Дорогая пропажа

«Last Exile» с большой любовью посвящается... ДОРОГАЯ ПРОПАЖА «Поднимающим пыль поднебесных дорог, В бесконечную высь уходящих полого…» (В. Егоров) «Лесконт Экет, Капитан Леск, пожалуйста… не умирайте для меня снова! С поры ученичества слышавшая о Ваших отчаянных боевых вылазках, я впитывала каждое слово о них. Я представляла Вас – резкого, замкнутого, дерзкого. С проседью в гладких аспидно-чёрных волосах, с насмешкой над всем и вся во взгляде. С лютой перебарываемой болью, когда стало известно, что Вы тяжело ранены... Зависть, злоба, уважение, надежда…Чего только не внушало Ваше имя тем, кто меня окружал. А ещё, знаете, я пыталась представить себе Ваших женщин. Не друзей, – их, казалось мне почему-то, у Вас никогда не было. А потом, Капитан, я узнала, что женщина была одна, что звали её – Анна. Что она бросила Вас. И друг был. Но всё это – ещё до начала войны». «… Знаешь, что удивило меня более всего? То, что мы – сверстники. Ты старше меня на два дня. И только теперь понимаю, что – нет, что – на целую вечность: многую смерть, прихотливую твою жизнь и на бетонные казематы. Чувство меня в главном не подвело». I. Второй капитан (Лисса) Энсент... Этот разряженный хлыщ прибыл к нам в городок на своём победоносном «Авантюристе» и был встречен ветвями сирени и ликованием. Северяне отступили, откатились к морю и скалам, со стороны которых некогда пришли. В честь их разгрома был дан настоящий светский бал и, будучи родственницей губернатора, я оказалась приглашена победителем. Откажись – меня бы не поняли. Пришлось танцевать. – Что же вы так хмуритесь, Лисс? – Это – не ваша победа! – отвечала я со свойственной прямотой. – ?! – чуть приподнятая бровь моего кавалера. – Она принадлежит Лесконту Экету! – Вот как? Да, полагаю, я тут вовсе ни при чём. Удивительное дело, но, показалось, мой невозмутимый офицер и вправду задет этим выпадом. Сильнее, чем хочет того показать. – Только потому, что ваш герой не поленился взять языка и допросить его собственноручно, не дожидаясь через-лес-молитвы из Штаба, вследствие чего, успел на подступы к столице первым? А вот об этом я ничего ранее не слышала! Сводки молчали. О предыстории. – С пристрастием?.. – Отчего же?! Леску говорили всё и без… пристрастия. Он умел! – Вы… Вы хорошо его знали? – выдохнулось у меня. – Ну… – протянул мой кавалер, улыбнувшись. – Расскажете мне о нём? Энсент нисколько не удивился подобной просьбе, и это начало подкупать меня. Лишь, такая, мальчишеская почти, обида: – Хорошо. Обо мне сегодня и так много спрашивали. – Я же сказала, победитель – не вы. … А потом мы сидели во всё той же сиренью пахнущем саду на окраине у заброшенных доков, и Второй Капитан действительно рассказывал. … Так и оставшийся для меня с той поры Вторым Капитаном. «… Мы учились вместе. Жили в общежитии в одном «крыле». Но, он уже тогда не подпускал к себе никого. И во всём был моим соперником. Смешно, но до самого последнего момента между нами оставалось так. Говорят, что даже противоположности сходятся, а мы не были такими уж противоположностями. Просто, ему было много труднее. Только, тогда я этого ещё не понимал. Леск – сирота, его вырастил дядя. Вернее, будущий Капитан Лесконт Экет вырастил себя сам. Нам было не скучно вдвоём. Враг-приятель – именно то, в чём мы оба нуждались. Гораздо больше, нежели в подпевале-друге, например. Ты знаешь, как это бывает, Лисса?» … И это было самое первое «ты», сказанное мне Капитаном Рузаем. Он оговорился случайно и, тем ценнее, что того не желал – рванулось сквозь лоск этикета. – Продолжай… те, – тронула я его за рукав. – После училища меня распределили на весьма перспективное место, а Леск, таких связей не имевший, обречён был начинать карьеру снизу. А потом он влюбился в Анну… Второй Капитан замолчал. И надолго. – Кто она? – пришлось подтолкнуть всё более занимавшее меня повествование напрямую. – Женщина, которая оставила его. С Энсентом неожиданно оказалось настолько легко и свободно, что я не стала изображать гордость: – Разве… таких, как он, бросают?! – Каких? – чуть прищурился. – А таких, как вы? – не осталась в долгу я, и тут же прикусила губу, осознав, что выпалила, всё же незаслуженную им, резкость. Энсент Рузай ведь оказался не хлыщом! Его ли вина, что родители богаты, пользуются весом в обществе и… вообще, живы? Осёл, он и на перспективном месте останется ослом, а сидящий рядом со мной молодой военный за два года выбился в Капитаны непобедимого корабля, второго после «Виллисы» Леска… Энс внезапно рассмеялся: – Так вот, почему все зовут тебя Лиссой! А я-то думал – «Почему?». Ведь из «Анны» «Лисса» никак не получается! – «Лиссу» я сама придумала. Терпеть не могу своё настоящее имя!..