Путешествие по миру в пору зомби-апокалипсиса

Дайн обеспокоенно наблюдает за Люмин. Она морщится, ворочается. Её сон беспокойнее, чем для Дайна ночь. Он осторожно кладёт свою руку ей на голову, она дёргается и садится, словно прикосновение вовсе не было нежным. Испуганно мотает головой. — Итер, — это звучит как мольба. Люмин вновь засыпает вместе с волной, проходящей от её опустившихся век, до расслабившихся лодыжек. Дайн прикасается рукой к её лбу и возвращает обратно. — Спи, — кратко говорит он. Такое терпение – это благодарность. Ничего более. Утро. Люмин протягивает руку Дайнслейфу, помогая ему подняться на выступ. Очень странно, что именно она тянет его вверх. Ведь она гораздо меньше, но явно не слабее. Восходит солнце. Дайнслейф смотрит на закончившийся лес. Люмин оглядывает убежище, до которого осталось совсем немного. Они так и стоят в молчании минут десять. Ветер всячески издевается над их волосами. И так заспанные, растрёпанные, так ещё и взъерошенные. Зато стоят на возвышении с прекраснейшим видом. — В той зоне, — она показывает на небольшое озеро, окружённое яблонями. — должны быть зомби. — М? — Это кратчайший путь. — Мы же обойдем? — Умный в гору не пойдёт, — Люмин разворачивается, а её волосы не успевают за ней, закручиваются, облепляя всë лицо. — умный гору обойдёт. Дайн не сдерживается и смеётся. Даже птицы на в ветках взлетают от резкого шума, обеспокоенно нависают над ними и продолжают свой путь. Нет, ну это же правда до жути смешно! Он сгибается. Люмин которая явно пыталась выглядеть пафосно и ветер испортивший её планы. Кажется, часть волос ей даже в рот попала, потому что окончание фразы было до ужаса смятым. — Ладно, — угрожающе произносит она. Дайн поднимает испуганный взгляд на неё, переставая смеяться. — Это правда было смешно!! — кричит Дайнслейф. Он проламывает голову зомби, чуть не падая в воду. Здесь сплошной песок, который абсолютно бесполезен в бою против мертвецов. А вот упадешь разок, так глаза больше никогда не откроешь. Дайнслейф в очередной раз проскальзывает ногой. Еле как удерживает равновесие. Бьёт, стреляет, бьёт. И по новой. — Эти зомби странные! — Дайн приседает, зомби спотыкается о него и падает. — Они куда быстрее! — Опасно делаешь! — вскрикивает Люмин, но на неё вновь нападают. Дайн чувствует чёткий укус. Палец. Зомби укусил его за палец. — Блять, — шепчет он, отнимая свою руку и пробивая голову мертвецу. Кровь капает на песок. Дайнслейф продолжает драться. Зомби за зомби. Убийство за убийством. Удар за ударом. Ведь он точно знает, что ему укус и вирус ничего не сделает. А Люмин не заметила. Точно ли? Он кидает косой, возможно куда более подозрительный, чем мог бы быть, взгляд. Люмин не боится ни песка, ни здешнего ветра. Кажется она слишком сильна. Ножи в её руках гораздо опаснее любой пушки у профессионального снайпера. Дайнслейф сжимает челюсть. До боли. Кажется зуб хрустнул. Бьёт. Бьёт. Бьёт. И вот, волосы мертвецов отрываются вместе со скальпом. Песок весь в крови, но он вовсе не красный. Из-за гнили, что покрыла тела зомби, земля стала зелено-желтой. Ведь всë вокруг в мясе и костях. Дайнслейф проходится ножом по следам укуса, скрывая очертания зубов. — Что ты делаешь? — любопытствует Люмин, пихая труп. — Как же бесит! Почему они не распадаются после смерти? Не пройти, не проехать. — Палец режу, — кратко отвечает Дайнслейф. Люмин смотрит на него глазами переполненными сомнения. Снова янтарные. Она немножко вглядывается в Дайна. Улыбается неловко. Вздыхает. Протягивает ладошку. — Давай сюда свой пальчик, обработаю, — говорит Люмин. — Зачем? — Дайн мимолётно хмурится. — Мне и так нравится. — Говорят, если с открытыми ранами ходить среди гнили, — её голос похож на эхо. — прогнишь и ты, даже если уже мертвец. Сердце Дайна бьётся, он слышит это. Он чувствует, как болят вчерашние раны. Он чувствует, как щиплет палец, который ему обрабатывают. — Откуда эта легенда? — шёпотом спрашивает он. — Мммм? — тянет она, закрывая глаза, хмурится, прикладывает кулак к губам, раздумывая. — кажется… — лицо на мгновение проясняется и снова становится прежним. — нет, не помню. Что-то из детства. — Жаль, — бурчит он. — Почему? Он лишь пожимает плечами. Смотрит на перебинтованный бантик. Смотрит на блондинистую бошку. Смотрит на трупы. Мучительно вздыхает. — Смерть – это прекрасно. — До того момента, как она коснётся твоих близких, — фыркает Люмин, взмахивая копной волос. Кажется она снова пыталась быть пафосной, но ветер… — Какой же сильный, — бурчит она, прикрывая лицо. — Ты сильнее. Она разворачивается на носочках, застывает во мгновении и засматривается на Дайна взбудораженными, удивленными и радостными глазами. — О Архонты! — восклицает она. — Какой же ты душка! — Пошли уже, — цокает он, обгоняя её. Виды здесь, конечно же, переполнены полями, просторами и зеленью. Кажется даже зомби жалко прикасаться к власти природы. Вот они и не трогают. — Хочу пускать блинчики по воде, а не всë это, — ворчит Люмин, перешагивая через поваленное дерево. — Хочу есть. — Ещё совсем немного. — Хочу кушать, — расстроенно вздыхает Дайн. — Ещё немного, — повторяет Люмин. Она тянет его за руку с тем самым бантиком. Встречают по пути ещё пару зомбяков. Люмин оказывается быстрее Дайна, который, то и дело, пытается посмотреть этим несчастным мертвецам в глаза. Люмин замечает это, но игнорирует. Хватает его за запястье, постепенно шаг за шагом приближает к высоким стенам, окружённым странными ветрами. Вот очередная группа зомби. Хорошо они еле двигаются, а не тот кошмар у пруда. Один замах их ладони, абсолютно раскрытой, лишь бы царапнуть жертву, отравить. Другой замах уже Дайна. Рука валяется на земле с абсолютно расслабленными пальцами. Он вгоняет нож прямо в сустав челюсти зомби. Дайнслейф задыхается от усталости. Неожиданно один из мертвецов оказывается с прострелянной головой. Стрела. Редкое оружие. Не особо популярное в нынешних обстоятельствах. Красная бандана. Быстрые ловки движение. Даже ветер играет на руку стрелку, словно они в сговоре. Стрелы проходят сквозь головы. Иногда от виска к зубам, иногда сквозь затылок и выходят через рот, иногда задевают только челюсть и входят куда-то в горло, тогда Дайнслейф их сам добивал. Он застывает. Смотрит на свой испачканный нож. Надо протереть. Но всё равно останутся следы. Он не будет таким, как тогда. Новые засечки, пятна… — Хватит строить эту страшную рожу, — Люмин тыкает ему между бровей, хватает его за горловину водолазки и тянет за собой. — Я Эмбер, рада знакомству, — вещает девушка в Красной бандане. — вы направляетесь в наше убежище? Такие сильные люди будут очень полезны, но есть проблемка… — Какая? — интересуется Люмин. — Каждый, кто входит в наше убежище должен отсидеть двухнедельный карантин, — виновато говорит она. — Разве это проблема? Люмин болтает о чём-то ещё. Дайн же тащится слегка позади, разглядывая их двух. Они кажутся… такими беззаботными? Небо заволокло тучами, ветер усиливается, дорога кривая, много камней. Но хотя бы все социальные взаимодействия взяла на себя Люмин. Они наконец-то заходят за стены Мондштадта. Буквально в стены. Комната, где они оказались, уже сама по себе похожа на темницу. Можно разглядеть каждый кирпичик, каждый кривой камушек. — Подождите здесь! — Эмбер салютует. — Я сейчас сбегаю за командиром. Он вас допросит, осмотрит и другие стандартные процедуры. — Допросят? — Дайнслейф кидает взгляд полный сомнения на Люмин. — Осмотрят? — Иначе нас не пустят. Он тяжело вздыхает. Будь он один, давно развернулся и ушёл бы. А теперь он должен наблюдать каменные стены, пропитанные холодом ветров. Дайн зевает. — А нас покормят то? Люмин смеётся. — Черт, — она смахивает слезы. — прости, — расплывается в улыбке ещё больше. — я забыла… — Тц. Он обиженно отворачивается от неё. — Прости, — тянет она, слегка обнимая его. — поверь, когда-нибудь я взамен тебе приготовлю самое шикарное блюдо. Дайн молчит. Морщится. — Пожалуйста, вот сейчас не говори о самом вкусном блюде, правда, — бурчит он. Она снова смеётся. На душе спокойно. Сейчас бы Дайн очень легко провалился в сон. Шаги. Ритмичные и очень быстрые. Появляется человек. Волосы отдающие синевой, повязка на глазу и нарочитая расслабленность. Запах алкоголя. — Рад знакомству, — он протягивает руку для рукопожатия. — зовите меня просто Кейа. Дайнслейф делает шаг назад, хмурясь. Люмин жмёт руку. Не то, чтобы Дайн кого-то боится, но жать руку первому встречному? Черт, даже у него самого укус, и? Вот что ему сейчас мешало бы просто прикончить это доверчивое создание? — Кейа, куда ты так мчишь? — появляется девушка в очень официальном виде и с высоким хвостом. — Ой, простите меня, глава убежища Джинн, — он легко подхватывает её руку с тонкими пальцами покрытыми шрамами и чмокает. — Мог устроить моё представление менее вычурно, — критикует она. Она стоит по стойке смирно, ноги словно вбиты в землю гвоздями, фиг сдвинешь. Хотя, наверное, это здешняя особенность. С такими то ветрами. Джинн наклоняет голову, оглядывая незнакомцев. — Я осматриваю девушку, — раздаёт приказы она. — ты осматриваешь парня. — Я Люмин, — дополняет сама Люмин. — а он Дайнслейф. Джинн немного растерянно хмурится и прикрывает рот рукой. — Простите, — она выглядит задумчивой. — просто заработалась, это правда было неуважительно. Так, что Люмин и Дайнслейф? Пройдёте ли вы с нами? Дайнслейф сжимает свой кулак. Палец. Увидят могут не так понять. Он сжимает челюсть. Нужен план действий. Он сжимает веки. Что-то придумать. В темноте думать легче. А ведь недавно так тянуло в сон… — Осматривайте нас вместе, — упирая руки в боки заявляет Люмин. — все-таки мы муж и жена. Ну, насколько это официально возможно в нашем мире. Дайнслейф еле сдерживает явное удивление. Наклоняет голову. Пытается понять. Но видимо это бесполезно. Джинн складывает руки на груди, складок на её рубашке становится всё больше, кажется, она что-то подозревает. — Как хотите, — она пожимает плечами. — Эх, такая девушка и занята, — тянет Кейа. Лицо Длинн в мгновение оказывается переполнено сомнения. Она вздыхает. Люмин улыбается так, что её глаза похожи на два странно повернутых месяца. Потом она снова принимает серьёзный и расслабленный вид. Бросает на Дайна взгляд. Она спасает его. Снова. Джинн видимо нет дела до закидонов новоприбывших. Дел у главы и так по горло. — Снимите с себя всё до нижнего белья, — диктует Кейа текст, который ему явно до ужаса скучен. — расставьте ноги на ширине плеч, руки разведите в стороны параллельно полу. Голову держите ровно. Пояснять о ранениях только после того, как у вас спросят. Дайн снимает с себя уже прилипшую водолазку. Пропах потом, грязью, землёй и, да, гнилью. Конечно, каждый приходящий в убежище пахнет точно так же, как зомби. Разве что собаки отличат. Штаны, ботинки… всё это держится на последнем издыхании. Разорвана даже кожа. Больнее всего было снимать с себя ремень. Нож. О, дорогой нож. Он с печалью смотрит на него и на 500 моры. Разворачивается. Люмин ещё раздевается. У девушек штаны больше похожи на каторгу. Даже если она легко двигалась в них… они оказывается были прямо в облипку. А может это грязь так повлияла. Собственно, неважно. Её маленькое тельце покрыто, если не большим, то по крайней мере не меньшим количеством шрамов, чем у Дайнслейфа. Их внешний вид вызывает звонкую тишину. Кажется маленький-маленький атом может свободно пролететь от одной каменной стены до другой и не столкнуться ни с кем и ни с чем. Джинн деликатно молчит, оглядывая тело Люмин. Сейчас на ней разве что мелкие царапины и ссадины. Такое подозревать стыдно. — Жесть, — бурчит Кейа, все-таки комментируя их. — я то думал у меня или у Дилюка их многовато, а тут… — Это не наше дело, — парирует Джинн. — Теперь наше. Кейа тыкает в ноги Дайнслейфа. — Что за раны? Откуда? — тяжело вздыхая, спрашивает он. — Балками придавило. — О святые архонты, — он садится на корточки, упирается локтем в колено, а ладонью в щеку. — как выжил? — Жена спасла. Люмин дёргается, потому что Джинн все-таки не слишком деликатно тыкнула в одну из глубоких царапин. — Ммм, — Кейа тыкает в раны, последовательно, узнавая их предысторию. — чего-то жёнушка твоя… Как-то поудачливее? — Мгм. — А что с пальцем? — Кейа осматривает расцарапанный ножом палец. Взгляд его с каждой секундой более хмурый. Ладонь медленно тянется к клинку на поясе. Дайн поджимает губы, но остальным волнение не выдаёт. — Мне кажется, тут среди царапин укус, — сообщает он Джинн. — Объяснишь? — Джинн смотрит прямо в глаза Дайнслейфу. Виснет тишина. Какое оправдание Снейдер за правду? То что он кусает себя во сне? Тот кто не видел – не поверит. Даже если Люмин подтвердит. Он переминается с ноги на ногу. Громко урчит живот, вызывая смешок Кейи и Люмин. — Простите, — вмешивается она. — это из-за меня. Как бы зомби-апокалипсис зомби-апокалипсисом, а любви хочется… ну и перед определёнными прелюдиями я случайно прикусила его палец. Дайн просто стоит. Он внимательно наблюдает за тем, как Люмин грамотно обставляет этих двух. Жесть. Страшная девушка. — А если я не верю? — Кейа хмыкает, подходя ближе к ней. — Покажешь мне какие именно прелюдии вы собирались делать? М? Джинн преграждает ему дорогу, рукой. Смотрит яростным взглядом. — Мы не будем проверять их твоими методами. — чеканит она. Кейа застывает, улыбается и разводит руками. Мол, как хочешь, я лишь предлагал пойти коротким путём. — Так быстрее, — ворчит он. — Кейа, — строго отчитывает его Джинн. — им и так в любом случае сидеть двухнедельный карантин. У нас не так часто появляются новые люди, чтобы раскидываться ими на право и налево. Незачем дополнительные проверки. Кейа поднимает руки вверх, показывает свои пустые ладошки. — У вас случайно не найдётся какой-нибудь одежды? — спрашивает Люмин, влезая в разговор. — холодно, а то что мы сняли… — Разорвётся, как только мы натянем это на себя, — договаривает Дайн. — И покушать, — давясь смехом, добавляет она.