Стать вечностью

В заполненном помещении становилось душно. Казалось, присутствующие высосали весь кислород, оставляя за собой лишь ядовитые облака углекислого газа. На него давили не только толпы вокруг, но и собственное состояние. Девушка, за чью любовь он был готов умереть, выбрала другого. И ведь даже ни того, кого он подозревал больше всех. Кили раздражённо поставил бокал на стол. Если бы не шум в здании, звук наверняка бы вышел достаточно громким. И вот зачем она только позвала их на эту свадьбу? Что самого Кили, что этого... Белоснежку. Будто бы специально хотела сделать им больно. Или она действительно видела в них лишь друзей, а о любви не было и мысли..? Кили огляделся, пытаясь найти в толпе Тауриэль. Взглянуть на неё, такую прекрасную, в белом платье, с распущенными волосами, спадающими на хрупкие плечи. Но вместо Тауриэль, его глаза нашли Леголаса. Тот сидел в другом конце зала, со скучающим видом разглядывая собственный бокал. Кили неожиданно отметил для себя, что тот выглядел не хуже самой невесты. Кили всегда считал эльфов самой прекрасной и необычной расой во всем Средиземье, вне зависимости от пола. Нежные черты лица, тонкие запястья, плавные изгибы тела и неимоверная сила и выносливость. Всё это каким-то чудом совмещалось в этих изящных существах. То ли от духоты, то ли от выпитого алкоголя, у Кили разболелась голова. Ему было нужно подышать свежим воздухом. Он поднялся со своего места и направился на ближайший балкон. Ноги подкосились. Во всем теле была какая-то странная слабость, которая преследовала его с того момента, как он узнал о помолвке Тауриэль. Свежий воздух немного облегчил его головную боль, но не душевные тревоги. Кили достал трубку из кармана и сделал первую затяжку. Постепенно дрожь в ногах отпустила, но он на всякий случай упёрся локтями в балконные перила. На небе слабо трепетала оранжевая полоска заката. Кили дышал через раз, вдыхая запах дыма и каких-то причудливых трав. С каждой минутой уходило всё. И обида на Тауриэль и ненависть к её новому избраннику. В конце концов, он никак не может этому помешать. Так смысл терзать себя? — Зачем бороться за то, что по праву тебе не принадлежит? — произнёс Кили вслух, сам того не замечая. — Верно, — послышался голос из-за спины. От неожиданности Кили вздрогнул и обернулся. Напротив него стоял Леголас. «Как только эльфам удаётся ходить так бесшумно?» — мелькнула в голове мысль. Остроухий прикрыл балконную дверь и встал рядом с Кили. — Выходит, зря мы всё это время боролись за её любовь.., — прошептал Кили. Все происходящее казалось ему таким откровенным и до одури неловким, что становилось смешно. Леголас ничего не ответил, только горько усмехнулся. Он явно понимал боль Кили. Не просто понимал, он её разделял. По крайней мере, так казалось. — Может мир? — спросил Кили, протягивая Леголасу трубку. Тот удивлённо уставился на неё, словно видел что-то такое впервые. — Мир, — ответил он и отвернулся, так и не взяв трубки. Кили это слегка задело. Была у гномов такая традиция, разделять табачный дым с товарищем. Таким образом они делились тревогами и переживаниями друг с другом, при этом могли не говорить ни слова. Всё было понятно и без них. Протянув свою трубку Леголасу, он хотел показать, что действительно готов на перемирие. Но обижаться на эльфа не было смысла, вряд ли он знал всех гномьих традиций, если знал их вообще. — Я не курю, извини, — вдруг сказал Леголас. Кили усмехнулся. Точно ведь не понимал! Это не просто курение, это способ лучше понять друг друга. Понять, без дурацких слов, в полной тишине. Желательно и в темноте. Солнце уходило всё ниже за горизонт. Небо, окрашенное в розоватые и голубые тона, постепенно начинало темнеть. Где-то, так высоко, что никому не достать, вспыхнула первая звезда. Словно маленький факел. За ней вторая и третья. Через какое-то время, уже весь небосвод был окроплен маленькими яркими точками, словно их кто-то специально аккуратно оставлял белой тонкой кистью. — Звезды сегодня особенно красивы, — внезапно произнёс Леголас. Голос его был такими тихим, что напоминал шелест осенней листвы. Кили улыбнулся. Он не понял смысла сказанного, подумав, что в этих словах не было ничего иного, как прямого их значения. Гномы всё привыкли воспринимать в лоб. Хотя у этой фразы было на много более глубокое значение, чем ему могло показаться. Кили повернулся к Леголасу, внимательно его разглядывая. Он словно пытался прочесть на лице эльфа ответы на все свои вопросы. Тот, видно, почувствовав на себе пристальный взгляд, тоже повернулся. Сердца обоих пропустили удар, когда темнота карих глаз столкнулась с мерцанием голубых. Но оба не подали вида. Кили впервые видел его так близко. С такого расстояния он был ещё красивее. Длинные тёмные ресницы, густые брови, не такие густые, как у его отца, но тоже тёмные. Уложенные волосы. Как всегда идеально. Волосок к волоску. Раньше эта идеальность раздражала Кили, но сейчас, он вдруг понял, что совершенно забыл как дышать. Или просто боялся. Боялся, что один неосторожный выдох может превратить Леголаса в пыль. И он исчезнет. Поддавшись неожиданному порыву, Кили снова сделал затяжку из трубки и выдохнул в лицо Леголасу. Он сам не понял, чего хотел этим действием. То ли удостовериться, что тот не видение, то ли наоборот... Эльф закашлялся и, наморщив нос, начал рукой отгонять от себя попорченный дымом воздух. Кили сам не заметил, как по его губам расплылась еле заметная улыбка. Леголас никуда не исчез. Да, он отступил на шаг, скорее всего, непроизвольно, но не растворился в воздухе, вслед за табачным дымом. Он был вполне реальным. Настоящим. До этого дня было неважно, насколько близко Леголас находился к нему. Он всегда казался чужим и недосягаемым, как звёздный свет. Но сейчас, он был так близко к нему духовно, что казалось, протяни руку и сможешь коснуться серебряной нити души. И губы его были близко... Возьми, да поцелуй... Кили внезапно почувствовал, как его сердце ухает куда-то в пропасть, словно все нити прошлого, державшие его, резко оборвались. Он часто-часто задышал, отчаянно пытаясь не задохнуться в собственных чувствах. Они пугали. До такого безумия, что начинала кружиться голова и дрожать колени. Но до такого же безумия будоражили. Он сглотнул и поспешно отвёл глаза. Казалось, если он ещё хотя бы секунду будет вглядываться в два голубых "озера" напротив, то просто захлебнется в них. — Знаешь, — мягко начал Леголас. От его голоса Кили почувствовал, как по спине бегут мурашки. Совершенно новые, неведомые доселе ощущения захлестнули его с головой. С Тауриэль всё было иначе. Он хотел сделать её своей. В нём было желание обладать ей. Её мыслями, её сердцем, душой, телом. Сейчас всё было иначе. Кили не хотел забирать, он хотел отдавать. Уже своë сердце, душу и тело. Всего себя без остатка. — Я настолько увлёкся борьбой за Тауриэль с тобой, что не заметил, как начал бороться уже с ней, — сказал Леголас. Кили бы посмотрел на него удивлённо, если бы мог поднять глаза, но всё его тело будто парализовало. Он до сих пор до конца не понимал, что имеет ввиду эльф, хотя, начал догадываться. — За тебя. И сам не понимал этого. Сердце пропустило удар. Второй. Третий. И вот оно уже заколотилось в каком-то бешеном ненормальном ритме, грозясь вот-вот вырваться из груди. Далее произошло то, чего Кили ожидал меньше всего. Он сказал правду. Ту правду, которую так долго скрывал ото всех. А самое главное от самого себя. Ту правду, которую смог понять только сейчас. И неожиданно, принять: — Я тоже. Дальше всё словно покрылось серой дымкой тумана. Голову окончательно затмило дурманом, здравый рассудок отключился. Кили забыл, как дышать... Точнее, больше не нуждался в кислороде. Его кислородом стали тёплые и мягкие губы Леголаса. Они целовались так, будто отвоёвывали мир на губах друг друга. Руки хаотично блуждали по разгоряченным дрожащим телам. Колени подкашивались так сильно, что казалось, не будь руки Леголаса, поддерживающей его за талию, Кили бы просто рухнул на пол. Мир вокруг них исчез в небытие. Всё, что было до этого, всё что будет потом, резко стало неважно. Остался только тот временной отрезок, в котором они были сейчас. Тонкая грань в голове Кили, между можно и нельзя, позволительно и непозволительно стиралась там, где начинался Леголас. Его руки. Его губы. Сколько прошло времени, никто из них не знал. Казалось, целая вечность. По крайней мере, Кили так хотелось. Хотелось, чтобы они растворились в этой вечности. Стали вечностью. И они действительно ей стали. Не слышали звуков с банкетного зала. Забыли, где находятся. Сейчас это было не важно. Повод, по которому весь этот народ собрался за дверьми балкона, было последним, о чем сейчас хотелось думать. Бояться своих чувств было бесполезно. Отрицать их — тем более. Они и так потеряли достаточно времени. В бесконечных попытках найти своё счастье в Тауриэль, они совершенно не замечали его друг в друге. Сейчас, когда всё наконец-то встало на свои места, Кили боялся лишь одного — потерять это всё. Леголас внезапно отстранился, пытаясь отдышаться. Кили взял его лицо в ладони, словно пытаясь разглядеть каждую деталь. Запомнить. — И что мы творим? — спросил Кили, не в состоянии оторвать взгляда от голубого омута глаз напротив. — Я не знаю, — тяжело дыша проговорил Леголас, — Но мне кажется, то, что и должны, — добавил он и снова потянулся к губам Кили. Он был прав. Возможно всё происходящее было лишь временным помешательством, способом снять напряжение, но думать об этом совершенно не хотелось, тем более останавливаться. Кто они теперь друг для друга? Враги с привилегиями или герои любовники? Кили усмехнулся от такого странного сравнения, возникшего у него в голове. Леголас отстранился и удивлённо посмотрел на него: — Чего смешного? — с придыханием спросил он. — Да просто, удивляюсь, как всё может поменяться за полчаса. Леголас притянул его к себе за талию и прижал к собственному дрожащему телу. — На столько поменялось, что ты теперь мой? — выдохнул Леголас практически в самые губы Кили. — А я твой? — ухмыльнулся тот. Конечно он был его. Бесспорно и бесповоротно. Они оба это понимали, но Кили был бы не Кили, если бы не выпендрился. — А ты сомневаешься? — Ни капли, — он снова притянул Леголаса к себе целуя. В груди разлилось сладостное блаженство. Если бы можно было раствориться в Леголасе, как ложка мёда в чае, он бы незамедлительно это сделал. Навсегда. *** Мероприятие подходило к концу. Музыка стихала, народу становилось всё меньше. В помещении было так душно, что начинала кружиться голова. Тауриэль хотелось прогуляться, но невесте со свадьбы уходить нельзя. Она решила выйти на балкон. Дверь почему-то была закрыта, шторы задернуты. От туда слышались какие-то странные звуки и до боли знакомые голоса. Кто-то дышал громко и прерывисто, словно ему отчаянно не хватало кислорода. Тауриэль одолело любопытство. Она остановилась на секунду, чтобы понять, что происходит за дверью, хотя какая-то часть её разума уже начала догадываться. — Кили.., — внезапно хрипло выдохнул один из голосов. Тауриэль узнала его. Голос, без всяких сомнений, принадлежал Леголасу. Тауриэль замерла, как громом поражённая. Ей потребовалась секунда, чтобы осознать происходящее. На её губах расплылась победная усмешка. А она ведь знала, что между этими двумя на много больше чем ненависть. Возможно, она поняла это ещё за долго до них самих... Тактично сделав вид, что ничего не слышала, Тауриэль поспешила удалиться.