Еще одно вторжение (Once More Unto the Breach)

      [Арту двигался очень уверенно мимо других дройдов и людей. — Это следующая панель? — спросил он Леди.]               <Да, — ответила она. — Перенаправь схему 245-G4 на пересечение с нейронными ветвями.>               [В течение последних трех часов они спокойно и методично работали, чтобы вернуть ее внутренние системы к надлежащему виду. Он переходил от панели к панели, чтобы им не мешали и не захватывали. У него все шло очень хорошо. Естественно.]               <Еще одна панель, — сказала она ему. — После мы должны обратить наше внимание на мои двигатели. Люди на данный момент не должны знать, поэтому я проинструктирую тебя о том, как направить их через мои нейронные цепи, а не через механические.>               [После мы сможем спасти Люка Скайуокера? — спросил Арту. Он не был нетерпелив. Ему просто нравилось напоминать всем о своих планах.]               <После, да, я думаю, нам необходимо будет спасти наших людей. Они могут нам помочь.>               [Они не могут подключаться к порталам, как я, Леди, — напомнил ей Арту. Они намного медленнее. Он заботился о своих людях. Однако факт оставался фактом: его обработка была превосходной.]               <Верно, — ответила она, безмятежно уверенная в их превосходстве, — но они будут полезны, чтобы делать то, что не можем даже мы. И они будут в большей безопасности, если смогут передвигаться по кораблю. Зло желает, чтобы Темный пришел сюда за Люком Скайуокером. Моя оценка такова, что Дорогая тоже прибудет.>               [Кто Зло, леди? — спросил Арту, направляясь к обширному машинному отделению «Палача». Красный дройд уставился на него. Арту уставился на него в ответ.]               <Зло было уничтожено на Круглой Станции, — ответила она. — Но... этот пользователь Силы чувствовался воплощением Зла. В настоящее время я буду называть его таковым. — Она была задумчива.>               [Каково твое назначение и задача? — спросил красный дройд. — Леди? — мысленно спросил Арту. — Что я должен ответить?]               <Скажи ему, что работаешь над секцией охлаждающей жидкости 49, код авторизации P27.>               [Я R2-D2, — высокомерно ответил он. — Я здесь для ремонта секции охлаждающей жидкости 49, код авторизации P27. — Дройды не задерживали дыхание, но Арту держал свой купол очень неподвижно.]               [Оцениваю, — сказал красный дройд. — Авторизовано. Ты можешь продолжать. — Конечно, могу, — ответил Арту. Действительно, красные дройды. ]               <Синий... — спросила Леди, удивленная и встревоженная. — Ты не должен враждовать с низшими. >               [Арту фыркнул. Несколько техников посмотрели на него. — Привет, — сказал он. Техники — типичные люди — пожали плечами и пошли дальше. — Леди, — сказал Арту, глядя на них с презрением, — я рад, что мы выбрали лучших людей.]               <Да, — согласилась она, в ее сообщении была очевидна печаль.>               [Арту был очень хорош в подбадривании, как и во всем остальном. — Люк Скайуокер сможет помочь твоему адмиралу, — сказал он ей. — Или, может быть, Анакин Скайуокер, когда он придет. Он способен все исправить.]               <Хм, — ответила Леди, все еще грустная. — Темный — самый опытный, Синий. Но влияние пользователей Силы на нервные процессы человека...>               [Леди сопротивлялась его ободрению, но не так, как это делал Трипио. Тот, казалось, гордился тем, что был... пессимистом. Это была одна из причин его существования. Леди... грустила... И это... — Мне очень жаль, Леди, — сказал он ей.]               <Спасибо тебе, Синий, — тихо ответила она. — Мы на месте. Давай приступим к работе.>               [Арту подключился к сети. Если бы адмирал не функционировал должным образом, он лично использовал бы свой электрический стержень против Зла. Это было самое меньшее, что он мог сделать для Леди.]              ****              В его ухе раздавался ровный стук. Это было первое, что действительно пришло ему в голову. Она гудела от Силы, и он находил в этом утешение.               Почему утешение? Что произошло?               Медленно, как будто распространяясь из центрального колодца, остальная часть его тела тоже проснулась, — и это было весьма неприятно.               Все болело. От нервов до мышц, все ужасно пульсировало. Может быть, он упал с AT-ATа, и на него наступили? Он застонал, и внезапно руки сжались вокруг него. Руки?               Он был схвачен... двигался по кораблю... сдерживался...               Глаза Пиетта резко открылись, и его словно пронзило светом. Его голова…               Его желудок скрутило.               — Меня сейчас стошнит, — сумел он сказать тому, кто был с ним, и внезапно его подтащили к освежителю, и как раз вовремя. Его вырвало, и он закашлялся, почувствовав при этом руку на своей спине.               — Все в порядке, Фирмус, я тебя держу.                И сильные руки держали его, пока он не закончил, а потом его унесли, и он снова безвольно прислонился к широкой груди.               — Вирс? — спросил он, не желая снова открывать глаза, учитывая недавнюю агонию.               — Прямо здесь.               — Ты… в порядке?               Невеселый смех: — В своем стиле даже сейчас... Да, Фирмус, со мной все в порядке.               Пауза: — Что больше всего болит?               Это было легко: — Голова.               — Ммм. Эти чертовы камеры такие светлые, мне очень жаль. Можешь ли ты снова попытаться открыть глаза, если прикроешь их руками? Я хочу проверить твое вероятное сотрясение мозга.               — У меня сотрясение мозга? — хотя он и не был уверен, почему.               Его голова ударилась о стену. Но он должен был продолжать бороться...               — Будет чудом, если у тебя его нет. Пожалуйста?               Пиетт пошевелил руками... и это запястье не работало должным образом. Он зашипел.               — В чем дело?               — Я думаю... кажется, у меня треснуло запястье.               —  Треснуло? Что ж, если это все, чем ты отделался, я согласен. Хорошо, используй другую руку.               И Вирс поднес свою правую руку к лицу. Пиетт осторожно прищурил глаза.               — Звезды, — простонал он. Но он справился, прищурив глаза и медленно позволяя им полностью открыться. Это было похоже на самую сильную мигрень, но он мог видеть.               Простые стены, блестящий пол. Тюремный отсек? Его собственные сапоги, чей-то китель… Вирс? — прикрывающая его рука, которую он узнал бы где угодно, прижимающая его к Максу.               И очень осторожно он пошевелил рукой, готовясь к последовавшему за этим уколу боли, но полный решимости с ним справиться. Он слегка пошевелился, и, наконец, над ним появилось лицо его друга, серьезное, обеспокоенное и... грустное?               — Привет, — выдавил из себя Пиетт, и на лице генерала промелькнуло некоторое облегчение.               — Значит, ты знаешь, кто я такой?               — Конечно.               Почему бы он не знал, кто такой Вирс? Почему тот выглядел таким... разбитым?               Вирс внимательно посмотрел Пиетту в глаза, что слегка его смутило: — Да, сотрясение мозга. Полагаю, ничего особенного в этом нет. Ты сейчас в состоянии сидеть?               Почему он так паршиво себя чувствовал?               Пиетт сделал пробное движение: — Да. Вирс, что происходит? Почему мы... это тюремный отсек «Палача»?               Макс медленно помог ему сесть самостоятельно, а затем снова посмотрел на него оценивающим взглядом.               — Фирмус, просто... дай себе минутку. У тебя было довольно... — и генерал замолчал, выглядя страдальчески.               Макс почти никогда так не выглядел. Пиетт старался не поддаваться нахлынувшему страху.               Вирс помог ему передвинуться, чтобы прислониться к стене, и придвинулся, чтобы сесть рядом с ним.               — Ты хочешь вернуть свой китель прямо сейчас? — спросил Пиетт.               — Пока нет. Ты... Я просто хочу убедиться, что шок не является проблемой.               Шок? Что, во имя галактик, происходит?               Он посмотрел на Вирса, на морщины напряжения на его лице и мрачное знание... чего-то в его глазах.               — Макс, как долго я был в отключке? Почему... почему мы здесь?               — Ты провел без сознания примерно восемь часов. Заставил нас немного обеспокоиться.               Нас?               Он огляделся и понял, что Соло и Скайуокер были в двух камерах напротив, серьезно наблюдая за ними.               — Фирмус... — Вирс закрыл глаза и явно приготовился к чему-то. Пиетт обнаружил, что его сердце бешено колотится.               — Что ты помнишь?              *****               Вирс посмотрел на своего друга сверху вниз, ненавидя, насколько тот был смертельно бледен, но благодарный за то, что тот, наконец, пришел в сознание. Эти карие глаза были озадачены, и ему было неприятно сознавать, что вскоре осознание того, что произошло, прорвется сквозь них и снова разрушит его жизнь. Напротив них Скайуокер и Соло терпеливо и сочувственно ждали.               Сила, он ненавидел все прямо сейчас. Но он никогда не уклонялся от своего долга, как и Пиетт, и тот не поблагодарил бы его за то, что он это скрыл.               И все же он постарается быть как можно бережнее.               — Я... — Пиетт снова переместился, и у него должно было все болеть, но его друг был крепким орешком, и он не жаловался, только прижимал к груди левое запястье.               — Я был на мостике... Но меня куда-то привели, да?               Что ж, тогда, по крайней мере, его рассудок не казался слишком поврежденным. Вирс все еще осознавал, что его собственное сердце обливалось кровью за друга и воспоминания, которые вот-вот придут.               — Да, — осторожно ответил Вирс. — Именно поэтому мы здесь. Было... нападение.               — Ты был там, — сказал Пиетт, его глаза начали смотреть вдаль.               Вирс поднял свой взгляд на Скайуокера, чье лицо выражало боль за его друга. Возможно, ему понадобится, чтобы молодой джедай в ближайшее время кое-что рассказал.               — Я... был, да. Фирмус... они, эм, ох, криффова преисподняя, — он вздохнул.               — Им нужны были коды, — прошептал Пиетт, а затем, затем он смотрел в глаза Вирсу. Генерал знал этот взгляд — он видел его в собственном зеркале много лет назад, когда потерял жену, а затем и сына.               — Я их не дал.               — НЕТ, — Вирс был непреклонен. — Нет, вы этого не сделали, адмирал. Они... они не оставили тебе выбора...               — Она мертва, — голос Пиетта был ровным. — Они... он… он вырвал их... ах. — Он приложил руку к голове, ужас сочился из его голоса.               — Дышите глубже, адмирал, — сказал Скайуокер напротив них, и Вирс снова обнял своего друга и помог наклонить его голову между колен.               Он задыхался и дрожал под рукой Вирса, но дышал. Он долго держал голову опущенной — когда он, наконец, поднял ее, выражение его лица отражало желание генерала каждым атомом своего существа медленно, мучительно уничтожить этого вечно проклятого пользователя Силы.               Но это не вернет Леди.               Он крепче обнял Пиетта, который слегка поморщился. Правильно. Брошенный через комнату.               — Извини, — пробормотал он. — Фирмус, что я могу сделать? Скажи мне, чем я могу тебе помочь.               Пиетт снова вздохнул и потер здоровой рукой лицо. Затем он посмотрел на Вирса со страданием, которое было генералу слишком хорошо знакомо.               — Как… как после этого мне жить дальше, Макс?               О, Фирмус, в том-то и вопрос, верно?              На этот раз со своей рукой он был более нежен: — Один день за раз. Одна нога перед другой. И нет, это не так-то просто сделать. Но ты должен.               — А должен ли я?               Вирсу от этого тона стало холодно. Он тоже помнил это чувство. Сколько ночей после Зева он смотрел на свой служебный бластер?..               Он снова взглянул на Скайуокера и Соло поверх склоненной головы своего друга. Он ценил, что они молчали, но их присутствие помогало ему, напоминало о других...               — Да, Фирмус, ты должен. У тебя есть другие люди, которые в тебе нуждаются. Я — один из них.               Пиетт снова поднял глаза. По крайней мере, Вирс надеялся, что неумолимая воля его друга к защите поможет ему через это пройти.               — Как и твоя принцесса, которая, возможно, уже в пути.               — И мой отец тоже, — впервые заговорил Скайуокер. — Он ужасен в высказывании этого, адмирал, но, поверьте, у меня есть некоторый опыт общения с его целеустремленностью для тех, кто ему дорог.               Соло фыркнул, но мудро промолчал.               Пиетт моргнул и посмотрел на молодого джедая: — Благодарю вас, коммандер. И тебя, Макс, но... Я просто... Я... не знаю... что...               Вирс ненавидел, что его друг, который уверенно командовал флотом и стойко противостоял стольким угрозам, казался таким растерянным.               Он притянул адмирала к себе и прижал: — Отдыхай, Фирмус. Мы можем позже поговорить о следующих шагах.               Он надеялся. Он понятия не имел, сколько времени у них было, чтобы попытаться совершить побег. Или остались ли еще у Пиетта силы, чтобы попробовать это сделать.              ****               Люк наблюдал, как Вирс делает все возможное, чтобы защитить своего друга от новостей, которые были бы сокрушительными, независимо от того, насколько осторожно они были представлены. Увидел, как глаза Пиетта стали мертвыми, когда тот вспомнил, что произошло.               Мне очень жаль, адмирал.               Он задавался вопросом, что бы он чувствовал, если бы Арту был безвозвратно уничтожен. Знал, что скорбел бы по одному из своих самых верных друзей.               Придет ли Лея? А отец? Он был вполне уверен, что дотянулся до нее. А если он это сделал...               — Сейчас нам нужно поговорить о том, как отсюда выбраться, — сказал он. — Генерал, вы с адмиралом знаете корабль лучше, чем Хэн или я. Мне очень жаль, я хотел бы, чтобы мы могли это отложить, но неизвестно, сколько у нас времени.               Пиетт поморщился, и Люк понял, что это было не из-за его физических травм.               Вирс бросил на него раздраженный взгляд, но Люк стоял на своем. Оба их имперца в данный момент находились не в своей тарелке — Пиетт в своем горе, Вирс из-за друга, — и, таким образом, Люку нужно будет поддерживать их движение вперед.               — Я почти уверен, что дозвался до Леи. А это значит, что она, скорее всего, придет.               Глаза адмирала встретились с его глазами, и Люк чуть не вздрогнул. Это были глаза человека, гадающего, сколько еще можно у него отнять.               — Если это так, то я не могу представить себе сценарий, при котором отец позволил бы ей прибыть одной, — он попытался передать свою уверенность, в частности, Пиетту.               — Да, я не представляю, чтобы твой старик хотел, чтобы она попыталась без него справиться с этими крифферами, — вставил Хэн.               — Я... смог отправить вашему отцу короткое сообщение, — хрипло сказал Пиетт со своего места, прислонившись к плечу генерала. Все они приняли это во внимание.               — Как? — спросил генерал, явно впечатленный своим другом.               — У меня за спиной был мой датапад. Я нажал на передачу в тот момент, когда эти ублюдки наставили на меня бластер.               — Так что же отец может знать? — настаивал Люк.               — Я не думаю, что смог сообщить ему что-то еще, кроме того, что «Палач» явно был скомпрометирован. Надеюсь, что он, возможно, просто увидел генерала Прайда, но я не уверен.               — Кстати, кто такой этот генерал? — спросил Хэн.               — Я считал его мертвым, — вставил Вирс. — Я никогда с ним не встречался, только слышал из меморандумов флота, что он был убит на Явине.               — Должен признаться, что до сегодняшнего дня я о нем не слышал, — сказал Пиетт и снова приложил руку к голове.               Люк надеялся, что они смогут ему в этом помочь. Он почувствовал тошноту при мысли о насильственном проникновении в чей-то разум. И его беспокойство росло, когда он наблюдал, как из носа Пиетта потекла струйка крови.               — Адмирал, — осторожно сказал он, — у вас идет кровь из носа.               Пиетт поднял руку, чтобы ее вытереть, и Вирс снова выглядел разъяренным, когда Пиетт убрал руку, чтобы посмотреть на собственную кровь.               Он поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Люком, и юный джедай почувствовал себя неуютно от его настороженности. Он понимал это — то, что случилось с Пиеттом, заставит его быть... осторожным рядом с пользователями Силы.               — Что... чего мне ожидать, коммандер? — спросил он с поразительным спокойствием для того, кто подвергся такому жестокому обращению.               — Хотел бы я знать больше, сэр, — ответил Люк. — Это... ну. Я никогда не рассматривал возможность совершения чего-то подобного. Как я сказал генералу Вирсу, надеюсь, что ущерб минимален, поскольку, насколько я понимаю... контакт был кратким. Но спросить об этом нужно у моего отца или Леи. Она была весьма увлечена изучением силового исцеления, а отец... ну. Он мог бы знать по другим причинам.               И Люк не любил размышлять об этих причинах. Врывался ли его отец когда-нибудь вот так в чей-то разум?               — Мне очень жаль, сэр, но от меня мало толку. Просто... скажите одному из нас, если станет хуже.               Пиетт кивнул, вытирая кровь рукавом, затем закрыл глаза. Вирс подвинулся, чтобы обеспечить ему более удобную поддержку.               — Так что люди могут прибыть, — сказал Пиетт. — Если вы задаетесь вопросом, можем ли генерал или я найти выход из этих камер, коммандер, боюсь, это не наш уровень компетенции.               Люк задавался вопросом, могут ли они знать способ: — Ладно, — сказал он, — Хэн?               — Эй, парень, я готов попробовать, но нам бы пригодился твой дройд.               Арту. Арту был на корабле.               — Что ж, это интересный момент. Я оставил его в ангаре.               — Вы снова оставили его без присмотра? — спросил Пиетт, приоткрыв один глаз, чтобы обвиняюще на него посмотреть.               — Он обещал остаться с крестокрылом. Но если он заметил, что на Леди напали...               Должна ли у него быть хоть какая-то надежда?               — Вы хотите мне сказать, — выдавил Вирс, — что мы возлагаем наши надежды на возможность того, что ваш угрожающий дройд пережил атаку?               — Я бы не сказал, что ВСЕ наши надежды, — ответил Люк несколько защитно. — Но Арту и раньше довольно хорошо удавалось вытаскивать нас из сложных ситуаций некоторыми впечатляющими способами.               — Я пытаюсь забыть один из них, — пробормотал Пиетт, не открывая глаз.               — Он вытащил вас из трудной ситуации? — спросил Хэн, прежде чем Люк успел что-то сказать.               О, давайте не будем вдаваться в это прямо сейчас.               — На самом деле, втянул меня в одну из них...               — В любом случае... — попытался Люк.               — Ну, я думаю, мы все можем согласиться с тем, что Беспин был полным криффом во всех отношениях...               — Соло, — произнес Вирс сквозь крепко сжатые зубы. — Я не хочу слышать это слово в моем присутствии.               — Я просто говорю...       — Пожалуйста... — Пиетт снова выглядел больным.               — Я — тот, который был заморожен...               — Хэн, — твердо сказал Люк, прежде чем Вирс успел превратить его друга в пепел, просто смерив убийственным взглядом.               — Все, находящиеся здесь, там пострадали. И сейчас не время это обсуждать. Дело в том, что, вполне возможно, у меня есть дройд, который разгуливает на свободе. Хэн, я знаю, что у тебя в каблуке сапога есть «специальный» набор. Можешь ли ты, по крайней мере, попробовать поработать с энергетическим барьером?       — Скорее всего, меня просто убьет током, — проворчал контрабандист.               — Какая это была бы потеря, — пробормотал Вирс.               — Макс, это не помогает, — сказал Пиетт, переводя взгляд на генерала, а затем снова побледнев.               — Адмирал? — спросил Люк, в сотый раз желая что-нибудь сделать, чтобы это исправить.               — Я... Я просто… Я думаю, мне нужно прилечь, — и Вирс уже помогал, направляя его в исходное положение у своей груди и прислоняясь спиной к стене, прежде чем снова поднять на Люка свой напряженный взгляд. Ему не нужна была Сила, чтобы знать, о чем думает этот человек.               Вытащи нас отсюда. Помоги моему другу.               На мгновение воцарилась тишина.               — Генерал, — сказал Хэн. И Вирс посмотрел на него.               — Я приношу свои извинения.               — Спасибо, Соло, — Люк не думал, что ему померещился легкий толчок Пиетта в руку Вирса. — Я... я тоже приношу свои извинения.               — Никаких проблем. Я сделаю все, что в моих силах.               — Спасибо, Хэн, — сказал Люк.