим братом. — Ладно, скеле-панки — Андайн вновь заключила в объятия Папса. — С днюхой тебя еще раз, чувак. Попрощавшись, девчонки покинули дом. Скелеты продолжили стоять у порога в тишине. Угнетенный молчанием, Папирус решил пойти, да начать уборку после гостей, как вдруг его остановили, схватив за руку. — куда ты собрался, бро? — У-убирать стол, конечно, что за глупый вопрос! — младший старался не показывать, что резкая хватка его напугала. — зачем? мы еще не закончили. Санс отпустил растерянного брата и подошёл к дивану, доставая за ним что-то. Словно скример из хоррора, он оказался вновь перед несуществующим носом Папса, используя магию телепортации. — Санс, ты пугаешь меня. — вздрогнул именинник, но все же взял, предложенный ему, пакет. — Что там? — не посмотришь - не узнаешь. — шире улыбнулся низкий скелет. — Это.. — высокий остолбенел, достав бутылку из этого пакета. — Ты же издеваешься надо мной, да?! — неа. Санс повел будущего члена королевской гвардии и усадил на диван. — ты уже взрослый, самодостаточный скелет. — с ноткой сарказма продолжил старший. — поэтому, теперь мы можем выпить за твоë здоровье. Папирус сжал горлышко бутылки, сдерживаясь чтобы не разбить еë кое-кому об череп. — Ни за что. Ты забыл кем я хочу стать?! На моей будущей работе такое не приемлимо! Санс взял чей-то бокал, наполненный соком, и вылил остатки в сторону, дабы наполнить, более интересной субстанцией. — об этом все равно кроме меня никто не будет знать. держи крепче бутылку. — Не могу поверить, на что ты пытаешься меня подписать. Да как ты только.. Раздался громкий звук, открывающегося, алкоголя. — хех, даже с помощью магии смог. — окутанная голубой аурой пробка отправилась в мусорную корзину. — Санс, ты совсем? Предупреждать о таком надо!!! — воскликнул от страха громким звуком Папс. — воу, ты похоже действительно испугался от резКости. — Санс выхватил у брата бутылку и принялся наполнять фужер. — Грх, ненавижу тебя. Младший закрыл лицо одной рукой, а в другую свободную ему сунули наполненную рюмку. — славненько, сейчас и себе налью. Именник взглянул на «подарок» от брата. Ему правда не по себе от всего этого. Куда лучше было бы подарить фигурки или скейт, который он как-то просил у старшего на прошлое день рождения. Но Санс, как всегда, видимо забыл, что очень огорчает. Наконец два бокала были наполнены, и второй из братьев так же присел рядом. — ну, за твоë день рождения, Папс. — ширококостный стукнул свой фужер об его и принялся опустошать. Папирус скривился, смотря на то, как брат, жадно вливал в себя красный напиток. Долго смотрев на эту же жижу в своем бокале, он сто раз успел проклясть данную затею, но всë равно решился попробовать на вкус. — ну же, смелее. — издевательски выдал старший, уже выпив свою долю. Глоток за глотком и младший догнал брата по опустошению этой горечи. — Я не понимаю.. — сильно поморщился высокий. — Что, кх.. в этом вкусного? — хаха, ты просто еще не распробовал. Санс взял из рук брата пустую рюмку и вновь стал наполнять. — Может достаточно уже? — Папирус до сих пор чувствовал на языке терпкий привкус. — ещë за твоë здоровье выпьем, давай свою ëмКость. В этот раз, признаться честно, было немного лучше. — А у меня разве проблемы со здоровьем? — нет, но будет еще лучше. — шутник снова начал наливать своему брату. Со временем, наполненная бутылка стала пустеть. Именинник, уже сам того не замечая, протягивал фужер Сансу, на что тот ехидно усмехался. Еще после первого раза, старший лишь притворялся, что пьëт, дабы оставаться в здравом рассудке и оставить больше Папсу. Ведь его целью являлось хорошенько напоить младшего. — Ещë. — Папирус вновь протянул бокал, но чувствуя, что его не берут, посмотрел на любителя кетчупа. — неловКость. больше нет. — Санс покачал бутылку, показывая, что та действительно пустая. — во всяком случае.. это не все подарки на сегодня. — фалангами он стал гладить младшего по ноге. — Хватит с тебя подарков. Я устал. — высокий неуклюже убрал от себя руку брата и попытался привстать, как тут же чуть не упал на, так и неприбранный, стол. — давай-ка помогу. Старший приобнял Папса за плечи, на что тот промычал, но отталкивать не стал. Санс помог дойти родному скелету до его комнаты, хоть и не обошлось без запинок, пока поднимались по лестнице. Стоило им войти в комнату, как именинник тут же плюхнулся на свою гоночную машину и моментально провалился в сон. Ширококостный какое то время наблюдал за этим зрелищем. Ему было приятно осознавать, что его брат - пьян и оттого слишком беспомощен, чтобы оказывать сопротивление. Вдруг младший издал стон, почувствовав, как его придавили всем телом к кровати. Мутный взгляд уловил голубое свечение позади. — С-Санс, чт-мх.. — его рот закрыли рукой, не давая задаться вопросом: «что происходит?» Санс без капли стыда начал тереться тазом о шорты своего любимого братца. Эрекция уже итак была, но хотелось немного подразнить себя. — тише, Папсик, тише.. ух.. — шутник ускорял темп, ощущая, как брат мычит в его руку, и заводился от этого сильнее. В штанах стало склизко от естественной смазки, поэтому старший приспустил их, оголяя голубой член, свет которого распространился по всей комнате. — как думаешь, сможешь принять этот светильник в себя? — В к-каком смысле? Что ты с-собираешься делать?! — младший из-за спины не мог видеть всю картину полностью, но от услышанного вопроса брата, даже пьяный разум забил тревогу. — хехе, не переживай. это всего лишь очередной сюрприз. — он стал стягивать с Папируса мини-шорты и вдруг столкнулся с проблемой, что у высокого были ещë на ногах чëрные леггинсы. — Почему ты раздеваешь меня? Брат, ты в себе вообщ.. — Папс прервал свою речь, как только ощутил, что его леггинсы начали рвать с громким треском. — НЕЕТ, МОË БОЕВОЕ ТЕЛО!!! — вот так. Каламбурщик был доволен тем, что оголил бëдра младшего. Пусть братья и делали этот костюм вместе, сейчас он только бы помешал им. Глазницы высокого наполнились слезами. Он правда не понимал происходящего и был напуган поведением того, с кем жил бок о бок всю свою жизнь. Низкий схватился за таз Папируса, горя чувством побыстрее вставить. — С-Санс, п-пожалуйста.. — младший ощущал беспомощность в происходящем. Какое-то время стало тихо, и будущий гвардеец уж было подумал, что его безумный брат решил отступить. Но вдруг в Папса резко проникли две фаланги, на что он вскрикнул, содрогаясь от сильной боли. — м, какая глубоКость. Санс начал трахать пальцами, которые секундами ранее смочил слюной, магическое отверстие младшего, дабы приятнее было входить. — М-МНЕ БОЛЬНО-мм!.. — вопли высокого приглушили, ткнув черепом в подушку. — бедный. а ведь это всего лишь только моя рука. Старший начал смеяться и толкаться фалангами усерднее, упиваясь братскими страданиями. — а знаешь, как мне было больно всë это время, когда ты умирал? я заканчивал жизнь самоубийством, осознавая, что мне не для кого больше жить. Папирус не понимал, о чëм тот. Он и не хотел знать, ведь разум был сосредоточен на страданиях, которые ему причиняли снова и снова. К мысли, что брат сошëл с ума, младший приходил еще, когда тот подарил бутылку с вином. Теперь, всë, что остается делать - это ждать, пока мучения закончатся, потому что в таком состоянии не получится противостоять силе чокнутого Санса. — думаю, теперь ты достаточно смазан. Шутник больше не мог терпеть, чувствуя, как голубой член набухает всë больше от возбуждения. Он резко вынул пальцы и приставил к магии Папса своë достоинство. — П-прошу, приди в себя. Я верю, что ты можешь. П-пожалуйста, братик.. — слëзы безостановочно текли по скулам высокого. Он пытался, правда, пытался образумить того, кого, несмотря ни на что, любил и питал только теплые чувства от воспоминаний, прожитых вместе. Пускай Папирус и не знал, как будет жить дальше, после этой ночи, но была надежда, что всë рано или поздно вернëтся на круги своя. От услышанного, зрачки Санса сузились, а улыбка, кажись, стала только шире. — как ты меня назвал? — уточнил у именинника старший, прилегая к нему всем телом. Папса начало трясти от того, что его опять придавили немаленьким весом к своей кровати. — Б-брати-И-И-И-И-ИК!!! — на полуслове закричал младший, чувствуя, как в него вторглось, кое-что гораздо больше пальцев. — ох, как же узко.. — довольствовался проникновением каламбурщик. Магические стенки высокого, словно разрывались на части. И если б у скелетов была кровь, то сейчас всë было бы в ней. — я могу спустить в тебя, даже не начав двигаться, м-м. Тошнит. Теперь Папирусу было больно не только физически, но и морально. Его душу, будто втаптывали в землю, не забыв перед этим покрошить на кусочки. Санс привстал, вытаскивая светящийся ствол с анала брата и вставлял обратно, повторяя эти действия несколько раз. Таким образом он оттягивал время, дабы не кончить слишком быстро. Папс уже не вопил, а лишь всхлипывал и приглушал болезненные стоны в подушку. — хех, быстро же ты отчаился. — низкий схватился мëртвой хваткой за бëдра жертвы. — я хочу продолжать слышать, как ты кричишь и молишь меня о пощаде. — сказав эти слова сатанистким голосом, который младший никогда ранее не слышал, Санс вошëл полностью, растягивая магию до предела. Так вот какого это. Быть разорванным изнутри. Папирус рыдал, не в состоянии остановить сильную дрожь во всем теле. Он не понимал, чем заслужил все эти страдания, и в какой момент его брат из спокойного, мирного скелета, превратился в такое чудовище. Неужели, так было всегда, и высокий просто оказался слеп. Старший не по-детски вколачивался в братское тело, игнорируя тот факт, что делает это с живым монстром, а не с резиновой игрушкой. Радость и любовь, которые когда-то испытывал младший, меркли в его душе, уступая место пустоте. — мх.. сука.. — Санс окончательно потерял над собой контроль и, подобно зверю, терзал кости родного скелета. Оставлял на них следы и ссадины, которые никогда не заживут. — М-мн-не, б-бо-ль-но. — повторил именинник, на что его издевательски начали ударять лицом об подушку. — ты же любишь меня, верно? — шутник схватился за шарф и потянул высокого на себя. Папирус не отвечал на вопрос, даже не потому что ткань передавила шею, и было трудно дышать, а потому что он не знал, как ответить. Если бы младший сказал «да», то было б это нормально? Ведь сейчас ему причиняют невыносимую боль, и делает это не кто-то, а старший брат, которого он считал самым родным на свете, опорой и защитой. Папс закатил глаза, чувствуя, как теряет сознание от удушений. Зрение мутнело теперь не только от слëз, что непрестанно текли градом по лицу. — не слышу ответ. ты хочешь чтобы я задушил тебя? — каламбурщик сильнее потянул шарф, не переставая долбить высокого. — Л-лю-блю.. — громче. — Я л-люб-блю т-тебя! От этих слов Санс достигает пика. Он глубоко стонет и изливается внутрь оранжевой магии. Папирус заскулил, чувствуя, как что-то горячее заполняет его пустоту. Такая наполненность. Красный шарф отпустили, и младший упал лицом обратно в подушку, пытаясь отдышаться, ведь почти был на грани смерти от кислородного голодания. — это было оКостинительно. — старший вышел, наблюдая за тем, как аппетитно стекает его семя из магии брата. — однако, подарок не будет подарком, если приятных ощущений не получишь и ты. Эти слова вернули Папса в реальность, заставляя его снова содрогнуться, а глазницы покрыться новой порцией слëз. — У-умоляю.. н-не надо.. Глаз старшего начал мигать жëлто-голубым светом и, показавшаяся, оранжевая душа высокого была поднята к верху, вынуждая его тело так же привстать с кровати. Папирус не помнил, чтобы Санс когда-то использовал на нëм свою магию, разве что один раз в игре со снежками, но тогда это было в шутку, без злого умысла. — тебе понравится, уверяю. — вновь заговорил не своим голосом ширококостный. Одной рукой младшего крепко прижали к себе, а второй начали лапать его пах сквозь порванные леггинсы. Как реагировать на всë это, высокий не знал, ведь болезненные ощущения теперь мешались с приятными. Немного погодя, в районе таза Папса появилось оранжевое свечение, и это было хорошим сигналом о том, что старшему удалось его возбудить. — хех, кажись, с этого и надо было начинать. — монстр схватился обоими руками за обтягивающую чëрную ткань и разорвал теперь уже с двух сторон, выпуская наружу оранжевое достоинство младшего. Сказать, что Папирусу стало стыдно, ничего не сказать. Он никогда не испытывал подобного и то, что образовалось на его бедренных костях, повергло в шок. — теперь тебе будет сложно отделаться от этого без моей помощи. — низкий схватился за отросток брата и крепко сжал его, получая в ответ болезненный вскрик жертвы. — Э-это н-не п-правильно. — произнес младший, всхлипывая. — забавно, что ты только сейчас это понял. кажись, у тебя и правда нет МОЗГА. Так унизительно. Если бы только Папс знал, с кем все это время проживал под одной крышей.. Вдруг, неожиданно для именинника, Санс вновь вошëл в его скользкое от спермы нутро и стал долбиться, надрачивая член в такт своим движениям. — знаешь, мне теперь приятно осознавать тот факт, что я могу делать это с тобой постоянно, и ты ничего не будешь помнить. — старший увеличивал темп, заставляя Папируса стонать от болезненного удовольствия. — у меня даже появился вкус к жизни. я уже с нетерпением жду следующий таймлайн. Потоки бреда не сходили с уст Санса, и младший давно перестал понимать, хоть что-то, с того, что говорил сумасшедший брат. Его разум был занят лишь горящими чувствами внизу от наступающего конца. — С-Санс, я с-сейчас.. — кончишь? давай сделаем это вместе. Ширококстный ускорился, помогая насаживать Папируса на себя с помощью своей магии. Почувствовав, как вновь наполняют изнутри, младший излился в братскую руку, пачкая костюм и постель. — хе-хе, мы всë уделали своей жидКостью. Санс окончательно отпустил брата, словно использованную куклу, и тот упал на свою кровать, истекая семенем их обоих. — с днем рождения, бро. может тебе сказочку еще на ночь почитать? — старший слез с кровати и прикоснулся челюстью к скуле именинника, целуя, как это он делал всегда перед сном, когда тот был маленький. Папирус не отвечал на издевательства насильника. Он не хотел его видеть. Не хотел быть рядом с ним. Он ничего не хотел. — ладненько. Санс ушел, не забыв закрыть дверь с тихим скрипом, и этот звук был самым лучшим, что младший услышал за всë свою жизнь. Папс был готов разрыдаться от всего, что произошло и биться в истерике, но не мог. Слезы иссякли, не было сил. «Почему?.. Почему он решил так поступить?..» Все мечты и чувства, будто были обрушены в один миг. Его использовали, словно секс-игрушку. И самое ужасное, что это и есть подарок на день рождения, еще и от брата. «Как вообще дальше жить с этим.. монстром? Как вообще дальше существовать, после всего этого?!» Дрожащими руками Папирус обнял себя, представляя, что это делает кто-то другой, чтобы успокоить его. Но единственный, кто по настоящему когда-то делал так в его жизни - был Санс. Он утешал во время ночных кошмаров. Когда младший приходил из-за буллинга домой в слезах, брат говорил, что верит в него. Что всë будет хорошо. Ему было холодно, ведь все эти воспоминания больше не грели душу. Младший всë еще ощущал внутри себя братскую сперму и ком, подступающий к горлу. Появилось желание блевать. Вытошнить весь алкоголь, что в него накачали. Ноги еле удерживали тело. Всë невыносимо болело и было готово развалиться на маленькие косточки. Высокий отправился в ванную, которая, благо, была неподалеку, и пообнимался с унитазом добрых пол часа. Пропало желание жить. Хоть Папирус сквозь землю провалится, окончательно скрыться от брата он не сможет. А если и получится, то как жить с осознанием того что с ним сделали? Его сломали, как личность. Растоптали чувства и выкинули на помойку. Выхода нет. Кроме как покончить со всем этим. Папс спустился вниз, стараясь не издавать лишних звуков. Кухонный нож лежал на столе, который не был убран, и навряд ли уже когда-нибудь будет. Холодное оружие покрыто кремом от торта, но младшему все равно на это. — С днем рождения меня. — улыбаясь, тихо поздравил сам себя именинник и пронзил острым лезвием свою костлявую грудь. С днëм смерти, Великий Папирус. Спи спокойно.