3 причины влюбиться в тебя

      Виён откидывается на спинку дивана и выдыхает, хотя всё тело до сих пор тянет и ноет. Суми залпом выпивает почти всю бутылку воды, Ари и Мэй продолжают в пол силы прогонять движения перед зеркалом, стараясь каждый жест довести до идеала. Казалось, хореография уже отработана вдоль и поперёк, но все девушки прекрасно понимают, что до необходимого результата ещё далеко. — Перерыв же пятнадцать минут? — устало скулит Суми, растягиваясь на полу. В это мгновение она выглядит такой крохотной и хрупкой, что невольно сжимается сердце. — Пяти не хватит? — Мэй оборачивается на неё, поправляя всклокоченную после танца, уже сильно отросшую чёлку. Младшая устало качает головой, прикрывая глаза, — ладно, тогда пятнадцать. Нам всем нужно немного отдохнуть.       Виён затягивает хвост сильнее и устраивается немного удобнее, дотянувшись до своего телефона. В последнее время было так много работы, что она не успевала даже написать несколько внятных сообщений в Bubble для Sunny, что и собиралась сейчас сделать. Она рассказала им, чем сегодня обедала, отправила заранее сделанное селфи и… в одном коротком сообщении сказала, что недавно ужинала с Чонином и менеджер-нимами. Она прекрасно понимала, что обязана об этом писать — это одно из основных условий контракта, но… почему-то хотелось оставить это при себе.       Она не могла объяснить этот порыв — Виён не привыкла что-либо скрывать от аудитории, делалась с ними абсолютно всем, а теперь… Ей почему-то невольно вспомнилось, как первое время она скрывала свои отношения с Соджуном — этим тоже не хотелось делиться ни с кем. — Давайте начнём через пять минут, — голос Ари выводит из задумчивости и транса, резко, словно пощёчина. Виён вздрагивает, почти незаметно, и снова переводит взгляд на экран своего телефона, где всплыло новое оповещение.       Суми, по-прежнему лёжа на полу, но уже с собственным телефоном в руках, переводит на неё встревоженный взгляд. Виён этот взгляд не нравится до мороза по коже, потому что она в то же мгновение чувствует себя такой уязвимой и слабой, что к горлу подкатывает тошнота. Бросив на младшую осторожный взгляд, девушка открывает ссылку в сообщении. И жалеет об этом в то же мгновение.       Перед ней статья, каждое слово которой так сильно пропитано ядом, что он сочится сквозь буквы. Кажется, такой грязью Виён не поливали никогда в жизни, даже во время дебюта. Потому что в статье этой слишком много про Ян Чонина, слишком много про бездарность самой девушки и их группы, слишком много про то, что они пытаются «добиться хотя бы чего-то за счёт Stray Kids». Тошнота в горле всё-таки встала комом. «Ты в порядке, онни?»       Сообщение Суми тонет в пелене перед глазами, и Виён чувствует, как от злости и обиды её начинает бить мелкой дрожью. Потому что каждое слово в этой статье — наглая ложь. Виён не глупая и прекрасно понимает, что именно с таким умыслом компания и составляла контракт, но всё же… обвинять во всём её и девочек было грубо. Грубо было говорить, что Виён использует Чонина в своих целях, грубо было даже подумать, что D'Light надеются на строчки в чартах за счёт Stray Kids.       И даже некоторые шипперские комментарии были чересчур откровенными и грязными. Словно ей залезли в постель и самую душу, разворошив все чувства, а потом ушли, не забыв вытереть ноги.       От всего этого у Виён практически кружилась голова. Она даже подумала о том, что не сможет нормально исполнить ни одной связки сейчас, вот только хореографию нужно было прогнать до конца. Ради самой себя. Поэтому девушка лишь вздохнула, постаравшись унять внезапную дрожь в руках, и поднялась на ноги. Суми снова посмотрела на неё потрясённо, но вслух говорить ничего не стала, потому что горящие щёки всё говорили за неё. Казалось, она уже тысячу раз пожалела, что отправила эту статью. — Начинаем? — голос свой Виён не узнала, надломанный и слишком звонкий, он казался чужим. Она прочистила горло и снова перевела взгляд на девочек, которые, на удивление, заметили, что что-то выбило её из колеи. — Что-то случилось? — Ари делает небольшой шаг в её сторону, но Виен отшатывается, скорее даже импульсивно, и трясёт головой. И без того нервная в последнее время, Ари, кажется, готова распсиховаться ещё больше, но всё-таки держит себя в руках. Она поджимает губы и возвращается на свою позицию, кивая Мэй, которая стояла у ноутбука и готовилась включить музыку.       В конце концов, если Виён не хочет ничего говорить, не станет же Ари из неё тянуть.       Остаток тренировки был словно в тумане, Виён даже не может сказать, насколько много движений она запорола, помнит только, как Ари недовольно рычала, мечась из угла в угол зверем. Но это было совершенно не важно, важно было то, что половина интернета считает, что она использует Чонина, чтобы добиться успеха. Она, которая спала в зале для танцевальной практики во время продвижения прошлого альбома, потому что тренировалась сутки напролёт. Она, которая сидела на строжайших диетах, чтобы оставаться в хорошей форме и отлично выглядеть в кадре. Она, ночами работавшая над своими песнями, прекрасно понимая, что они не выйдут в свет в ближайшее время. Она, бросившая человека, который действительно её любил, потому что любила только свою работу. Виён буквально посвятила этому всю свою жизнь, свои нервы и здоровье, а теперь нитезены смели писать, что она использует вокалиста популярной группы Stray Kids.       От злости на глаза наворачивались слёзы.       Хотелось снова закрыться от всего мира, — запереться в своей спальне и под осуждающим взглядом 3racha с плаката рыдать в тихом бешенстве, потому что в этой ситуации она была совершенно бессильна.       Хейт и осуждение были всегда, они прятались в тёмных углах и следовали по пятам, всегда были рядом и всегда больно били в спину, стоило лишь немного расслабиться. Но почему-то именно в этот раз Виён оказалась не готова. Именно в этот раз удар оказался больнее всего.       Как минимум потому, что ни она, ни её девочки не были в этом виноваты.       Несколько дней Виён совершенно не могла найти себе места, — продолжала сбиваться с такта во время танца и сбивалась на своих партиях. Она чувствовала на себе осуждающие взгляды остальных, но совершенно ничего не могла с собой сделать. Неужели их устраивало то, что выдавали социальные сети? Неужели они были готовы мириться с такими лживыми обвинениями?       Мысли в голове путались, выталкивая из времени и пространства, Чонин разрывал телефон, — привычно писал ей десяток сообщений, словно ничего не произошло. Она отвечала сухо и нехотя, прикрывалась большим количеством работы и мысленно надеялась, что он не будет искать с ней встречи в ближайшее время. Наверняка ведь тоже знает о слухах, которые поднялись в сети, почему же тогда это не волнует его?       Стараясь отвлечься, она брала всё больше и больше работы, не ночевала в общежитии, оставаясь в студии, записала несколько каверов. На камеру по-прежнему продолжала улыбаться, но ведь это её работа — держать лицо в любой ситуации.       Вот и сейчас она, старательно игнорируя пульсирующую в висках головную боль, спускалась от Ким Сухи, которой занесла флешку с демо-версиями песен. Почему-то Виён казалось, что менеджер не одобрит ни один трек, но к её удивлению женщина сказала, что Beautiful от Bazzi можно будет опубликовать на Youtube канал. «Её ты смогла лучше всего прочувствовать» — сказала она. Обычно каверы выходили у Суми или Ари, потому что они прекрасно брали высоки ноты. Виён, как рэперу, было достаточно сложно найти песню, с которой она могла бы работать и в достаточной мере раскрыть свой потенциал, но в этот раз, кажется, всё получилось.       Она двигалась к лифту словно в трансе — в произошедшее до сих пор верилось с трудом. А потом в голову закралась ещё одна будоражащая мысль: может, скоро Виён позволят выпускать и её треки? В груди в одно мгновение стало невероятно тепло, а на губах впервые за долгое время появилась улыбка.       Ведь, если это действительно случится, значит, с D'Light постепенно спадают оковы. Значит, совсем скоро они станут свободны в своём творчестве, как многие сонбэнимы. Эта мысль воодушевляла и давала второе дыхание. Эта мысль окрыляла и сбрасывала с души оковы. — Ты меня не слышишь или избегаешь? — тёплая ладонь вдруг осторожно ложится ей на плечо, тут же оттуда исчезая, а Виён замирает на месте и вздрагивает от неожиданности.       Чонин возвышается над ней со слишком уж ласковой улыбкой. Не должен так улыбаться человек, которого в интернете называют использованным. — Здравствуй, — Виён задыхается на мгновение, совершенно не готовая к встрече с ним, — Я просто задумалась.       «Хотя, — мысленно поправляет себя девушка, — неожиданные встречи с ним уже давно вошли в пределы нормы и удивляться тут нечему».       Чонин кивает, давая понять, что удовлетворён её ответом, но больше ничего не говорит, словно задумавшись. Они начинают медленно идти бок-о-бок, и почему-то девушке хочется, чтобы коридор оказался бесконечным. Идти рядом с Чонином, даже в полной тишине, было комфортно.       Виён невольно задаётся вопросом, а знает ли он о том, что пишут в интернете? Наверняка знает, ведь эти слухи не утихают уже вторую неделю, а компания так ничего и не делает. Может, они ждут начала открытой травли артистов, чтобы иметь основание для принятия каких-то мер?       Тем не менее, спросить об этом вслух она не решалась. — Видел выпуск к вашей третьей годовщине, — вдруг прерывает тишину он. — Правда смотрел? — вырывается у Виён против воли. Чонин усмехается и кивает головой, глубже пряча руки в карманы широких штанов. — И Сынмин-хён тоже.       Виён тихо смеётся, мысленно представив Сынмин-сонбэнима, который сидит на диване, скрестив ноги по-турецки, и смотрит их шоу, и его единственного донсена рядом. А Чонин вдруг замирает на месте. Смотрит на неё пристально, слегка наклонив голову, а потом вдруг вскидывает брови и легонько бьёт себя в лоб. — Совсем забыл, — он начинает рыться в поясной сумке, и не успевает Виён и подумать о произошедшем, как Чонин протягивает ей на раскрытой ладони маленький брелок с лисёнком, ‐ это тебе. Подарок из Сиднея.       Она чувствует, как от неожиданности сердце ухает куда-то вниз. Смотрит на этот брелок как загипнотизированная и, кажется, не двигается слишком долго, потому что парень вдруг неловко переминается с ноги на ногу и чешет затылок. — Огромное спасибо, оппа, — Виён осторожно берёт брелок, мазнув кончиками пальцев по тёплой ладони. Девушка тут же, не медля ни секунды, цепляет его на свою сумку, — он очень красивый.       «И чем-то похож на тебя» — проносится у неё в голове. — Я сразу подумал о тебе, когда увидел его, — он неловко отводит взгляд, а ошарашенная таким заявлением девушка замечает, что его уши снова горят от смущения.       Кажется, в такой ситуации было бы неплохо что-нибудь сказать, чтобы разрядить обстановку, но Виён словно на зло ничего не приходит на ум. Потому что в голове лишь набатом случит кровь и даже головная боль уходит на второй план. Потому что тот факт, что Чонин подумал о ней, уже делал этот маленький переливающийся в свете ламп брелок настолько значимым, что от одной мысли об этом спирало дыхание.       Они продолжают медленно шагать по коридору, не говоря ни слова. Почему-то создаётся впечатление, что разговоры о работе только испортят момент, поэтому оба молчат, каждый всё больше погружаясь в свои мысли. — Давай сбежим, — вдруг произносит он, осторожно цепляя пальцами рукав её кофты. — Что? — Виён смотрит на него, ошарашенно хлопая глазами. Чонин же только хитро улыбается ямочками, слегка склоняя голову на бок. — Давай сбежим. От менеджеров, стаффа и камер. Ото всех сбежим. Вдвоём.       На мгновение ей кажется, что он шутит. Но его взгляд остаётся серьёзным даже спустя несколько долгих секунд. Девушка теряется, совершенно не знает, что ответить и как среагировать, и парень, кажется, тоже вдруг понимает, как это выглядит со стороны, и спешит объясниться: — Просто завтра мы улетаем на концерт в Манилу. Хотел провести время с тобой. Если ты не против, конечно.       Виён старается не думать о том, как сердце в очередной раз пропускает удар. Потому что каждое противоречивое действие Чонина выводит её из равновесия, сбивает с рабочего ритма, заставляет всё больше и больше размышлять о том, о чём думать она не должна.       Потому что, как бы ней не хотелось этого признавать, встреться они в другое время и в другом месте, при других обстоятельствах, будь они не айдолы, а самые обыкновенные люди, она бы влюбилась в него. Сильно и бесповоротно, так, как не любила никого и никогда — даже Соджуна.       И эта мысль пугала. Заставляла зверем биться в клетке собственного сознание, выбивала из колеи и злила. Потому что даже если Виён отстранится, ситуация лучше не станет. — Мы же друзья? — вопрос сорвался с губ будто сам по себе, а парень на мгновение замер. Словно застыл ещё сильнее, на долю секунды о чём-то задумался и отвёл взгляд. Виён почему-то показалось, что, если она услышит это от него, станет легче. — Конечно. Я буквально скидываю тебе селфи из зеркала, пока бываю в туре. Думаю, это достаточный показатель дружбы, — фыркает он.       Виён улыбнулась. В памяти тут же всплыла одна из множества отправленных ей фотографий. Он потом ещё и в Bubble её отправил, но душу девушке почему-то очень грел тот факт, что она увидела снимок первой.       Атмосфера между ними становилась всё более напряжённой с каждой секундой. Виён продолжала молчать — Чонин по-прежнему ждал ответа на своё предложение. — Давай просто наслаждаться моментом, — он осторожно толкает её в плечо, побуждая вернуться в реальность, — Обещаю, мы даже здания компании не покинем. Не думай о последствиях, хорошо?       Ей очень хотелось ему верить — каждому слову, жесту, мимолётному прищуру или скользнувшей по губам улыбке. На её памяти Ян Чонин был самым искренним, самым светлым человеком, как раз таким, которому не страшно было бы доверить и свою жизнь. И она решилась на это. — Хорошо, — девушка осторожно кивает, отходя на шаг назад. Почему-то теперь любое, даже достаточно большое расстояние между ними кажется ей невероятно маленьким, недостаточным. Очередной повод для грязных сплетен и клеветы.       Парень снова улыбается, в очередной раз отводя взгляд. Виён старается об этом не думать, но в последнее время он всё реже стал смотреть прямо на неё, прятал взгляд и отворачивался. Единственное, во что хотелось верить, так это в то, что дело не в очередных слухах, потому что ей не хотелось, чтобы Чонин от неё закрывался. В жизни Виён и так было слишком мало людей, с которым ей было комфортно — не хотелось бы потерять ещё и его.       Он оборачивается, чтобы удостовериться, что девушка идёт следом, а Виён и правда ни на шаг не отстаёт. Интересно, что это за такое место в компании, где можно было спрятаться ото всех? Чонин нажимает кнопку вызова лифта и все эти несколько долгих секунд они снова проводят в молчании. Виён мечется в собственных мыслях, не знает, стоит ли что-то сказать, или лучше и дальше стоять в достаточно комфортном молчании, но парень вдруг сам начинает диалог: — Ты бы не согласилась выйти из здания, да? — Хотелось бы соврать, хотелось бы, чтобы эта ложь стала правдой. Вот только девушка по голосу поняла, что вопрос был задан лишь для того, чтобы подтвердить собственные догадки. Врать попросту не было смысла. — Да.       Чонин осторожно усмехается, кивая своим мыслях, а двери лифта в это же мгновение закрываются, обрубая пути к отступлению. Во всех смыслах. Хромированная кабина лифта начинает давить, и Виён, сама не понимая, почему вдруг, старается объясниться: — Не пойми меня неправильно, просто… если сейчас вдвоём выйдем из компании, в сети станет лишь больше слухов. — А разве не в этом суть контракта? — он смотрит на неё сверху вниз, слегка наклонив голову. Опирается плечом на стенку лифта и снова прячет руки в карманы, а девушка вдруг чувствует, что мысли в её голове бегут точно также, как и цифры на циферблате над дверью. — Да нет же, — она вдруг запинается, теряется в собственных мыслях, а недавняя головная боль неожиданно напоминает о себе, — в дружбе нет ничего страшного, если никто не выходит за рамки, а нас… нас же открыто шипперят!       Он усмехается, интуитивно прикрывая рот ладонью, и кивает. — Ага. А ещё, меня шипперят с Сынмин-хёном, а тебя, кажется, с Юн Суми. — Что? — в это мгновение ей хочется верить, что этой фразы он не говорил, а ей просто-напросто показалось. Но, кажется, всё было наяву. — Забудь. Хуже будет, если фанаты начнут звать тебя замуж, — он снова отводит взгляд, водит по полу носком очередного необычного кроссовка, — Это суть нашей индустрии: с одной стороны, у нас появляется возможность заниматься и делиться своим творчеством, а с другой… Мы просто становимся красивыми вещами для фанатов.       Чонин вдруг поднимает взгляд, а по телу Виён бегут мурашки. Привычно-блестящие глаза настолько серьёзны, что выглядит даже немного пугающе, и теперь настаёт очередь девушки отводить взгляд. Кажется, он хорошо понимал, о чём говорил, и от этой мысли тут же стало неловко и неуютно.       Захотелось извиниться, но язык будто прилип к нёбу, а мысли отказывались формулироваться в чёткие предложения. Это звучало просто ужасно, но… разве когда-то было иначе? Разве сама Виён не ощущала подобного на себе? В комментариях, на фансайнах, в аэропорту… она прекрасно понимала, о чём говорил Чонин, но до этого мгновения словно не обращала на это внимание, принимая как должное. От этой мысли почему-то тут же стало страшно. — Прости. Давай не будем о плохом, — он снова осторожно толкает её в плечо и улыбается. Виён ловит его взгляд, стараясь выдавить ответную улыбку, а лифт открывается, выпуская их на верхний этаж. Девушка переводит на Чонина полный недоумения взгляд, а тот только передёргивает плечами, отворачиваясь в попытке спрятать лёгкую улыбку, — Мы ещё не пришли.       Он продолжает вести её за собой по коридору, и Виён, ни на мгновение не сомневаясь, идёт за ним следом. Чонину хочется верить безоговорочно, что она и делает.       По-мартовски холодных воздух морозит щёки и треплет волосы, когда они оказываются на совершенно пустой открытой зоне отдыха. Девушка чувствует, как ветер забирается под кофту, и обхватывает себя руками, но проходит лишь глубже к обустроенной для сотрудников зоне, не допуская не единой мысли, чтобы вернуться в здание. Теперь уже парень идёт за ней, держа дистанцию в несколько небольших шагов.       Край крыши отгорожен толстым стеклом, а от вида, который открывался на Lotte World Tower и большущий парк, перехватывало дыхание. Виён осторожно ухватилась ладонями за стекло, слегка наклоняя корпус. Ветер обдувал лицо и с каждым вдохом всё сильнее заполнял лёгкие, словно даруя возможность впервые за долгое время вздохнуть полной грудью. От появившегося вдруг ощущения свободы практически начинала кружиться голова. — Мне здесь нравится, — вдруг подаёт голос Чонин, расположившийся на скамейке неподалёку, — помогает разгрузить голову, и вид красивый. — И правда, — Виён снова переводит взгляд на город, и дух захватывает. И как она могла ни разу сюда не подниматься, если всё это время знала о ходе на крышу? Она скользит внимательным взглядом по домам, парку, Олимпийскому стадиону, очерчивает глазами каждую неровность Сеула, чувствуя, как уже заледенели кончики пальцев. На её плечи вдруг опускается тяжёлая теплая кофта, а запах винограда в одно мгновение заполняет собой всё вокруг. — Я не подумал о том, что мы здесь замерзнем, — усмехается парень, становясь рядом. Ветер трепет его футболку, а смущение, захватившее Виён всего секундой назад, сменяется стыдом. Но Чонин лишь ловит её взгляд и очаровательно улыбается, и в это мгновение всё остальное теряет значение.       Она кутается в кофту сильнее, на мгновение зарываясь носом в воротник. Снова переводит взгляд на город и позволяет себе вдохнуть полной грудью. Открывшийся вид практически гипнотизирует, и отвести взгляд кажется практически невозможным. Голова пустеет и Виён чувствует приятное опустошение. Будто у неё больше нет никаких проблем и забот, будто ей не нужно никуда нестись, торопиться, не нужно в очередной раз надрываться в тренировочном зале. Будто это мгновение тянется необыкновенно-долго.       Непонятно, сколько именно длится этот момент — минуту, две иди всё-таки растягивается в вечность. Но теперь Виён будто ни о чём не тревожится, дышит полной грудью и не чувствует привычных оков индустрии.       Одно из немногого, что она чувствует очень отчётливо — пристальный взгляд, проживающий её спину, пока она любуется городом. Девушка выжидает несколько секунд, словно надеется, что наваждение спадёт, ощущение взгляда вот-вот исчезнет, но ничего не меняется. Она оборачивается, как и ожидалось, встречаясь взглядом с блестящими глазами напротив. — Чего ты так на меня смотришь? — А куда мне ещё смотреть?       Тишина, что повисает между ними, неожиданная и звенящая, словно Виён не понимает, почему он это сказал, а сам Чонин не может дать себе ответ, почему вдруг произнёс это вслух.       Мысли с новой силой начинаются крутиться в голове у обоих, но удержать ни одну так и не выходит. Девушка отворачивается, но смотрит уже не на город, а куда-то себе под ноги. Кажется, словно обстановка накаляется всё сильнее. — Ты ведь понимаешь, что нравишься мне? — она вздрагивает и снова переводит взгляд на Чонина. А тот смотрит в ответ, пристально и серьёзно, в глазах ни намёка на привычное веселье, — очень сильно.       Она чувствует, как чужая тёплая кофта начинает соскальзывать с плеч. Холодный воздух снова мурашками бежит по телу, слегка отрезвляя. Девушка перехватывает вещь, не позволяя ей упасть на пол, и осторожно укладывает кофту на край скамейки, где по-прежнему сидел парень.       Время словно останавливается, а единственное, на что её хватает, сглотнуть ком в горле и, медленно покачав головой, выдавить: — Я тебе не нравлюсь.       Кажется, это прозвучало слишком уж резко и грубо, но Виён уже ничего не слышала из-за стука сердца в ушах. Он продолжал внимательно следить за каждым движением, считывать каждую эмоцию на лице, а та идеальная маска, которую девушка наблюдала всё это время, впервые дала трещину. Он стоял перед ней в миг совершенно потерянный и разбитый, не зная, как теперь спрятать обнажённые, протянутые ей на ладони чувства, которые она не приняла.       Только сейчас она поняла, что рядом с ней он всегда улыбался. — Я тебе не нравлюсь, — снова повторяет она, словно надеется убедить в этом в первую очередь себя. Девушка усмехнулась, но вышло как-то криво, даже болезненно, — тебе нравится то, что я общаюсь с тобой на равных, при том, насколько ты умный, красивый и талантливый.       Чонин усмехнулся тоже. Поразительно точно отразил её поломанную улыбку, но ничего не сказал.       Так они и стояли друг напротив друга, ни слова не говоря, сталкиваясь взглядами и думая о своём. Возможно, стоило как-то ей возразить. Стоило сказать, что она не права и дело далеко не в этом, вот только… аргументов не находилось. Девушка напротив была умна и приходила к определённым выводам намного быстрее него.       Чонин так и не смог ничего ответить. А она, выждав ещё секунду, будто давая ему последний шанс, улыбнулась, — печально так, словно признавая и своё поражение, — и, поклонившись, зашагала в сторону выхода.       Парень даже не попытался её остановить. Кажется, только что он потерял её, так и не успев завоевать.