Шалость

Голова стала настолько тяжелой, будто прямо сейчас упадет на пол, потащив за собой ватное тело. Сердце упало куда-то в желудок, отказываясь слушать хозяина и прекратить столь истерично биться. Руки беспомощно опустились, бесполезно болтаясь у стройных бедер. О существовании тела было забыто ровно на несколько секунд, как будто юноша состоял прямиком из кислорода. Настолько, что нельзя пощупать или увидеть, в следствие чего можно было как ветер потеряться за стенами этого душного кабинета. В мыслях крутилось: послышалось, не так понял, в этом другой подвох. Но ошарашенные лица одноклассников вновь и вновь возвращало в мрачную реальность. Первая капля пота покатилась по светлой скуле, исчезая за линией острого подбородка. Мысли перемешались в кашу, убирая напрочь разум и его попытки логически мыслить. Рот приоткрылся в попытках что-то сказать, оправдаться и поставить свою точку на весь этот абсурд. Лишь глухой вздох вырвался из губ, оставив беспомощного Драко вспоминать умение разговаривать. — Поттер, да ты романтик, — первым нарушил тишину Забини, язвительно задев оставшуюся крупицу достоинства Гарри. Ученики тут же зашептались, как будто только проснулись ото сна. От самого бредового, даже слегка кошмарного сна. Взгляды их становились только насмешливее и некоторые уже не скрывали тихий смех, жадно наслаждаясь позором золотого мальчика. Кто-то перешептывался соседу и чуть ли не в пол голоса высказываясь: он всегда был странным, видимо не смог сдержаться и показал истинную сущность. Все эти насмешки летели прямиком в спину их героя, пороча светлое имя особенного мальчика. Лишь Драко тихо стоял, осознавая отсутствие красных пятен. Нет. Нет. Нет. Ни одного пятнышка, или судорожных рук, которые должны были уже давно безумно чесать все, до чего смогут дотянуться. Только спокойный Поттер, который все еще не отвел свои изумрудно-зеленые глаза. По всей видимости Гриффинорца мало волновали язвительные звуки на фоне и просто обескураженный взгляд Снейпа. Он так и стоял средь этого хауса, глупо и просто по-идиотски смотря на бесцветные глаза, в которых играл дикий огонь негодования Драко. — Сэр, я думаю зелье сделано не верно, — Гермиона высоко подняла руку, освободившись от темной мантии позади. Она нахмурила свои густые брови, яро заступаясь за Гарри, перед всеми обрубив твердым голосом попытки издевательство своих одноклассников, — И Гарри с утра болен, поэтому он. Слегка не в себе, — последние слова юной волшебницы вылетели почти вполголоса, с каплей колебания. Драко пришел в себя, когда рядом стоящий друг пнул его неприятно локтем в область ребер. Он наконец вернул юношу в окружающий мир и блондин часто-часто моргал, пытаясь нормально задышать, как будто до этого за него это делал кто-то другой. Слова Грейнджер трепыхали в сознании, напрочь вычеркнув поток нелепостей, которые так метались в голове. Драко отвел свои ртутные глаза, когда получил самый разумный ответ, снова отругав себя за бурлящие чувства. Разве могло быть по-другому, разве мог Поттер одарить блондина самой теплой улыбкой и назвать его глаза красивыми. Последние слова крутились в голове, отдаваясь приятно пугающим тепло. Малфой знал про свою красоту, изящность и великолепие. С детства он слышал в свой адрес лишь эти обыденные комплименты. Только сегодня ему показалось, что слышал он вовсе не от тех людей. Прошлые любезности не сравнивались с этими. — Очень сомневаюсь, что ты мог ошибиться, — в ухо сказал Блейз, отметив забавные попытки Грейнджер исправить ситуацию. — Замолкни. Я вполне уверен, что пропустил какой-нибудь ингредиент, — зло выплюнул Драко, раздраженно посмотрел на друга, сам пытаясь убедить себя в правдивости сказанного. Наконец сметание заменила злоба, жарким теплом отдавая в области груди. Как он вообще надумал такие сценарии в своей голове, еще этот Поттер опозорил их, да и в такой значимый день! Ну а благодаря этому шрамоголовому все всю неделю будут трактовать только про них двоих. Как Драко Люциус Малфой провалил задание, а Поттер словно идиот трепетал про его красивые глаза. Замечательно! — Не злись ты, Снейп все равно на следующей неделе подтвердит наши догадки, когда проверит работы –Забини оставил без шанса на спокойный день. В мыслях словно вскружилось: а если все было верно, я ведь не мог ошибиться, зальеварение моя сильная сторона. Поняв, что до следующей недели придется быть на нервах, ожидая ответа на столь безумный вопрос, Драко поник. Северус вырвал бутылек из рук Шриффендорца и быстрыми шагами направился к своему темному столу, что так отлично описывал его: каждый предмет аккуратно лежал на плоской поверхности, вплоть до пера, строго находившегося на самом привычном месте, от чего там уже образовалась потертость. — Я обязательно передам вашему декану о случившемся, будьте уверены, — голос Снейпа был яростен, чуть ли не эхом отдаваясь в одиноких коридорах Хогварстса, — Урок окончен, — он вальяжно махнул своей угольной мантией и скрылся в личной лаборатории, находившейся рядом с рабочим местом. *** Драко одиноко прогуливался по коридорам школы, отмахнувшись от друзей, что якобы забыл учебник к следующему уроку. Было понятно, что юноша лишь избегал весь этот хаус, боясь снова попасть в какую-нибудь глупую сцену. Оставаться одному помог хорошо знакомый запретный коридор на третьем этаже, в который Слизеринец попал преодолев коридор заклинаний. На этом этаже никогда не проходили уроки, в следствие чего — тут безмятежно одиноко. Серые и одинокие стены отдавали тоской, сковывали своими отшельническими объятиями. Тысячи узоров переливались по старым кирпичикам, передавая всю зрелость этого загадочного места. Окна еле удерживали продолжающий ливень, грохотом отдавая свое звучание в брошенном коридоре. Юноша прислонился к одной из стен, через плотный плащ почувствовав холод старой поверхности. Драко подумал об отце, который все еще не поздравил сына. Безусловно, отец был занят на работе, о чем говорил его высокий статус. Но мысль, что не нашлось минутки написать или отправить письмо — все больше огорчала и так уже расстроенного мальчишку. Обида на отца еще сильнее подпортила этот и так мрачный день, обрекнув на неблагоприятное настроение на оставшейся конец дня. Малфой был рад хотя бы матери, что еще вчера вечером отправила любимому сыну письмо и в подарок шар воспоминаний. Это была маленькая и овальная окружность, через которую можно было увидеть любые свои воспоминания, стоило дотронуться. Сейчас этот стеклянный шар одиноко стоял на полке его спальни, отражая изнутри их семейную фотосесию: где Нарцисс поправляла уже идеально уложенные волосы сына, а отец твердо держал свою трость, расправив, итак, широкие плечи. Погода тогда стояла весенняя, тепло грея эту казалось бы со стороны холодную семью. Но только эта семья знала о своих теплых отношениях, которые показывали лишь друг для друга. Семья у Малфоев всегда была приоритетом в этом гнусном мире. Они были опорой и крепостью друг другу, о чем прекрасно знали, даже не озвучивая слова любви. Драко чуть улыбнулся своим теплым мыслям, которые согрели его окоченевшие от холодного коридора конечности. Как бы он не огорчался от поступков отца, он все еще любил. Семья была единственным трофеем счастья и людей, которые искренне любили его. Решив что успокоился, блондин с легким покоем в сердце собрался уйти. — Гарри, послушай, — послышался голос девушки, эхом отдающий по темному коридору из другого поворота. Еще мгновение и раздались шаги, которые безотчетно быстро приближались, сопровождаясь недовольными криками на фоне. — Со мной все отлично, оставьте меня, — Гарри наконец показался из-за поворота, бросая недовольные слова друзьям за спиной. Драко готов был рассмеяться от абсурдности, опять. Снова этот Поттер и снова испорченное настроение. Если рядом ошивался этот шрамоголовый, то всегда что-то случалось. Казалось, это известно всему Хогвартсу, благодаря приключениям Гриффендорца аж с самого первого курса. Он набрал в легкие воздуха, пытаясь успокоиться и взял свои учебник, быстрыми шагами направляясь в сторону выхода, где стоял его недруг. Каждый шаг отдавался волной звука по одинокому коридору. Драко вновь чувствовал эти зеленые глаза на себе, но себе ответить не позволял, не в этот раз. Сегодня надо максимально избегать Поттера, иначе он себе не простит новую смесь позора и смятения, став посмешищем. — Драко, — Гриффендорец одним шагом переступил влево, заслонив дальнейшую дорогу и обзор Малфою. Еще одно правило заклятых врагов было нарушено, когда Поттер позвал его по имени. Никогда. Ни за один год их учебной жизни в Хогвартсе Поттер не называл его по имени. Это бы и дальше оставалось их враждебной фишкой, если бы прямо сейчас один очкастый кретин не разрушил это. — Уйди с дороги, Поттер, — зло выплюнул Малфой, вернув свою привычную манеру огрызаться с ненавистным обидчиком. Гермиона и Рон лишь стояли в двух метрах, опасаясь пока вмешиваться. Они оба мысленно решили, что если Гарри опять выкинет что-то неправильное, то в тот час остановят, а пока осталось молиться на компромисс. Они с первых курсов привыкли быть свидетелями перепалки двух соперников, выслушивая самые колкие шутки и слова, которые те беспрерывно бросали в друг друга. Сколько драк они уже видели, даже не сосчитать, но одно было ясно: это никогда не закончится. Концом могло стать исключение одного или окончание Хогвартса. Оба варианта не сильно утешали и не вызвали уверенность в достижении результата. — И не посмею, — Поттер вновь огородил дорогу, когда блондин попытался пройти с другой стороны. Он видел негодование и злобу на его фарфоровом лице. Не дав ответить или выкинуть новое оскорбление, Гарри в очередной раз выдал, — У тебя очень красивые глаза. Отвращение, где ты? Куда делись твои родные объятия по отношению к Гриффендорцу? Драко опешил и замешкался, когда вновь услышал эти слова. Тело привычно отозвалось на приятные звуки, пробегая табуном мурашек на коже. Слава Мерлин, что тесный плащ скрывает все конечности: не выдавая громко бьющего сердца от чего грудь порывисто поднималась и опускалась, холодных и вспотевших ладоней, которые нелепо цеплялись за старые корки книг. Ему показалось, что он завис на долгие минуты, всматриваясь в эти изумрудные глаза, которые так по-настоящему созерцали в ответ. Он сделал глубокий вдох, стараясь отрезвить себя холодным воздухом мрачного коридора и выдал: — Это твой новый вид издевательства, Поттер? , — со стороны Драко держался очень стойко, не выдал и грамма своего беспокойства и напряжения. Он знал — любая лишняя эмоция вызовет ренессанс вопросов. Слизеринец поспешно двинулся вбок, резво обходя шатена, желая скорее скрыться из виду. Он умышленно толкает плечом Гриффендорца, отметив это как маленький жест мести. Драко был бы не Драко, если бы не выкинул какую-нибудь пакость, отстояв свою гордость. Эта и была отличительная черта, из-за которой на распределении того без колебаний отправили в Слизерин. Коварные и хитрые — это самые что не на есть их отличительные черты от других факультетов. Воздух в миг леденеет, когда Драко так и не сдвигается с места. Блондин вопросительно поворачивает голову в бок, встретившись с лицом Гриффендорца. Сдается, даже утренний ливень усилился, новой волной пробивая дряхлые окна, почувствовав все напряжение этого одинокого и сырого коридора. Поттер крепко держал юношу за локоть, то ли демонстрируя свои физические навыки, которые были явно выше, чем у Малфоя. Или же это был опять идиотский розыгрыш от Гарри, к чему Драко больше склонялся. Рука намертво схватилась, чуть не окольцевав конечность Слизеринца, не давая тому вырваться. Смесь новых эмоций пробежали по бескровному лицу Малфоя, кажется окончателен выдавая его панику. Драко Люциус Малфой обжался, раз не смог удержать твердое и невозмутимое лицо. — Это вовсе не издевательство, Драко, — он поддался вперед к обездвиженному и еще больше потерянному блондину. Помесь шока и растерянности сыграли на его бледном лицу, от чего вены на висках предательски взбухли, выдавая бешеное сердцебиение. — Драко, ты чертовский красив, — полушепот Гриффендорца обжигал лицо своими горячими речами. Каждое слово било без того в помутненное сознание, оставляя там свои следы уже кажется навсегда. «Красив». Насколько странно слышать от это противоположного пола и врага всей школьной жизни. Что творилось в голове этого Гриффендорца, раз тот за сегодня столько раз растоптал свою гордость. И это лишь для того, чтобы очередной раз смутить Малфоя, вызвав шквал новых эмоций: гнев, обида и обреченно неконтролируемое тепло в груди. Открыть другую сторону, показать иной сюжет их отношений и потерять всякий шанс на прошлую жизнь. Теперь все не будет как прежде, по крайней мере для Драко Люциуса Малфоя. Драко ничего не отвечал, он не давал отпор и не сопротивлялся. Казалось, даже если его руку отпустят, то тот вернет её обратно и продолжит невозмутимо стоять: отчаянно всматриваться в эти темное — зеленые глаза, выискивая хоть грамм отчета за свои поступки. Шторм за окнами давно ощущался как через толщу воды, заставляя потеряться в пространстве. Новый для обоняния сладкий запах ударил в ноздри, засев там надолго. Хотелось бы, чтобы на долго. Примула — так этот запах однажды был услышан на уроке травологии, когда они на третьем курсе сажали свои растения, как домашнее задание от мисс Помонны Стебель. Он так и остался навсегда в памяти, как самый приятный аромат, дарящий покой душе. Нотки столь дивного запаха окутали все вокруг, окунув холодный Хогвартс в беззаботное лето, затаившееся в воспоминаниях. — Гарри! — испуганный голос юной волшебницы ударил по рассудку, приводя в себя, как будто на него окатили ведро холодной воды. В этот момент Слизеринец смог заморгать и заметить ничтожно близкое расстояние между ними. Поттер буквально дышал в фарфоровое лицо напротив, без стеснений и капли сомнения. Нагло и своевольно нарушая все границы и нормы, тянувшийся своей смуглой физиономией без доли колебаний. В зеленых глазах читалось самое настоящее желание, дикая и такая не правильная потребность. Потребность поцеловать. — Отошел. — Драко отшагнул со смятением и с бешеной скоростью посмотрел на друзей Поттера, а затем на него. Он собрал последними крупицы оставшейся решительности и сиплым голос пригрозил: — Иначе, я разукрашу твою глупую физиономию своим кулаком. Потребовалось пару секунд, чтобы друзья поняли несогласие Поттера идти на контакт, из-за чего они оба накинулись на товарища, оттягивая того от Слизеринца. Драко не знал сколько он шел и как он вообще дошел до нужного этажа. Мозг словно пульсировал от новых воспоминаний и догадок, вызывая колкую головную боль. В памяти то и дело всплывали собственные мысли о поцелуе, бросая в пучину уныния. Он не мог ошибиться, Поттер явно желал его поцеловать, это читалось в его глазах, которые бросались искрами сильного желания. В губах, которые подрагивали в неистовом желании. Признание этого вводило в самый настоящий шок. Насколько бы Гриффендорец не хотел поиздеваться над ним, но дойти до такого было просто уму непостижимым. — Мерлин, что черт возьми твориться — про себя бормотал блондин, нервно шевеля холодными губами. *** Слизеринец не могу ответить как дошел до друзей, как те спрашивали что с ним случилось, когда он полными замешательство глазами показался перед ними. Он хотел просто сбежать, забыть это как нелепый кошмар, скомкать все эти воспоминания и выбросить в урну. Но разум так не работает, он вновь и вновь проворачивает стрессовые моменты, окуная головой, будто говоря: на, смотри что произошло, отрицай вновь свои жалкие попытки забыть и обмануть самого себя. Чертово сознание так устроено, что самое плохое всегда будет на первых полках воспоминаний, словно бесполезный трофей. Судьба сегодня нагло смеялась в лицо Слизеринца, когда очередной урок был снова соединен с факультетом Гриффиндора. Она скорее хорошо выполняла свою роль: высовывалась, когда не ждали, приходила, когда не просили. Драко полностью игнорировал невозмутимое поведение шрамоголового, весь урок чувствую пристальный взгляд в затылок. Напряжение ожидания новых сцен от Поттера неимоверно давило и так на колотящуюся от боли голову. Весь урок он был словно на иголках, опасаясь новых странностей от недруга. Слизеринец не позволял обернуться и посмотреть в эти пока непонятные для себя глаза, посчитав это провокацией. Репутация — это то, чем Малфой так дорожил. Он уже проверил свою реакцию на новый вид издевательства от Поттера, от чего решил больше не допускать такого. Результат мягко говоря не воодушевлял вновь хоть как-то сегодня задеть Гриффендорца, оставив желание сбежать и спрятаться. Случись такое заново и опять на уроке, то Драко просто не сумел бы выйти снова невозмутимый и холоднокровным Малфоем. Урок протек безмятежно, что позволило Слизеринцу наконец опустить напряженные от тревоги плечи. Благо это занятие Септима Вектори прошли крайне спокойно: она то и дело нудно рассказывала текущую тему, сама не проявляя и грамма интереса. Ученики послушно записывали каждое чуть ли не сонливое слово из её уст, поспешно чирикая пером в пергаменте. Так и миновал небольшой кусок этого скверного занятия. С окончанием урока, Драко в ту же секунду скрылся у выхода, прихватив с собой Блейза. Странное поведение блондина все больше вызвало любопытство, стремясь узнать каждую мысль, что задерживалась на его серьезном лице. Блейз за годы дружбы хорошо читал своего соратника, изучив все виды его издевательского взгляда. А взглядом таких было множество, что мог подтвердить лишь Забини: взгляд с высока, взгляд отвращения, испепеляющий взгляд. Для других он был дотошно одинок, но лишь лучший друг мог различить столько видов эмоций у товарища. — Черт, да этот Поттер глаз с тебя не сводил, — Блейз привычно подлил масла в огонь, с издевкой в голосе напоминая прошлый урок. — Заткнись. Сегодня про этого идиота не говорим, — раздраженно отчеканил Драко. — Вспомни, когда мы последний раз слушались тебя, мистер Малфой? — Пенси вышла из-за спины, сровнявшись с парнями в шаге. Трое Слизеринецев неторопливо влились в толпу студентов, пока не затерялись из виду, оставив лишь знак отличия Слизеринца на мантии. Паркинсон с задором рассказывала как увидела измену одноклассницы, когда решила выйти в уборную. Как кинула заклинание, которое в ходе поцелуя намертво склеило губы любовников, в пух и прах разрушив их тайную измену. Драко украдкой посмеивался над гениальностью подруги, что восстановила справедливость не нарушив этикет Слизерирцев. Конечно, Пенси могла просто рассказать об этом или запечатлеть, но Слизеринская натура сделала все на свой вкус. Такую Пенси Драко обожал, она всегда умела поднять настроение и по-своему поддержать. Девушка была настолько комфортным собеседником, что смогла целиком и полностью снять хотя бы тревогу с угрюмого лица блондина. Следующие уроки были без сопровождения других факультетов, от чего Драко получил покой и полный контроль над своим телом и разумом. Все же невидимые глазу крупицы тревоги играли под кожей, а рассудок иногда напоминал в своей манере про утренний казус. Даже легкая улыбка подрагивала на его губах, когда тот вновь и вновь получал новые поздравление и даже очередные признание девушек. Что странно, так это то, что девушки были со всех факультетов, совсем не разделяя мнение своих одноклассников мальчишек, что обливали грязью Слизеринца. На душе стало вновь спокойно: друзья были рядом и поднимали настроение, учеба протекала умиротворенно, внимание вокруг льстило и поощряло. Так миновал очередной урок, приблизив юных волшебников к традиционному обеду. Тут Драко замешкался насчет своей стопроцентной уверенности, в мыслях снизим её до девяносто. — Кстати, тебе Сова письмо прислала, я на перерыве приняла её и оставила в комнате, — Пенси закинула в рот очередную дольку апельсина, помахав рукой, словно жестикулирует аркестром. — Понял, спасибо. — Драко сделал глоток яблочного сока, удовлетворенно поставив тот обратно на стол. Это был отец, из-за чего любопытство напрочь было стерто с полок мыслей. Скорее всего соизволил поздравить сына, да еще и в такое время. Из-за обиды юноша не спешил в комнату, чтобы за пару секунду прочитать скудное поздравление. Пару секунд, потому что отец не славился многословием и любезными речами. Он любил говорить все по факту, резко и коротко. Это отношение как к коллеге, а не сыну вводило в тоску. Из мыслей вырвал смуглый парень, что наконец соизволил зайти в столовую и присесть к друзьям за трапезой. — Вы упадете, когда узнайте, — Блейз нервно и пылко стучал пальцами по поверхности деревянного стола. Он подпитывал друзей интригой, заполняя их до самых краем. В этом кажется был талант Забини, о чем Драко никогда не сомневался, но всегда попадался. — Не томи. — Пенси тут же полными любопытства глазами посмотрела на друга, которого отдалял сидевший между ними Малфой. — Это было рискованно, но, — он постучал указательным пальцем по виску, обозначив гениальность самого себя. Новая черта Блейза — самолюбие, иногда чрезмерное. Он растянул это «но», но увидев в глазах друзей готовность задушить, тут же изложил: — Я подкинул Гренджер один очень интересный аромат, который имеет очень занимательную способность, — он указал на соседний Гриффендорский стол, который только заполнялся учениками, — Сегодня их не ждите. — Блейз, ты решил раньше времени выпуститься? — Драко прыснул со смеху от очередной безрассудной шутки друга, которая в свою очередь и правда могла повлечь за собой исключение, — Кстати. Что означает «их»? — он словно только что осознал это высказывание, попробовав на вкус, решаясь огорчает этот факт или ему глубоко плевать. Ответ недолго пришлось ждать, когда признание чувство уныния берет контроль, отметая задорное настроение. Блейз оглядывается по сторонам, убедившись в отсутствии лишних ушей и жестом призывает друзей наклониться поближе. Смуглый юноша начинает свое короткое приключения, довольно умиляясь любопытными лицами друзей: — Один мой знакомый продал мне духи, которые за пять минут уносят в сон. — он поднимает лоб в намеке, из-за чего образовываются две маленькие морщинки, — Сегодня у Гренджер выступление с важным докладом на уроке, но, — Блейз повторно успевает кинуть хитрые взгляды, наколяя обстановку, — Она спит. Это было бы не так весело, если бы её дружок Узлли, который крутиться возле неё. Представляете, он решил понюхать её новый аромат и они оба уснули. Их поступок сколько баллов отнимет у Гриффиндора за такую проделку, да их всю неделю будут клеймить крысами, — на одном дыхании закончил Слизеринец. — Одним выстрелом двух зайцем, да ты гений, — Паркинсон посмеивалась с коварности друга, отметив его выдающеюся мысль. На то он и Слизеринец, ведь только благодаря им в школе не было так тоскливо. — Что расчет третьего Гриффендорца? — Драко с безразличным видом кинул свою фразу, не решаясь даже привычно выдать фамилию Поттера из своих уст. — А его после инцидента у Снейпа не видели, пропал. — Забини безгласно пожал плечами, пока очередная мысль не отобразилась на его смуглом лице, — Кстати, я когда искал Гренджер, то слышал их тихий разговор. — О чем же? — новая волна интереса прошлась по белоснежному лицу, напрочь откинув раздумья, что все-таки сделали с Поттером после его глупости. — Я лишь услышал как Гермиона говорила, что Поттера нельзя выпускать из комнаты и Рон рядом согласно кивал. — Слизеринец отвернулся от друзей, набирая в пустую тарелку пищу. — Но зачем его прятать? — Пенси словно озвучила мысли Малфоя, кинув эту фразу в пустоту, поскольку ответа она не могла получить. Троица еще двадцать минут находилась в столовой, немного по обсуждав новые темы, пытаясь выдвинуть свои гипотезы. После пару тройку попыток получив безрезультатные ответ, друзья оставили раздумья. Они продолжали трапезничать, раздумывая над вечерним пиршеством, который должен был пройти в городе. Лишь Драко украдкой кивал, иногда кидая немногословные фразы. Мысли его были все еще наполнены любопытством отсутствия Поттера. *** Занятие Севиллы Тревони пять минут как начался. Она активно жестикулируя рассказывала о теме их сегодняшнего занятия. Урок сокровенных желаний должен был помочь ученикам разобраться в себе. Иногда человеку так нужно знать о своих истинных вожделений, когда ты совсем запутался в разборках с самим собой. Малфой не разделял её мысль, считая такой предмет ненужной глупостью. Отец всегда крайне недовольно отзывался об таком бестолковом занятии столь бездарного учителя. Учиться угадывать варианты будущего? Полнящий бред и фокусы для Масловского мира. Была бы воля Малфоя, он бы недавно здесь не находился, наивно со всеми ища ответы на донышке допитого кофе или прозрачного шара. — Друзья мои, каждый берет своей мешочек, — женщина подняла свой бежевый мешок, демонстрируя ученикам, — Закрывайте глаза и про себя читайте заклинание, — она прикрыла глаза и шептала про себя нужные фразы, забавно подрагивая плечами и чуть ли не причмокивая губами. — Вот что делает с людьми длительное нахождение в Хогвартсе, — ехидно шепнул Блейз на ухо блондину. — Перестань, — Драко прикрыл рот, посмеиваясь с шутки друга, что так отлично разбавлял столь пресный урок. — А теперь, — мисс Севелли словно очнулась ото сна, когда резко распахнула глаза, которые из-за толстой линзы очков предстали перед всеми в два раза больше, вызвав тихий смешок у класса. — Опускайте руку и. Громкий стук раздается в дверях, переводя все внимание учеников к интересному объекту. Мисс Севелли не успевает дать добро на приглашение, как деревянная и высокая дверь распахивается в протяжном скрипе. Темная макушка выглядывает из прохода, представляясь перед ними в полный рост. — Извините за опоздание, профессор, — зеленые глаза сверкают из-под лохматой челки, голос до крайности спокоен, нежели дикий вид: волосы торчали в разные стороны, пуговица на воротнике была пропущена, мантия из последних сил держалась на широких плечах в силу плохой фиксации от хозяина. — Позвольте присоединиться. Профессор чуть растерялась, поправляя свои объемные очки, потеряв мысль, которую хотела озвучить и спокойным взглядом посмотрела на объект нарушивший важный сеанс: — Поттер, присаживайтесь быстрее и спросите у одноклассников тему занятия, — она равнодушно отвернулась к своему мешочку, с досадой на лице осознав, что все придется начать заново. Эмоциональность Драко зашкаливала в этот момент, благо на лице читалось лишь украдкое удивление. Мысли вихром крутились, вернув прежнюю тревогу: разве его не наказали, или может он просто плохо чувствовал себя. Может ли вообще быть такое, что его зелье подействовало на Поттера, но крайне медленно, в следствии чего тот пропустил занятие и обед. Как тогда объяснить инцидент в коридоре, где тот пытался. Снова боязнь озвучить самому себе вполне логичные слова. Картинку, которая невольно встала перед глазами, заливая небольшим румянцем. Это все бред разума, в коридоре было темно, жаркое дыхание было иллюзией, этого не могло случиться. Ни с Драко Малфоем и Гарри Поттером. Подметив видимость правдивость своих мыслей, Слизеринец вернул свой взгляд к преподавателю, который продолжал муторно объяснять ту же тему. Под пристальные и веселые взгляды одноклассников, Гриффендорец направился на свою сторону факультета, присаживаясь на третий ряд у прохода, где в том же рядом и у того же прохода сидел Драко. Раздражение на лице блондина сразу возникло, выдав его недовольство, что теперь до Поттера рукой подать. Кабинет вернул привычное умиротворенное состояние, а ученики продолжили знакомиться с новой темой. Среди толпы только двое выделялось, своей неудержимой энергией: Поттер, который продолжал кидать свои взгляды, забывая где находится и Драко, у которого уже глубокая морщинка на переносице от возмущенных трюков Гриффиндорца. Нервозность в разы повысилась, когда на кофейную парту прилетела скомканная бумажка. Вот так опять целиком и полностью разрушив очередной урок своим упорным темпераментом. Драко недоумевая посмотрел будто на инородный предмет, но дотронуться не рискнул. Глупая уверенность, что любые действия на его провокацию лишь усугубят ситуацию захватила изнемогавший разум. Он повернул голову в сторону своего наказания. Именно наказания, ведь по-другому это нельзя было назвать. Самая сложная задача, ребус или загадка, уже не зная как характеризовать — в сию секунду рассматривали его молочные щеки, одаривая уже третьей улыбкой за этот крайне эмоциональный день. Слизеринец мысленно собирает оставшуюся волю и без слов, самым раздраженным взглядом отвечает на взгляд недруга. — Отвали, — полушепот вырывается из губ, скривщихся от раздражения и жемчужная макушка отворачивается. — Мерлин, я просто. — Блейз с веселым недоумением вглядывается в текст на помятой бумажке, несколько раз проходясь по словам глазами, чтобы убедиться в исправности своего зрения. — Ты что, решил прочитать, — Драко тут же пытается вырвать бумажку, осознавая какие нелепые слова должны быть там, чему явным доказательством являлась бурная реакция друга, — Надо было выбросить, этот Поттер чокнутый. Блейз то и дело уворачивался от быстрых рук блондина, не желая выбрасывать столь важны артефакт для будущих унижений Гриффендорца. Его смуглые руки безудержно махали по разные стороны, явно не собираясь уступать в немой схватке. Драко то и дело зло пыхтел, шепотом угрожая соседу всеми видами расправ, что ожидали того в случаи неповиновения. Уверенность Забини не уступала в равном, хоть и косвенном бою. Как не крути, а именно этой чертой Блейз привлек Малфоя: юноша не шел на поводу, не подстраивался под друга, он был целиком и полностью отдельной личностью. Такое самолюбие и гордыню Драко ценил в людях. — Мистер Забини и Малфой, — внезапный голос профессора разбудил Драко от слепого желания разрушить цель их переполоха. Профессор отложила мешочек на свой заваленный артефактами стол, — Чем это вы заняты, молодые люди. Вопрос риторический, поскольку мисс Севелли прекрасно увидела вставшему перед взором неподобающему поведению мальчишек. Словно погрузили в воду, от чего липкая влага ощущалась на каждом сантиметре кожи, оставив еле заметные взору испарины. Сердце в груди уже давно ощущалось своим беспокойным биением в ушах, оглушая и так тихий класс. Десятки пар глаз созерцали на очередного героя всех нелепостей за сегодня, с любопытством ожидая: что же будет дальше? А дальше будет кошмар, самый страшный сон, самая дикая фантазия, худший исход. Оба Слизеринца замерли в немой позе, когда поняли все оплошность своего поведения и неразумного порыва ребячества. «Попались», читалось на лицах обоих парней. — Позвольте это, — профессор взмахнула палочкой, недовольным голосом промолвив, — Мобилиарбус, — бумажка в руке Блейза из сомкнутых смуглых пальцев, за секунду вылетела и сократив расстояние в три ряда, оказавшись в руках Севиллы. Это конец.