Напарники

Ночь была тихой. Обняла город своей темнотой и не оставила не единого намека на шум. Так спокойно, так тихо... Было. А машина подъезжала к подъезду. Йоши затормозил, вышел из машины и открыл дверь перед Ульяны. Теперь он не задавал себе вопрос с каких пор он так делает. С ней ему комфортно, пусть она и злиться на него чаще чем дышит. Они поднялись на крыльцо. Ульяна нашла в кармане рюкзака ключи и остановилась. — Тебе не обязательно идти со мной, — сказала она. — Мне казалось, что это уже традиция, — он пожал плечами. — Ладно, раз хочешь, то пошли, — согласилась Ульяна, пропуская Йоши внутрь подъезда. Они подошли к лифту, поднялись на нужный этаж, Ульяна открыла квартиру и дала Йоши зайти в нее. — Надолго ты? — Вряд-ли. Сама понимаешь, — ответил он. Ульяна кивнула. Она пропустила Йоши в гостиную комнату, сама прислонилась к стене, а Йоши начал ходить по комнате. Ничего особенного. Староватый диван, пыльный телевизор, какие-то полки, пушистый и мягкий ковер... Разве что ковер. По нему было приятно ходить. Ноги утопали в его идеальной мягкости. На столике около дивана стоит несколько пустых бутылок и не открытая пачка сигарет. Если бы не это, всё выглядело куда уютнее. Если до этого создавалось впечатление что в квартире живёт занятой работой человек, то сейчас тут жил явный алкоголик и курильщик. — Давно куришь? — поинтересовался Йоши. — Давно. В детстве я... Сохраняла некоторые деньги. А когда в семнадцать лет нашла их, на эмоциях купила пачку сигарет. — А как родители отреагировали? Или ты уже не жила с ними? — Я съехала в шестнадцать. Они так и не знают. Я периодически пишу матери, интересуюсь, как она. Она отвечает. — А отец? — Йоши начал рассматривать книжную полку. — Ему не пишу. Хоть я тебе и доверяю, этого я тебе не собираюсь рассказывать. — Что ж, доверие это уже что-то, не думаешь? — Он продолжил осматриваться. — А как с личной жизнью? Всё время на работе? — Да, пока ничего ещё не сложилось. — Понимаю, — усмехнулся Йоши. Ульяна тоже усмехнулась. Вскоре смешки переросли в истерический смех, который поглотил эту тихую квартиру. Звучало даже как-то странно, будто нереально. Здесь было непривычно слышать что-то громче обычного голоса. Но про то, как Лана, будучи мертвой, припомнила Йоши свою обиду, забыть невозможно. — А ты как давно пьешь? Или это было разовое развлечение? — сквозь смех спросила Ульяна. — Нечасто. Но раньше любил злоупотреблять. Помогало, — Йоши провел пальцем по краю глаза, убирая слезы, собравшиеся от смеха. — М-да, — Ульяна растянула гласную. Йоши всё ходил, а она всё наблюдала. Его плавная размеренная походка, дыхание, которое она слышала. Все это было таким спокойным. Таким умиротворяющим. Йоши чувствовал что-то похожее. Спокойствие. С Ульяной ему интересно. Она не такая уж и невыносимая. Не такая уж и легкомысленная. Раз она могла умереть, но поставила работу выше страха, то она далеко не человек, которому нельзя доверить сложное дело. Хотя он переживает за нее. И пытается понять причину этих переживаний. Ведь стоит ему задуматься об этом, так он сразу представляет, как обнимает ее. А если вдруг она умрёт? Если он вдруг влюбится в нее и она умрет? Что он тогда будет делать? А что люди делают в таких ситуациях? И почему-то Йоши боялся именно этого. Хотя человек – очень интересная натура. Вроде бы и желает счастья, вроде все цели и мечты сводятся к счастью, но все равно отрицает то, что напрямую ведёт к счастью. Отрицает свои собственные чувства, которые, казалось бы, очевидны, но в то же время и такие непонятные. Они не запоминаются. Поэтому каждый раз человек и считает что это — тот или та самая. «Вот она – их судьба» – считают они. А потом плачут из-за не взаимных чувств в одиночестве. А что Ульяна? А она и сама не знает, что она чувствует. Как она может понимать свои чувства, если глушит их никотином? *** — Двести грамм текилы, — сделала заказ Ева, садясь за барную стойку. И не в какой-то там "Четверной Шести", а в баре гораздо лучше, даже элитнее. Тут по крайней мере не водится Городский и не прячется Рыков. Бармен кивнул и долил в бокал Евы ещё текилы. Она лежала на столе, опустив голову на локоть. Посмотрела на бокал, отвела взгляд вниз. Бармен, освободившись от клиентов, подошёл к ней. Стоит ли говорить о том, что перед ним сидела девушка совсем не похожая на ту, которой ее привыкли всегда видеть знакомые. Светло-коричневые брюки, белая футболка и кардиган. Волосы каштановые, парик, собранные в неаккуратный пучок. Цвет глаз не меняла, а макияж нанесла. — Тяжёлый день? — поинтересовался бармен. Ева лениво бросила "ага" и подняла голову, посмотрев на бармена. — Работа? Близкие? Что у Вас случилось? — продолжал спрашивать бармен. — И работа, и близкие люди... Комбо, — пьяно ответила Ева, запивая слова текилой. — Мне повторить, пожалуйста. Бармен вновь доливает текилу. — Лучше беспокойтесь о близких, чем о работе. Я постоянно на работе, а жена то там, то тут... То на работе, то с детьми. Знал бы я, почему не беру отпуск, но при одной мысли о том, что нам придется находится вместе дольше, чем в последний год, по спине мурашки. Нам больше не о чем говорить с ней. — Мне очень жаль, — посочувствовала Ева. И бармену, и его жене. — Мне тоже. Ну, Ваша очередь. Что у Вас? — Я давно не виделась с "сестрой" из-за работы. Теперь она злиться на меня, а... Там все очень тяжело. Я все это время пыталась ей помочь, но оно всё впустую. По моей вине, — завуалировано объяснила Ева. "Сестрой" она назвала Ульяну по простой привычке. Ведь всегда, когда она ей помогала, объясняла своим коллегам это всё тем, что помогает сестре. — Мне Вас тоже жаль. Надеюсь, у вас получится помириться. — Надеюсь что у вас тоже. Бармен кивнул и отошёл. Ева допила текилу, оставила деньги под бокалом и ушла. *** — Какую музыку любишь? — спросил Йоши, заметив колонки на столе. — Разную. На колонках слушаю только поп, — ответила она. — Одобряю. Посмотрим, что у меня есть... — Он включил телефон и начал что-то искать в нем. — Хотел что-то незаурядное, но, думаю, это сойдёт. Осталось подключиться. Йоши с горем пополам включил колонки и подключил к ним свой телефон. Затем включил песню. Она играла не сильно громко, соседей волновать не должна. Однако ее хватило, чтобы заставить Йоши качать головой под бит. — Кетти Перри? Очень заурядно, но выбор хороший, — усмехнулась Ульяна. — Я включил музыку, а ты стоишь у стены! — осуждающе возмутился Йоши. — Вот уж не думала, что такое мне скажет кто-то как ты! — Не придирайся! Ульяна посмеялась и отошла от стены. Они одновременно начали прыгать под бит, танцуя простые и самые заурядные движения. А как ещё танцевать под такую песню, как «Last Friday Night»? Никак. Улыбались, будто попали на дискотеку, хотя на деле были в простой квартире. Как мало порой нужно для счастья. И как мало нужно, чтобы отвлечь друг друга от нагнетающей атмосферы. Они отдали себя моменту. Словили зрительный контакт, который не хотелось рушить. Этот момент был идеален для обоих. Ведь и Йоши, и Ульяне редко доводилось делить с кем-то что-то настолько атмосферное. Музыка подходила к последнему припеву, когда Йоши с Ульяной уже немного подустали, так как никто из них не привык к такому времяпровождению. Однако даже усталость не мешала им брать все из этого момента. И вот песня закончилась. И вроде бы наступила тишина, но она была разбавлена смехом Йоши и Ульяны. Наконец-то они не ненавидят друг друга, не презирают и не скептически смотрят в сторону друг друга. — Что ж, тебе стоит бывать тут чаще. Давно в этой квартире не было так весело, — сказала Ульяна, смотря Йоши прямо в глаза. Теперь никто из них не избегал зрительного контакта. — Значит буду чаще подвозить тебя до дома, — ответил Йоши. Его губы расплылись в доброй улыбке, которую Ульяна видела так редко, что даже не могла сказать когда замечала в последний раз. Стояли они близко к друг другу. Ульяна немного приподняла голову, Йоши приопустил. Их глаза были заключены друг на друге, а все остальное теперь стало массовкой. Он аккуратно и крайне неловко потянулся к волосам Ульяны, заправляя передние пряди за ухо. Она посмеялась с этого, но не возражала. Он дурак. И, черт возьми, тот ещё романтик. Но в его серых, некогда казавшихся Ульяне пустых глазах она видит сейчас лишь добро. И даже искру, намекавшую на сильные чувства. А потом он наклоняется и целует. И это не было неловко, вовсе нет. Оно шло так, будто так и должно было идти. Будто все шло по чьему-то плану. И им обоим было чертовски хорошо. Чувствовать друг друга ближе, чем раньше, чувствовать себя живыми, пропадая в импульсивных эмоциях, которые сейчас шептали, что так и должно быть. Что это правильно. И Ульяна, и Йоши, разумеется, верили этим мыслям. Ульяна обвила руки вокруг его шеи, обнимая его. Йоши обвел руки вокруг ее талии, прижимая к себе. И им было хорошо. *** Ева шла по темным улицам ночного города, полностью погруженная в свои мысли, пропитанные неким сожалением. Казалось бы, смысл сожалеть о сделанном? За свое решение нужно держаться. Если человек не держится за свои решения, что что он за человек такой? Безответственный и только! И она держится за свое решение. Она старалась делать все возможное: оставила записку Ульяне, попросила снайпера выстрелить в одного человека, дабы спасти ее жизнь и это ещё далеко не все, что она сделала. Возможно, логики в ее действиях было мало, однако все это было сделано не без причин. Ушла бы Ева, сказав всем, то это повлекло бы за собой кучу проблем. Во-первых, определенной информацией о Еве обладало бы слишком много людей, во-вторых, она боялась угроз. А дело обстояло так: на почту Евы в утро перед днем ее исчезновения пришло письмо с угрозой от неизвестного отправителя. И она уверена, что это имеет прямое отношение к хакеру. Он уже угрожал таким образом во время следствия. Однако тогда времени на его поимку у нее не оставалось. Потому было принято решение отдать это дело в руки КГБ, а самой вовремя исчезнуть.