Тайга и Шуты

      Стук в дверь повторился. Ему стал вторить стук в окно. «Нафига я вообще согласился жить в этой жутковатой комнате на первом этаже, так ещё и у самой входной двери? Ах, да, конечно! Музыка тайги, блин... Это, блин, целый ударный оркестр!» — подумал парень накрывшись с головой одеялом. Словно в ответ в оконную раму кто-то напористо постучал. «Вроде как и стрёмно вставать, ощущение, будто ступишь такой на пол и тебя как хвааааать за ногу... Да кто стучит-то! Себе бы постучал...» — наше главное действующее лицо соблаговалило встать. Любопытство, которого в парне было немало взяло вверх. Он открыл занавеску. — Сань, ты что ли? — Нет, блин, медведь говорящий притопал! — нагло сказал блондин и усмехнулся. На нём была лёгкая куртка и джинсы. «Даже шапку забыл...» — подумал наш герой, которого, кстати, Миша зовут. — Простудиться не боишься? Как никак тайга. И январь. — Да не суть разница. Слыхал, что тут, в селе, ночью творится? — Нет. Небось фиг какой-то светло-лохматый бродит и всех в округе физиономией своей и слухами разными до обсёра пугает. Угадал? — Да нет же. Тут, в глуши, маньяк завёлся, говорят, детей таскает... — Так это не новость! И вообще, ты пришёл рассказать мне это в самое опасное время, поздно, зашиби меня, медведь-тёска, ночью? — Днём не пустят (ага... Даже на домашнее обучение бедолагу перевели), а так, со второго этажа аккуратненько... И обратно так же... Но суть не в этом! Я же в деревне ко всем бегаю общаться, так вот, все кто пропадали, видели, за неделю до своей пропажи, ряженого в маске зверя или птицы.       Этот разговор вспомнился Мише, когда в переулке мелькнул рыжий хвост. Восьмиклассник тогда шёл со школы, разговаривая с сестрой-двойняшкой Машей. Увидев рыжую вспышку среди казавшейся почти чёрно белой улочки, парень ненадолго прервал реплику на полуслове. «Да чё я загоняюсь? Лиса как лиса. И вовсе не та, которую Антон рисовал» — подумал Миша и продолжил разговор как будто ничего не произошло, но хвост лисы и пропавшие неделю назад Антон и Полина из шестого класса никак не хотели покидать его мысли. Вдруг кто-то врезался ему в спину.       "... Нахуй иксы́ и игроки! Слава свободе и лирике!" — закончил Андрей своё новое, матерное, выведенное тонким карандашом на полях тетради по алгебре, стихотворение. — Князев! Что Вы пишите? — раздался суровый голос преподавательницы. — Отдайте тетрадь. Живо!!! — Андрей решил не оттягивать неизбежного и молча протянул тетрадь. — Как грубо... Впрочем, может завуч оценит ваше вольное творчество. Или Ваши родители... — наигранно-задумчиво сказала учительница. — Вон отсюда, Князев! С вещами. И оставьте в покое иксы с игроками, а свободу и лирику можете взять с собой, нам они здесь не нужны. Идите с вещами и в мой кабинет ни ногой. Девятиклассник собрал всё хозяйство в портфель и пулей удрал из кабинета. Ему было малахитово пофиг на то, что он не подготовится к экзаменам, которые он считал нерешаемыми. Наскоро он накинул куртку и побежал на улицу, навстречу манящей свободе. От воздуха Андрей словно опьянел. Он бежал по улицам села, пока не налетел на Миху.       Сбитый восьмиклассник не на шутку перепугался, оно и понятно: сначала Санька в окне, после хвост, а теперь и кто-то напал со спины. — Мих, ну извини, не хотел. — сказал Андрей, помогая встать младшему. Маша тем временем всё смотрела за угол. Но за дружеской руганью этого никто не заметил.       Поздний вечер. Привычный, "ударный оркестр" больше не нервировал Миху, парень даже позаимствовал у таёжных стуков пару ритмических рисунков, но сегодня к "барабанам" прибавилось нечто особенное. Чарующий, зовущий, нет, манящий звук флейты доносился из чащи. «Интересно... Стоит записать на плёнку, чтобы потом подобрать на гитаре... » — подумал Миша и, встав с кровати, принялся оживлённо искать в темноте пустую кассету и магнитофон. Отыскав их, парень нажал кнопку записи и отодвинул занавеску, так, он думал, запишется качественнее. Но, увидев в окне силуэты, Миха задёрнул шторы и лёг на кровать, изображая спящего. Лежачего не бъют, на крайняк. В окне были силуэты пляшущих зверей.