The One with the Right Guy (История про того самого парня)

Глава 5. Выход в свет Чендлер неуверенно оглядел ночной клуб и поморщился. Хоть он и понимал, что на него на самом-то деле вряд ли кто обращает внимание, ему все равно казалось, что чьи-то призрачные глаза вот-вот прожгут осуждающим взглядом его череп. С того момента, как он вошел внутрь, его не покидало ощущение, что ему снова тринадцать, и его с минуты на минуту подвергнут публичному унижению — из ряда тех, с какими ему приходилось сталкиваться в старшей школе, и все благодаря нелепым выходкам его отца. Одноклассники, помнится, тогда охотно превратили его в мишень насмешек и моментально сделали его изгоем на следующие четыре года жизни. Чендлер беспокойно поерзал на стуле и чуть ссутулился, стараясь прикрыть свое лицо и не оказаться случайно кем-то узнанным. Наклонив голову, он заметил, что его нога быстро подергивается вверх-вниз — и этот нервный тик, о котором он и не подозревал, наверняка уже увидели все, кому не лень. Моника, ощутив эту вибрацию под столом, сочувственно посмотрела на друга и, накинув на плечи шаль, потянулась и положила ладонь на его руку. Она мягко погладила его по предплечью, пытаясь успокоить, потом обхватила пальцами его напряженный бицепс и, дождавшись, когда он повернет к ней голову, улыбнулась. Теплота ее легкой улыбки и ласковый взор голубых глаз чуть усмирили его, и нервные подергивания затихли. Она положила голову ему на плечо и еще раз нежно пожала руку. — Эй, все будет замечательно, обещаю. — Откуда тебе знать? — Я и не говорю, что знаю. Но я никуда отсюда не уйду. Я останусь тут — вместе с тобой. Чендлер наклонился и торопливо поцеловал ее в макушку. — Спасибо. Моника опустила глаза, чувствуя, как краснеют ее щеки. Голос его звучал так искренне, а сам он казался таким беззащитным, что по ее плечам прокатилась целая лавина мурашек. Она покрепче сжала его руку и наклонилась еще ближе. — Придумал уже, что ему скажешь? — Ну, если повезет, он меня просто не узнает, и мне не придется вообще ничего говорить. — Чендлер! — Честно? Не знаю. Я с ним не говорил уже почти четыре года. — Что? — Тише! — Чендлер суетливо огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. — Четыре года? — Моника ослабила хватку и высвободилась из его объятий, чтобы взглянуть ему в лицо. — Чендлер, это ужасно. Он неохотно кивнул в знак согласия и сделал глоток пива. — Я знаю. Ты права. Просто с обоими моими родителями всегда было нелегко. Мои мама и папа не слишком-то интересовались мной, пока я был маленьким. Не то что ваши с Россом родители. Моника усмехнулась. — Думаешь, мне с моими родителями легче? Когда они не пристают ко мне по поводу работы, свадьбы или рождения детей, они обычно злятся, например, из-за того, что я встречаюсь с их другом, который старше меня на двадцать с лишним лет. — Ну, насчет этого они, возможно, правы. Действительно, немного выбивает из колеи. — Эй! — Моника, ухмыльнувшись, хлопнула его по плечу. Чендлер приподнял руки, сдаваясь. — Для тебя, может, это и кажется нормальным, но я вполне могу понять, насколько неловко должно быть твоему отцу. Ты говоришь, твои родители доставляют тебе одни неприятности, но они же, в конце концов, поддержали тебя и Ричарда. По-моему, они показали себя весьма неплохими родителями. Моника покачала головой. — У тебя с твоим отцом тоже должно все наладиться. Прежде чем она успела продолжить свою мысль, свет начал гаснуть, и зал наполнили звуки музыки. — Дамы и господа, поприветствуйте несравненную Хелену Хэндбаскет! Луч прожектора осветил сцену, и высокая полная женщина, сидевшая за пианино, повернулась к зрителям лицом. Блестки на ее платье отражали свет под совершенно невообразимыми углами, придавая ей почти волшебный облик. Она улыбнулась, стоило музыке достигнуть крещендо, и в зале воцарилась на мгновение тишина, взорвавшаяся тут же бурными аплодисментами. — А вот и папочка. — Ты что, серьезно? *** Хелена провела Чендлера и Монику к кабинке в темном уединенном углу клуба, где привычно проскользнула на свое место, устроившись за столиком, немного подвинулась и жестом пригласила гостей присоединиться к ней. Затем встретилась взглядом с официанткой и сделала знак принести им напитки. Моника осторожно забралась в кабинку по другую сторону стола. Чендлер положил руку ей на поясницу, поддерживая, пока она не уселась, потом устроился рядом с ней, и она молча взяла его за руку. Они сидели очень близко друг к другу, казалось, их плечи почти срослись. Моника посмотрела на Чендлера, и он нервно улыбнулся. Она видела, как лихорадочно крутятся в его голове колесики в попытке придумать, с чего начать разговор. — Вот это сюрприз, увидеть вас здесь! Если бы вы позвонили заранее, у меня получилось бы достать вам приличные места на наше шоу. Что же вас привело в Вегас? Моника улыбнулась и прижала под столом свою ногу покрепче к бедру Чендлера, опасаясь немного, что его нервная дрожь снова возьмет над ним верх и заставит дрыгать коленом и постукивать по полу. — Мистер Бинг… или вы миссис Бинг? Извините, я во всем этом новичок. Как мне вас называть? Отец Чендлера усмехнулся и наклонился вперед. — Все в порядке, милая. Пожалуйста, зови меня Хеленой. — В общем, Хелена, у меня в самую последнюю минуту возникла вдруг безумная идея слетать в Лас-Вегас, а когда Чендлер упомянул, что вы работаете здесь, мы просто не смогли не зайти поздороваться. — Моника взглянула на Чендлера и легонько толкнула его локтем. — Правильно, Чендлер? — Что? А, да. Просто хотел наверстать упущенное. — Что ж, я рада, что вы это сделали. Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как мне удавалось поговорить с этим мальчиком дольше трех минут? Моника посмотрела на Чендлера и ухмыльнулась. — Наверное, года четыре? Хелена тоже усмехнулась, забавляясь столь очевидным подтруниванием Моники над ее сыном. — Ха-ха, ну да, я примерно так и подсчитала. К столу подошли две официантки, одна несла поднос с напитками. Обе они легкомысленно улыбнулись Хелене и Чендлеру. — Хелена, так вот он какой, твой сын, о котором ты нам столько рассказывала? — Да, это мой Чендлер. — Ух ты, адвокат из Большого Города? Чендлер, наморщив лоб, взглянул на отца. — Э-э, нет… Вторая официантка покачала головой, ставя напитки на стол. — Да, точно, ты же бухгалтер. Чендлер растерянно перевел взгляд на Монику и обратно на официанток. — Не… — Дантист? — Нет, — Чендлер, совсем сбитый с толку происходящим, посмотрел на отца. Хелена пожала плечами. — Прости, дорогой. На самом деле я даже не представляю, чем ты занимаешься. Моника легонько похлопала Чендлера по спине. — Не расстраивайтесь! Мы и сами толком ничего не знаем о его работе. *** — Долго вы уже здесь? Моника подняла глаза, быстро считая в уме. — Четыре дня? — Ох, — Хелена на миг опустила голову. Чендлер протянул к отцу руку. — Да нет, не совсем так. В первый день мы приехали очень поздно, потом мы играли и осматривали достопримечательности, потом ходили по магазинам, а сегодня вот пришли сюда. — Похоже, ты хотел сделать мне сюрприз? Моника и Чендлер переглянулись и почти одновременно кивнули. Чендлер сделал глоток пива и встал. Моника бросила на него обеспокоенный взгляд, но он жестом показал ей, что все в порядке. — Мне просто нужно в туалет, — он посмотрел на отца и саркастично выгнул бровь. — Тут есть мужской туалет, или мне… Хелена усмехнулась и подала знак одной из официанток подойти. — Позволь моим девочкам показать тебе, где он находится. — Официантка приблизилась, и Хелена улыбнулась ей. — Не позаботишься о моем сыне? — С удовольствием. Такой высокий, темноволосый и красивый… Чендлер нервно взглянул на Монику. — Потише, Тэнди. Ему просто нужно в уборную. Твои слова сбивают его с толку. Тэнди схватила Чендлера за руку и повела прочь. — Что же, ночь только началась. Может, я и смогу помочь, попросишь — так верну твой толк на место, милашка. Чендлер взглянул через плечо на отца, но его уже потащили прочь от стола. Моника смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, прикрывая рот рукой и еле сдерживая смех. — Какой же славный день… Все живы и здоровы. И Чендлер… В моем клубе. В хорошем настроении, — Хелена повернулась к Монике. — И это все благодаря тебе, ведь так? Моника подняла на Хелену чуть удивленный взгляд. — Что? — Ничего страшного, можешь говорить мне, что угодно. Я понимаю, что тут он чувствует себя неловко. Моника пожала плечами. — Пожалуй. И кажется, дело даже не столько в этом месте, сколько в вас. — Что ты имеешь в виду? — Всякий раз, как Чендлер говорит о вас, он просто отпускает шутку о том, как вы его смущали, когда он был чуть младше. Хелена прикусила губу. — И он до сих пор не может принять меня такой, какая я есть? — Да нет. Я не думаю, что дело в этом. Просто он был слишком мал, когда вы только начали… становиться собой, мне кажется, он этого тогда не понимал. Вы когда-нибудь говорили с ним об этом? — Я пыталась. — Мне не хотелось бы выходить за рамки дозволенного, но, судя по его рассказам, вы просто вывалили на него все это и не дали времени привыкнуть. Хелена на мгновение замолчала и вздохнула. — А знаешь, он был таким серьезным в детстве… Даже потом, в подростковом возрасте, он вечно хмурился. У него совершенно не было чувства юмора. С ним ни о чем нельзя было пошутить. И я о нем сильно беспокоилась. — Мы точно говорим об одном и том же Чендлере? Хелена усмехнулась и сделала глоток. — Помню, как я приехала в Нью-Йорк, хотела навестить его, а он сказал, что уезжает то ли на конференцию, то ли еще куда-то, но я же почувствовала, что он избегает меня. — Уверена, все было совсем не так. — Тогда я пошла к Норе, чтобы поговорить с ней о нашем сыне, и мы нашли его старый школьный альбом. Там была фотография, где он стоял вдвоем со сторожем из школы. Это был День карьеры или День родителей, какой-то праздник, мы обе пропустили его. И мне стало страшно — ведь это мы и сделали его таким мрачным и вечно недовольным. Моника позволила себе грустно улыбнуться. — Не беспокойтесь. На самом деле, Чендлер очень милый, временами даже очаровательный. — Серьезно? — Ну, когда не ведет себя, как полный придурок. — Ха-ха. Ну, он же мужчина, дорогая. Моника кивнула в знак согласия. — Чендлер очень забавный, и он всегда заботится о своих друзьях. Он хороший парень. Он хороший человек. — Приятно это слышать. И ты, несомненно, имеешь к этому прямое отношение. — Я? — Пока я была на сцене, я наблюдала за вами обоими, и даже не знаю, видела ли когда-нибудь раньше, чтобы он так улыбался. Он выглядел таким непринужденным и спокойным рядом с тобой, и вы с ним смеялись. Я никогда не видела его таким. Как давно вы уже знакомы? Моника покрутила соломинку в коктейле, прежде чем сделать глоток. — Ну, в следующий День благодарения будет уже десять лет. Хотя мы не сразу стали так близко общаться, так что — лет пять или шесть. — То есть, вы встречаетесь уже шесть лет, а я знакомлюсь с тобой только сейчас? Моника широко раскрыла глаза, осознав вдруг услышанное. — Что? — Что? Моника засмеялась и замотала головой. — Да нет, мы с ним не встречаемся. — Серьезно? Ну, просто, ты кажешься… черт… Надеюсь, я не поставила тебя в неловкое положение. — Что? Нет. Мы просто очень хорошие друзья. — Прости, но то, как вы друг с другом разговариваете, как прикасаетесь друг к другу, как сидите рядом — все это выглядит немного по-другому. — Нет, не поймите меня неправильно, — Моника повернула голову и мельком заметила, как к Чендлеру у бара пристают сразу трое артисток из труппы Хелены. Ее плечи расслабились, и она рассмеялась. — Похоже, кое у кого неприятности. Хелена повернулась, чтобы оценить обстановку. — Да ладно, эти трое вполне безобидны. Наверное, захотели поближе познакомиться с моим сыном. Я им постоянно о нем рассказываю. Мой мальчик — и своими силами добился успеха в Нью-Йорке. Моника улыбнулась и снова посмотрела на Чендлера, чувствуя, как краснеют ее щеки. Хелена резким движением указала на нее. — Вот оно, видишь! — Что? — То, как ты смотришь на него. Любой бы сразу подумал, что вы двое встречаетесь. А почему вы не вместе? С ним что-то не так? — Что? Нет, нет. Ваш сын, он… он замечательный. Он милый и умный, и я очень люблю его. Но мы с ним просто хорошие друзья. Хелена откинулась на спинку дивана и ухмыльнулась. — Такая ошибка… двое симпатичных людей, которые друг о друге заботятся… прости, это совсем не мое дело. Прежде чем Моника успела что-нибудь ответить, подошел Чендлер, выставляя на стол три наполненных стопки. — Вот, пап, нас тут угощают — минуточку, я их запомнил — Хани, Милли и Кэнди Грэм. — Ах да, девочки Грэм. Они великолепно исполняют «Королеву танцев». Ты просто обязан остаться и посмотреть. У них очень слаженно все выходит. Чендлер взглянул на Монику, которая смущенно заерзала на своем месте, натягивая поплотнее шаль. — Ну и… о чем вы тут болтали? Хелена улыбнулась. — О тебе. О том, каким красивым и ярким молодым мужчиной ты стал. Чендлер понюхал стопку. — Ты явно перепил. Что нам налили? *** — Ну разве я не говорила, что они великолепны? Моника закивала головой, восторженно аплодируя. — Это так здорово! Чендлер поморщился, но тоже неохотно кивнул в знак согласия. Моника, казалось, все еще продолжала пританцовывать в такт музыке, которая уже перестала играть, но по-прежнему жила внутри ее тела, подобно электрическому импульсу, и заставляла ее двигаться в заразительном ритме. Хелена несколько секунд наблюдала за ней и почти сразу заметила застенчивую улыбку, появившуюся на ее губах, стоило ей перехватить взгляд Чендлера. — Похоже, Глория Эстефан права — ритм тебя настигнет. Моника укоризненно посмотрела на него, старательно подавляя улыбку, лишь бы не поощрять его нескончаемые насмешки, но он терпеливо выжидал, и довольно скоро она все же не выдержала и рассмеялась. Тогда Чендлер легонько подтолкнул ее локтем, тоже усмехнулся и снова повернулся к сцене. Хелена откашлялась и сделала знак официантке принести еще по порции напитков. — Так, ладно, ребятки, и чем вы собираетесь заняться в оставшийся вечер? Чендлер взглянул на Монику и снова повернулся к отцу. — Ну, мы уже неплохо поужинали, повидались с тобой, посмотрели шоу, наверное, просто вернемся в отель и на этом закончим. Лукавая улыбка расползлась по губам Хелены. — Ночь еще так молода. А ночная жизнь в Вегасе просто так не отпустит. Сознайся, тебе же пока совсем не хочется в кроватку? Напитки опять появились перед ними, как по волшебству. Хелена улыбнулась и предложила снова выпить. Чендлер отхлебнул из своей стопки и постучал кулаком по груди, изображая кашель. — Ой. Это что — текила? Хелена пожала плечами. — Наверное. Ой, кажется, знаю — тебе нужно пригласить Монику на танцы. Глаза Моники загорелись от этого предложения, и Чендлер снисходительно улыбнулся. — Серьезно? Хочешь сходить на танцы? Моника втянула голову в плечи, слегка смущенная своим энтузиазмом. — Даже не знаю. Хелена рассмеялась, указав на нее пальцем. — Да хочет, конечно же, ты посмотри на нее, она так сильно хочет танцевать, что вот-вот лопнет! Чендлер опустил голову, признавая свое поражение. — Значит, хочешь? Моника кивнула, взволнованно улыбаясь. — Ага. Любая девушка не прочь потрясти задницей под мелодии «Аббы». — Но шутить до конца вечера будет позволено только мне. Моника скорчила рожицу, передразнивая его. — Точно хочешь на танцы со мной? Ведь я, когда танцую, выгляжу примерно вот так. — Чендлер встал и начал подпрыгивать на месте, подняв над головой сжатые кулаки. Руки его были согнуты в локтях, и он тряс ими в воздухе, совершенно не попадая в ритм. Наконец, он остановился и посмотрел на нее сверху вниз. — Представь, как неловко будешь чувствовать себя рядом со мной. — Чендлер, пока нам весело, у тебя не получится опозорить меня. Чендлер скептически окинул ее недоверчивым взглядом. — Ну ладно, даже если мне и будет неловко? Ты все равно единственный человек, которого я знаю в Вегасе, так что все это неважно. — Не скромничай, сынок, я же знаю, что ты прекрасно танцуешь. Моника резко повернулась лицом к Хелен. — Что? — Ну да, милая, помнишь тот номер, «Человек дождя»? У Чендлера одно время была роль второго танцора слева. — В коротких шортиках? — И в шляпе. Моника сложила вместе ладони и широко заулыбалась. — О господи. Спасибо вам большое. — Ага, спасибо, папа, — Чендлер тоже невольно улыбнулся, глядя на Монику. — Ладно. Давай сходим на танцы. В казино что-то было, «Дом блюза», по-моему. Хелена скривила лицо от отвращения. — «Дом блюза»? Да вы кто? Туристы? Выпейте еще по одной, а я пока попрошу Ширли достать вам машину и отвезти в какое-нибудь приличное местечко. — Ну ладно, правда, если Ширли думает, что я биржевой маклер или что-нибудь в этом роде… — Нет-нет-нет. Теперь, когда ты рассказал нам, что делаешь на работе, я обязательно это запомню. Моника тоже кивнула, поддерживая ее. — Да! Чендлер окинул их обеих взглядом и скептически приподнял бровь. — Но на самом деле, вы обе уже забыли, кем я работаю? *** Чендлер принес два бокала, поставил один перед Моникой и улыбнулся, наблюдая, как она делает глоток. Обвел взглядом сцену и удовлетворенно кивнул, прочитав название группы на барабане. — «Короли свинга». Я обожаю свинг. Моника недоверчиво наморщила лоб. — С каких это пор? — С незапамятных времен. Я искал бы их по всему городу… — Чендлер? — Ну ладно. Я просто цитирую рекламный ролик «Гэп». Моника рассмеялась, наблюдая, как он оглядывает зал. Покрутила в зубах тонкую соломинку от коктейля и позволила своему взгляду спуститься по его шее к груди. Он успел расстегнуть еще одну пуговицу на рубашке, и теперь она видела линии его ключиц — они выглядели так соблазнительно, что она не могла отвести глаз. Ей вдруг представилось, насколько теплой и гладкой окажется кожа на его груди, если прижаться к ней щекой. Моника помотала головой и посмотрела на свой бокал. Разговор с Хеленой и избыток текилы, похоже, успели сыграть с ее разумом злую шутку. Она поставила бокал обратно на стол и развернулась к сцене, услышав аплодисменты. Заиграла музыка — неистовая и заразительная — заставляя Монику улыбаться и двигаться в такт. Внезапно она снова почувствовала себя очень живой. Чендлер повернулся к ней лицом, широко улыбаясь. — Похоже, мы тут самые расфуфыренные. Моника усмехнулась. — А мне нравится быть красивой. — Думаешь, тут подают еду? Я бы съел несколько кусочков моцареллы. — Фу. — Что? Не нравится сыр? Моника протянула руку и поманила его к себе. — Потанцуй со мной. Чендлер с интересом наблюдал за ней. Губы ее чуть изогнулись, волосы растрепались и закрывали один глаз, алебастровая кожа приобрела легкий медовый оттенок. Новое платье облегало каждый изгиб ее тела, будто бы сшили его специально для нее. Бедра раскачивались из стороны в сторону, а выражение на ее лице говорило, что сейчас она готова на любой эксцентричный поступок. И это было заразительно. Он кивнул и взял ее за руку, позволив утянуть себя на танцпол. *** К четвертой песне темп музыки изменился, замедлившись до легкого вальса. Чендлер улыбнулся и качнул головой в сторону столика, но Моника притянула его ближе к себе и положила руки ему на спину. Он обнял ее, и она опустила голову ему на грудь, медленно покачиваясь в такт песне. Ее будто окутало облаком абсолютного комфорта и безопасности. Она бы, пожалуй, была не прочь прямо сейчас заснуть в этих теплых объятиях, если бы ее не отвлекали вибрации знакомого голоса, резонирующие в грудной клетке, к которой она прижималась. — Спасибо, что заставила меня провести этот вечер именно так. Она улыбнулась, прекрасно понимая, о чем идет речь. — Спасибо, что пригласил меня потанцевать. И что пробыл рядом со мной всю эту неделю. Чендлер почти инстинктивно прижал ее к себе еще крепче. Он чувствовал аромат, исходивший от ее волос, и это его опьяняло. Он мимоходом подумал, что если бы самым последним поступком в его жизни оказался этот танец с Моникой, то он бы не смог отказаться от такого расклада. Он так хотел сделать ее хоть немного счастливей… *** Чендлер закрыл дверь и повернулся к Монике, которая замерла посреди гостиничного номера, слегка опустив плечи и разглядывая себя в зеркало. — Что такое? Что-то не так? — Нет, — Моника поднесла пальцы к шее. — Я никогда не буду такой, как те женщины, которых я видела сегодня вечером на танцполе. Они все такие высокие, с длинными ногами и идеальными шеями. — С идеальными шеями? Это что-то особенное? — Они все такие безупречные… — Моника, ты о чем? Ты с ума сошла? Она повернулась к нему. Приятное возбуждение, которое вызвали танцы, потихоньку покидало ее, да и алкоголь начал действовать, погружая в пучину самокритичной депрессии. Вид у нее был довольно мрачный, в глазах застыла тоска от необходимости придумывать какие-то объяснения. — Мон… Ты была самой красивой женщиной в том танцевальном зале сегодня вечером. — Правда? — Ты смеешься? Да ты самая красивая женщина в любом из залов… Он не успел закончить фразу — ее руки крепко обвились вокруг его шеи, а губы прижались к его губам. Резкий толчок чуть не отбросил его назад, и он с трудом удержался на ногах. Она углубила поцелуй, лишь на мгновение задумавшись о том, как это странно — не чувствовать ничего странного, целуя одного из своих лучших друзей. Наоборот, это казалось правильным, это было похоже на то, что она должна была сделать очень давно. Она совершенно не знала, что произойдет дальше, но была полностью готова позволить Лас-Вегасу совершить с ними магию, пусть даже только на одну ночь. В конце концов, как сказал сегодня его отец, они двое симпатичных людей, которые заботятся друг о друге. И будет глупой потерей времени не воспользоваться моментом.