Больше, чем школьные истории

      Выглянув из-за шкафчика и убедившись, что каждый ученик занят своими делами и новыми сплетнями, Сара достала помаду нежно-розового оттенка и маленькое милое зеркальце, которое мама подарила на прошлый новый год. Она осторожно нанесла первый слой помады, но показалось недостаточно — и Сара добавила еще немного цвета, чтобы придать сочности и так привлечь чуть больше внимания молодого учителя.       Некоторые девочки из ее класса из кожи вон лезли, чтобы Аарон — новый учитель литературы — точно заметил их. И это была не вызывающая одежда: они сразу поняли, что глубоким декольте и мини-юбкой этого мужчину не взять. Вместо этого каждый урок чуть ли не вскакивали с места, словно ужаленные ядовитой пчелой, чтобы поскорее дать верный ответ. Сара не отличалась плохой успеваемостью, писала контрольные на высшие баллы и всегда читала стихи так, будто она и написала их, вложив всю свою боль, всю свою душу оставив в пронзающих строчках, чем завораживала мистера Хилла. Однако ей хотелось чего-то больше: быть не просто умной и начитанной, не быть занудной выскочкой, а стать более женственной, милой, чтобы он восхищался ею не как ученицей одиннадцатого класса, которая единственная решила сдавать литературу, а как девушкой мечты.       Прежде чем закрыть шкафчик, Сара поправила пышный конский хвост, сбрызнула любимым парфюмом и проверила наличие конспектов, только затем гордой походкой направилась прямо по коридору в кабинет литературы, который только что открыл Аарон, кинув быстрый взгляд на свою ученицу.       Почему ей вдруг показалось, что в этом мимолетном взгляде было что-то большее, чем просто обычное желание узнать, кто направлялся в его сторону? Саре стало тепло на душе, и пробил легкий мандраж от одной мысли, что он мог ждать именно ее, мог желать видеть на своих занятиях, будто без ее присутствия все не то и не так, и день пойдет насмарку, и настроение упадет. Даже если она это накрутила себе и додумала, лишь бы розовые мечты продолжили жить в глубине души и стимулировать каждый день не пропускать занятия, она будет и дальше розово фантазировать.       Нажав на дверную ручку, Сара сделала шаг вперед и прошла в пустой кабинет, где, кроме самого учителя, еще никого не было. Кинула быстрый взгляд на часы — оставалось больше десяти минут до начала урока, и все, скорее всего, еще были в столовой, разделяя вкусные булочки с корицей с глупыми сплетнями.       — Простите, можно войти? — Сара неловко все же постучала в дверь и улыбнулась, а сердце бешено билось, все голоса и крики младших классов остались далеко позади.       — Да, конечно, Сара, проходите.       Аарон в ответ тепло улыбнулся и снова уткнулся в книгу, сосредоточенно нахмурив брови и поправив очки на переносице.       Прикусив нижнюю губу, Сара позволила себе рассмотреть его манящий профиль, который она часто рисовала во время лекций, мечтательно строя грандиозные планы на будущее.       — Все в порядке? — его голос чуть с хрипотцой вывел из транса.       — Да… да, все хорошо.       Опустив голову, Сара прошла на свое место: третья парта в первом ряду. Отсюда отлично было видно учителя, но при этом он не видел, чем занималась его ученица, когда та в очередной раз доставала блокнот, ставила дату и принималась рисовать объект своего обожания.       В классе по-прежнему пусто. На улице ранняя весна, и из открытого окна доносился легкий прохладный ветерок, отчего Сара поежилась и уютнее укуталась в мягкий вязаный кардиган. Аарон неожиданно поднялся с места, хотя минутой ранее был увлечен прочтением нового произведения, и закрыл окно, чтобы в классе наконец-то стало теплее.       — Спасибо, — прошептала Сара и уставилась прямо в карие глаза напротив, хоть и запрещала себе подобный прием, чтобы не выдать своих чувств раньше времени: ей не хотелось грязных слухов, когда до конца школьной поры осталось несчастных два месяца.       Мистер Хилл ничего не ответил, только кивнул и так же пристально уставился в ее глаза, словно испытывал на прочность. Сара все же не выдержала первой: засмущалась и быстро потупила взгляд в тетрадь, что всегда прижимала к груди и где хранились все дорогие сердцу портреты — его портреты.       Сейчас, пока в классе было все еще тихо и никто не отвлекал глупыми вопросами, Сара задумалась: почему она столь неожиданно влюбилась в нового учителя? Почему ее внимание не мог привлечь одноклассник, что уже не первый год на свидания звал и в любви признавался? Что такого привлекающего было в мистере Хилле, что она была готова расписание поменять и по десять уроков литературы отсиживать, лишь бы слушать его сладкий голос и находиться рядом.       Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и в класс завалилась компания парней, громко что-то обсуждая и не сдерживая себя в речи. Саре никогда не нравились эти ребята: без целей, грубые, неотесанные. Похоже, Аарону они тоже не особо нравились, раз он поймал ее недовольный взгляд и скривил губы, будто мысленно передавая: «Мне они тоже не нравятся».       Вот так с полуслова понял мысль и остался на стороне ученицы, подметил незначительную деталь, на что другой бы махнул рукой и продолжил заниматься своими делами. И снова по телу мурашки, и Сара про себя поблагодарила всех богов, что в школе прохладно и форма с длинным рукавом.       Прозвенел звонок. Весь класс в сборе. Аарон поднялся с места, а О’Нил тяжело сглотнула: сегодня он в белой рубашке с закатанными рукавами. Белоснежная ткань подчеркивала его подтянутое тело, а две расстегнутые сверху пуговицы так и манили заглянуть, что же там, под этой тканью, которую разорвать вмиг хотелось и наслаждаться сильным телом. Она мотнула головой, отбрасывая мысли, что с толку сбивали, ведь и так важную часть речи учители пропустила.       Однако как бы ни старалась сосредоточиться на плане урока, все от его силуэта взгляда не могла оторвать. Аарон активно жестикулировал, указывая на доску и на фотографии на ней, а Сара взглядом провожала каждый его взмах, сжимая край юбки от вида нитей вен, что руки накачанные украшали. Хилл указал на портрет писателя, а О’Нил бы хотелось, чтобы вместо этого его рука оказалась на ее шее и несильно сжала, притянула к себе для поцелуя, а потом… Сара снова тряхнула головой и впилась ногтями в бедра, чтобы отрезвить свой разум и наконец-то сконцентрироваться на уроке.       — Помню, что задавал вам на сегодня конспект и таблицу, но давайте пока отложим. Достаньте двойные листочки, а кому-то и нужно запастись дополнительными, — Аарон перевел теплый взгляд на Сару. Он отлично помнил, как в начале учебного года именно эта ученица принесла сочинение на пяти листах, когда некоторые еле лист дотянули. — Еще неделя, и вы уйдете на каникулы, напишите сочинение, какую книгу вы обязательно прочтете и почему.       — Обязательно из этого учебного года? — раздался чуть писклявый женский голос позади Сары, и она закатила глаза: Адель всегда задавала очевидные вопросы, лишь чтобы привлечь к себе внимание. О’Нил даже было жаль одноклассницу: родители совершенно не уделяли дочери время, из-за чего она в каждом искала немного — пусть и мнимой — заботы.       — Нет, — сухой ответ от учителя, и класс погрузился в тишину.       Сара улыбнулась от одной глупой мысли: только ей он отвечал по-доброму, словно не ученица она вовсе, а подруга, что сердцу дорога. Она давно стала замечать, как он относился к ней будто по-особенному. И в этот момент почувствовала на себе долгий взгляд: Хилл прошел к своему столу, оперся бедром о край, деловито сложив руки на груди, и внимательно смотрел на Сару. Ей даже показалось, что он мысли ее прочитал и довольствовался тем, что она миллионный раз пожелала, чтобы все милые розовые фантазии наконец-то оказались реальностью.       — Пиши, — лишь губами произнес учитель и занял свое место, вновь открыв книгу, чтобы более не смущать выпускницу.       Мечтательно прикусив ручку, Сара перевела задумчивый взгляд на окно, за которым медленно капли первые капли дождя, сгустились тучи, поднялся легкий ветер, тормоша пустые одинокие ветви. О’Нил хотелось удивить учителя, написав о необычном произведении, что в душе у многих трепет вызывало, но в голову, как назло, не лезло ни единой мысли, кроме образа Хилла, его смеха, что она иногда слышала перед уроком, когда он с другими учителями очередную беседу вел.       Оставалось все меньше времени. Сара обернулась — одноклассники старательно заполняли строчки, с неподдельным азартом расписывая о книге, что часа своего ждала. Пожав плечами, понимая, что хоть о чем-то стоит написать, чтобы не получить плохой балл, Сара лениво начала расписывать по плану книгу, что единственная осталась для прочтения перед важным экзаменом.       Сама не заметила, как увлеклась. Слово за словом, и она уже дописывала третий лист. Хотелось бы больше быть довольной результатом, но это намного лучше, чем сдать пустой лист и разочаровать Аарона. Именно этого меньше всего хотелось юной влюбленной душе.       Снова прозвенел звонок, но на этот раз оповещавший о конце урока. Некоторые резво подскочили, небрежно кинули листочки на учительский стол и бегом, иногда даже толкаясь, направились к выходу. Сара же собиралась медленно: ей совершенно не хотелось идти на следующий урок — урок математики, где снова придется пройти через череду унижений. Единственное, что радовало, — эта перемена длиной в двадцать минут, и будет время настроиться.       Когда почти все вышли и Сара уже протягивала свою работу, Аарон тихо, чтобы уходящие уже не услышали, произнес:       — Сара, задержитесь на пару минут, я бы хотел обсудить дополнительные занятия перед экзаменом.       Коротко кивнув и оставив вещи на первой парте, ученица немного нервозно села. Кончики пальцев стали холодными, но далеко не из-за погоды — это вдруг тревога забила. Неужели ему не понравились ее сочинения, что она сдала на прошлых дополнительных, и это означало лишь то, что она не справится на экзамене? Или, может, ей стоит подтянуть тестовую часть, хотя до дня икс оставалось всего ничего.       Когда дверь закрылась, Аарон заметно расслабился. Он сел рядом за парту непозволительно близко и повернулся корпусом к чуть растерянной ученице, которая, казалось, забыла, как дышать. Он будто невзначай дотронулся до ее руки и улыбнулся тому, как Сара судорожно выдохнула.       — Тебе нечего бояться, — начал спокойно, скорее, ласково. — Я доволен твоими сочинениями, тестовую часть ты вновь написала на высший балл. Уверен, на самом экзамене наберешь больше девяноста баллов. Посмотри ошибки, спрашивай, что непонятно.       Хилл протянул тетрадь, и Сара быстро начала листать страницы, надеясь, что там всего пару незначительных ошибок и не придется еще раз перечитывать некоторые произведения и зубрить таблицы поздней ночью в сотый раз.       Первая ошибка глупая, из-за невнимательности. Вторая — то же самое. Сара перевернула страницу и замерла: внизу был мини-портрет Аарона. Похоже, той ночью она сильно замечталась, была настолько уставшей, что единственное, о чем могла думать, — крепкие объятия учителя литературы, его убаюкивающий голос и умиротворение. Она тяжело сглотнула и боялась пошевелиться. Как теперь вообще смотреть ему в глаза? Может, стоит перевестись в другую школу?       Однако ученица не успела накинуть еще варианты своей дальнейшей судьбы, чтобы избежать глупого позора, как Аарон осторожно повернул ее лицо к себе, придерживая голову за подбородок и мягко поглаживая большим пальцем чуть прохладную кожу.       — Простите, я…       Сара не понимала, как защитить себя, ведь любое оправдание будет выглядеть нелепо. Что могло произойти, кроме неожиданной влюбленности, чтобы она написала портрет учителя. Вселенская любовь к предмету? Бред. Но больше всего кольнуло то, что теперь Хилл точно догадался, кто по ночам бесконечно много думал о нем, из-за чего сон не шел по несколько часов.       Не говоря ни слова, он придвинулся ближе и чуть боязливо коснулся ее приоткрытых губ, добротно обведенных помадой. Аарон давно мечтал об этом. Каждый раз, когда Сара переступала порог его кабинета, хотелось всех выгнать, закрыться и наслаждаться этой девчонкой, что покоя не давала которой месяц.       Поначалу растерявшись, О’Нил все же начала отвечать. Скорее, попыталась это сделать. В прошлом были неудачные попытки отношений, но ни разу не доходило до первого поцелуя. И сейчас казалось, словно все боги наконец-то услышали молитвы, раз подарили первый и такой трепетный поцелуй именно с этим мужчиной.       Сара боялась сделать что-то не так, показаться слишком неопытной, неумелой, чем только отпугнула бы Аарона. Но его это не волновало. Волновало лишь то, что он без разрешения сорвал первый поцелуй с ее губ, из-за чего быстро отстранился и в глаза стыдливо посмотрел.       — Прости, мне не стоило так резко прикасаться к тебе.       Дотронувшись кончиками пальцев до своих губ, что спешили запечатать вкус его, Сара расплылась в милой улыбке.       — И еще хотел сказать, что чувства твои взаимны. Давно взаимны.       И в этот момент внутри отключились все органы, мир застыл, и О’Нил не понимала, как стоит реагировать. Прыгать от радости и переполняющих чувств? Тихо выразить свою симпатию? Или вовсе молча убежать из кабинета, чтобы взгляд карих глаз напротив не испытывал более?       Но вместо нее продолжил Аарон, заправив невидимую прядь за ухо:       — Ты такая милая, — провел тыльной стороной ладони по щеке, что ярко поалела. — Только я бы…       Но ученица даже не думала дать ему продолжить свое предложение, как положила свои ладони на его щеки и притянула ближе к себе, кинула мимолетный взгляд в глаза, затем на дверь, чтобы быть уверенной, что точно никто не потревожил, и робко прикоснулась к губам, на которых осталось еще немного следов розовой помады.       Внутри плескалась тревога, но и отступать не было никакого желания. Пока было время и никто не беспокоил присутствием, хотелось еще немного насладиться мужчиной, что и во снах приходил, и часто днем в памяти вспыхивал и улыбку свою, и голос теплый дарил. Целовала неумело, но Аарон не отстранился, наоборот, больше расслабился и позволил своей ученице целовать так, как хотелось именно ей — нежно и самозабвенно.       На телефон вдруг пришло сообщение, и пара вздрогнула от неожиданности, испугавшись, что их все-таки застукали. Когда экран засветился во второй раз, Аарон рассмеялся над нелепостью ситуации — Сара подхватила его бархатный и заразительный смех.       — После уроков заглянешь ко мне? Все же дополнительные сейчас не помешают, хоть я и уверен в твоих силах.       — Да, конечно, — Сара не удержалась и чмокнула учителя в кончик носа.       Она неохотно поднялся с места, притянула рюкзак, медленно открыла его и вложила тетрадь с сочинениями. Действовала как в замедленной съемке: не хотелось расставаться с Аароном, душа требовала больше узнать о нем, больше слушать его голос и смех, рассказывать что-то о себе, чтобы наконец-то по-настоящему сблизиться. И еще не хотелось идти на ненавистный урок нудной математики.       — Тебе так не нравится миссис Бейкер?       Аарон подкрался сзади и, пока по-прежнему их никто не потревожил, обнял со спины, положил подбородок на макушку, слегка примяв хвост.       — Да, — Сара ответила с отвращением. — Она старая и вредная! Женщина явно несчастна и каждый раз срывается на нас! Иногда слушать просто невыносимо.       — Подожди меня в кабинете, никуда не уходи.       Больше ничего не говоря, Хилл, прихватив телефон, направился к выходу, а О’Нил в растерянности смотрела ему в спину. Когда он нажал на дверную ручку, ученица все же спросила:       — Аарон, ты… Вы куда? — не сразу поняла, что после признания сама по себе перешла на неформальное общение и уже не обращалась к учителю на «вы».       — Первый вариант правильный, когда мы вдвоем, называй меня только «ты», — прикрыл дверь, чтобы слова не долетели до чужих ушей. — А ты пока доставай тетради и файлы: у меня окно, как раз позанимаемся подготовкой, немного поговорим, а миссис Бейкер я сейчас предупрежу.       Сара согласно кивнула и засияла. Не столько от того, что удалось миновать хотя бы один урок математики, сколько от теплого взгляда мужчины, чью фамилию примерила еще в первый месяц знакомства. По венам растеклось неизведанное чувство, но это чувство заставляло ликовать и прыгать на месте от сказочной радости. Наконец-то поцелуи с Хиллом — не просто запредельная мечта, а самая настоящая реальность.       Сара долго и сильно верила в мечту быть счастливой рядом с определенным человеком, и вселенная услышала девочку, чьи мысли заполнены волшебной нежностью. И теперь это не просто сладкие мечты перед сном, а жизнь — счастливая и наполненная любовью.