***
Том оставил мероприятие, надеясь, что его исчезновение не вызовет вопросов, ведь все знают, что у него парень ранен. Реддл ворвался в поместье и увидел сидящего у пруда Гарри, который бросал кусочки хлеба в воду, где плавали утки. Том выдохнул и обнял его. — Рон прилетел. Думаю, зайдёт в гости. Гарри улыбнулся. За чёрной маской для глаз не было видно ужаса, но Том знал, что это увечье не просто проклятие. — Львёнок, ты… слышал чьи-то голоса? Кроме меня сюда кто-то заходил? Гарри отрицательно покачал головой, не понимая, о чём говорит любимый. Телефон Тома зазвонил, и он очень удивился, что звонила Гермиона Крам. — Миссис Крам, — Гарри сразу навострил уши. — Гарри знает о проклятии? — Пока нет. Я ставлю разговор на громкую связь. — Итак, Гарри, тебе пока не сказали, но ты проклят. Скоро ты начнёшь слышать кого-то материального, кто доведёт тебя до самоубийства. Если верить Флёр, то миссис Уизли слышала утром Джинни, — Гарри нахмурился. — Джеймс Поттер нашёл способ поменяться с тобой местами, но у тебя всего месяц, а ритуал подготавливается месяц, — Гарри злился. — Он злится? — из палочки Поттера невербально в озеро вылетела Бомбарда. — Очень. Продолжайте говорить. — В общем, отец Виктора кое-что знает от своего отца, он жил во время Грин-де-Вальда. Тот тоже был проклят этим проклятием в 25-м году, прадед Виктора лично его проклял, но мы все знаем, что чудил Грин-де-Вальд. Прадед Виктора умер, но не Тёмный лорд. Министр, нам нужно разговорить Тёмного лорда начала ХХ века. Идеи есть? Ведь свободу ему никто не даст. — Есть идея. Альбус и Геллерт любили друг друга. — Да ладно! — удивилась Гермиона. — Да. Думаю, Дамблдор поможет. Вы можете договориться об открытии камина в Болгарское Министерство? Я разрешение дам, — заявил Том. — Разумеется, — послышался голос Виктора. — Отлично. Завтра отправлюсь к Вам с Альбусом. Миссис Крам, мне попросить директора или Вы хотите? — Я только что узнала, что войну победила любовь! Конечно, мне нужны подробности! Я сама позвоню ему. Гарри улыбнулся вместе с Томом, пока Гермиона смеялась на том конце трубки. — Гарри, мы тебя любим. И вытащим. Всё будет хорошо. Как все мы знаем, Грин-де-Вальд имеет и глаза, и язык. Гермиона отключилась, и Том сразу же получил толчок руки в грудь. Поттер злился, что от него скрыли и отцы, и любимый ритуал, но Том только засмеялся, притянул к себе Поттера и накрыл его губы своими. Гарри тут же увернулся, пряча лицо на груди слизеринца. — Львёнок, мне не важно, что с тобой стало. Ты мой Гарри! Я вообще был гомунколом, а после безобразным отшельником. Малыш, ты себя загоняешь в рамки понапрасну. Гарри молчал, а Том взял его за руку и повёл медленно в поместье, по дороге прося не откликаться ни на чьи голоса. — Пока меня не будет, только Нагини будет здесь. Даже твоей семьи не будет, чтобы ты понимал… — Гарри понимал, что хочет сказать Том. — Если эта тварь притворится Джеймсом и убьёт, я себе этого не прощу. Грин-де-Вальд гордый упрямец. Меня может долго не быть. Ты справишься? «У меня нет выбора, ведь я хочу быть с тобой». — Ты уже со мной, малыш, — Том завёл Гарри в спальню и начал раздевать его. — В том, что ты не видишь, есть своя интимность. Том легко толкнул Гарри на кровать, а после принялся раздевать себя. Поттер всё понимал и не желал сопротивляться, всё-таки губы не обязательны, но он ошибся. Том буквально навалился на него, припадая нежным, глубоким и чувственным поцелуем к губам любимого. Гарри не желал давать больше доступа, но ему так хотелось этой ласки, что под напором желаний и любви он сдался, приоткрывая губы, отвечая на поцелуй. Том победно хмыкнул в губы, проталкивая язык, изучая им зубы и всё, до чего мог дотянуться. Его не смущало в Гарри ничего и гриффиндорец наконец-то расслабился. Как только Том это понял, то опустился губами к излюбленной шее, а после прошелся зубами по соскам. Гарри томно вздохнул, его грудная клетка стала учащённо подниматься, а сердце биться. Член тут же встал ровно, готовый к любви и ласкам, которые Том заставил познать Гарри. Он нежно прошёлся рукой по головке, а после прошептал на ухо Гарри: — Не сдерживай себя. Я не перестану говорить о своей к тебе любви, когда вернутся твои очаровательные изумрудные омуты, в которых я тону, будто в волне Авады Кедавры. Гарри улыбнулся и сам притянул Тома для поцелуя, который тот с удовольствием ему подарил. Реддл целовал с такой силой, будто пытался съесть губы любимого. Он отстранился от Гарри, чтобы насладиться его видом: потный, возбуждённый, тяжело дышащий неповторимый лев. — Какой ты красивый, Гарри. Это была чистая правда. Том опустился губами к животу Гарри, а после его губы сомкнулись на сочащейся смазкой головке. Поттер даже подумать не мог, что Том окажется прав, что без глаз ощущения были острее. Он представлял похотливым своего любимого, который делал ему приятно, опускаясь к его дырочке, отчего Гарри согнул ноги в коленях, предоставляя больше доступа, но и представить не мог, что любые мурашки по телу будут в тысячу раз сильнее ощущаться. Том был голодным змеем на охоте, ведь вкус и запах Гарри его опьяняли, оттого его язык не жалел сфинктер: он им пожирал Гарри. Тому нравилось проталкивать внутрь язык и пальцы, а ещё больше нравилось видеть едва сдерживающего Гарри. — Мой отзывчивый мальчик. Том медленно начал входить, при этом целуя Гарри, позволяя и ему насладиться собственным вкусом. И если Том соображал ещё, пусть и желал разрядки, то Гарри не имел сил соображать. Он только сильнее возбуждался, погружаясь в пучину сладости и наслаждения. Том смотрел на Гарри, видел, чувствовал силу пальцев на своих плечах и понимал, что Поттер близко. Том не ошибся. Гарри пронзил ток по всему телу, заставляя его прижаться к груди Тома, изливаясь на живот и грудь. Тому очень нравилось, когда Гарри пачкал его, будто метил, а Реддл знал, что это семя только для него. Том рыкнул и кончил внутрь, позволяя себе упасть на Гарри, чтобы прочувствовать оргазм. Ему нравилось после секса лежать на любимом, утопать в его ласке, слышать сердцебиение и нежно целовать, что и сделал Том.***
— Гарри, мэнор я закрыл, — заявил Том, собираясь выйти через дверь особняка, — и камин, и ворота. Сюда никто, кроме тебя, не может войти. И ещё, малыш, раз Госпожа не увидела меня под мантией, — Том прямо в руки вложил Гарри мантию невидимости, — то и тебя никто не увидит. А оно уже пришло, я уверен, что ждёт, когда я уйду. Ничего себе не делай и слушай Нагини. Даже демоническое проклятие не может скопировать парселтанг. Обоим было страшно разлучаться, но это было необходимым. Альбус утром позвонил и сказал, что на одиннадцать утра в Болгарии будет открыт камин, им нельзя упустить возможности. — Я люблю тебя, Гарри. Береги себя. Гарри крепко обнял Тома, а после потянулся к его губам, которые тут же накрыли его в ответ. Их нежный, прощальный поцелуй затянулся на целую минуту, но он того стоил. — До встречи. Гарри улыбнулся, а когда услышал, как закрылись ворота, понял, что остался один. — Гарри, мне нужно будет уходить на охоту. Я буду это делать с восьми до десяти вечера. Том поставил тебе будильники на это время, чтобы ты ориентировался. Парень улыбнулся, присел и погладил змею. Вряд ли проклятия действительно знают парселтанг. — Моя семья приняла тебя, любила, — у Гарри холод прошёл по спине и он тут же накрыл себя мантией. — Прячешься, — спрашивала одиннадцатилетняя Джинни. — Ну и спи с моим убийцей. Я отныне твоя компания. Нагини никого не видела, но раз Гарри спрятался, то значит проклятие пытается убить змееуста. Гарри сидел неподвижно перед озером, надеясь, что Джинни ушла. Но стоило снять мантию, как голос девочки возвращался, обвиняя в её смерти. «Это будет самый долгий месяц в моей жизни. Самый долгий июнь».***
Альбус нарядился в серый брючный костюм-тройку и стоял с чёрным чемоданом в руках. Том выглядел как настоящий Министр в чёрном костюме и белой рубашке. — Ты не взял вещи? — удивился Альбус. — Заклинание незримого расширения, — хмыкнул Том. — Оно под запретом, — напомнил Дамблдор. — Больше нет, — ухмыльнулся и прищурил глаза Реддл, — если ты Министр магии. — Как Гарри? Том молча прошёл мимо директора, который тяжело вздохнул. — Я знаю, что ты винишь меня. — Да! — не выдержал Том, то, что копилось внутри него шестьдесят лет. — Ты мог и мне помочь, но вместо помощи предпочёл наблюдать за становлением нового Тёмного лорда! Для чего? Хотел снова побыть героем? Ты мог мне показать другой путь! — Было поздно. — Нет! Когда я узнал, что ты несколько раз сражался с Грин-де-Вальдом, ты стал моим кумиром, но ты всегда держал расстояние и я научился быть один. А теперь ты устроил против меня восстание, которое закончилось увечьями Гарри. — Не создай ты крестраж… — Помоги бы ты мне освоиться в магическом мире! — рыкнул Том. — Это всё твоя вина. И я, и сегодняшние последствия восстания. Я не уйду из Нурменгарда, пока Грин-де-Вальд не выдаст тайну, и если для этого я должен буду тебя пленить, пытать, казнить — я это сделаю, потому что важнее Гарри для меня никого нет. Мы посланы друг другу судьбой. — Ты уверен, что любишь его? Это одержимость, Том, — беспокоился старик. — Одержимость играть, Альбус, чужими жизнями, начиная со школы. Гарри — моя душа. Если он умрёт через месяц, я уничтожу весь мир. И буду убивать каждый день, пока меня не убьют, понятно? Альбус не мог предоставить аргументы в свою защиту. Он виновато опустил глаза и встал в камин. Том, глядя на старика, победно оскалился, радуясь, что наконец-то открыл глаза, кто злодей на самом деле, а кто жертва обстоятельств. Том набрал летучего пороха в ладонь и чётко произнёс: «Кабинет Министра Болгарии». Выйдя из камина, Том ухмыльнулся, видя Гермиону с Виктором, а рядом стояла женщина. — Позвольте Вам представить Министра магии Болгарии — Лидия Габровски. Министр, это Министр магии Великой Британии — Том Марволо Реддл, — женщина улыбнулась и пожала ему руку. — Рада познакомиться, Министр. Мой брат фанат идей лорда Волдеморта. Сейчас он директор Дурмстранга. — И я рад знакомству, Министр. — Директор Дамблдор, давно не виделись, — протянула руку Лидия. — Вы хорошеете с каждым днём. — Поскольку Нурменгард очень опасное место, то вас обоих туда будут сопровождать госслужащие. Больше тридцати минут оставаться с Геллертом Грин-де-Вальдом запрещено. — Да, Министр, — спокойно согласился Том. — Как Гарри? — спросила Гермиона, зная, что невпопад, но она очень сильно беспокоилась о друге. — Держится. Рано-утром заходил мистер Рон Уизли с Габриэль Делакур. Буквально на двадцать минут, но они взбодрили Гарри, — ответил Том. — Он справится. Не может не справиться. — Он должен стать крёстным Розы, — Гермиона готова была расплакаться, и Том отметил, что животик уже большой, учитывая, что ей рожать в конце ноября. Том перевёл взгляд на Альбуса, будто спрашивая, рад ли тот слезам беременной лучшей выпускницы? И Альбус знал, понимал, что и Рон, и Гермиона тоже его обвиняют в состоянии Поттера.***
Дорога до Нурменгарда была скалистой и холодной, но Тому было плевать на холод, им двигала цель помочь любимому. Их попросили оставить палочки на посту, а после отвели на самый нижний этаж, где было сыро, трудно дышалось, и находилось всего шесть камер. Когда дверь за гостями закрылась, то Геллерт, которого держали за руки и ноги магические цепи, подавляющие магию, ухмыльнулся и поднялся. Оба волшебника отметили, что Геллерта искупали перед их приходом и сбрили бороду. Не хватало ещё, чтобы от него воняло за версту. — Лорд Волдеморт, — ухмыльнулся Геллерт, когда глаза Тома покраснели. — Брал с Вас пример, лорд Грин-де-Вальд, — Том спокойно подошёл и протянул руку, которую Геллерт с удовольствием пожал. — Слышал, что Вы перетащили своего убийцу на свою сторону, а я не смог такое провернуть с Альбусом, — Геллерт посмотрел на мужчину, который пленил его, и который так и не вернул ему сердце. — Гарри умнее Дамблдора. Альбус закатил глаза, но не злился, что его обсуждали так, будто его здесь не было. — Мне нужно узнать, как Вы излечились от проклятия. Вам говорили для чего я прибыл? — Читаю английскую газету каждый день, хоть в этом прелесть жизни. Не самый лучший способ, Министр. Готовы к простейшему результату? — Гарри сойдёт с ума, как ты? — Ох, Альбус, я таким был всегда, — засмеялся Геллерт. — Что я получу взамен? Свободы мне не видать, но я хочу компенсацию за свои знания, которые впишут в учебники по Защите от Тёмных искусств. — Всё, что пожелаете? — Ты уверен, что не в ловушке, Том? От тебя попытаются избавиться. Ты сейчас в самой опасной тюрьме мира, а твой любовник почти мёртв. — Но здесь и я, — нахмурился Дамблдор, заметив желваки на лице Тома, тот явно начал переживать. — Альбус, дорогой, дорога уже заказана. Возможно, мы общаемся первый и последний раз, поэтому я дам ответ: нужно признать свой самый огромный грех и искупить его. Это вышло случайно. Я понимал, что умираю, и будто покаялся что ли. Моим грехом был отказ от Альбуса, поэтому я дал себе слово, что никогда его не убью. — Оу, так Альбус выиграл нечестно, — ухмыльнулся Том. — Чувствуете запах? — ухмыльнулся Геллерт. — Нас усыпляют. Вас побояться убить, но кто сказал, что я не убил вас, верно? Пресса напишет всё, что нужно. Том ненавистно посмотрел на дверь, за которой точно стояла Министр магии. Альбус подошёл к Геллерту и обнял его, понимая, что возможно больше эти объятия не повторятся. Том, глядя на перстень на руке, понимал, что нужно спрятать реликвию, оттого недолго думая, нашёл расщелину в стене и положил так, чтобы никто не нашёл. Геллерт и Альбус уже лежали без сознания, обнимаясь, а Том сел под стеной, тяжело вздохнул и набрал воздуха полные лёгкие. Его ярость росла со скоростью света, оттого его месть будет очень страшной.***
Гарри чувствовал, что что-то случилось. Он снял мантию, скривившись от боли в области сердца. — Гарри, я чувствую тревогу Тома! — выпрыгнула из воды змея. — О, Букля вечерний выпуск «Придиры» несёт. Наверное, Криви тоже отправился сегодня в Софию, чтобы быть в центре событий. Юная Джинни взяла газету из рук Гарри и засмеялась. Нагини видела только летающую бумагу. Вырвав её из рук Джинни, змея начала читать. — О, Мордред! Гарри, беда! Написано, что Том и Дамблдор пытались помочь бежать Грин-де-Вальду, оттого на них наслали Сонный пыл и поместили в камеры Нурменгарда! Чепуха! Том бы так отпрометчиво не поступил! Гарри злился. Злился так, что вся трава во дворе высохла, а озеро превратилось в болото. «Судьба, ты жестока. Я поступил неправильно, обманув магов касательно Тома, а после соединив крестражи, но я готов нести ответственность за все его поступки. И я уверен, что Том не поставил бы на кон свободу и своё имя». Гарри закричал от боли, падая на землю. Его язык отрастал, как и глаза. Сорвав повязку, понял, что видит мир. — Признание греха и… покаяние… — И обещание, — заявила Джинни. — Что ж, пойду добивать Молли, — засмеялась девочка. — Не балуйся так, чтобы я снова к тебе не пришла, Гарри Поттер. — Я спасу Молли. — Она слишком гордая, чтобы принять от тебя помощь. Девочка исчезла, а Гарри написал сообщение Перси, как только вошёл в поместье. Держа в руках газету, парень явился в Министерство, зная, что там в шесть вечера все ещё на работе. — Гарри! — закричала Лили, бросаясь сыну на шею. — Ты смог? Сам? — Угу, — улыбнулся парень. — Стоило всего лишь покаяться и признать свой грех, дав вечное обещание. Где журналисты? — Гарри, — протянул Криви. — Мам, ты правая рука Тома? — Да. — Хорошо, а я его возлюбленный. Я объявляю Болгарии войну! Болгария, иду на Вы! Джеймс гордился словами сына, слыша их, как и Пожиратели. Конечно, многие были не восторге от этого, но Гарри плевать. Он спасёт своего любимого мужчину. — Война — так война! — согласилась Лили. Гарри был рад поддержке родителей. Он сейчас так злился, что холод чувствовали все, а учитывая, что один из Даров смерти принадлежит ему, то грех идти против того, кто сам с себя снял самое страшное проклятие в мире.