Let me down slowly

Гарри появился спустя две недели после второго мая. Приходил в его палату в Мунго и постоянно заводил бессмысленные разговоры. Всегда находил нелепые поводы: то обсудить новую статью из «Вестника зельеварения» (когда он вообще этим интересовался?), то принести приглашение на вручение Ордена Мерлина в сентябре, то, говорит, груши в «Норе» созрели. Северус помнил, как в тот день с грушами рассмеялся в голос, несмотря на то, что рана на шее ещё не до конца затянулась и всю челюсть пронзило острой болью. — Я… не шучу, — сказал Поттер, краснея от досады, — вот они! И поднял корзину с двумя десятками ароматных груш. — Чего вы хотите, Поттер? — спросил тогда Северус. — Я не понимаю. Он хорошо помнил, как Поттер сделал паузу и как немного дрогнула его рука, когда он поставил корзину на тумбочку. Потом он сел на табуретку у кровати и сказал очень мягко, как будто долго боролся и решил наконец сдаться. — Когда я умер, ну… когда я думал, что умру, я понял, что хочу жить так, как мне нравится. Понимаете? Хотя нет, как вы это поймёте, профессор. — Нет, — сказал Северус и увидел, как Поттер поднял на него полные надежды глаза, — я понимаю. — Правда? Северус понимал. Он не надеялся пережить эту войну, но всегда думал, что если переживёт, то уйдёт наконец из школы и займётся наукой. — И что, Поттер… вам нравится… проводить время здесь, в Мунго? — Северус сам не верил своей странной догадке о том, куда движется этот разговор, и поэтому нелепо добавил. — Хотите стать колдомедиком? — Нет, — Гарри смотрел вниз на свои немного грязные белые кроссовки, — мне нравится проводить время с вами, профессор… — Поттер, я… Северус тогда не успел закончить предложение и сейчас уже совершенно не помнил, что тогда хотел сказать. Зато хорошо помнил, как Поттер встал, подошёл ближе, наклонился и поцеловал его в левую щёку. Нежно, как будто боясь причинить лишнюю боль. Этот миг показался Северусу невероятным, как будто это был сон. Хороший сон. Такие не снились почти никогда. Потом Поттер сел, и они оба долго молчали. Сначала было неловко, потом стало хорошо.

* * *

Северус ненавидел себя за то, что стал привыкать к этим визитам. Ждал Поттера по вторникам и четвергам и злился, когда мальчишка приходил позже обычного. Злился, разумеется, не на Гарри, а на себя. Почему эти встречи начинали так много для него значить? Мало ли что в голове у человека, который провёл своё детство, как провёл его Поттер. Эта влюбленность, эти путаные признания и особенно эти чёртовы груши — скорее всего, временное помутнение, а Северус, как идиот, высматривал его силуэт в окне. Впрочем, Поттер редко задерживался. Приносил свежие номера «Вестника» и даже отмечал понравившиеся ему статьи, что всегда вызывало у Снейпа улыбку. Приносил сливы, персики и апельсины — в «Норе», судя по всему, обнаружился настоящий тропический сад. Когда они оба читали (Северус — принесённый Поттером «Вестник», а Поттер — новый комикс о детективе Смарте), Гарри имел обыкновение протянуть руку и, как ни в чём не бывало, немного сжать ладонь Северуса в своей. А потом так и оставить руку на кровати, сплетя их пальцы в замок. Северус очень сильно старался скрыть тот факт, что его дыхание в такие моменты сбивается, и, конечно, ничего не понимал из прочитанного. Свежие открытия ведущих зельеваров Азии теряли какой-либо смысл. Поттер приехал и тогда, когда Северус выписывался из госпиталя. — Профессор, вы ведь не собираетесь аппарировать? — спросил Гарри, и его строгая интонация была похожа на тон МакГонагалл. Северус попытался скрыть улыбку. — Естественно, собираюсь, Поттер. — Ну и зря. Я заказал портал. — Поттер, я отлично справлюсь, — сказал Снейп и, когда повернулся, чтобы аппарировать, понял, что ошибается. Поттер вовремя подхватил его под руку. — Я же говорил, — беззлобно заметил Гарри. Они прошли два квартала до перекрёстка, где, по словам Поттера, их ждал портал, и всё это время он крепко держал руку Северуса в своей. Когда, наконец, они перенеслись домой, Гарри тоже отказался уходить. — Как вам угодно, Поттер. Путешествие действительно совершенно лишило его сил. Северус не сопротивлялся тому, что Поттер проводил его до кровати, заботливо помог снять мантию и укрыл пыльным одеялом. Засыпая, Северус видел яркий дневной свет из окна и слышал, как Поттер шумит на кухне. Когда Северус открыл глаза, за окном уже был поздний вечер, а может, ночь. Он перевернулся на другой бок и увидел, что Гарри тоже лежит на кровати. Спиной к нему, на почтительном расстоянии в пол-метра, почти на самом краю, поджав под себя ноги. Худая спина, ряд позвонков, чуть видневшихся из-под тонкой ткани светло-зелёной застиранной футболки, растрёпанные волосы на затылке. Снейп протянул руку, легонько коснувшись плеча Гарри. Тот простонал что-то невнятное, перевернулся на другой бок и теперь лежал лицом к Северусу. Он, кажется, видел тревожный сон, его брови едва заметно хмурились, за веками будто шла напряжённая то ли борьба, то ли погоня. У Северуса защемило сердце. Герой магического мира, а такой беззащитный и хрупкий. И из всех возможных мест, где его ждали, где им восхищались, где его восхваляли, почему-то Гарри выбрал именно его и этот пыльный двухкомнатный дом в Паучьем тупике. Гарри застонал очень тонко, почти заскулил. Северус сам слишком хорошо знал, что такое кошмары, от которых не можешь проснуться, поэтому он нежно провёл большим пальцем по щеке Гарри. — Гарри… Ты слышишь меня? Гарри вздрогнул и открыл глаза, всё ещё затуманенные сном. Увидев лицо Северуса, он слегка успокоился, но всё ещё был в плену страшного сюжета из сна. Северус всего лишь хотел разбудить его, чтобы отправить домой. Но в его взгляде было столько печали… Снейп погладил его по растрепавшимся от беспокойного сна волосам, Гарри уткнулся лбом ему в грудь и поёрзал, чтобы прижаться сильнее. Северус обхватил его двумя руками, крепко обнял и зарылся носом в его волосы. — Всё будет хорошо.