1978
Франция, Дижон, Пансион Благородных Девиц
Моя мама говорит: «Быть ведьмой — великий дар, им необходимо пользоваться». Зачем он мне? Не понимаю. Бесконечные уроки, одинаковая форма у девочек, торжественные встречи старых ведьм по вечерам. Кто когда умрёт? Главный вопрос, который задают взрослые мадам друг другу. Действительно. Ведьм и так мало, когда нас станет ещё меньше? В моей комнате проживает двадцать девочек. Мы — третья группа. Девятнадцать кроватей заправлено. Я одна в комнате. В коридоре за дверью стоит двенадцатилетний мальчик в чёрном костюме и зелёном галстуке. Зелёный цвет для него выбрала моя мама — он подходит к его глазам. Мальчик один. Девятнадцать мальчиков повели девятнадцать девочек на урок. Не хочу никуда идти. Надоело! Хочу спать. И есть. Утро — я проголодалась. — Завтрак готов? — спрашиваю шёпотом под одеялом. — Завтрак пройдёт после первого урока, мадам. Таковы правила. Сначала разогреваем способности на первом уроке, а потом пьём горячий чай с круассанами, — отвечает мальчик за дверью. Я слышу, как он шепчет. Мы ещё не наладили мысленный контакт. — Ты пёк круассаны? — Нет, мадам. Франсуа. Сегодня у него по расписанию приготовление завтрака с мадам Анн Ле. — А у тебя? — А я сегодня учусь готовить луковый суп с мадам Анн Ле. — Ты же на прошлой неделе его готовил, — я тянусь в кровати и накручиваю на палец прядь коричневых волос. — Не получился. Мадам Анн Ле ругалась. Сегодня вторая попытка. — У тебя получится. Помочь? — Нет, я должен сам научиться. Мадам, мы опаздываем на урок. Мадам Альба будет ругаться. — Мадам Альба пожалуется мадам Жозефине, — я встаю с кровати и смотрюсь в зеркало шкафа: какая уродка. — Мадам Жозефина ужасна в гневе. Я имею в виду, она устрашающая. Мадам, Вы одеваетесь? — он поднимает руку и сверяется с часами, я вижу это через дверь. — Урок уже идёт семь минут. — Дай мне пару минут. Одеться, умыться, в туалет в конце-то концов сходить! — Ясно, — он закатывает глаза и качается на каблуках, — к концу урока подойдём. — Ой, не бубни! Мадам Альба прекрасно знает, что дочь самой сильной ведьмы — самая сильная ведьма-ученица в пансионе! Он улыбается за дверью — я вижу это. Наверное, приятно быть дворецким самой сильной ведьмы-ученицы в пансионе. — Мадам Фату́ идёт! — истерический шёпот. — Сейчас нам обоим достанется! Я залезаю в шкаф и достаю форму с туфлями. Не умылась! Не расчесалась! В туалет не сходила! Мечтаю о круассане с чаем и луковом супе на обед. — Придумай что-нибудь. Я уже одеваюсь. Слышу громкий топот каблуков. Моё сердце бешено стучит. Нет, я не боюсь мадам Фату, мальчик за дверью боится мадам Фату. — Ригéр! — толстая ведьма в чёрном платье подходит к комнате девочек. — Девятнадцать учениц сейчас сидит на уроке Высшего Разума. Где двадцатая?! Где Бут?! Колготки рвутся. Сегодня без колготок. Надеваю белые носки, просовываю голову в синее платье. Сегодня не заправлю кровать. Неудобная застёжка на туфлях! «Придумай что-нибудь!» — кричу в черноволосую голову, но меня не слышно, нет мысленного контакта. — А-а, э-э-м, — не бойся, я с тобой. — У мадам Бут болит живот, — успокойся, твоё сердце быстро бьётся. — Она попросила пару минут её подождать. — У мадам болит живот, а ты стоишь за дверью?! Почему не позвал лекарскую ведьму?! Застёжка на спине. Не могу дотянуться. Шагаю в расстёгнутых туфлях к двери, поправляя сзади юбку платья. Лучше бы катала котов в коляске, чем занималась подобной ерундой. — Что хочет женщина, то хочет Бог, — отвечает мой дворецкий. Первым, кого я вижу, выйдя из комнаты, — черноволосого мальчика с зелёными глазами и ямочкой на подбородке. Костюм на нём выглажен, рубашка накрахмалена, галстук блестит. Испарина на лбу появилась из-за страха перед мадам Фату. Сама мадам Фату недовольно оглядывает меня с ног до головы. — Бут, что за внешний вид?! — прокуренным голосом спрашивает она. — Опаздываю! — невозмутимо отвечаю. — Мне лучше было позвать Паскаля, чтобы он помог одеться? Вот так? — смотрю на мальчика в зелёном галстуке. — Туфельки, — показываю на незастёгнутые ремешки. Паскаль опускается на колено и застёгивает обувь. — Ты невыносима, Бут! — мадам Фату сжимает кулаки. — Я всё расскажу мадам Жозефине! — Да рассказывайте, — я подставляю Паскалю вторую ногу и поправляю твёрдый воротничок платья. — Что на голове?! Ты разучилась расчёсываться? — Гребешка не найдётся? — делаю тугой хвост из каштанового ужаса. — Хотя не надо. Я отрежу под корень непослушные волосы. Паскаль встаёт в полный рост, скрещивает кисти под животом и опускает подбородок в знак подчинения мадам Фату. — После уроков отправишься в кабинет мадам Жозефины, — ведьма грозит пальцем. — Ригер, проводи Бут на Высший Разум, а сам иди с Сильвеном за луком. Не хватало, чтобы ещё и дворецкий пропускал занятия, как его мадам. — Слушаюсь, мадам Фату, — отвечает Паскаль. Толстая ведьма оставляет нас в коридоре, громко топая каблуками. Паскаль закрывает глаза и громко выдыхает. — И чего ты её так боишься? — спрашиваю я. — Она очень строгая. Экзаменует всех дворецких: и старых, и молодых. Сильвен рассказывал мне, что мадам Фату только с пятого раза приняла у него барменское искусство. Если она с ним была так строга, боюсь представить, что будет со мной через пять лет. — Опять ты боишься. Вечно ты боишься. Я иду в конец коридора, а не в начало к лестнице. — Мадам, нам в другую сторону, — Паскаль топчется за спиной. — Можно мне в туалет? — оборачиваюсь на него. Он застывает от пронзительного взгляда карих глаз. — Всю ночь не ходила, и утром не дают сходить! — А как же ночные горшки? Я подхожу к Паскалю: он выше меня. — Настоящие мадам не ходят на ночные горшки. Они терпят. — Я напоминаю, что мы опоздали на Высший Разум. — Я сейчас… — поднимаю гордый подбородок, — то самое… опоздаю в туалет. — Не смею задерживать, мадам. А я так и не умылась. Глаза водичкой промываю, полощу рот. Выхожу из туалета, поправляя под юбкой нижнее бельё. — Я готова! Паскаль протягивает руку, пропуская меня вперёд. — Вам не нравится Высший Разум, я правильно понимаю? Поэтому Вы просыпаете его уже в третий раз? — Ненавижу астрономию. Зачем вообще ведьмам астрономия? Что я там увижу на звёздах? Мы поднимаемся по мраморной лестнице на второй этаж. — Фаворита, мадам. — Какой фаворит, Паскаль?! Мне всего-то 10 лет, а девочки моего возраста выглядывают фаворитов! — Фаворит — спутник ведьмы. Маленькие мадам желают узнать, с кем свяжут узы брака. — Не надо мне никаких браков! Не нужны никакие фавориты! Мой спутник — ты, Паскаль. До конца жизни. Маленький дворецкий останавливается у меня за спиной на пару секунд. Я подхожу к закрытому кабинету и только сейчас замечаю одиночество. — Что с тобой? Не хочешь идти с Сильвеном за луком на суп? Паскаль распрямляет плечи и убирает кисти за спину: — Если Вас после уроков вызовет мадам Жозефина, она и меня вызовет, а вместе со мной и Сильвена. Она будет ругаться. Сильвен защищать. Я — плохой дворецкий, мадам, — он стыдливо качает головой, — не справляюсь с обязанностями. — Паскаль, мы — дети, не забывай об этом. Тебе — 12, а ты учишься готовить луковый суп! Мне — 10, и я не могу надеть колготки, не порвав их! Когда мы вырастем, справимся со всеми невзгодами. — Не уверен. Не уверен. Я близко подхожу к Паскалю, но не дотрагиваюсь. — Ты считаешь, мы не связаны. Если мы не можем общаться мысленно, значит не связаны. Ты не ошибка, Паскаль. Ты — мой дворецкий. Тебе всего лишь досталась непутёвая ведьма. Я ещё маленькая. Вот увидишь — я из твоей головы не вылезу, — я подаюсь лицом вперёд и смеюсь ему в губы. Он смущённо улыбается. У него густые чёрные ресницы и милые складочки вокруг рта. Мне не нужен никакой фаворит, у меня есть Паскаль. — Удачи Вам, мадам, на Высшем Разуме. Не заблудитесь в звёздах. — Купи что-нибудь мне помимо лука. — А-а, — Паскаль опускает взгляд, — Сильвен не разрешит. Он обязательно доложит мадам Жозефине, что дворецкий Ригер купил шоколадку мадам Бут. — Скажу тебе по секрету, — шепчу Паскалю на ухо, — Сильвен покупал мадам Жозефине не только шоколадки, — отступаю к кабинету. — Приготовь мне самый вкусный луковый суп. — Обязательно. На уроке ученицы и мадам Альба оценили мой прекрасный внешний вид. Окатили смехом. Белые носки с чёрными туфлями чего стоят! Мадам из высшего общества обязана выглядеть благородно. Понятие «благородства» у всех разное. Я не хочу носить неудобную обувь и мешковатые платья с воротничками. Не хочу быть похожа на других. Впервые звёзды показывают мне мальчика. У него голубые глаза. Между нами разница в возрасте пять лет. Мой фаворит. Больше звёзды ничего не показывают. Не люблю астрономию. После четвёртого урока в коридоре третьего этажа меня ловит толстая мадам Фату. — Бут, к мадам Жозефине! И почему мадам Фату вечно орёт? — Ригера уже вызывали? Мне нужно знать, что говорить. — У Ригера, — ведьма подходит впритык, — свои заботы, Бут. Думай о себе, а не о дворецком. — Вот поэтому, мадам Фату, у Вас нет дворецкого: Вы думаете только о себе. Кабинет мадам Жозефины расположен на четвёртом этаже пансиона, под чердаком Сильвена. Толстая ведьма Фату отводит меня на серьёзный разговор с директором «благородных девиц». Оставляет старую ведьму и маленькую в просторной коробке. Улыбку свою довольную забери, толстуха! Мадам Жозефина сидит за кедровым столом, пишет письмо в Англию. Мадам Жозефина красит губы красной помадой — ни у кого в пансионе нет косметики. Мадам Жозефина пользуется особыми приборами для укладки волос. У мадам Жозефины некрасивые волосы — русые, что-то среднее между длинными и короткими. У мадам Жозефины острые ногти. Она носит только белые платья и туфли на высоком каблуке. — Перестань обзывать мадам Фату, — говорит мадам Жозефина, не отрываясь от письма. — Что за слова такие: «толстуха»? — А что я могу сделать, если она толстая? — сажусь напротив директора. — Худых не оскорбляешь, а полных… — Она мне не нравится! Давай закончим на этом? — А зря. Ты очень нравишься мадам Фату. И перестань смеяться над её весом. Кто знает, может, повзрослев, ты тоже станешь полненькой. — Не стану, — кладу ногу на ногу и подтягиваю белый носок. — Уверенная в себе, — усмехается мадам Жозефина. — Есть в кого. Мадам Жозефина дописывает письмо и дует на буквы — закрепляет, чтобы прочитали невидимое послание. Откладывает листок на край стола. — Для начала, — она скрещивает кисти, гремя каменными браслетами на запястьях, — доброе утро. — Доброе утро, мама! — я тоже скрещиваю кисти — есть в кого. — Уже отругала Паскаля, да? — А нужно? — она загадочно улыбается. — Фату вечно недовольна мной и Паскалем, так и хочет, чтобы ты постоянно наказывала нас. — К твоим выходкам я привыкла, — мама поправляет упавшую на лоб прядь, — ты каждый раз удивляешь, вот сегодня, например, носки, а завтра? Босиком придёшь? — Я подумаю. Ещё не решила. — Как ты не понимаешь, что должна быть лучшей в пансионе. — А я не лучшая? Все и так знают, что лучшая, потому что твоя дочь! — Ты — озорница. Сколько раз в неделю ты не опаздываешь на занятия? А как ведёшь себя на Пирокинезе? — Мам, мне не нравится Пирокинез! Я не хочу им заниматься! — А чем ты хочешь заниматься? Котов в колясках катать — это забавно. — Что ты хочешь от меня? Мне — 10 лет. Ты сама говорила, что мои способности проявятся со временем! Ты хочешь, чтобы я двигала стены и искала мальчиков на звёздах! А я не хочу этого! Мне это не интересно! — На каких звёздах каких мальчиков ты ищешь? — мама поднимает бровь. — На астрономии! На Высшем Разуме! — Это астрология, от слова «астрал», — она откровенно смеётся. Я — дура, вместо астрологии у меня астрономия! — Я люблю заниматься танцами с Паскалем! Это весело! Только можно музыку другую подбирать? Мне скучен вальс. Поговоришь с мадам Клотильд? Может, румбу на днях выучим? Мам, какие Пирокинез и астрономия? У меня с Паскалем мысленная связь не налажена, а ты заставляешь щёлкать пальцами, как камень о камень, и будущее искать по звёздам. — Паскаль, — мама тяжело вздыхает. — Скажи сразу, он получил выговор от тебя? Уроки закончились, и я жажду попробовать луковый суп, приготовленный Паскалем. — Сильвен сообщил, — мама двигает левым запястьем и шумит камнями на браслете, — что Паскаль хотел купить шоколадку, — взирает на меня с подозрением. — И что тут такого? Мальчик захотел шоколадку. Нам надоело есть невкусные конфеты. Я, например, хочу есть печенья, Паскаль — шоколадки. Дети любят сладкое, — наклоняю голову вбок. — Так Паскаль купил шоколадку? — Сильвен ему не разрешил. — Сильвен купил тебе шоколадку. Я знаю. Я знаю, почему мама не хочет, чтобы Паскаль покупал мне шоколадки. Мама молча смотрит — читает меня. — Я всего лишь хочу, чтобы ты вела себя достойно. Быть сильной ведьмой — не шутки. Пожалуйста, учись. Силы придут, но знания тебе дадут ведьмы. Да какие знания они дадут? Как поджечь сигарету без зажигалки? Мне это не интересно — я знаю, как мама прикуривает сигареты. — Ты всё сказала? — недовольно взираю. — Выговор окончен? Очень хочется обедать. Ведьмы говорят, что детям нужно обязательно обедать. — Иди, — она отводит глаза и взмахивает рукой — открывает дверь кабинета. На первом этаже столовая готовится к трапезе. Белые скатерти, белые салфетки, наполненные стаканы, серебряные приборы. Мальчики-дворецкие выстраиваются в ряд на кухне. Вон Франсуа, вон Кристиан, вон Алéн, вон Эри́к — я различаю их по галстукам, не по лицам. Мне нужен мальчик в зелёном галстуке и с ямочкой на подбородке. Он стоит у плиты и разливает ароматный суп по тарелкам. Без пиджака, рукава белой рубашки закатаны. Мадам Анн Ле не помогает Паскалю. Она улыбается — у него получилось. «If I live to see the seven wonders, I'll make a path to the rainbow's end, I'll never live to match the beauty again». Паскаль слышит. Только Паскаль слышит меня. Он оборачивается со сверкающими зелёными глазами. Уголки губ приподнимаются в улыбке. У самого доброго мальчика самая красивая улыбка. Мадам Анн Ле понимает, что сейчас произошло. Мы с Паскалем связаны. Выбор мадам Жозефины оказался правильным. «Что это за песня?» «Fleetwood Mac — Seven Wonders, — я расплываюсь в улыбке, не замечая ни Франсуа, ни Эрика, не мадам Анн Ле, не подошедших маму и Сильвена. Паскаль со мной разговаривает мысленно — и это главное. — Она выйдет через девять лет». «Семь чудес света», — переводит на французский Паскаль. «Налей мне тарелку последней». Луковый суп, приготовленный Паскалем, — чудесный. Это радуга вкусов. Как жаль, что у моего фаворита глаза голубые, а не зелёные.