бывшие, настоящие, будущие.

      какая-то часть жилого участка явно была отведена для симпатичного сада, вид на который открывался с балкона на втором этаже дома. пройти в сад можно было по дорожке, выложенной из камня, по пути рассматривая цветочные клумбы. кажется, для хозяйки дома выращивание цветов — белых, голубых, красных — было приятным увлечением. в центре сада стояли двухместные качели из дерева. пока чайльд ставил комбик на видное с балкона место и подключал электрогитару к нему, скар не упустил возможность присесть на эти качели и удивиться их удобности. — пусть моя малышка с прицепом, - сказал чайльд, сев на корточки и довольно похлопав по комбику, - этот прицеп хорош тем, что его не нужно подключать к розетке. мы можем хоть по всему городу разъезжать и давать концерты. да что там город — по всему штату! — ага, конечно, - брюнет хмыкнул. сначала ему казалось, что под «малышкой» приятель подразумевал его бывшую девушку, что было бы довольно грубо.       его взгляд опять цепляется к конопатым рукам тартальи. должно быть, он из тех ярких представителей серой массы, ибо скар никогда не видел, чтобы человек мог делать чуть больше минимума для кого-то другого, да ещё и безвозмездно. он считал это пустой тратой времени и сил. может, поэтому чайльд кажется ему идиотом с большим потенциалом?       легонько ударив по струнам, проверяя звук инструмента, рыжий старшеклассник поднимает голову, набирает побольше воздуха в лёгкие и кричит: — люми-и-ин! люмин, выходи!       и, затаив дыхание, стал ждать, когда её светлая принцесса выйдет на балкон. вероятно, он воображал себе сцену из «ромео и джульетты», где себя возомнил прекрасным ловеласом, который высокой ценой добивался любви всей своей жизни. но проходит минута, две, а блондинка так и не дала о себе знать. — ЛЮМИН, МАТЬ ТВОЮ! - чайльд кричит громче, срываясь почти на визг, и тут же принялся откашливаться. голос ему нужно поберечь для трогательной любовной песни.       наконец, с балкона показывается светлая голова. девушка опирается локтями о перегородку, украшенную живыми цветами по краям. сверху вниз на двух дурачков ложился тяжёлый взгляд янтарных очей, издалека кажущихся карими. по её нежному и будто бы фарфоровому, как у диковинной куклы, лицу можно было прочитать одновременно изумление и раздражение. она напоминала принцессу — хрупкую, но с невыносимым характером. ну, так можно было сказать по её отношениям с чайльдом, о которых скар наслышан слишком мало. — что вы двое здесь делаете? - спросила люмин, очевидно, не радуясь визиту бывшего бойфренда в паре с незнакомой ей малявкой. — радость моя, послушай! - руки чайльда легли на гитару — одна на струны, другая на гриф. - я помню, ты говорила, что между нами всё кончено, но вдруг ты осознала, что солгала? ты ведь часто стесняешься своих ошибок, я знаю!       брови девушки, чуть темнее цвета волос, вскинулись от немого удивления. от таких заявлений и впрямь можно потерять дар речи. — я ведь на всё готов для тебя, люмин. скажешь мне измениться — я изменюсь, чтобы быть подстать тебе! ты же такая...такая классная! я не могу представить себе девушку лучше тебя. ты классно готовишь, с тобой всегда весело, и только ты способна надрать мне зад, больше никто! — нет, подожди... - люмин пыталась вставить свои копейки, пока не наслушалась ещё больше бредней влюблённого кретина, но этот же кретин перебил её. — я не смогу принять твой отказ! пожалуйста, я даже песню сочинил о тебе. — песню? нет, никаких песен, ты разбудишь...       парень тут же ударил по струнам, вызывая резкое звучание, усиленное комбиком. похоже, с этого момента и должна начинаться его песня. — чайльд! — люми-ин! если ты думаешь, что я грущу по тебе... - пение тартальи звучало настолько убого, что брюнету пришлось закрыть рот ладонью, чтобы сдержать истерический смех. - ...то ты ПРАВА-А-А!!       слушая голосовую какофонию, блондинка всячески подавала знаки жестами, призывая того замолчать как можно скорее. и скар не мог понять, делает ли она это из-за отвращения или есть другая причина.       пока та самая «причина» не выглянула из-за спины люмин. увидев её, скарамучча тут же перестал смеяться.       наверное, это первый и последний раз, когда он видит старосту камисато с распущенными волосами.       бледные руки аяки легли на плечи люмин, ласково их огладив, а блондинка повернулась к ней с лицом, полным ужаса. — почему на улице так шумно...? - оглядев безнадёжного гитариста сонливыми глазами, она вдруг уставилась чуть дальше, на брюнета. - скар, что ты здесь делаешь? — эй, что за херня? - прервавшись на полуслове, которое он пытался срифмовать, чайльд прекратил играть на гитаре и обернулся. - почему ты знаешь подружек моей бывшей, а я нет?       скарамучче стало некомфортно под двумя взглядами, но он продолжил покачиваться на качелях, отталкиваясь одной ногой от земли. — она моя одноклассница, дебил. — бога ради, уходите отсюда оба! - гневно командует люмин, влезая в разговор и накаляя обстановку сильнее, - чайльд, если я сказала, что между нами всё кончено, то так и есть. исчезни из моей жизни уже. — люмин, моя песня...наша песня не закончена! перестань говорить глупости и дослушай её до конца! - руки чайльда сжали электрогитару. его переполняло множество эмоций, которые он собирался выплеснуть в громкий, отчётливый звук инструмента.       но стоило ему один раз дёрнуть по струнам, из которой вырвалась нота, как люмин, не задумываясь, схватилась за пустую, но увесистую пепельницу, стоящую на перегородке балкона, замахнулась посильнее и бросила вниз, прямо в своего бывшего.       у скарамуччи была лишь доля секунды, чтобы проанализировать ситуацию со стороны и что-то предпринять, чтобы рыжий не подвергся тяжёлому удару. сорвавшись с качели, он подбежал к чайльду и оттолкнул его с места, опрокидывая на землю вместе с гитарой. пошатнулся даже комбик, а скар, запнувшись об него, отбежать не успел. последнее, что он увидел — это пепельница. практически перед его лицом.       глаза рефлекторно закрылись. он почувствовал тупую нарастающую боль в плече, затем боль в бедре и спине от падения одной частью тела на траву, другой — на каменную дорожку. в ушах зазвенело, и скар едва ли нашел в себе силы схватиться рукой за ноющее плечо.       сколько, блин, весит эта пепельница?       происходящее вокруг него стало казаться неразборчивым, словно он попал в какой-то вакуум. он слышал женские вопли, ругань чайльда, шум машин, проезжающих мимо дома люмин...       скар пришел в себя довольно скоро. он ощутил, как его пытаются тащить по земле за шкирку одежды, и тут же стал барахтаться и сопротивляться. чайльд отпустил его и наклонился, чтобы посмотреть в глаза. — чувак, ты как? встать сможешь? — куда ты тащил меня, блять? - брюнет попытался подняться на ноги самостоятельно, но его подхватили за руку и помогли ему с этим. — к машине. мы отчаливаем домой, - пожав плечами, ответил тарталья, и в его голосе послышалось уныние. — а как же люмин?       промолчав, старший направился к парковке.       «это удел всех парней, которые любят горячих мамочек?» — подумал скар, догоняя приятеля и равняясь с ним.       когда парни садились в машину, младший невольно обратил внимание на очередного проезжающего мимо водителя и не поверил своим глазам: это был дотторе, и скар точно видел, что тот смотрел на него, пока проезжал. то ли удивившись, то ли разозлившись, он захлопнул дверь автомобиля, пристегнул ремень безопасности без напоминания и спросил: — который час? — без двадцати десять, - сухо ответил чайльд. он снова выглядел задумчиво, когда пялился на дорогу и заводил машину. - заедем сначала ко мне, чтобы я перебинтовал твое плечо.       с вопросом в лице младший закатал рукав и взглянул на «боевое ранение»: это была кровоточащая ссадина. правда, кровь уже свернулась, перестала течь и приобрела бурый оттенок, но выглядело это отвратительно. — и ещё, чувак... — что? — спасибо, что защитил. и прости, что ты пострадал от моей конченной бывшей. это я должен сейчас сидеть с раненным плечом, а не ты. — о, так теперь она конченная? - удивился скар. — оказывается, она лесбиянка. мне даже думать об этом противно. сразу беситься начинаю. — почему? — ну, девушка с девушкой — это же неправильно. этим дурам лечиться надо.       брюнет перевёл свой взгляд на него, отказываясь верить в услышанное.