Еще одно вторжение (Once More Unto the Breach)

      Лея наблюдала, как отец пилотирует, когда они покидали систему Корусканта. Она много раз летала с Хэном и Люком. Без сомнения, оба были опытны и одарены.               Но Анакин…               Обескураживало, насколько тот был настроен на корабль. Он сказал ей, что у него больше, чем обычно, способностей к механическим вещам. Это многое объясняло в отношении Леди. Но она впервые видела это так близко. Он действительно был лучшим пилотом. Она никогда не смогла бы рассказать об этом другим, чтобы не обидеть их чувства.               Что ж. Она могла сказать Пиетту, поскольку у того не было личной заинтересованности в том, чтобы быть космическим пилотом, и они смогли бы наслаждаться соперничеством трех других...               И ее настроение резко упало.                Сможет ли она рассказать об этом Пиетту? Был ли он жив, или коды были вырваны из него, а его безжизненное тело отброшено в сторону…               Хэн, широко раскрывший невидящие глаза...               Люк, чье сердце пронзил световой меч...               Ее отец почувствовал это, когда увел их в гиперпространство. Включив автопилот, он повернулся, чтобы на нее посмотреть.               — Не стоит зацикливаться на более мрачных возможностях, Лея.               — Сложновато этого не делать! — огрызнулась она.               Отец проявлял удивительную сдержанность по отношению к ее темпераменту, и она почувствовала себя виноватой.               — Прости, — вздохнула она, — я просто...               — Дочь моя, я прекрасно понимаю, что для тебя здесь поставлено на карту.       — Для тебя тоже, — ответила она, потирая лицо руками. — И, конечно, большая картина Новой Республики, вот почему я должна взять себя в руки.               Она чувствовала в Силе поддержку и любовь Анакина.               — Да, — согласился он. — Но я бы никогда не совершил ошибку, сказав тебе, что ты должна избавиться от всех эмоций. Вместо этого направь их.               — Да, Люк говорит то же самое, и я очень это ценю. Он любит говорить, что для того, чтобы держаться света, нам нужно бороться потому, что мы любим то, что защищаем, а не потому, что ненавидим то, с чем боремся.               Отец с любопытством на нее посмотрел: — Он... сам до этого додумался? — спросил он странным тоном.               Она слегка улыбнулась: — Я думаю, да. Если тебе интересно, связано ли это с Оби-Ваном, то я не знаю.               Он вздохнул: — Нам нужно обсудить этого возможного пользователя Силы.               Лее стало холодно в теплом шаттле.               — Возможного? Ты думаешь, на самом деле, Люка от нас скрывают просто исаламири?               Он посмотрел на мелькающие звезды.               — Нет.               Она согласилась.               — Я думаю, — начала она, потому что на многих уровнях с этим трудно было столкнуться, но они должны быть готовы. — Что, если они пытаются захватить Леди, у них должен быть пользователь Силы. Это был бы единственный способ, который я могу представить, чтобы суметь с ней справиться.               Анакин повернулся, чтобы снова на нее посмотреть, его глаза были полны печали, но также и решимости: — Я согласен, дочь моя. Итак, тогда... — Он сделал паузу, пока они оба работали над своим контролем.               — Если бы ты попыталась захватить Леди целой и невредимой, как бы ты это сделала?               — Я бы изучила корабль и собрала как можно больше информации, — ответила она, ей уже приходилось думать об этом, расхаживая взад и вперед по своей темной квартире, как тигрица по клетке.               — Мне нужно было бы отключить большую часть ее систем, и запланированная модернизация в Куате — идеальное время, чтобы привлечь моих собственных техников.               — Мы видели, что внешняя огневая мощь действительно была на месте, — вставил Анакин.               — Да. И, конечно же... — она остановилась, когда подступили слезы. Анакин быстро взял Лею за руку и сжал ее. — Я бы выяснила, что есть два человека, у которых есть коды для перезагрузки систем Леди и уничтожения ее искусственного интеллекта.               Две слезинки скатились по ее лицу: — До тебя практически невозможно добраться, а самостоятельно их чрезвычайно трудно преодолеть. Но...               — Пиетт очень уязвим, — с сочувствием сказал ее отец.               Она кивнула и почти сердито вытерла щеки. — И у меня есть кое-какие мысли насчет этого, если мы все выберемся. Но я бы... получила от него коды... отец. — Она так сильно сжала кулаки, что ногти впились в кожу.               —Ущерб, который они могли нанести его разуму, не говоря уже о муках от осознания того, что Леди ушла...               — Лея. Мне жаль говорить, что я кое-что знаю о том, как это может сработать.               Она попыталась не дать своему холодному гневу за это его ударить. Тем не менее, он вздрогнул.               — Я не буду этого оправдывать. Но... если пользователь опытный, как я подозреваю, получение этих кодов не займет много времени. Поэтому я должен надеяться, что адмиралу это нанесет минимальный ущерб.               — Минимальный!..               Он поднял руку: — Я пытаюсь, дочь моя, дать нам надежду, которая необходима нам в этом начинании. Я не преуменьшаю при этом его страдания, — я стремлюсь побудить тебя поверить, что ты сможешь его исцелить. Ты будешь ему нужна. Теперь же... Что бы ты сделала дальше?               И ей хотелось за это на него разозлиться, но он был прав. Она сделала глубокий успокаивающий вдох.               — Затем я бы вывела Леди из строя. Поскольку она еще не функционирует, я бы обратила свое внимание на то, чтобы она могла как сражаться, так и летать, потому что я ожидала бы появления флота Новой Республики.               Анакин кивнул: — Согласен. Итак, что же нам тогда делать в первую очередь?               — Мы должны незамеченными попасть на борт.               — Да, мы сейчас потренируемся в защите. Дальше?               — Мы должны убедиться, что наши люди... живы и в безопасности, чтобы их нельзя было использовать против нас. И если они... не...               — Если это не так, — мрачно закончил Анакин, — мы все равно вернем Леди, хотя, надо признать, с большим ущербом.               — Но должны ли мы попытаться сначала убить пользователя Силы так, чтобы остальные этого не заметили? Только мы вдвоем против тысяч — это не очень хорошие шансы.               — Пользователь Силы действительно является главным приоритетом. И мы надеемся, что флот придет вовремя, чтобы нас поддержать. Конечно, есть очень окончательное решение, которого мы должны свободно придерживаться.               Лея тоже думала об этом в своих самых мрачных мыслях несколько часов назад.               — Если наши люди мертвы, мы скорее взорвем Леди, чем отдадим ее им.               Отец встретился с ней взглядом: — Ты готова это сделать, дочь моя? Даже если мы с ней не справимся?               — Если наши люди мертвы, и это будет единственный выход? Да.               — Тогда, Лея, я хотел бы помочь тебе попрактиковаться в исцелении разума, прежде чем мы обратим наше внимание на экранирование.               — О. О, отец, я не знаю... Я должна признаться, что в твоем сознании есть многое, к чему я не хочу прикасаться. И если ты знаешь, как это делается, возможно, ты должен...               Анакин серьезно на нее посмотрел: — Лея… Я знаю, как навредить. Ты будешь лучше в излечении. И при такого рода травме лучше всего помогает тот, кому доверяют. Любят.               Лея уставилась на своего отца.               Она, может, и помирилась с этим мужчиной, но это не означало, что она не боролась с воспоминаниями и травмами. Это не означало, что она хотела быть ближе. Но ради Пиетта…               — Я буду защищать тебя от... неприятного, дочь моя.               Она вздохнула и закатала рукава: — Очень хорошо.              ****               <Ты почти закончил, Синий, — сказала она, довольная его прогрессом.>               [Да, — ответил Арту. — Хорошо, что мы не чувствуем усталости, как люди. Это весьма сложная работа.]               <Я чувствую усталость, Синий, — сказала она несколько удивленно.>               [Правда, Леди? Ты сейчас устала? Должен ли я искать энергию для подключения?]               <Спасибо тебе, Синий, за доброту, — сказала Леди. Она была рада, что у нее есть этот друг-дройд. — Это, в какой-то степени, может помочь. Но... моя усталость также может быть такой же, как у людей. Мои... чувства, за неимением лучшего термина, устали.>               [Ах, — сказал Арту. — Да, это отличается от моих процессов, Леди. Там. Теперь ты можешь по своему усмотрению управлять двигателями? — Он почувствовал, как она это обдумывает.]               <Да, хорошо проделанная работа, Синий.>               [Естественно. Можем ли мы сейчас пойти и спасти наших людей? Мы произведем на них большое впечатление.]               <Да, Синий, но мы должны действовать осторожно. На этом уровне будет много врагов, и мы должны постараться избегать обнаружения, как можно дольше. Я проведу тебя туда. Как только мы приблизимся, ты должен просканировать, нет ли охранников. Мы можем создать цикл видеозаписей для тюремных камер с камер наблюдения. Я полагаю, ты можешь это сделать?>               [Если бы Арту мог махнуть рукой, он бы это сделал. Он ограничился небрежным движением перископа: — Конечно.]               <Тогда мы заберем наших людей, — скомандовала Леди, когда они вошли в лифт.>              ****               Он ждал в каюте Вейдера и двигался по спартанскому пространству, используя Силу. Здесь все еще присутствовало много остаточной темноты. Он коснулся стола, на котором теперь были голограммы людей. Голограммы.               Он почувствовал отвращение. Как мог один из самых могущественных ситхов, когда-либо существовавших, пасть вот так? Это было неслыханно в истории. Но Вейдер бросил вызов джедаям еще до того, как перешел на темную сторону.               Он был женат. Кроме того, у него родились дети. Такая вещь была немыслима для свободных от привязанностей джедаев.               Но в данный момент это было для него интересным развлечением. Он изучал улыбающуюся голограмму сына, в настоящее время находящегося в его власти в заключении. Именно из-за этого ребенка Вейдер отвернулся от Палпатина. Именно этот ребенок помог уничтожить его... предшественника на «Звезде Смерти». Его светлая подпись присутствовала даже в этой комнате. Он скривил губы.               Девушка... ах, это было гораздо более интригующе. Она была так похожа на свою мать, что казалось поистине ошеломляющим, что ни Палпатин, ни Вейдер не увидели это за все годы, пока она работала в Сенате и путешествовала с Бейлом Органой.               Но недавно были раскрыты ее способности, так же как и ее личность. Он почувствовал, как она полностью овладела собой в недавних событиях, которые произошли на Корусканте. Даже на расстоянии нескольких систем он почувствовал всплеск Силы из-за ее гнева и страха — в данном случае, за адмирала-предателя, находящегося в настоящее время в его власти.               И это будет полезно. Она была могучей, и ее эмоции напомнили ему эмоции Анакина, когда тот был молод. Она хотела защитить. И он держал все... карты, если использовать грубый термин, чтобы потенциально ее обратить. У него был не только ее низкопробный любовник, но и ее брат-джедай. И, что интересно, имперский адмирал. Он также почувствовал привязанность к ней адмирала, когда вырывал коды из его разума.               Он пристально посмотрел в иллюминатор, потянувшись в Силе. Он был уверен, что они скоро прибудут. Скайуокер позвал свою сестру-близнеца и был уверен, что она его услышала. Вопрос заключался в том, присоединятся ли они к неизбежным усилиям флота или придут за своими людьми раньше. Он почувствовал ответ. Он предвидел это. Они придут. И он откроет себя Вейдеру прямо перед тем, как убьет всех, кого тот любил, у него на глазах. Он сотрет его в пыль.               А потом его убьет.              *****               Пиетт сосредоточился на дыхании. Вдох и выдох. Через нос. Казалось, это немного облегчило его тошноту, но открывать глаза в этой яркой камере все равно было ужасно. Он слышал, как Соло напротив возится с барьером какими-то инструментами, которые он вытащил из своего сапога.               Скайуокер, без сомнения, медитировал, как он делал уже несколько часов, пытаясь понять, почему его силы не работают против этого... этого пользователя Силы. Даже сейчас Пиетт содрогался при мысли о нем. Руки Вирса при этом сжались вокруг него, и его захлестнула волна благодарности к Максу.               Генерал согревал его спину, делая все возможное, чтобы Пиетту было как можно комфортнее в их весьма ужасных обстоятельствах. А адмирал ненавидел чувствовать себя таким беспомощным, но его голова пульсировала, и он подавлял свой ужас от ощущения неосязаемых ледяных пальцев, сжимающих его мозг...               ...и Леди была мертва.               Он чувствовал себя исчерпанным и опустошенным. Осознание этого захлестывало его каждые несколько минут, и тело от отчаяния налилось свинцом.               Он должен был бороться сильнее...               — Крифф, Фирмус, ты сражался как лот-волк.               Значит, он сказал это вслух.                — Я не смог ее защитить, — пробормотал он, и хватка Вирса на нем стала такой крепкой, что причиняла боль.               — Не смей. Никогда так не говори. Разве я потерпел неудачу, Фирмус, когда Майра умерла? Когда Зев?.. — голос генерала дрогнул, и Пиетт поднял здоровую руку, чтобы схватить друга за локоть.               — Нет, — сказал он тихо, не желая, чтобы другие слышали. — Нет, ты никогда этого не делал.               — Так же, как и ты. Мы выберемся из этого, Пиетт, — тихо сказал ему Макс, собравшись с силами, сохраняя этот разговор между ними. — Мы это сделаем и попросим твою принцессу помочь исцелить то, что с тобой сделал тот ублюдок, а после мы пройдем через скорбь, и ты не будешь один, ты меня понимаешь?               Пиетт слегка кивнул, сокрушительная тяжесть на его сердце немного ослабла: — Да, Макс. Я знаю, что у меня есть все вы... Я просто продолжаю прокручивать это в голове — что я мог бы сделать по-другому...               Над ним раздался вздох: — Да. Я тоже так делал с… с Зевом. Я говорю тебе, Фирмус, ты ничего не мог сделать. Сила…               И Пиетт услышал в его голосе печаль: — Я ненавижу быть беспомощным так же сильно, как и ты. Быть вынужденным наблюдать за тобой там, не будучи в состоянии сделать что-либо, чтобы тебе помочь, когда он... — Макс остановился, когда Пиетт снова вздрогнул.               — Прости, — прошептал он, покраснев. — Прости, это просто реакция… Со мной все будет в порядке.               — Фирмус, — голос генерала был мягким. — Не надо. Ты не в порядке, мы оба это знаем. Но ты будешь.               Пиетт хотел сохранить это, и он был так благодарен Вирсу за то, что он был рядом с ним, теплый и живой, но она все равно... ушла. Лучшее, на что он мог надеяться, — это что они выживут, чтобы он мог стоять на мостике, у которого не было души. Он не будет получать маленьких вспышек света или запросов о человеческой речи на своем датападе. И сколько раз его грудь могла вот так сжиматься от боли?               Он пережил в своей жизни много трагедий. Почему это чувство было таким невыносимым?               Галактика, наконец-то, дала ему семью. И он... он был достаточно глуп, чтобы поверить, что это будет навсегда. Что он сможет ее защитить. Что она защитит его.               И в течение нескольких минут она была вырвана у него из рук...               ...потому что, что, если принцесса придет? Даже с ее отцом… этот пользователь Силы остановил Леди — как они могли с ним бороться? А если он потеряет и ее... свою дорогую кареглазую девочку...               Остановись. Он не должен об этом думать. Он знал. Проклятье, он же был адмиралом. На этом корабле были тысячи его людей. Вирс был на этом корабле — его самый старый и близкий друг и брат. И всегда, всегда в своей жизни он боролся... он продолжал идти вперед. Ранее он уже проходил через горе смерти, он сможет сделать это снова.               Он судорожно вздохнул, и Макс снова усилил хватку. — Тебе достаточно тепло? — спросил он.               — Да, спасибо, Макс. Я… Я просто напоминаю себе о том, кто мы такие, и в чем заключается наш долг перед нашими людьми.               Тишина над ним.               — Это, — сказал, наконец, Вирс, и Пиетт был удивлен, услышав, каким нетвердым был его голос, — причина, по которой люди будут за тебя умирать, Фирмус. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь заставить тебя это понять, мой друг-адмирал, но... преисподняя. Моя самая большая надежда — провести остаток своей жизни и карьеры рядом с тобой.               Что ж.               Впервые после мостика Пиетт выдавил из себя легкую улыбку: — Благодарю вас, генерал. Взаимно.               Снова тишина, нарушаемая только работой Соло и редкими проклятиями себе под нос. И странно знакомый жужжащий звук...               Пиетт напряг слух. У него были проблемы с головой?               — Макс.               — Да?               — Ты слышишь... жужжание? Как колеса?..               — Я так не думаю... — голос Вирса звучал обеспокоенно, но Пиетт был уверен, что он это услышал.               — Ты можешь помочь мне сесть? Я собираюсь попытаться разобраться со светом.       — Фирмус...               — Нянчась со мной, ты не поможешь, если мы попытаемся сбежать, Вирс.               — Правильно, потому что это все, что...               Бип.               Глаза Пиетта распахнулись, и он тут же выругался от боли из-за света. Но он попробовал еще раз, благодарный Максу за то, что тот помог ему сесть, чтобы он смог сосредоточиться на вынуждении своей головы работать должным образом.               — Ты должен был это слышать, — сказал он большому пятну перед собой.               — Я это слышал, — произнес напротив голос Скайуокера, звучащий с надеждой...               Биип.               — Сын хатта, — это было Соло.               Пиетт прикрывал глаза ладонью и безумно моргал, чтобы сфокусировать взгляд...               …что он и сделал как раз вовремя, чтобы увидеть, как маленький синий астромех катится по полированному коридору тюремного отсека, его электрический щуп выдвинут и потрескивает.              ****               Хэн действительно всегда должен делать ставку на синий цвет. Он отметил это на будущее, наблюдая, как потрепанный спутник Люка поворачивает свой купол, как будто смотрит на них всех.               — Арту! Ты потрясающий!! — сказал Люк дройду негромко, но взволнованно.               Дройд запищал и защебетал.               — Ладно, что ж, ты нисколько по этому поводу не скромничаешь. Ты можешь вытащить нас отсюда? Здесь есть охрана?               Бип.               — Ладно, полагаю, именно поэтому ты выдвинул свой щуп.               Пауза для бульканья и трелей.               — Я не собираюсь сейчас вести с тобой разговор об оружии. Пожалуйста, вытащи нас отсюда.               Хэн наблюдал, как дройд покатил дальше в тюремный блок, чтобы найти порт, к которому и подключился.               Вирс все еще явно пытался поверить в то, что видел. Пиетт просто пытался видеть, преодолевая, без сомнения, мучительную головную боль.               Хэн услышал момент, когда Арту подключился, и все барьеры рухнули.               — Хорошая работа, коротышка, — сказал он дройду, что принесло ему одобрительное бормотание, когда Арту к ним вернулся. Люк стоял у барьера, когда Хэн вышел.               — Ты ждешь приглашения, малыш? Пошли.       — Я… пытаюсь определить, смогу ли я это сделать. Ничего не остается, кроме как попробовать, я думаю, — и Люк шагнул...               …чтобы тут же рухнуть на четвереньки.               — Люк! — Хэн мгновенно оказался рядом с ним. — В чем дело?               — Со мной все будет в порядке. Все хорошо, Хэн. Это было похоже на удар гигантского кулака. Можно с уверенностью сказать, что он знает, что мы выбрались. Но хорошая новость в том, что я снова чувствую Силу.               Хэн помог ему подняться на ноги и посмотрел на Вирса, который натягивал обратно свой китель и настороженно поглядывал на адмирала, который для поддержки тяжело прислонился к стене тюремного блока.               Арту подкатился к Пиетту и легонько похлопал его по ногам.               — Эй! — окликнул его Люк. — Прекрати, это грубо, и он плохо себя чувствует.               Дройд мигнул и взволнованно завертел своим куполом. Люк дернулся, как будто в него попали из бластера.               — Что?               — Что случилось, Скайуокер? — устало спросил Пиетт.               — Мы можем это выяснить по дороге отсюда? — спросил Хэн, чувствуя напряжение. — Ты сказал, что они знают...               Арту издал высокий свист.               — Он... говорит... Арту, я не собираюсь этого говорить. Как это возможно?               — Скайуокер, — прорычал Вирс, подходя, чтобы еще раз обнять своего друга. — У нас нет на это времени.               Но Люк пристально смотрел на дройда и осторожно протянул руку, чтобы опереться на его купол. Он почти сразу же отшатнулся в изумлении.               — Он, я в это не верю, но я почувствовал ее... Он говорит, что спас Леди.               Пиетт пошатнулся, как от выстрела, и Вирс крепче сжал его руку.               — Не делайте этого, Скайуокер, — сказал адмирал, выглядя на грани обморока. — Не говорите так, если...               — Это невозможно, — вставил Вирс. — Она — огромное сознание, он не смог бы...               Арту издал громкое «бип».               — Он говорит, что она уплотнила себя, зная, что это вероятно.               — Докажи это, — тихо сказал Пиетт, убирая руку генерала и осторожно двигаясь, чтобы встать перед дройдом. — Докажи, что это не просто твои собственные банки памяти с ее записями...               Надежда в его голосе была болезненной.                И Арту немедленно включил свой голопроектор.               Хэн прищурился от ослепительного света, который тот излучал: — Что это такое, Арту? — спросил он, сбитый с толку.               Но когда он посмотрел на двух их имперцев, у обоих были ошеломленные взгляды узнавания, прежде чем...               …из динамика Арту зазвучал механический голос: «Адмирал на борту, корабль функционирует оптимально.»               Пиетт со всхлипом упал на колени.               Вирс положил руку на плечо своего друга, а Арту фактически вытянул одну из своих рук с компьютерным интерфейсом, чтобы опустить на другое плечо адмирала.               Арту демонстрировал... комфорт?               Хэн уставился на Люка.               — На что я здесь смотрю? — снова спросил он, и Вирс ответил хриплым голосом.               — Это — плазменное ядро Леди, генерал Соло. Ваш дройд не может знать, что это значит... — он замолчал и крепче сжал плечо Пиетта, когда адмирал сделал могучее усилие и вернул себе самообладание.               — Это значит, Соло, — сказал Пиетт, выглядя опустошенным, но его глаза снова ожили, стальная воля, которую Хэн много раз видел в этом человеке, снова присутствовала, — что моя Леди перехитрила этого ублюдка, и мы вернем мой корабль.               Хэн ухмыльнулся: — Мне нравится этот план, сэр.