and i shouldn't cry but i love it

окуясу – просто редкостная сволочь. джоске тяжело выдыхает через нос и до крови закусывает губу, когда чужая рука бестактно залезает к нему в трусы и сразу нащупывает чуть припухший от долгих прелюдий и ожидания, похожий на крупную горошинку клитор. хигашиката непроизвольно дергает раздвинутыми ногами и впивается ногтями в собственное бедро. вторая рука ниджимуры все еще ездит под футболкой джоске, оглаживая затвердевшие темные соски и тонкую, чувствительную полосу шрама под ними. хигашиката сдавленно стонет, до крови царапая собственную кожу. – господи, блять, – кряхтит он сбивчиво, – как ты это делаешь... руки у окуясу совершенно сухие, а подушечки пальцев исцарапаны и покрыты шершавыми мозолями. джоске хнычет, когда средний палец ниджимуры неловко пытается толкнуться внутрь, но, как только чувствительная плоть тугим колечком сопротивления сжимается вокруг фаланги, тут же останавливается и перемещается обратно на пульсирующий клитор: после терапии джоске стал внутри чересчур... сухим. это было вполне ожидаемо, и им обоим стоило бы свыкнуться с этой новой проблемой, но окуясу каждый раз торопится, желая сделать лучше, и по нескольку раз пытается предпринимать что-то слишком рано. джоске прогибается в пояснице и охает, через ткань трусов пытаясь потереться необласканной промежностью о бедро ниджимуры, на котором сидит, рукой ища, за что ухватиться, чтобы не свалиться с кровати, если от внезапного оргазма его все-таки хватит обморок. окуясу вынимает руку из боксеров джоске, которые от все же появившейся мужской влаги придется потом застирывать. но все-таки джоске до сих пор слишком сухой, и это надо скорее исправлять. хигашиката дергает ногой и скулит, когда крепкие пальцы проталкиваются меж его влажных губ; он прикусывает широкие суставы, цепляясь за запястье жениха, как за последнее спасение. ниджимура сжимает крепкое бедро второй рукой, слегка пощипывая его, продолжая при этом проникать пальцами в рот джоске, давая слизать со среднего пальца собственный кисловатый вкус, и хигашиката блаженно стонет, прикрыв глаза и запрокинув в миг опустевшую от перевозбуждения голову. окуясу опять запускает свою руку джоске в трусы, и указательный палец ниджимуры, теперь мокрый от слюны, снова дразняще касается промежности джоске, слишком мягко описывая маленькие круги вокруг головки клитора, но при этом не даря ему никакой стимуляции. наконец окуясу кладет облизанный юношей большой палец на набухшую горошинку, а указательным и средним ведет вниз-вверх по темным складочкам, которые прямо на глазах от таких прикосновений становятся немного влажнее. хигашиката всхлипывает, оттягивая резинку собственных взмокших боксеров и пытаясь стянуть их хотя бы до колен. ниджимура останавливает его легким шлепком по половым губам и свободной рукой подхватывает сползшие трусы, отбрасывая их в сторону. – нахер ты так делаешь? –нагнувшись как можно ближе и прижавшись горбинкой носа к виску, риторически шепчет окуясу, хрипя, касаясь губами и кончиком языка уха хигашикаты и обжигая его кожу удивительно ровным дыханием. – не делай так. я сам могу помочь тебе. джоске мгновенно оказывается повален на спину, а голова его жениха зажата меж широких бедер. хигашиката порнушно стонет, когда окуясу самым нежным образом касается головки клитора кончиком острого языка, а затем осторожно обхватывает губами. из-за грт джоске стал суше, но вот его повышенная чувствительность никуда не делась. – пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – хнычет хигашиката, скривив губы и пытаясь сдержать появившиеся в уголках глаз слезы. как мало нужно сделать, чтобы привести его в восторг. ниджимура мгновенно реагирует на сбивчивые мольбы, прекрасно понимая, чего конкретно хочет его жених; он пару раз широко вылизывает джоске, ведет носом по темным лобковым волоскам, а затем обхватывает губами ставший еще более чувствительным от возбуждения клитор и прижимается к нему штангой пирсинга проколотого языка. хигашикату трясет от прикосновения к чувствительной зоне металла, он извивается под окуясу, как змея, и снова начинает хныкать. ниджимура осторожно обсасывает маленькую горошинку, стараясь не смотреть джоске в глаза, чтобы не выдать голод в своем взгляде и краску на щеках, и выводит языком зигзагообразные узоры. когда окуясу снова касается пирсингом маленькой чувствительной головки, у джоске перед глазами начинают плясать звездочки, а дыхание его окончательно сбивается, превращаясь в болезненную одышку. окуясу тут же отстраняется, и это действие сопровождается жалобным мычанием и хныканьем. хигашиката пытается пнуть его в отместку, но его икра оказывается в тисках сильной смуглой руки. джоске хохочет игриво, безуспешно пытаясь вырваться. о да, что-что, а превращать обиды джоске в нелепые игры ниджимура умеет лучше всего. – ну полижи мне еще немножко, – смеется хигашиката, пытаясь вырвать ногу из пальцев жениха. – давай садись ко мне на колени, как сидел, – шепотом указывает окуясу, отпуская его. хигашиката послушно подползает к ниджимуре, и тот ловко подхватывает его руками, усаживая на его колени спиной к себе. джоске, подвинувшись немного в сторону и устроившись на левом бедре, правой рукой обнимает плечи жениха, делая позу чуть менее удобной. окуясу вылизывает пальцы и снова кладет большой на клитор хигашикаты, надавливая чуть сильнее, чем обычно, двигая им по кругу совсем медленно, но грубо, выдавливая из груди хигашикаты приторные стоны и заставляя юношу слабо всхлипывать. он легонько шлепает жениха по половым губам, а затем двумя пальцами раздвигает их в стороны, слегка оттягивая, и поглаживает средним пальцем обнажившуюся крайнюю плоть. джоске блаженно вскрикивает, скривив губы и запрокинув голову, и тянется длинными пальцами к собственной промежности, когда окуясу убирает свой большой палец с клитора и проталкивает сразу два меж половых губ. ниджимура сгибает их, упираясь в чувствительную переднюю стеночку. он крепко держит тяжело задышавшего и задрожавшего хигашикату за плечи, не давая упасть, и позволяет ему прикасаться к себе, увлажняясь еще сильнее и заливая смазкой джинсы по пояс голого ниджимуры. джоске роняет одну горячую капельку на бугорок на штанах окуясу, и тот тяжело выдыхает, будто его ударили по голове. хигашиката мелко надрачивает себе, водя пальцами вокруг пульсирующего клитора, другой рукой крепче хватая жениха за плечо. к двум пальцам присоединяется третий, и по болезненно пунцовым щекам джоске стекает несколько крупных горячих слез. хигашиката тянется рукой ниже и начинает проталкивать в себя собственные пальцы, начавшие сталкиваться с рукой ниджимуры и мешать ему, вхслипывает и стучит зубами. окуясу вынимает пальцы, сурово игнорируя жалобный скулеж вынужденного поскорее освободить руки джоске, и убирает руку с его плеч, и хигашиката бессильно падает на подушки, после этого с трудом раздвигая дрожащие ноги, а затем, едва не сваливаясь с кровати, с трудом дотягивается до презерватива на тумбочке, передавая его окуясу. ниджимура трясущимися от возбуждения руками долго пытается сначала расстегнуть собственные брюки, а затем разорвать упаковку, тяжело вздохнув, раскатывает презерватив по члену, устраивается поудобнее между бедер жениха, выжидая позволительного кивка; и джоске кивает и тут же скулит, чувствуя, как обтянутая латексом пульсирующая головка проталкивается между половых губ и останавливается, а рука ниджимуры впивается в крепкое, испещренное веснушками и родинками бедро. джоске поднимает дрожащую руку и ослабевшими пальцами сжимает грудь жениха, затем ослабляет хватку, ведет ладонью по прессу, вызывая на спине окуясу волну обжигающих мурашек, ерошит жесткие лобковые волосы и останавливается на узком бедре. ниджимура, осмелев, толкается внутрь горячего влагалища не намного глубже, тяжело выдыхая от узости обхвативших член вожделенно напрягшихся мышц. джоске тут же убирает руку, вцепляясь в простыню, и шире раздвигает ноги, жалобно скуля от недостаточного темпа и изгибая поясницу в попытке поглубже насадиться на толстый ствол. окуясу намек понимает, ему не нужно повторять по нескольку раз, и он проталкивает член больше, чем наполовину, и джоске еще сильнее сжимает между пальцами простыни, будто намереваясь их порвать или боясь, что если отпустит, то любой легкий порыв ветра унесет его к чертям собачьим. ниджимура кладет большой палец на крупный клитор, сильно надавливая и мучительно быстро двигая им вверх-вниз, и с каждым толчком неумолимо наращивает собственный темп. джоске будто бьют в поясницу электрошокером, и он закусывает краешек одеяла, силясь удержать в глазах горючие слезы – бесполезно. окуясу наклоняется к нему, сцеловывает крупные соленые капли с щек, выдирает из пальцев и зубов одеяло, жадно впивается в пухлые губы хигашикаты, голодно их прикусывая, и джоске умоляюще скулит в поцелуй, пока шершавые, мозолистые пальцы и толстый член терзают его нутро. ниджимура отстраняется, вытирая пот со лба, и с новой силой начинает вдалбливать джоске в матрас, и тот, закатив глаза, давится криком, едва не задыхаясь от восторга. окуясу снова сгибается, прильнув губами к сильной шее, все еще тараня жестоко переднюю стеночку, и хигашиката не может больше сдерживать слезы. большой палец надавливает на пульсирующую головку клитора чересчур сильно, и тело джоске прошибает очередная волна, вынуждая вновь искать более прочную опору, за которую можно было бы ухватиться, лишь бы не упасть в обморок, отчего тот хватает жениха за волосы на загривке и оттягивает осветленные пряди, едва их не вырывая. ниджимура снова отстраняется, надавливая на грудь джоске, пресекая его попытку подняться. джоске закусывает собственный большой палец, но тут же вынимает его изо рта и отчаянно хватается за простыню, ведь темп становится действительно невыносимым. он сдвигает ноги, обхватывая ими талию окуясу, насаживаясь глубже и не позволяя ему выходить целиком, прогибается в спине и громко, жалобно хнычет. по опьяненно-алым щекам стекают мученические слезы, брови виновато опущены, а с полуоткрытых губ соскальзывают протискивающиеся сквозь зубы вскрики. джоске отчаянно мечется, извивается, как попавшее в капкан раненое животное, пытаясь отодвинуться от чересчур ласкового окуясу, пальцы которого продолжают мелко надрачивать клитор хигашикаты. джоске вопит, надрывая связки, и отчаянно сжимается, крепче стиснув меж дрожащими ногами тело ниджимуры; тот, задушенно кряхтя, толкается глубоко во влажное нутро еще два мучительных для них обоих раза, вызвав у хигашикаты чересчур бурную реакцию, а затем медленно выскальзывает, после чего силится трясущейся рукой стащить с себя залитый презерватив. джоске плачет навзрыд, вытирая слезы тыльной стороной ладони, всхлипывая, скуля и подвывая. сексапильно. – ты как? – отбросив ставший бесполезным кусок латекса в сторону, ниджимура проводит кончиками пальцев чистой руки по щеке жениха, смахивая слезы. – порядок? джоске активно кивает головой, продолжая мычать и подвывать, будучи не в силах остановить собственные рыдания. – это было... слишком, – рвано шепчет он, глотая слезы и шмыгая носом. – я хочу... еще...