***
Этаж Философии был переполнен зрителями. Госпожа Бина не совсем понимала, почему все вдруг решили собраться именно у неё, но мысли пожаловаться у неё не возникало и в помине, наоборот, она видела в этом исключительную возможность: наконец простые смертные смогут осознать всё величие её чёрного чая. Ухмыльнувшись своей самой хитрой улыбкой, бывшая арбитр произнесла свою знаменитейшую, сокровеннейшую фразу ещё со времен L-корп: — Чай поставьте. — Но госпожа... — Чай поставьте. Агенты, ныне помощники библиотекаря, будто машины по протоколу привели команду в исполнение. То, с какой последовательностью и вдумчивостью они вкладывали в каждое свое движение смысл, заслужило уважение у всякого, кто воочию лицезрел их мастер-класс (никто не обращал внимания). Их отточенный и до шрамов на костях оптимизированный метод заварки чая мог бы заставить даже страстных любителей кофе с Этажа Социальных Наук поднять свои челюсти с пола и записывать заметки на будущее. Глядя на их преданность делу, на их вовлеченность и энтузиазм, Игорь понимал фундаментальную разницу между нижними и средними этажами перед верхними. О таких людях отзываются молча, красноречиво водя пальцем у виска. Когда прихвостни госпожи Бины (наконец-то!) покончили с сервизом, зрители расселись перед экраном, как детишки у телевизора. Стульев, увы, не хватало, но это не мешало насладиться боем Цветных. После раздачи пиздюлей Ансамблю не было никого, кто не хотел бы передохнуть за захватывающим зрелищем, особенно таким! Игорь лично был знаком с одной биполярной девчушкой, которая бы мать родную продала за возможность увидеть Цветных в деле, а после боя наверняка ещё попросила бы автографы у обоих претендентов. Желательно на её натуре. Он не поленился включить запись на случай, если им удастся однажды пересечься – никогда не знаешь, что может произойти в этой чёртовой жизни. Этот урок Игорь усвоил. И пока он настраивал звук, в толпе заиграла знакомая песня: жаркий, даже ожесточённый спор на весьма и весьма высоких децибелах! В основном участвовали звери из дисциплинарного и снобы архитектурного... То есть... Ну вы поняли короче. — Не смеши меня! Псина Анжелы и грязи на подошве босса не стоит! Вот, так ему, да! — на экране крупным планом зарычала Мимикрия. Вертикальный взмах. Толпа уже успела разделиться на два лагеря. Клан “Это – это это, а то – это то”, и команда “Трусы мне не нужны”, ударение выбирайте по желанию. Игорь находил несколько удивительным то, что никто даже не допускал мысли, дескать, Роланд так-то мог объявиться и по их души. Он же Цветной там, все дела... Да, действительно удивительно, но только и всего. Благодаря подачкам от Библиотеки даже Этаж Пьянчуг был вполне в состоянии уложить Тишину спать. Настолько абсурдна сила Света, все это понимали, а потому и не волновались по этому поводу. Проиграет Гебура – та же Малхут без проблем добьёт, сожрёт остатки, а затем выжжет недоеденное до углей и выбросит в урну. Игорь не на шутку побаивался эту миленькую на первый взгляд девушку: во всём её теле не было ни единой здравомыслящей кости. Слишком уж сильное впечатление она произвела в дни Лоботомии. — Смею заметить, что вы недооцениваете мощь машины для попкорна. Уж кто-кто, а ты-то должна знать, Оксана! Подавляли ведь всей стаей на этаже, разве нет? — Пф, нашей самой большой проблемой было не убить его в форме Большого Волка слишком быстро, чтобы не разозлить Наёмницу. Если уж и говорить про подавления, то только Птица Апокалипсиса действительно доставила проблем. Не так ли, госпожа Бина? — Да уж, танец у нас вышел бесподобный, — хлебнула она чай. — Чай поставьте. И тут вдруг в разговор вклинился всё это время хранивший молчание старец, что восседал рядом с арбитром. Он сложил чашечку за стол и хлопнул в мощные ладони. Этого оказалось достаточно, чтобы все хором повернули шеи к господину Хокме, как гномы, услыхав карету Деда Мороза. — Дамы и господа, попрошу немного внимания... и тишины. Благодарю, — он без спешки встал из-за стола, стул под ним слегка протёр пол. Поправив пуговицу на рукаве серого пиджака, господин Хокма возвысился за бархатной спинкой кресла госпожи Бины. На лице каждого читался неподдельный интерес в той или иной степени, каждый про себя задавался вопросом: что же расскажет всеведущий Хокма на этот раз? Его мудрый взгляд, огранённый статным моноклем, озирался эдаким маяком света над разноцветным морем библиотекарей и чёрно-золотым айсбергом арбитража. Маяком знаний, не иначе. — Вместо напряжённых дискуссий я предлагаю вам несколько более... занимательную альтернативу, вы не против? — никто не возразил, и лишь вечно уставшая Найт зевнула. — Отлично. Тогда, позвольте представить вам одну хорошо знакомую мне леди. На своём веку она успела сразиться со множеством существ воистину невообразимой силы, в том числе с настоящим Красным Туманом... с треском проиграв последней, — лишь единицы в толпе не изумились сему факту, в большинстве своём будучи покровителями этажей и личными помощниками обеих. Все уставились на госпожу “Чай поставьте”. — Не лукавь, я всего лишь игралась с Кали, — уверенно подметила госпожа Бина, не поддавшись волнениям толпы. — И теперь ты здесь... Я считаю не будет преувеличением сказать, что каждому присутствующему интересно: какого же мнение той, кому довелось схлестнуться в смертельной схватке с обоими сегодняшними гладиаторами? — Да, госпожа Бина, расскажите! — Это ведь Гебура, не так ли?! — НУ точно Роланд! Публика снова разразилась в предположениях, господин Хокма аж напрягся от нахлынувшего гула, потирая висок. Старость – не радость, проявите уважение, черт возьми. В его хватке вдруг блеснула трость и, словно судья молотом, он топнул палкой по земле. Эхо пронеслось громом по поляне. — Попрошу тишины, — не просьба, а заклинание. Шум моментально стих. — Позвольте Бине сказать. — Спасибо, дорогой. А какой был вопрос? — Можно я, можно я, госпожа Бина! — пулей подняла руку Бонг-Бонг, махая ею словно веером спасаясь от жары. Леди исподтишка метнула взгляд на Хокму в поисках одобрения, на что тот многозначительно кивнул. — Можно. — Госпожа, кто сильнее, Роланд или Гебура? Все затаили дыхание в ожидании вердикта Арбитра. Одна лишь госпожа Бина не придавала вопросу того же великого трепета, что остальные. Её блестящие, пастельные губы, точно вампирские, очаровательно соприкоснулись с золотым обрамлением чашечки крепкого чая. Испив чудо-напиток, она, прикрыв глаза, сказала: — Гебура, — без колебаний. Кто-то в толпе пораженчески зарычал. Но ответ был неисчерпывающим. — Однако, если Роланд наконец сможет пробудить своё ЭГО, то для неё бой может стать слегка затруднительным. — Но проиграет ли она? — Бонг-Бонг, чуть подрагивая, поднесла невидимый микрофон к устам судьи. Момент истины. — Отнюдь, она выиграет. И, как если бы микрофон, что поднесла Бонг-Бонг, оказался настоящим, тихий голосок госпожи Бины разнёсся взрывом, цепной реакцией воспламеняя пожар в лесу библиотекарей. — Да откуда ей знать! — резко возразила Шарлотта, вспрыгнув на ноги и тыкнув пальцем на покровителя Философии. Пожалуй, она была единственной среди агентов, у кого хватало то ли самонадеянности, то ли безумия, чтобы осмелиться выступить против госпожи Бины. Хотя в своё время – в подавлении Арбитра – Шарлотта, между прочим, сыграла решающую роль в усмирении судьи. — Отрицание – первый шаг к принятию, — но госпожа Бина лишь улыбнулась, да пошире. От неё разило аурой несравненной уверенности, всеподавляющей. Не знаю как, однако Шарлотта умудрилась узреть в этой ауре ниточки красного флага, и, уподобившись быку, пустила пар из ноздрей, точно готовясь пойти на таран. — Тогда как насчёт пари? — Шарлотта будто специально поддалась на мнимую себе провокацию, резво воздымая палец к звёздному небу. Упрямая девчонка. — Раз вы так уверены в своей правоте, м? Улыбка госпожи Бины стала ещё шире, вылилась почти неестественной линией. Чудовищной. — Согласна, — слово прозвучало как последний гвоздь, вбивающийся в братскую могилу Вестибюля. Ким зажевал губу, он не нашёл в себе силы остановить Шарлотту, а вот Бонг-Бонг с Игорем (идиот!) с радостью поддержали свою подружку, встав по её правое и левое плечо. — Если Гебура проиграет, то ваши прихвостни будут убираться за нас! Скажем, год. — Тогда, если Роланд проиграет, – а он проиграет – то вы будете вылизывать грязь и нечистоты со всей Библиотеки. Три месяца. Равноценный обмен, как считаешь, Хокма? — Что ж, не имею ничего против хорошего пари, — старец понимал, что условие было несколько... неравным. Но предпочел сделать вид, мол, всё в порядке. Что же это, если не очередное доказательство его безмерной мудрости? — Тогда по рукам! — с энтузиазмом подала кисть Шарлотта, схлестнувшись глазами с судьей. В рукопожатии обе будто пытались оторвать другой локоть с плечом и всем позвоночником в придачу. Дальше тишина прерывалась лишь редкими выкриками, бранью и перешептываниями. Всем уже не терпелось узреть финал битвы Цветных, а именно триумф Гебуры. Оно и понятно: какой дурак откажется от трёх месяцев отпуска от рутинной работы? У Роланда было только три верных фаната: четвёртый, Ким, уже принял свою участь. И когда Сильнейшая, Гебура, сражалась с самозванцем и его напарницей, Черной Тишиной, она начала проявлять свое ЭГО. Роланда и Анжелику отбросило от ужасающей силы, и затем Гебура сказала: “Настоящая битва только начинается”. — Погодь, я такого не говорила, — Гебура сочла своим долгом исправить неточность в рассказе Игоря. — Разве? Говорила ведь. — Говорила-говорила! Я помню! — Постойте-ка, — вклинился Роланд, глядя с очень озадаченным выражением, словно баран на новые ворота. Почесав бритый подбородок, он сложил дважды-два и снизошло озарение! — Так это ведь из-за Шарлотты нас объебали, а не из-за меня! — Я, вообще-то, твою честь защищала! Да и что мешало тебе выиграть, а? — Нихуя себе, так это я виноват получается? Раз такая умная, то сама и выйди раз на раз с Красным Туманом, а я потом спрошу: чё не выиграла-то? — Да легко! Гебура, даю пять минут на прихорошиться, буду ждать в зале испытаний. Заарканим толпу, прямо как в старые добрые! — А ведь Шарлотта может, — поддакнул Ким. — Помнится, Управляющий как-то заставил её усмирить ядро Тумана в одиночку и причём не единожды, а дважды. Мы ведь не просто так кличем Шарлотту Берсерком. — Роланд. Твоя подопечная – ты и разбирайся, — Гебура явно не горела желанием устраивать спарринг сессию и разлеглась на диване, молча говоря: «Моя хата с краю». — И ты туда же... По итогу вместо генеральной уборки или хотя бы хорошей драки компания горячо вгрызалась друг другу в глотки – лишь словесно, Этаж ведь всё-таки Лингвистики... Гебура большую часть времени просто молча слушала их препирания, точно колыбельную, очень удобно расположившись на твёрдом матрасе чёрной софы. За панельным окном чуть ли не на всю стену отсвечивала тёплым-оранжевым труба с лавопадом, а пепельница на столе воняла сильнее обычного: Ким с Игорем, как оказалось, тоже не против рака лёгких. — Так, сволочи, кто из пола смертельную полосу вымостил, а?! Я чуть не разбилась! — начала возмущаться ворвавшаяся с ноги Тиферет. И продолжила (возмущаться, естественно). — Фу, бвях, дышать нечем. Опять курите что ли? Ах! И вы туда же! — она с полицейским осуждением тыкнула в преступников из Кетера и, что-то для себя осознав, схватилась за голову почти в ужасе. — Вокруг меня одни зависимые! Никакого целомудрия в этом греховном рассаднике! Клопы, насекомые! — Эээ, вообще-т ребята из нижних этажей вполне себе чистоплотные, — подметил Игорь, даже не думая оправдываться, — Ну, кроме зелёных тараканов, разумеется. И чем тебе верующие не угодили? — Ты не знал? — её голос задрожал в чернющей безнадёге. Гебура лениво встала с положения лёжа, волнуясь за психическую стабильность девочки. — Бина завербовала этих святош в клуб любителей чая. Наши ряды редеют с каждым днём... — Даже Аинизм не выдержал натиска чёрного яда... — выдохнув очередное облако, Роланд сделал ещё одну затяжку. — Кстати, чего пришла-то? По головам нашим пройтись? — Не только. В литературном сейчас сущий кошмар: алкоголики на пару со своим пройдохой-покровителем проблевали там все коридоры и даже кое-где полки. И это не самое худшее-... — золотую вдруг перебила Шарлотта. — Ход... — выдавила она с наполеоновским отчаянием. Не было ничего, что они могли бы сделать. Это конец. Для всех них. Хотя нет, она слишком драматизирует. — Верно... Ваш звёздный час настал, леди и джентльмены. За работу! Гебура, ты тоже присоединяйся и гончих своих прихвати. А я пойду дальше, верхних мобилизую. — Удачи, генерал! — отдала честь Бонг-Бонг. — Вольно, солдат, — вернув честь, Тиферет скрылась в дверях, а нет, показалось. Она ту же секунду вернулась, выглядывая из выемки, точно демон какой, — Хотя нет, не вольно, подняли сейчас же свои жопы и потопали вниз! Я ещё вернусь, так и знайте! Лепреконские шаги затихли в глубине коридора. Теперь точно ушла. Слава ХамХамПенгПенг, подумал Роланд. Слава черепочку, подумал Ким.***
— Это что ещё за пиздец?! Перед входом в Этаж Литературы на потолке был пригвождён обезображенный труп цвета детской неожиданности... Роланд решил не вглядываться в этот ужас, но, судя по свисающей причёске, облитой в смолистой руде, то был Нецах. Бедняга... — Это так называемая дисциплина от малышки Ход. Чтобы не наглели больше положенного, — объяснил Хесед, запивая открывавшийся пейзаж кофейком. Аж ностальгия берёт... — Капитан Дисциплинарного, ваше мнение по сей методике? — махнул он кружечкой. — Эффективно? Берёте на вооружение? — Эффективность сомнению не подлежит. На вооружение брать не будем, — строго ответила Оксана. — Нецаху лучше этот случай хорошенько запомнить. Если кто-то до сих пор питал иллюзию, что раз уж вы бессмертные, а значит всё можно – нихуя подобного. Анжела, может, и чересчур добрая и в смерти вас, скорее всего, не оставит, – воскресит за страдания в L-корп – но вот Ход вам так просто спуску не даст. Пока не будете чтить и так минимальные границы дозволенного, то будете оказываться на потолке раз за разом. Метод жестокий, но действенный, никто его оспаривать не собирается. В конце концов, все мы переживали и худшее. Именно поэтому приходится прибегать к... такому. — Золотые слова, Оксана, золотые, — в дверях вдруг объявилась виновница торжества: Ход, собственной персоной. На её милейшем личике сияла скромная улыбка, а на розовой щёчке – размытое пятно, похоже... от плохо смытой крови. Сложив ручки в молитвенной позе, она вежливо прощебетала: — Проходите, не стесняйтесь, дорогие мои. Лишние руки нам не помешают, — и поправив прическу, девушка пригласила жестом всех вовнутрь. Тиферет не врала: на Этаже Литературы действительно висел сущий кошмар. Книжные шкафы разлеглись словно домино, казалось, здесь буря пронеслась или вовсе две! Разорванные книги, страницы, сломанные стулья и выбитые полки. Лужи крови и реки чьих-то завтраков. Такого Роланд в Библиотеке ещё не видел. Сколько же эти тупицы успели выпить, чтобы натворить такое? Ему явно пора всерьез задуматься над сухим законом, вдруг и его однажды постигнет участь собутыльника? — Друзья, прошу, помогите нам убрать этот беспорядок, мы будем очень рады вашей компании! — и посреди руин на деревянной плите воссияла прекрасная Ход, само очей очарование. — А потом можем вместе дружно обсудить всякое интересное. — Точно-точно! — Малхут её идея была явно по душе. — Ребят, давайте постараемся! — Не будем терять времени. За дело, господа, — Йесод, поправив воротник, схватился обеими ручищами за ближайший павший шкаф и одним махом поднял его могильную плиту, воскрешая, задав таким образом планку всему мужскому коллективу. — Я слишком стар для этого, — с тяжелым вздохом прошептал под себя Хокма. — Чай поставьте. — А лучше кофе. Спустя несколько часов объединённых усилий всей Библиотеки Этаж Литературы сиял как новенький. Покровители учтиво попросили своих помощников забрать повреждённые книги с собой и по возможности подлатать, а сами принялись наносить последние штрихи, намочив тряпки и вытирая остатки пыли. — Воюете с грязью я погляжу. Похвально, — объявилась Анжела. Директриса, как и всегда, выглядела безупречно, аки куколка в изысканном наряде, одета с иголочки в шелковой пряди. Подушечка её большого пальца хлестнула о средний с громким щелчком: на вырезном стуле заиграли лучи света, нитки золота сплелись в зелёную жижу: в Нецаха. — Ух ты бля, — прокашлялся главный дегустатор спирта, хватаясь за лоб в попытке смягчить боль. На его вялом, сморщенном как изюм лице читалась великая агония, Роланду даже показалось, будто тот вот-вот родит. — Ход, тебе не кажется, что такое наказание – уже слишком? — Анжела недовольно скрестила руки на пышной выпуклости пиджака. — Почему же? Как по мне – в самый раз. Не так ли, Нецах? — Да-а, в самый раз... — прозвучало скорее как «отъебись». Нецах с видимым усилием пытался смыть с лица похмелье, протирая руками с линии волос до подбородка. Наконец, ополоснув пальцами веки, он оглянулся, точно страус, высунувший голову из песка. — Ого, а что это тут все собрались? Отмечаем моё воскрешение, а? В таком случае с меня выпивка, угощаю~ — Хм, а что, я не против, — подал голос Йесод (к удивлению многих!). Золотая девочка уставилась на фиолетового в неверии. — Что? — Так ты тоже пьющий! — обвинение не заставило себя ждать, Тиферет реагировала моментально! — Йесод, ну только не ты, скажи, что ты врёшь! — Нет ничего постыдного в том, чтобы выпить в хорошей компании, — ловко парировал «Аспид». — Тем более, мне кажется нам следует почаще разбавлять нашу коллективную память. Что не вспомню, так одни кошмары из Лоботомии. — Сложно не согласиться, — добавил Хесед, стукнув пустой кружкой о стол. — Знаете, мне всегда было очень любопытно, слушая истории о попойках Кали, какого это – выпить, и ключевое слово, как сказал Йесод, в хорошей компании. В своё время я, увы, не успел попробовать радости от корпоратива – только смертельную скуку. — Ход, что думаешь? — Малхут нарочно спросила громко, так, чтобы все услышали. Её подружка чуть замялась от неожиданного нападения, но не растерялась: у неё в голове были прописаны протоколы на все случаи жизни! И на этот найдётся. — По-моему, это замечательная идея, — уверенно и мягко слова прожурчали с её уст, словно ангельское пение. Её долгие тренировки перед зеркалом явно окупились! Какая же она молодец. — Надеюсь, остальные не возражают? — И вы две туда же, предательницы! Иуды! — Тиферет яростно затопала ножкой, лицо у неё вскипело красным помидором, а глаза заметались в поисках поддержки. Роланд – не вариант, Гебура – не союзник, а вот... — Хокма, скажи что-нибудь! Все синхронно переключили внимание на старца – кто-то лёгким смещением зрачка, кто-то повернул голову, а кому-то пришлось скорректировать положение всего тела в пространстве-времени. Хокма, давно покончив с работой, сидел за столом с закрытыми глазами, аки антикварный ретро автомобиль, ждущий своего часа в гараже. Никто не знал, что происходило за складками его могучих морщин, за линзой его всевидящего монокля, они могли только гадать какие мыслительные процессы протекали в этом средоточии мудрости, которое сам Хокма скромно называл головой, в этой кладези всевозможных знаний... В ожидании ответа этаж успел утонуть в тишине, каждый старался лишний раз не шуметь, лишний раз не дышать. Со стороны это выглядело так, будто молодые чародеи терпеливо ждали начала лекции, а сам архимаг требовал одного – молчания. И наконец, глубокие веки зашевелились на отточенном мраморе его лица, открываясь плавно, но со скрипом, словно старый заржавелый люк. Чавкнув пару раз ртом и пободавшись с зевотой, он с недоумением окинул толпу взглядом, говорящим: «Кто телевизор выключил?». — Ты спишь что ли, старый? — Роланд для верности щёлкнул несколько раз пальцами перед седым. — Дневной сон – это неотъемлемая часть жизни, в моём-то возрасте. Что случилось? — Хокма! — вдруг ему на руки потянулась внучка со слезами на глазах. — Выручай, у нас тут эпидемия алкоголизма! Вразуми их! — Тиф, у нас алкоголики только я, Роланд и Нецах, — достала пачку Гебура (по привычке), но вовремя одумалась, — на других-то бочку зачем катить? Подумаешь разок выпьют, не приговор. — Ага, конечно, разок! Вы все так говорите: «Ну только разочек ведь». Лжецы, языки бы вам отрезать, да Карающей скормить. Насмотрелась я уже на наркоманов энкефалиновых, я не хочу привыкать к перегару вне Этажа Нецаха! Пусть он там только и остаётся. Точка! — Так вот в чём дело, — заключил под себя Хокма. Он чуть улыбнулся юной леди и опустил тяжелую, дедовскую ладонь ей на плечо. — Тиферет, послушай, — просьба была почти невесомой, лёгкой как воздушное прикосновение. Тиферет, чуть успокоившись, взяла и капризно уселась деду на колени с обиженным видом и надутыми щёчками. — Ты права, зависимость – это не то, чем можно гордиться. — Съели, а?! — Видишь ли, — мягко продолжил старец, как бы невзначай, — человеческая природа... — ему понадобилось добрых три секунды, чтобы подобрать резонирующую с Тиферет аналогию, — она подобна столкновениям молекул углерода. Каждый из нас проходит через свою долю испытаний, обрастая новыми углеродными слоями, становясь... — Аллотропной модификацией, — блеснула знаниями Тиферет. Не зря она покровитель Естественных Наук, догадалась что к чему без заминки. — Совершенно верно. Люди – своеобразные аллотропы со своими уникальными свойствами. В большинстве своём, однако, они напоминают графит, примитивнейший из аллотропов. Крайне устойчивый, почти не поддается изменениям в структуре, но невероятно хрупкий, равно как и люди, что с великим трудом преображаются в ту или иную сторону и с легкостью ломаются под давлением. Однако, каким бы устойчивым графит ни был, у всего есть свои пределы: при высоких температурах он начинает кипеть и даже плавиться. В случае с людьми ситуация схожа, вот только теперь градус измеряется не в Цельсиях, а в концентрации спирта. Нужно всего лишь не перебрать и не частить, тогда клейма зависимого удастся избежать, как и загрязнения рассудка. — Но зачем вообще тогда пить? Алкоголь гадкий и противный, а если мне захочется поговорить с кем-то по душам, то никакой спирт для этого не нужен. Лучше уж сок! — Всё как ты и сказала. — Тогда почему? — Тебе уже наверняка известно, что некоторые спирты обладают сильными растворяющими свойствами. Но есть одна особенность, о которой в книжках не написано, по крайней мере не в тех, что по органической химии. При правильной дозировке спирт способен растворить даже невидимое, нечто, что мешает людям проецировать мысли в слова: страх, самое первобытное из человеческих эмоций. Пусть даже кто-то скажет, что все мы здесь «свои» – это не совсем так, откровенно говоря. Кто-то вырос в людоедских Подворотнях, кто-то сирота Окраин, кто-то служил под Главой, а кто-то виновен за начало Туманной Войны, за весь L-корп и за другое множество бесчисленных, неискупимых грехов перед человечеством. Я хочу сказать, что все мы слишком разные, у каждого из нас совершенно различное понимание нормы, у всех нас собственные и жесткие рамки того, с чем нам комфортно делиться с другими и получать взамен... И знаешь, что самое забавное? — Что? — А то, что нормы не существует как таковой. Алкоголь помогает нам это понять на подсознательном уровне. В компании пьют главным образом, чтобы укрепить веру друг в друга, понять один другого глубиннее, при этом даже не задумываясь, что тебя кто-то осудит за острое словцо. Великолепный инструмент в надёжных руках и ужасный в... — Руках Нецаха, — подсказал Роланд в шутку. Хокма лишь дернул краем губы, предпочтя сделать вид, что не услышал. Кто-то в толпе хихикнул, а сам зелёный упорно имитировал дерево. У Тиферет, кажется, не осталось аргументов, по крайней мере тех, которые она могла бы произнести вслух. Девушка задумчиво смотрела на свои ручки, собранные у подола жёлтой юбки. С Хокмой было сложно спорить, особенно учитывая то, что последний с ней вовсе и не спорил, а всего лишь объяснял свою точку зрения. Ещё бы. Но что-то в ней мешало признать неправоту, что-то склизкое и хрупкое, словно стеклянное мыло, скользящее в полости грудной клетки, бороздя рёбра и обжигая сердце. Крепко стиснув зубы, Тиферет молчала, не решаясь прерывать статус кво. Она ощущала на себе тяжёлые взгляды других покровителей, хотела закричать и сбежать вон из этажа, погрузиться обратно в уютную компанию книг и секретов мироздания, но тогда она наверняка не сможет смыть с себя позор, в своих глазах уж точно... Никто не разделял её мнения с самого начала. В конце концов, она всего лишь глупый ребёнок, да? Ей ещё учиться и учиться... Лучше бы она не открывала свой рот. — Тиферет, — шёпот. Улыбка. Тепло ладони, осевшей на гнезде наплечника. Стук чужого сердца, — взгляни на эти аллотропы. Что ты видишь? — большая кисть указывала на разноцветную компанию, чуть разведя пальцы в стороны. Улыбчивый Роланд, терпеливая Анжела, внимательная Малхут, аккуратный Йесод, дерево-Нецах, отзывчивая Ход, расслабленные Гебура с Хеседом, и вечно хитрая Бина... Тиферет промолчала. — Я вот вижу пред собой вовсе не хрупкие стержни от карандашей, а вижу неогранённые алмазы, кое-где даже подсвечивают бриллианты. Не будет преувеличением сказать, что все мы пережили ад наяву, среду колоссальных давлений и температур. Нити наших уз пусть и хрупки, но фундамент, на котором стоит прошлое, что мы разделили вместе, твёрже даже брони Арбитра. Упадёт один, остальные неминуемо протянут руки... Мне кажется, что на этой почве нам стоит дать этому несчастному зоопарку хотя бы шанс проявить себя с лучшей стороны, — подбодрил он, аккурат хлопнув по спине, — как считаешь? Зоопарку, а? Действительно. Зверинец, не иначе. — Хмф, так уж и быть. — Вот увидишь, будет весело! — Малхут аж подпрыгнула от счастья. — Мне уже не терпится подурачиться с вами, ребята. Да, возможно, эта затея не такая уж и плохая... Тиферет улыбнулась. Накрыв круглый стол закусками к спиртному (и коробочками соков), утварью из тёмного стекла, вином для дам и чем покрепче для остальных, компания расселась кто где горазд. Время пролетало незаметно сквозь пропущенные стопки, рокот вилок об тарелки и копчёные куски мяса. Разговоры расцветали во мгновение ока из крошечных семян в тысячелистники, заворачивая в самые неожиданные углы, но пока не пробивая асфальт (не напились ещё), переступая с темы на тему. Говорил в основном Роланд, спрашивая о былом и стараясь не задевать слишком острые темы, а остальные шустро перехватывали микрофон, когда лейтмотив казался им знакомым. Воздух будто тряпка пропитался лёгкими испарениями этанола, кислинкой лимона и мягкой сладостью риса. Уже почти наступил момент для первого тоста, и, как подобает старшему, Хокма взял на себя ответственность за вступительную речь. Но сначала ему было необходимо освежиться стаканом воды – всё горло пересохло от рюмок жёсткого коньяка, в рот будто песка насыпали. Сняв вспотевший пиджак и чуть расслабив ленту удушливого галстука, старец хотел было наконец приступить к началу торжества, встав из-за стола и поднимая бокал, как вдруг из-за шкафов вышла она: — Задержалась, прошу прощения, — разноцветную палитру цветов на деревянной дощечке банкета пополнила пепельноволосая леди в утонченном молочном пальто, украшенном серыми облаками, а талию охватывал черный кожаный пояс. Судя по наряду, она была помощницей на Этаже Философии. — Надеюсь, я ничего не пропустила? — поправила она большие круглые очки. — Всё в порядке, ты как раз вовремя, — почтенно уверил Хокма и пододвинул лишний стул, приглашая сесть. Новоприбывшая приземлилась между ним и Биной, а последняя не поленилась: обеими руками схватилась за ближайший пузырь красного вина и пополнила бокал старой подруге, не скупясь и наливая до краёв. Четырёхглазая мягко кивнула в знак благодарности. Прочистив горло, Хокма наконец приступил к своей части: — Уважаемые коллеги, покровители, бывшие сефиры, и, разумеется, друзья, — монокль блеснул хрустальной звездой, а изумрудные прожекторы оглядели всех и каждого, проявляя должное внимание и подчёркивая искренность слов старца. Выдержав паузу и захватив всеобщее неравнодушие, он продолжил: — Я бы хотел поднять тост за пройденный нами путь и за путь, что нам ещё только предстоит протоптать. Лишь благодаря совместным усилиям мы сейчас смогли собраться за одним столом в столь дружелюбной компании, каждый из вас приложил неоценимый вклад в гобелен нашей судьбы. Будьте уверены: однажды дни завтрашние развеют мрак ночей вчерашних. Но сегодня я хотел бы, чтобы вы насладились улыбками настоящего и... просто хорошо провели время. — Аминь, — смачно отрыгнул Нецах. — Аминь! — вскинув бокал к потолку, Хесед рассмеялся заразительным хохотом. Даже Тиф подхватила вирус, вытирая накатившую от смеха слезу. — Аминь!!! Бокалы цокнулись пару-тройку раз и опустошились, утекая водопадами меж губ. Оперативно подлив подруге новую порцию, Бина времени решила не терять и сразу подняла следующую тему для разговора: — Дорогие мои, наверняка некоторые из вас уже знакомы с дамой по моё правое плечо, но позвольте представить её подобающим образом-... — Как раз хотел спросить, — перебил Роланд, щедро наливая уже покрасневшей Малхут, — лично я не имею ничего против, вы не подумайте, но у нас вроде собрание покровителей? — Верно подмечено. Однако, изволь мне договорить. Имя сей элегантной даме – Ава. Она-... — Погоди минутку, — снова перебили судью. В этот раз обострению наглости подвергся Йесод. — Если вы не против, то я бы предложил сыграть в небольшую игру, как раз чтобы узнать друг друга, как говорил Хокма, глубиннее. Что скажете, леди Ава? — та подала голос, выразив одобрение. Удовлетворённый ответом, Йесод принялся излагать: — Игра называется «Правда или действие», суть очень проста. Начинающий ставит перед избранным собой игроком выбор: правда или действие, соответственно. В зависимости от ответа избранный игрок должен будет либо честно ответить на вопрос начинающего, либо выполнить определённое действие, которое будет в одной из трёх бумажек в руке начинающего. Далее процесс повторяется с выбранного игрока. Если хотите, то можем сыграть с выбыванием, а можем без. — Звучит интересно, — сдержанно прокомментировала Анжела. Напрочь трезвая, что, впрочем, неудивительно. — О да, я обожаю эту игру, вы не пожалеете. Давайте сыграем! — а вот Роланд горел странным энтузиазмом. Директриса нутром чуяла – что-то тут нечисто. — Тогда, раз уж никто не возражает, то я размещу по центру стола миску с «действиями», — он так и поступил: вспышка света и вуаля, готово. — Мои подопечные время от времени собираются за этой игрой, так что опыт некоторый имеется. Если есть свои предложения по поводу дополнительных действий, то я с радостью добавлю их в миску. Что касается «правд», то вопросы задавайте на свой вкус и цвет, ограничений нет. Однако, я бы всё же попросил придерживаться минимальных рамок приличия. Что ж, на этой ноте предлагаю выбрать начинающего. Желающие? — Я начну! — выскочил Роланд, словно голодный волк на добычу, и без колебаний окунул руку в миску с «действиями». Остальные последовали его примеру. Нетерпеливо вскрыв конвертики с указаниями, Роланд ехидно улыбнулся увиденному и тут же спрятал предписания в кулак, точно тузы в рукава. Анжела сразу поняла: пёс затеял какую-то пакость. — Итак, леди Ава! Правда... или... действие? — Правда. Сначала следует познакомиться, не так ли? — Но разве действия не говорят громче слов, м? — Это и есть ваш вопрос, мистер Роланд? — Подловили, но нет, мой вопрос звучит чуть по-другому... — и вдруг тишина. Замолчал. Задорная искорка в его чёрных углях потухла, а меж бровей выступили волнистые узоры морщин, нахмурился, вглядываясь в очкастую дамочку. Белый звук его подавляющего взора прерывался лишь мелодичным чавканьем Гебуры (шашлык – пальчики оближешь). Роланд отклеился со стула с невысказанной угрозой, как тогда, на Этаже Философии, когда Бина призналась кое в чём... противном. — По меркам Города мои тридцать лет с хвостиком – уже весьма преклонный возраст, и далеко не каждому улыбается возможность хоть чуть-чуть приблизиться к этому скромному, кто-то мог бы сказать даже скупому числу. Но вот вы... — будто обвиняя, Роланд прошипел сквозь скрипящие зубы, — вам сколько, лет сто? Двести? Или больше? На вид прям настоящее ископаемое, вы уж не обижайтесь, дело не во внешности, просто аура у вас такая... — прощелкал несколько раз пальцами, как бы подбирая слово. И подобрал, формируя кистью пистолетик: — древняя. Не как у Анжелы, что прожила миллион лет, или ваших соседей, которым как минимум по десять тысяч. Я говорю о системе отсчёта B-корп, понимаете? Так вот, мой вопрос следующий: леди Ава, простите, но вы, случаем, на Главу не работаете? — Лоланд, чё-ё ты такой серьёзный, бвя? За-аебал, нармана играй, — прорычал пьяный в стельку Нецах, вяло махнув рукой и не дожидаясь ответа, решил прикончить ещё одну бутыль виски. Если уж речь зашла про других, то Малхут вообще не тут – она считала с развесёлым личиком, пуская слюни, светлячков на потолке, однако до сих пор счёт дальше двух не доходил. Ход с Тиф, к счастью или к сожалению, были ещё в своём уме, они заметно напряглись от внезапного накала атмосферы, поджались в стульях, прижимаясь поплотнее к спинке, но вот остальным было только в кайф – они требовали зрелищ, мяса и крови. — Мистер Роланд, отвечу так, — в своей излюбленной манере Ава с грацией поправила съехавшие очки. — Был в моей предыдущей жизни отрезок, когда я косвенно работала на Главу, но не более. Увы, меня не удостаивали чести пахать под именем кого-то из Большой Троицы, как Бину в своё время. Удовлетворены? И, пронзив друг друга оценивающими искрами, Роланд недовольно хмыкнул и потянулся к тарелке с нарезкой. — Технически на вопрос вы ответили, так что настаивать не буду. Пока что, — он сел обратно за своё место, бросая в рот кусочек рыбы. — Меня удивляет одно: как я вас раньше не заметил? — А вот надо было почаще на огонёк заглядывать, Роланд, — подначил уже заметно выпивший Хокма. Цветной проглотил пережеванную рыбку и уже хотел было контратаковать белого короля, поставив тому шах, но внезапно произошла рокировка: черная королева объяла этаж волнами жемчужного бисера, почти промурчав: — Ладно вам, джентльмены, позвольте даме выбрать свою жертву. — Спасибо, дорогая, — Ава вскрыла три предписания и медленно повернула голову в направлении самой юной леди. — Мисс Тиферет, правда или действие? — Действие. — «Скажите комплимент второму человеку слева». — Комлемент от малышки Тиферет, а? — Нецах тут же отпрянул от поцелуя со стеклом, расплываясь в кривой лыбине, на что Тиферет точно кошка вздыбила шерстку и оскалилась во все тридцать две фаланги. — Весь вниманя! — Ах, серьезно? — Тиф, могло быть и хуже, уж поверь, — Гебура со смешком откинулась на спинку и небрежно сложила вычищенные сапожки на ободе стола, перекрестив нога на ногу. Сидевший рядом Хесед просто не мог не отказать себе в удовольствии проскользить бурыми, как дно кружки кофе, зрачками по её обтягивающим кожаным брюкам оттенка высохшей крови, с энтузиазмом подчеркивавших подтянутые мышцы аппетитных голени с бедром, вплоть до самых смелых изгибов уже чуть пониже, очень смелых... Гебура его этот неприкрытый взгляд поймала на себе с превеликой легкостью, но решила всё же пощадить засранца, снисходительно спрятав кисти за головой – пальцами в красную гриву. Не его ведь вина в том, что у неё столь сексуальные ляжки. — Ладно, тц... — тем временем малышка Тиферет яростно боролась с ордой внутренних демонов, иначе не объяснить почему её лицо скукожилось, как раздавленный помидор. Однако, судя по сдающемуся выдоху, бой она проиграла с разгромом... — Я не ненавижу тебя. — Ой, как мииило~ — Нецах навсегда запомнит этот её комплимент... припоминать будет долго. — Заткнись! Теперь моя очередь. Роланд, правда или действие? — Ну... давай действие. — О, тебе понравится. «Обменяйся ударами с Красным Туманом». От услышанного Роланд, казалось, рефлекторно протрезвел. Кадык на его длинной шее заметно дернулся вверх-вниз, будто проглатывая что-то, вот только Роланд ничего после рыбы в рот не отправлял. Мужчина, выпучив глаза, вглядывался в палача с детским телом беззвучным вопросом: «Какое плохое зло я тебе сделал?!». А Тиферет определённо знала, что делала, выбирая Роланда. Здесь он был единственным, перед кем Гебура сдерживаться не станет. Малхут, заметив тревожность в образовавшемся черном горбу соседа, решительно вскочила на стул и сжала ручки в кулачки! — М-мальчики и девочки, давайте подбодрим Р-роланда! Роланд! Роланд! — Роланд! Лоланд! — захлопали в ладоши! Ать-два, Ать-два! — Задай ей! — надорвал глотку Хесед. Гебура уже возвышалась над столом во весь рост, опрокидывая стопку напоследок. — Ребята... Для меня было честью знать вас... — Не отчаивайся, Рола-а-анд! — чуть не свалившись со стула, Малхут вдруг зарыдала в четыре ручья, искренне переживая за своего друга. — Ты сможешь, выложись на полную-ю-ю! — Малхут... — шепот донёсся с губ Чёрного. Брови Тишины задрожали, губы поджались к носу. Он и подумать не мог, что кто-то за него действительно волнуется. Щас заплачет. — Спасибо тебе. Ты настоящий друг. — Вломи ей как следует! — Да, — закивал он в ответ. — Да, так и сделаю! УОООО!! Роланд весь зарядился мощным скачком энергии от лучей сияющего, очаровательного солнышка Малхут и от разноцветных чуть более скромных звёздочек, скандировавших его имя в унисон. Претенденты встали друг напротив друга. Гебуру никто не поддерживал, однако это только веселило её, разрывало её хлебало в зверином оскале. Обычно Роланд, завидев подобный ужас, съебался бы сверкая подошвами... но не сегодня. Он не может подвести ребят. Не может подвести милашку Малхут. Он должен, нет, он обязан выложиться на все сто двадцать процентов, костьми ляжет, но сотрёт эту дьявольскую ухмылку в порошок. Это его священный долг, как покровителя Вестибюля, и пусть даже если он умрёт, защищая свою честь и веру Малхут, пусть даже если все его усилия будут напрасны! Он не сбежит перед лицом страха. Не в этот раз. — Ну давай, давай, нападай! — пригласила дьяволица с распростёртыми объятиями. — А вот и йа-ааа!!! Удар пришёлся точно в челюсть! ББПП! Красноволосой от дикого ахуя и по невьебической инерции пришлось сделать два резких подшага назад, видимо, только чтобы не приземлиться на сочную задницу. Её чудовищное лицо скрылось за тёмной вуалью кровавых локонов, дьяволица сгорбилась, почти инстинктивно хватаясь за щеку. «Победа», – кричало скривившееся в ухмылке ебало Роланда, и ему было всё равно на перемолотые в труху кости в ладони. Ничего не могло испортить сладкое мгновение триумфа. Ничего. Но внезапно, будто из самих глубин преисподней, разразился смех первородной Лилит, королевы Ада. Она с хрустом выпрямилась, запрокидывая демоническую гриву за спину. — АХА-ХА-ХА-ХА! Я НАДЕЮСЬ ЭТО БЫЛ ТВОЙ СЛАБЕЙШИЙ УДАР! И в миг между мгновением и моментом Чёрная Тишина пропал со всех радаров. Даже Анжела со своим замедленным во сто крат восприятием не смогла ничего разглядеть, только рваный багровый силуэт Тумана. Спустя ещё один миг в ряду книжных полок образовался стометровый пролёт по образу и подобию Роланда, как если бы пролёт высекали по формочке, кропотливо и с хирургической точностью. Спустя ещё один миг по Библиотеке разнёсся вой грома. Плач деревянных балок, крики падающих книг... Рыдания Малхут... Облизывания арбитра... — Крепкий, зараза, — дьяволица вытряхнула кисть и вернулась за своё место. — Чёт мне нехорошо, — побледнел Хесед. — А ты, это, выпей ищо, полехчайт, — начал Нецах. — Схэма ра-абочая, атвечаю. Называйца «лечение клин клином». Плохо – значица... надо допивать. — Мудрость от пьяного мастера, внимай, кофеман. А вот тебе, очкастая, вопрос: правда или действие? — Правда. — ...Так-с, подожди-ка, на чём там вы с Роландом остановились? Совсем из головы вылетело... — что, впрочем, немудрено. Роланд ей с этим помог. — Мистер Роланд мало того, что подозревал меня в сотрудничестве с Главой, так ещё и обозвал ископаемым... — А, да, было, было. Так вот... Ты, это, женская версия Хокмы или что-то типа того? Оба старые, носите стекло на глазах, ну... ещё серые с ног до головы. — У вас зоркий глаз, мисс Красный Туман... Я была Сефирой Архивного Отдела до семидесятитысячного перезапуска, пока Анжела не... наняла Бенджамина на эту роль. Что ж, это должно было произойти рано или поздно. Можно сказать, что я была временной заменой. — Подожди, серьезно? Я ни разу не встречал тебя, — удивился кофеман. — Я хорошо знакома с каждым из вас, однако помнят меня только Бина, Хокма и Анжела – троица, освобожденная от влияния протокола ТТ2. Йесод тоже знал о моём существовании, но не более. Я не покидала стены Архива до начала пятидесятидневных циклов с X. Сценарий не позволял. — Так вот почему Бина так фамильярничает с тобой. — Честно говоря, сама я не до конца понимаю почему. Мы пересекались весьма и весьма редко, особенно до семидесятитысячного цикла. Я бы сказала, что наши встречи были подобны кучке пыли, развеянной в океане рутины и агонии. Десять тысяч лет довольно долгий срок. — Не нужно принижать свои заслуги, Ава, ты делаешь мне больно. Для меня наши светские беседы были глотком свежего воздуха в удушающих водах озера. — Неужели? Мне казалось, что я тебе надоедаю. — ...Понятия не имею почему ты так подумала. Я смаковала каждое мгновение в твоей компании. Иногда ты так забавно реагировала на мои шуточки. — Шуточки? Интересно. Плеваться ядом с улыбкой на лице ты мастак, это уж точно. — Ты ведь не обижаешься? — Может совсем чуть-чуть. Всё-таки память у меня слишком хорошая... Что-то мы отвлеклись. Ход, милая, правда или действие? — Действие! Игра продолжалась в таком же неспешном темпе, причём растянулась на ещё много-много раундов. Видимо, идея Йесода пришлась компании по вкусу. Роланд, кстати, в полном порядке, отделался парочкой переломов...***
— Малхут, найдётся минуточка? — О, Анжела, да, конечно, располагайся. Этаж Истории. Директриса всегда находила в его стенах неуловимое чувство домашнего уюта, очага, который что бы ни произошло с радостью поприветствует тебя. В этаже на самом деле не было ничего особенного, самая обыкновенная библиотека под каким углом ни посмотри, но именно поэтому этот тихий уголок и был по-своему уникальным. Никакого полотна звёздного неба над головой, никакой слепящей белизны со всех сторон или свисающих с потолка шестерней прямо посреди читального зала. Роланд в какой-то мере понимал её чувства. Когда Анжела поделилась ими, то он выразился так: «этаж Истории... придумал... Он как нарезка свежего хлеба, вышедшего прямо из печи; разумеется, когда фуршет пестрит всеми цветами радуги, причудливыми фруктами и изысканными блюдами, то мало кто обратит внимание на самый обычный хлеб. Однако, те немногие, кто всё же не останется равнодушным к хрустящей корочке, несомненно оценят по достоинству воздушное пористое пшено, так хорошо знакомое с самого детства. Иногда просто хочется чего-то приземленного, домашнего... Крх... не обращай внимания, подумал, вбросить какое-нить красное словцо с глубокой мыслью или че-то типа того...» Анжела не совсем понимала аналогии с едой, но всё же доверяла его чутью. По крайней мере, аналогию Малхут с коричной булочкой она была в состоянии проследить. Как говорил Роланд: «Руки чешутся затискать». — Вчера вы ни с того ни с сего вечеринку закатили, так что... не смогла подобрать подходящего момента. — О чём это ты? — Малхут ещё ни разу не видела Анжелу такой... замявшейся? И что это она там прячет за спиной? — В общем, вот. Директриса достала из-за спины прямоугольную разноцветную коробочку размером с тонкую книжку. По центру плитки расцветал миленький красный бантик, охватывая коробочку блестящими алыми ленточками... Малхут непонятливо пощурилась и подняла взгляд на директрису, словно не понимая "что это?". Анжела, глядя на её щенячьи глазки, не могла не расплыться в тёплой улыбке. — С днём рождения. «Этого будет достаточно», – настаивал Роланд. К другим за советом Анжеле было стыдно идти. Она не боялась, просто как-то неловко. Подарок выбирала очень долго, неделями не решалась, так что пришлось опять обращаться к другу – он и выбрал по итогу. Обычный планшет-блокнот на замену старому, завернутый в красочную упаковку, оставалось лишь сказать три сокровенных слова. Этого должно было быть достаточно. Но Малхут не спешила принимать презент. На самом деле, она даже не смотрела на него, нет, она просто молча стояла руки по швам, перескакивая взглядом с одного янтарного глаза директрисы на другой, а самое страшное – её выражение не говорило ничего, совершенно пустое, как у мертвеца. «А было ли достаточно?», – Анжела дрогнула, её пальцы впивались в цветной пергамент, в тонкий картон несчастного подарка, а в груди стекались кипящие черви, обвиваясь вокруг силиконового сердца. Разве этого достаточно? Может, она ещё не готова простить её. Может, было слишком наивно полагать, что такие мелочи смогут смягчить углы между ними. Наверное, в её глазах Анжела невероятно жалкая: пытается «подкупить» её столь дешёвыми жестами, пусть даже если искренне. Зрачки директрисы убежали куда-то в бок, не в силах смотреть на Малхут. Ей было ужасно стыдно. Губы дернулись, будто пытаясь что-то сказать, но в панике спрятались внутрь рта, сжались между зубов, не смея даже слова проронить. Плечи увяли, а подарок медленно опустился вниз, в дрожащих кистях Анжелы. Какая-то её часть молила, чтобы Малхут схватилась за её запястье и остановила директрису, мол, всё это недопонимание, но нет. Пергамент едва прошелестел у волн платья, однако Анжеле почему-то послышалось, как внутри неё что-то треснуло. Ей было так стыдно, что хотелось провалиться под землю, хотелось щелкнуть пальцами и исчезнуть, но она не смела, нельзя. Она была готова выслушать любые обвинения или, чего хуже, была готова и к тому, что Малхут просто развернётся и уйдет, так ничего и не сказав, оставив её наедине с собой. — Анжела... — директриса рефлекторно отозвалась на своё имя, заглядывая собеседнице в лицо. На той не дёрнулся ни единый нерв, ни одна мышца, сохраняя абсолютное равнодушие, такое же обжигающе холодное, но кое-что всё же изменилось: на краях её карий глаз собирались капли и бесшумно стекали вниз по щеке и линии носа. Она настолько обидела её? Анжеле стало невероятно тесно в шее и легких, дышать становилось всё труднее и труднее, почти невозможно, будто из комнаты весь воздух выкачали. Малхут сделала три шага, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Анжела невольно поджалась, сдаваясь, подставляя щеку для удара и усилием смыкая веки. Она боялась, что так случится, а потому и спрашивала... было ли достаточно? Не будет ли, а было ли? Похоже, что нет... Но вместо врезающегося в лицо кулака или ладони, Анжела ощутила на себе странные прикосновения в районе спины, а затем руки Малхут обвились вокруг змеями, она прижала к себе, отдавая жарким дыханием в шею. — Анжела... — послышалось сквозь всхлипы, — спасибо. — ...Ты не злишься? — прошептала директриса. Малхут, казалось, ощутила в вопросе мольбу: обняла Анжелу покрепче. — Знаешь, меня ещё никогда не поздравляли с днём рождения. Зачем же мне злиться? И всё же это было недопонимание. Какая же она дура... Анжела наконец выдохнула с великим облегчением, обнимая милочку в ответ, борясь с вырывающимся смехом от вершин собственной глупости. Если так подумать, то она впервые обнимается с кем-то... Довольно приятное ощущение. Тепло и вес чужого тела, голова, осевшая подбородком на плече, пальцы, гладящие складки спины... — Прости меня, — вырвалось из директрисы. Не хотела ведь... однако слов уже не вернуть. — Всё в порядке. Не переживай. Зря только беспокоилась. Какая же, какая же она дура! Возможно, всё-таки прав был Хокма. Быть может, дни завтрашние и правда развеют мрак ночей вчерашних. А что? Анжеле нравилась эта мысль.