Согревающая зима

Джек вышел из больницы, больше не решаясь туда зайти. Слова, мысли — все это переполнило голову, заставляя замкнуться в себе, запереть все воспоминания, связанные с любовью и запахом лекарств. Слова Льюиса не давали сосредоточиться ни на чем, отдаваясь оглушающим набатом. Джек передвигал ногами и даже не разбирал, куда идет. Путь до машины прошел в какой-то прострации и был тут же забыт. Как и дорога, на которой никак не получалось сфокусировать взгляд. Форман вовремя нажал на тормоза и съехал на обочину. Еще немного, и он бы тоже стал пациентом больницы, из которой только что трусливо сбежал и куда совсем не хотел возвращаться. Пальцы вцепились в кожаную обивку руля. Хотелось бить по нему ладонями. Хотелось удариться о него головой, чтобы заглушить это слишком громкое «люблю». Хотелось вырвать сердце, которое предательски отозвалось на это запретное слово. Джек обхватил себя руками. Реальность пугала. До дрожи. До мурашек по всему телу и вставших на дыбы волос. Дыхания не хватало, а сделать новый вдох получалось с трудом. Паника обхватила горло, вцепилась когтями в нежную бледную кожу и сдавила, попутно напоминая Джеку, насколько он слаб. Он должен был что-то с этим сделать. Но что? И с чем? С панической атакой, которая набирала обороты и грозила отключить его сознание? Или с признанием, что и стало причиной панической атаки? В салоне запахло лекарствами, которых здесь не было. Удушающий аромат из старых воспоминаний, от которых в детстве наворачивались слезы, а сейчас — запирало дыхание и сводило судорогой конечности. Джек с трудом, но переместил ладонь на грудь. Надо было брать себя в руки, даже если это будет буквально. Медленный выдох, чтобы выпустить остатки углекислого газа. Такой же медленный отсчет. Раз. Медленный вдох для заполнения освободившегося в легких пространства свежим, чистым воздухом. Попытка объяснить самому себе, что никаких препаратов тут нет. Для убедительности — нажатие на кнопку, чтобы опустить окно и дать морозному воздуху проникнуть в салон. Два. Снова выдох. Уже чуть быстрее. Подрагивающие веки подтверждали, что одно неосторожное движение, и все придется начинать по новой. Три. Вдох и попытка убрать ненужные воспоминания в самый дальний угол подсознания. Там, где все буквально пропитано больничным ароматом. Четыре. Джек сделал еще восемь мучительных выдохов и вдохов, постепенно ощущая, как приходит в себя. Мысли о Льюисе пришлось отодвинуть на задний план, как и его признание. Закрыть ментальными досками, чтобы не выбрались и дали ему доехать до безопасного места без происшествий. Дыхание медленно, но верно пришло в норму. Грудь больше не сдавливало. Паника на время отступила. Джек осторожно вырулил обратно на дорогу и медленно двинулся вперед, стараясь внимательно отслеживать сигналы светофора и дорожные знаки. Признание Льюиса маячило фоном, но пока не прорывалось и не стучало по голове так, как несколькими минутами ранее. У парня еще было время все это обдумать. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Прежде, чем зарулить на подъездную дорожку, Джек осмотрелся. И, только убедившись, что на дворе припаркована только одна машина, заехал на гравий и нажал на тормоза, следом выключив зажигание и отстегнувшись. Стоило бы выйти, но все силы ушли на то, чтобы побороть панику. И добраться сюда. До единственного островка безопасности, который был ему знаком. До дома. Хоть он им и не был. Но нужно было выбираться. Сделав еще один глубокий вдох, Форман открыл дверь и направился в сторону аккуратного двухэтажного таунхауса, обшитого панелями под декоративный камень с оштукатуренным цоколем. Входная дверь тихо скрипнула, оповещая о новом госте, что временами находил здесь уют. Внутри было тепло. Аромат свежеиспеченного хлеба удачно стер вечно витающие в воздухе запахи медикаментов, которые вполне могли стриггерить новый приступ. Но то ли Мэл была предусмотрительной, то ли… Скорее, да, Мэл была предусмотрительной. Стоило снять обувь и скинуть куртку в дальний угол прихожей на мягкую кремовую тумбу, как по дому разнесся мелодичный и слегка приглушенный годами голос: — Джек? Проходи скорее, испекла твои любимые булки с корицей. Как раз достаю первую партию! Проходи-проходи давай! Форману ничего не оставалось, как послушно пойти на голос и приятный запах, от которого рот рефлекторно заполнился слюной. В этом была вся Мэл. Слишком хорошо знала Джека и понимала, когда его нужно отвлечь от того, что происходит вокруг или даже в его голове. Знала лучше, чем стоило бы знать некоторым. Парень подошел к кухонному островку и облокотился, наблюдая за тем, как Мэл вытаскивает дышащий жаром противень. Не раздумывая ни секунды, Джек тут же бросился на помощь и, подхватив лишнюю пару полотенец, отобрал горячий металл и тут же поставил на уже подготовленную деревянную доску. Лежащие на противне булки сочились корицей и кремом и окончательно стирали своим ароматом запах больницы. Больницы, в которой был… — Как поживает твой друг? Вопрос едва не всковырнул доски, под которыми еще теплилось недавнее признание, но Джек успел к этому подготовиться. Ни один палец не дрогнул, ни одна мышца на лице не отразила то, что он спрятал глубоко-глубоко внутри. Он часто рассказывал Мэл о Льюисе. Чаще, чем следовало бы, наверное. Но не мог по-другому. Он привык делиться с этой женщиной тем, что его тревожит, беспокоит или, наоборот, радует. Она стала его первой подругой, первой болельщицей и первой жилеткой, куда он в детстве мог поплакаться без осуждения со стороны. Теперь Джек не плакал, но все еще ценил то, что дала ему Мэл. И именно с ней он был, когда узнал, что Льюису плохо. Именно она видела, как Джек Форман тут же сорвался с места, чтобы как можно быстрее добраться до него и помочь. Ей бы стоило рассказать, что сам Ледяной Король недавно услышал. На долю секунды промелькнула мысль, что Мэл была бы счастлива за него. Но он сам не чувствовал себя сейчас счастливым. Пальцы отпустили противень, полотенца легли рядом. Джек развернулся и двинулся в сторону выхода из кухни, даже не вспомнив о выпечке: — Ему лучше. Скоро выпишут. — Это хорошо. Почему не ешь? В этом была вся она. Не лезла под кожу, не пыталась докопаться до причин таких перемен в настроении. Просто поддерживала и была рядом, зная, что Джек рано или поздно сам все решит для себя и при необходимости расскажет о кошках, что нещадно скребут орган между легкими. Подобие улыбки отразилось на лице парня. Нога повисла в воздухе, так и не сделав шаг за порог. Осознание, что оставаться одному сейчас не лучшая идея, пришло неожиданно. Хотя, наверное, именно поэтому он и поехал сюда. Где он точно не мог остаться один. Джек вернулся и уселся на барный стул. — Пока не хочется. А где Джесс, Рэнди? Младшие дети Мэл, с которыми Джек иногда водился, если подолгу задерживался в гостях. Стоит сказать, что они всегда были ему рады и часто спрашивали у мамы, когда он сможет приехать снова. — Сегодня у папы. Ходили на аттракционы, ели сладкую вату, передавали тебе привет. Форман усмехнулся. Они всегда передают ему привет. Даже если он увидит их раньше, чем этот «привет» доберется до него. — Им тоже. А у тебя как дела? — Да потихоньку. Сегодня вот выходной. Прибралась по дому, — Мэл будто бы невзначай вытащила расписанное Джессикой блюдце, на которой словно случайно выложила три свежих булки. И, сделав вид, что в выключенном телевизоре показывают нечто очень интересное, подвинула все Джеку. — Приготовила поесть на всю ораву, все-таки завтра возвращаются, а у меня смена. — Вряд ли Джесс и Ди столько, — Форман аккуратно подцепил мягкое тесто и сделал маленький кусочек. Рядом с блюдцем тут же оказалась кружка с горячим какао, — съедят. А он знал, о чем говорит. В духовке стоял еще один противень с таким же количеством булок. На плите — две кастрюли, в одной из которых, Джек был уверен, находилось уже истолченное пюре, а в другой варился домашний компот по старинному рецепту семьи Мэл. Оставалось еще мясо, которым женщина и занялась, когда убедилась, что у ее подопечного все-таки проснулся аппетит. Впрочем, она как-то резко отвернулась от него и слишком резво принялась за готовку — этого Джек не заметить не мог. — Мэл? — Ну да, — кивнула она, не поворачиваясь, — не съедят. — Что происходит? Ответом стал шорох гравия, шум двигателя и лучи фар, которые врезались в как раз аккурат выходящие на передний двор окна кухни. Джеку даже догадываться не надо было, кому принадлежит машина. И кто вот-вот войдет в дом. Недоеденная булка легла обратно на блюдце, к какао парень даже не успел притронуться. Мэл выругалась и наконец-то повернулась к Джеку. В ее глазах смешалось все: от удивления до праведного гнева, испуга и бесконечных извинений. — Он должен был приехать, но я не думала, что прямо сегодня, — запричитала она, хлопая ладонями по бокам и напрочь забывая о скворчавшем мясе на сковороде. — Мам, — разнесся по дому голос, который Джек точно не хотел бы слышать ближайшие несколько дней, — я дома. Потому что он знал. Дверь резко захлопнулась от едва удерживаемого гнева. У Мэл было три ребенка. Двое из них — Джессика и Рэнди — обожали Джека. Третий — люто его ненавидел. И не так давно Джек лишь дал еще один повод. — Серьезно?! — в приглушенном дальним расстоянием голосе звучала неприкрытая злоба. Мэл делала нерешительные шаги в сторону коридора и обратно, не зная, то ли остановить сына, то ли сразу броситься на защиту Джека. Форману хотелось крепко обнять женщину и сказать, что все будет хорошо. До тех пор, пока он не уперся в сочившийся гневом взгляд Лео Вейва. — Джек, — прорычал тот, подходя ближе и возвышаясь грозной фигурой, — Форман. — Я, — подписал себе смертный приговор Джек. Лео схватил его за ворот и притянул к себе. И Форман готов был поклясться, что еще ни разу не видел Лео таким разъяренным. Мэл застыла изваянием, мясо продолжало усиленно издавать звуки своего присутствия на фоне, но на него мало кто обращал внимание. — Ты же знаешь, — спокойный тон заставил нервно сглотнуть, — что у меня хорошо поставлен удар? — Знаю, — просипел Джек. И закрыл глаза, заметив, как вторая рука Вейва резко поднялась вверх. Прошла секунда. Другая. Но Джек так и не ощутил удара. Впрочем, его отсутствие тут же объяснил суровый возглас Мэл: — Не в моем доме! Джек открыл глаза. Женщина с трудом, но удерживала руку своего сына, который, правда, не особо сопротивлялся. Лишь глаза продолжали метать молнии, направленные прямиком на Формана. А тому было знакомо, насколько тяжело сдерживать гнев. Джек знал в полной мере, что испытывает Лео, так как сам испытал к себе то же самое, когда увидел распластавшегося на полу Льюиса. Обессиленного, избитого, в полной отключке. Совершенно одного в сплошной темноте. Если бы Форман так и не решился позвонить ему… Парень поднялся с места и опустил свою ладонь на ладонь Мэл, продолжая удерживать взгляд Лео. Пальцы мягко похлопали огрубевшую от времени кожу. — Мы выйдем, — тихо произнес Джек, на мгновение встретившись взглядом с Мэл и переведя его обратно на Вейва. — В доме не будем. — Идиоты, — выругалась женщина, но руку отпустила. И, чтобы не смотреть на разворачивающееся безобразие, отвернулась к мясу, продолжая жаловаться уже ему: — Какие же идиоты! Лео дернул рукой, отстраняя от себя Джека, и махнул головой в сторону выхода. Не говоря ни слова, оба вышли за порог дома, даже не накинув на себя куртки. Мороз тут же обхватил плечи, двинулся по рукам до кончиков пальцев, ледяной осенний ветер пробрался под футболку. Осень в Дейтоне славилась своей суровостью и ничуть не уступала зиме. Возможно, совсем скоро пойдет снег. Вейв снова повернулся к Джеку только когда они дошли до машин. Парень медленно вдохнул, выдохнул, выпуская облако пара, и поднял взгляд, встречаясь с двумя льдинами. — Так и хочется тебя врезать. — Врежь, — Лео усмехнулся и сложил руки на груди, — для этого ведь и вышли. Вперед. Не буду возражать. — Удивительно. — Что? — Что ты признаешь вину, — Лео подошел ближе и Джек невольно внутренне напрягся, готовясь получать удар, которого ждал уже минут десять. — Видимо, общение с Льюисом все же пошло тебе на пользу. Глядишь, скоро перестанешь быть таким засранцем. — Не думаю, что ты действительно так считаешь, — вернул ухмылку Джек. Можно было немного расслабиться. Если Вейв до сих пор не ударил, значит, бить он и не будет. Форман даже позволил себе отвести взгляд и посмотреть на покрытый ночью парк за домом. Он много времени провел в больнице и слишком долго стоял на обочине, пытаясь привести себя в порядок. Пора было уже, наверное, ехать домой. Особенно сейчас, когда здесь Лео. Но дом уже давно не ощущался домом, лишь приносил больше проблем. Хотелось верить, что в ближайшую неделю план Формана сработает, и ему больше не придется возвращаться туда. Кулак прилетел прямиком в скулу. Лео не обманывал. Удар у него действительно был поставлен четко. И силу он рассчитал так, что никаких серьезных повреждений, кроме пугающего хруста и синяка в будущем, не предвидится. Кожа в месте удара горела, прохладные пальцы прошлись по скуле, и Джек поморщился. — Хороший удар. — Знаю, — мрачно отозвался Лео. — Прости. — Вот давай без этого, — Джеку даже стало смешно. В этом был вес Лео Вейв. Воплощение благоразумия, честности, доброты, понимания, справедливости. В общем, всего того, чего самому Форману порой не хватало. Мэл отлично воспитала своего сына. И, наверное, если бы Джек был чуть более открытым, все было бы чуть по-другому. — Заслужил. Парень громко выдохнул. Глаза перестали метать молнии. Плечи Вейва опустились, всю накопленную на Джека злость удалось выплеснуть одним ударом. Да и по самому Форману было видно, что он сам, без чьей-либо помощи, корит себя и чувствует себя виноватым. — Как он? — Уже лучше. Почему не сходишь сам? — Кто я ему, чтобы идти туда? — Тренер? Друг… — Насколько знаю, ты уже доставил сюда его друзей. Откуда только столько денег? — Откладывал, — Джек нарочно избегал теперь уже любопытного взгляда Лео. Пальцы давно прятались в карманах, а внутри было желание скрыться не только от холода, но и неожиданно пристального внимания. — Ему сейчас нужнее, чем мне. — Кто с ним так? Лео не знал всех подробностей. Можно сказать, он знал только то, что успела узнать Мэл, потому что с ним обсуждать такое Джек не решился бы. Да и сейчас он не планировал ничего ему рассказывать, считая, что это личное дело Льюиса. Захочет — поделится с ним сам. — Спроси у него. — Понял, — Лео всегда понимал. Лет десять назад, когда они еще были детьми и Джек только-только повадился ходить в гости к Мэл, парень выше него ростом проявлял недюжинное любопытство и пытался хоть что-то выведать о Формане у самого Формана. Но спустя несколько провальных попыток сдался. И стал на редкость понимающим. — Идем. — Что? Лео не выдержал и потрепал Джека по волосам: настолько растерянный у того был вид. Они оба привыкли к тому, что если кто-то из них занимает территорию этого дома, то другой стремится эту территорию как можно скорее покинуть. Мэл тоже уже привыкла к такому положению дел, радуясь лишь отсутствию споров и драк, какие нередко случались между мальчишками. По сценарию, Джеку сейчас надо было сесть в свою машину и уехать. Возможно, Лео намекал на то, что ему надо забрать куртку. — Ты ведь так и не поел. Караулил его палату небось два дня, — Джек уже хотел спросить, откуда он это знает, но Лео опередил его, — мама рассказала. Она ведь и на тебя тоже готовила. Идем, тебе надо немного отдохнуть. Можешь даже поспать в моей комнате. — А ты? — В доме полно спальных мест. — На которые могу приземлиться и я. Но оба знали одно: только в комнате Лео Джеку становилось комфортнее. Только в ней, когда между ними царил мир и еще не было того негласного уговора о разделении территории, он чувствовал себя защищенным. Никто не озвучивал это вслух. Просто Лео знал, что, когда Джек приезжал к Мэл, то ночевал именно в его комнате. Вейв ничего не сказал. Первым пошел в дом. Джек слабо улыбнулся, провожая его спину взглядом и ощущая под пальцами, как наливается сливой синяк.