Ты+я — химия

      Олег никогда так агрессивно не ждёт звонка с урока. Он успевает прочитать этот грёбанный параграф два раза и ответить на все вопросы, а потом слушает ответы одноклассников с нехарактерной для него внимательностью. Но спасибо Дмитрию Андреевичу хоть на том, что он не спрашивает и его тоже — видимо, учителю хватило его тупости ещё около доски.       Шепс не может ничего с собой сделать — он злится так сильно, что даже чувствует, как его периодически пробивает на дрожь раздражения по коже. Она почти не ощутимая, точно касание крыльев бабочки, но такая противная, словно зябкая. Олег никогда не мог похвастаться сдержанностью в эмоциях, но с началом нового учебного года и, главное, знакомством с Дмитрием, мать его, Андреевичем Матвеевым — всё вообще пошло наперекосяк. Нет, Олег, конечно, знал, что в школе есть такой учитель — стабильно пару раз в месяц точно видел его в школе, но ни разу напрямую не пересекался. А тут так сразу: классный руководитель.       Сначала он, прямо сказать, безумно понравился Шепсу. Ещё на первом сентября: зауженные брюки, подчёркивающие длинные ноги, белая водолазка, через которую прекрасно очерчивалось подтянутое тело, широкий пиджак и грубая цепь, что каким-то образом передавала характер омеги. Учитель вообще поразительно вписывается в образ подростка — начиная от причёски, заканчивая поведением. Ещё его лёгкая речь на линейке… каким-то образом она внушила Олегу надежду. Он до последнего не был уверен в том, чтобы идти в одиннадцатый класс, только из-за Саши согласился — единственный человек в его жизни, которого он бы не хотел расстраивать. А Матвеев простыми словами дал понять, что… не бросит? Наверное, да. Олег воспринял это как обещание, что его не оставят одного, что будут рядом.       Шепсу понравилось, как Дмитрий Андреевич общался с ними на классном часу — шутил, не строил из себя короля этого мира, был на одной волне. Учитель даже, кажется, флиртовал? Ладно, сам Олег точно флиртовал — не смог себя сдержать. И все эти подколки от одноклассников, что он влюбился — это было, конечно, не так, у Олега вообще-то есть отношения и любимый человек, но мимолётная симпатия точно была, какое-то странное желание… понравится? Скорее всего, он делал это несколько агрессивно, но так казалось проще — завернуть всё в обёртку иронии и какой-то насмешки, сделать из себя дурачка, который не умеет коммуницировать с людьми. Олега беспокоит, как не типично заинтересованно он реагирует на собственного учителя, но успокаивает себя мыслью, что это просто новый человек в его жизни. Не один он ведь такой: они даже с другими альфами из класса обсуждали Матвеева — как иначе-то. Такой необычный омега, молодой и красивый, и всё равно, в целом, что он их учитель — каждый ведь прекрасно понимает, что это просто разговоры. С их-то педагогическим составом только учительница английского и химик теперь — два человека, которые вызывают интерес у старших классов. Не на Надежду Эдуардовну же засматриваться.       Единственное, что действительно выбило Олега из колеи, так это ответная реакция Дмитрия Андреевича — Шепс совсем не ожидал, что тот притащит на их импровизированное празднование первого сентября Сашу. Это была… подстава чистой воды! Олег чувствовал себя несколько униженным, словно его, как щенка, ткнули в испорченную мебель. Учителя его ругали — это несомненно, указывали на его родство с Александром Олеговичем, ставили двойки, выгоняли с урока, но никогда — никогда — никто не заставлял его действительно ощущать себя так: изящно отомщённым. И это было не то чтобы обидно, скорее непонятно. Это вызывало странную злость, желание показать, что его не получится заставить молчать. А ещё Олегу стыдно, что он так психанул, как эмоциональный омежка, сбежал, показал свою слабость. Его задевал смех одноклассников, бесило, что Саша даже в такой момент его жизни пытался его опекать, а ещё раздражала собственная реакция — сколько лет он выстраивал образ независимого парня, который не боится отстоять себя ни перед одногодкой, ни перед взрослым человеком. А у Дмитрия Андреевича так легко, словно даже не специально, получилось этот авторитет подорвать. Если бы учитель тогда его не нашёл, Олег, наверное, вёл бы сейчас себя ещё хуже — но эти искренние, ненавязчивые поддержка и солидарность… тронули. Матвеев не стал ругать, не стал показывать свой авторитет, даже за сигареты ничего не сказал и не выдал брату! Он вёл себя на равных, а единственный человек, кто поступал так же, был только Владислав Геннадьевич. Физрука вообще, кажется, любила вся школа — особенно старшие классы. Олег как-то даже ему за сигаретами бегал в местный магазин, где никогда не спрашивали паспорт.       Олег невольно вспоминает, как Дмитрий Андреевич без какого-либо смущения нарушил его личное пространство — вот так просто, приблизился, коснулся лица и прикурил, заглядывая прямо в глаза. У Шепса в тот момент земля уходит из-под ног, так это было неожиданно, даже дыхание на секунду замирает. Матвеев не входит в его круг доверия. А Олег не любит, когда кто-то посторонний оказывается к нему близко без разрешения или сопутствующих на то причин — это дезориентирует. Альфа всегда ждёт подвоха от людей, словно он может подпустить кого-то к себе, доверится, а его обманут, ударят или, что ещё хуже, унизят. Олег любит контроль над ситуацией и над окружающими его людьми — так проще понять, чего можно ожидать, так легче избегать неприятных для себя обстоятельств. Держать всех на расстоянии, делать вид, что всё хорошо, но всегда быть на чеку. Так спокойнее. Матвеев же не вписывается в правила жизни Олега. Он… можно сказать, странный для учителя. У него сводные взгляды, его нельзя вписать в какие-то каноны поведения ни подростка, ни взрослого. И это сбивает Олега с толка — он не знает, как себя вести рядом с Дмитрием Андреевичем.       А тот словно издевается. Шепс ненавидит, когда из него делают дурака, когда его заставляют чувствовать себя слабым. Он знает, что не самый умный, не самый успешный, что уважать и любить его людям по сути не за что — у него нет грамот за победы в олимпиадах, его не хвалят учителя на собраниях, у него есть только благодарственные письма за спортивные соревнования, но это ведь ничто по сравнению с другими. Шепс знает, что брат старается не подавать виду, что чем-то не доволен, но Олег из раза в раз замечает этот разочарованный взгляд, чужие упрёки по сердцу режут, на которые хочется показать, что он на что-то способен, что его не нужно опекать — у Саши ведь своя жизнь, ему отношения давно бы уже пора найти, а Олег в этом ведь только мешает. Брат его любит, как любят младших, но ведь у него просто нет выбора. Олег уверен, что Саше было бы лучше без него. Наверное, именно поэтому так не хочется разочаровывать брата, вот и получается только огрызаться с ним, но так нуждаться в поддержке. У Олега есть несколько верных друзей, но он знает, что Данил с его амбициями добьётся много и потом просто забудет о своих школьных товарищах, Дэниз же наоборот непоседливый, инициативный — он сорвётся с места в любой момент. Олег и так порой за ним не поспевает, хоть и старается, вот только за харизмой друга не угнаться, тот проще с людьми сходится, легче относится ко всему. Олег ещё хорошо общается с Ирой, но он знает, что Игнатенко до сих пор держит на него обиду, хоть и скрывает это, любит ещё, наверное, — он не хочет делать ей ещё больнее, она должна переболеть и начать нормальные отношения. Олег думал, что может назвать другом ещё и Лину, но… но теперь у него, кроме отвращения и обиды, нет ничего.       У Джебисашвили отношения с Дмитрием Андреевичем. С их учителем. Она же ведь ещё несовершеннолетняя, но её можно понять, она девушка-подросток, она может полюбить кого-то такого, как Матвеев, он ведь красивый, наверняка ещё и успешный, он многому может научить, но вот что может дать Лина ему? Они ведь оба омеги. И нет, у Олега нет никаких предрассудков на тему вторичного пола, просто… как одной омеге оберегать другую? Отношения между одним полом это… это неправильно. Неужели, Матвеев её просто… любит? Ведь любит же Олега его Серёжа, оберегает, как может, заботится о нём. Но они это скрывают! Они оба альфы, у них разница в возрасте — много причин для сохранения тайны. Но они хотя бы не нарушают законы этики — их не связывают социальные отношения, они просто любят. Да, Олег до сих пор не понимает, почему Сафронов на него посмотрел, почему выбрал именно его, но Серёжа не устаёт говорить, что он просто раньше других разглядел в Олеге его особенность, что другие слепы и не видят того, что видит он, лишь потому, что сильнее него Олега любить никто просто не сможет. А ещё Олег особенный, омегам с ним будет сложно, они не любят таких. Шепс знает, что ему нужен сильный альфа, который будет его направлять и уравновешивать его желания. Омеги слишком чисты для такого, а Олег должен довольствоваться тем, что имеет. И пусть, все когда-нибудь его бросят, Серёжа ведь не все. Их отношения вызов обществу, но Сафронов смог убедить Олега, что лучше молчать и лелеять то, что есть. Да, им бывает сложно из-за того, что Шепс сам альфа и не всегда может выдержать характер своего парня, но омега бы такого точно не перенесла — а он же буквально создан для таких отношений. Он ошибка этой природы, ответственность за которую Сафронов не побоялся взять.       Звонок с урока звучит неожиданно, что Олег невольно вздрагивает, поднимая голову от учебника. Дмитрий Андреевич пишет домашнее задание на доске, но Олег не собирается дожидаться, пока он закончит — спросит потом у кого-нибудь — и быстро заталкивает всё в портфель.       — Шепс, — окликает его Дэниз, — займи очередь в столовке. Мне ещё надо….       — Сам займи, — кидает Олег, перебивая друга.       — Эй, ну, я же по-братски! — удивляется Дэниз, не совсем понимая такой смены настроения.       Олег же сдерживает рвущуюся наружу злость, буквально проглатывает её, старается успокоиться, ведь никто в его эмоциональном состоянии не виноват. Он должен быть покладистее.       — Я хочу покурить перед физрой, так что сорри, — поясняет Шепс и, не дожидаясь ответа, быстро уходит из класса, невольно кидая взгляд на учителя.       Тот на него не смотрит, зато за ним наблюдает Лина, что Олег просто игнорирует. Не бойтесь, не собирается он рассказывать никому, о чём знает. Это низко. Это не его дело. Каждый может любить того, кого хочет, ведь не ему судить. Вот только почему так обидно от того, что Матвеев и Лина даже не пытаются ничего объяснить или как-то оправдаться. Они словно спокойны, словно не стыдятся своей природы. Олег тоже думал, что его желания нормальны, пока Серёжа не дал ему понять, что это не так, что это просто нужно принимать, как инвалидность, что нужно жить со своими наклонностями в тайне.       Олег несётся по коридорам, лавируя между младшеклассниками, которые как на зло лезут под ноги. Шепс чувствует злость. И не на Дмитрия Андреевича, как можно было бы ожидать, а на самого себя. Что подставился, что не смог, что взваливает на себя такую ответственность, но он ведь перед всем классом уже дал понять, что справится — он не может сдаться. Это не в его правилах. Он тот, кто идёт до конца, если что-то решил.       Матвеев не похож на того, кто будет отыгрываться на учениках, но почему он тогда пытался его унизить? Или он так просто пытался показать свой авторитет, мол, откроешь рот — будет хуже? Ещё и Ира со своим комментарием. Нет, Олег на неё не в обиде, она имеет право на свои эмоции, вот только… это их личное дело, зачем выносить конфликт на всеобщее обозрение. Олегу и так тяжело признавать, что о его отношениях с Игнатенко известно если не всем, то многим — они ведь не скрывались, хоть это и было недолго.       — Шепс, а, ну, стой! — окликает его охранник, но Олег уже выскакивает из дверей школы.       Благо на улице ещё совсем не холодно, можно не бояться отморозить себе уши. Олег уверенно направляется негласному месту для курения — как они его прозвали — тиру, и ныряет между деревьями. Тут тихо, спокойно. Альфа плюхается задницей на бетонную плиту, которая не известно зачем здесь была оставлена, и достаёт из портфеля пачку чапмена. Он закуривает, несколько нервно, но доза никотина быстро успокаивает нервы. Мысли улетучиваются на какое-то время, и это позволяет расслабиться. Он ещё всем покажет, на что он способен, как бы тяжело не было.       — Олег Шепс! — раздаётся гневный окрик со стороны, — это что такое?!       Альфа дёргается, инстинктивно прячет руку с сигаретой за спину, вот только позорно выдыхает весь дым в эту же секунду. Сердце ухает в груди. Пиздец. Его засекли. Что теперь будет… это ведь завучу расскажут, потом директору, Сашу вызовут, а он точно расстроится, будет нотации читать. Не день, а ужас какой-то.       А потом Олег видит нарушителя его спокойствия, и едва сдерживает себя, чтобы не разразиться гневной тирадой, маты аж на языке вяжут, готовые вот-вот сорваться.       — Владислав Геннадьевич! — всё же возмущается молодой альфа, — ну, Вы что так пугаете!       — А чтобы бдительность не терял, — подмигивает физрук и бодрой походочкой приближается к Шепсу, — так и знал, что ты здесь будешь.       — Прямо-таки знали, — фыркает Олег, но руку для рукопожатия тянет.       — Я тебя через окно увидел, — кивает Череватый, — и понял, что только ты меня можешь спасти от нервного срыва и массовых детских смертей.       — Чё, пятый класс был? — понятливо спрашивает Олег, а у самого усмешка на губы лезет.       Он обожает Владислава Геннадьевича. Ахеренный мужик, понимающий, с юмором порой мрачным, но таким, что аж до колик в животе. Он лучше всякого школьного психолога, с ним и по душам поговорить можно, но только пока не на уроке — с тех, кто может, он все соки выжимает.       — Черти малолетние, — вздыхает Череватый, — сигаретой угостишь?       — А как же учительская этика? Субординация? — щурится Олег, в наглую затягиваясь после этого.       — В рот эту субординацию, — отмахивается Владислав Геннадьевич и садится рядом, — не буквально, конечно, ты шо, не пугайся.       Шепс фыркает от смеха, но пачку в ответ протягивает.       — Спасибо, удружил, — улыбается Череватый и крадёт сразу три сигареты, — это так, на пятёрку авансом.       — Я её и так получу, — хмыкает Олег, но возмущаться даже и не думает.       — А ты чего такой смурной? — интересуется старший альфа через несколько секунд молчания, — обидел что ль кто?       — Меня обидишь, — хмыкает Шепс и изо всех своих внутренних сил тянет усмешку, — это я так…       — Рассказывай давай, про учителя какого, да? — физрук толкает Олега локтём, — Шевченко небось? Мне, конечно, так нельзя говорить, эта старушка ещё меня у доски имела, но я тебе вот, что скажу…       — Не, — отмахивается Шепс, а сам смех едва сдерживает, — не Шевченко.       — А кто тоды? — Череватый хмурится, мысленно, кажется, перебирая учителей.       — Да… Дмитрий Андреевич…       — Матвеев что ли? — вполне себе искренне удивляется Владислав Геннадьевич и выглядит слишком уж заинтересованным, — и что он тебе?       — Идиотом меня у доски выставил, — злобно хмыкает Олег, — не, я знаю, что не гений, но мог бы так не валить. Самоутверждается пусть за чей-нибудь другой счёт. Я ж ему ничего не сделал!       — Ты уверен, что Ди… Дмитрий Андреевич действительно пытался тебе что-то сделать? — спокойно спрашивает Череватый, — на него мне как-то ещё никто не жаловался.       — А что, много кто жалуется на других? — невольно любопытствует Олег.       — Я могила, — хмыкает физрук, — не расскажу. Ну, так, что он там?       Шепс не собирается рассказывать другому учителю о том, что знает, но как объяснить всю суть ситуации так, чтобы его поняли, пока понять не может. Он чуть хмурится, молчит какое-то время, сигарету между губ зажимая.       — Я ему не нравлюсь, — осторожно начинает Олег, на что слышит смешок со стороны, — не в том плане! Ну, Владислав Геннадьевич!       — Да я ж молчу, — открещивается Череватый, — и с чего ты это взял?       — У меня есть причины так думать, — ворчит Шепс, — он мне консультацию влепил завтра первым уроком! А у меня выходной, между прочим.       — Завтра тащиться сюда к восьми? — слишком уж эмоционально спрашивает Владислав Геннадьевич, и как будто сам себе добавляет: — самоубийца.       — Скорее уж просто убийца, — не соглашается Олег, — я-то приду, но это… несправедливо, что ли.       — Справедливости вообще мало в этом мире, — хмыкает Череватый, — зато только подумай, тебе уделят столько времени, и только тебе одному, — Шепс слышит ничем не прикрытую иронию в чужом голосе, на что невольно усмехается, — ты ж химию знать на пять будешь. И почему химия, кстати, ни разу от тебя не слышал ничего подобного.       — Это… — Олег несколько грустно тянет губы стороны, — мечта моя.       — Ну, вот и не дрейфь тогда, — воодушевлённо говорит учитель, — ты только тренировки не забрасывай, я тебе поблажек делать не буду. У нас соревнования на носу.       — Знаю, — Шепс тушит сигарету о камень под собой и выкидывает окурок, — а всё спросить хотел, почему вы именно в физруки пошли?       Владислав Геннадьевич замирает как-то странно на секунду, хмыкает сам себе, а на его лице эмоция непонятная появляется, но говорит он, кажется, честно:       — На зло бате. Он хотел, чтобы я был бизнесменом.       И он так смешно последнее слово говорит, с акцентом букву «е» протягивая, что Олег может лишь фыркнуть от смеха.       — Понятно, — кивает он, — сильно разочаровали его?       — Быть разочарованием семьи — это гордость, — с насмешкой тянет Череватый, но потом уже серьёзнее добавляет: — это не просто, на самом деле, но родным когда-то нужно понять, что ты не носишь их голову и имеешь свои желания. Ты им ничем не обязан, кроме как быть счастливым.       — Быть счастливым, — тянет задумчиво Олег, а у самого что-то в груди сжимается, тянет так неприятно, но он душит эту эмоцию, прячет внутри, — а Вы вот счастливы?       — Я не веду такие разговоры на трезвую голову, Олег, — отшучивается Владислав Геннадьевич, — вот поедем на сборы, будем отмечать очередную победу, тогда и поговорим.       — Знал бы кто, как наш школьный физрук ведёт себя со своей командой по баскетболу, — качает головой Шепс, — какой ужас.       — Согласен, — кивает Череватый и поднимается с места, туша сигарету, — абсолютно недопустимое поведение. Что ваш учитель себе позволяет. Вот знал бы я его, директору бы доложил о таком.       Олег смеётся, но ничего больше не говорит. Он направляется вслед за Владиславом Геннадьевичем обратно в школу. Шепс не совсем понимает учителя — порой уж слишком свободно тот себя с ними ведёт, позволяет себе что-то, что не всем бы понравилось. Не сразу так, конечно, было, но последний год уж точно. Началось всё, наверное, когда они выиграли региональные соревнования, а Олега ещё и в межшкольную сборную взяли. Это была первая такая масштабная победа Череватого как тренера, и он позволил себе остаться отмечать со своей командой. Всё и правда было в пределах нормы, учитель проследил за ними, чтобы подростки не перебрали, сам, кажется, выпил едва ли бутылку пива, отправил всех по домам, а потом Олег и Владислав Геннадьевич поехали на одном такси — они, как оказалось, живут в одном районе. И чёрт дёрнул Череватого предложить показать, как можно по-настоящему отдохнуть. Олег не будь Олегом — согласился. Нет, Шепс не может сказать, что произошло что-то ужасное или неловкое, но у старшего альфы получилось провести Олега в местный клуб. Это было весело, немного пьяно и уж точно запомнится навсегда. И после этого так получилось, что теперь Олег в довольно тёплых приятельских отношениях с Череватым. Об этом не знает никто, причин кому-то рассказывать просто не было, и Шепсу, честно сказать, приятно знать, что хоть кто-то видит в нём повод для какой-то гордости.       Урок проходит как обычно. Пока ещё сентябрь — они занимаются на улице, Олег без труда выполняет все нормативы, даже не устаёт практически. К нему пытаются прицепиться с расспросами Дэниз с Данилом, но Олег убеждает их, что всё в порядке и ему просто нужно было немного остыть. Шепс ловит на себе дерзкие взгляды Иры — если она думает, что сможет вывести его на разговор по душам своим поведением, то она очень ошибается. Они расстались ещё прошлым годом, а Игнатенко всё продолжает к нему цепляться. Да, они вроде общаются, у них общая компания, все дела, и порой девушка очень даже терпима, с ней легко — она близка Олегу по духу, вот только… он считает, что совершил ошибку, решив, что может себе позволить втянуть Иру в свои желания и мысли.       А ещё Шепса нервирует Лина, чьё внимание он ощущает на себе чуть ли не каждую секунду. Девушка следит за ним, хмурится постоянно, но подойти не решается. А Олег не собирается упрощать ей задачу. И вообще… у них в отношениях главный явно Дмитрий Андреевич, вот пусть и решает все проблемы. Олег не будет ничего обсуждать с Линой. Это её выбор и, на самом деле, Олег не находит в себе сил, чтобы прям осуждать. Ему просто противно осознавать, что кто-то может не отрицать то, что он состоит в неправильных отношениях. Он ведь так не делает, просто не может иначе, и это потому, что так нужно. Но у омег это проходит, им простительно — а вот альфам…       Олег уходит с урока чуть ли не самым первым — Владислав Геннадьевич легко его отпускает, и Шепс, даже не переодеваясь, сваливает со школы. Последним уроком стоит ОБЖ, но кто в здравом уме потащится на него после физкультуры? Точно не Олег.       Шепс добирается до дома, как и всегда, быстро, радуясь, что Саша ещё в школе — ему-то точно нельзя уйти с уроков. Олег скидывает кроссовки у двери и сразу же идёт на кухню, где включает чайник. Он забрасывает одежду в стирку, заливает кипятком купленный по дороге из школы доширак, а потом заваливается на диван в ожидании еды. Первое сообщение, которое он видит, оказывается из классного чата, что не особо-то удивительно. Ольга Якубович 14:02 Шепс, ты единственный, кого нет на уроке       Олег закатывает глаза. Как будто бы ему не всё равно. Вы 14:08 и что? меня прям не хватает? Ирина Игнатенко 14:08 не льсти себе, тебя и без тебя хватает Вы 14:08 сама-то поняла, что написала? Ирина Игнатенко 14:09 для особо непонятливых поясняю: и без тебя неплохо Ольга Якубович 14:09 Я расскажу Матвееву, что ты прогулял       Олег замирает над сообщением и не знает, что ответить. С одной стороны, ему всё равно, подумаешь, в нём кто-то ещё разочаруется, но, с другой стороны, ему так этого не хочется. Вот просто… не хочется. Вы 14:10 делай, что хочешь всегда знал, что ты, Оль, можешь сдать своих Дэниз Мельников 14:10 забей, бро, мы сказали, что ты потянул руку на физре Вы 14:11 да мне как-то всё равно но спасибо       Олег блокирует телефон и задумчиво уставляется в потолок. Он знает, что к нему в классе все относятся так или иначе положительно, вот только… в последнее время Шепс не может себе объяснить, почему старается от всех отдалиться. Все какие-то… прилипчивые. Задают вопросы, на которые не всегда хочется отвечать, зовут на прогулки, когда и без них времени не очень много. Олегу мешает чужое внимание, он боится, что что-то из его личной жизни может стать всеобщим достоянием. Серёжа говорит, что это нормально, что с появлением отношений в жизни у каждого человека становится меньше друзей, а потом те и вовсе пропадают. И Олег понимает, что он прав, что никому он не будет нужен, как только они окончат школу, вот, наверное, и старается быть подальше от всех.       Телефон пиликает новым сообщением, и альфа тут же его проверяет. Сергей 14:20 чем занят сегодня?       У Олега сердце в груди с места двигается на секунду слишком сильно, он улыбается невольно и торопливо ответ печатает. Вы 14:21 Да ничем. Вот со школы только пришёл, пока отдыхаю. Сейчас поем, думаю в комп поиграть, потом нужно уроки сделать и на турники сходить. Сергей 14:21 нет, я спрашиваю, чем вечером занят будешь?       Олег неловко трёт кончик носа. Ну, да, что это он. Конечно Серёжа спрашивает про вечер. Обычно по пятницам Олег говорил Саше, что идёт ночевать к Дэнизу, а сам ехал к Сафронову, вот только завтра Шепсу в школу к восьми утра, а Серёжа живёт на другом конце города и ехать от него будет банально не удобно. Вы 14:22 Прости, я не смогу сегодня приехать, у меня завтра урок поставили первый       Олег нервничает, печатая это. Ему не хочется расстраивать своего мужчину, но он не может ничего поделать. Сергей 14:23 С каких это пор это у тебя уроки по субботам? Вы 14:23 да учитель мудак, поставил консультацию Сергей 14:24 Уважение к старшим, Олег. Имей совесть.       Шепс невольно сжимается прямо на диване, садится, потому что резко начинает чувствовать себя неуютно. А ведь Серёжа прав. Вы 14:24 Прости. Но я всё равно не смогу приехать.       Сафронов молчит слишком долго, что Олег не выдерживает, поднимается с места и начинает накручивать круги по комнате. А если Серёжа подумает, что для Олега это всё не серьёзно, что он просто пытается так неумело отмазаться от встречи? Что, если снова начнёт сомневаться в нём, в Олеге? Как ему в этот раз доказать обратное? Сергей 14:30 Тогда нам надо выбрать новый день для встречи Или ты больше не хочешь? Вы 14:30 Конечно, хочу! Я обязательно что-нибудь придумаю! Сергей 14:31 Надеюсь. А то мне не хочется думать, что мой мальчик не может нести ответственности за свои обещания. Это ведь не так? Не расстраивай папочку Вы 14:31 Я завтра уже точно тебе скажу, когда смогу приехать Сергей 14:32 Надеюсь, тебе повезёт, и у меня будет на это время.       Олег убирает телефон, понимая, что ничего больше ему уже не напишут. На душе очень погано. Серёжа, кажется, действительно мог обидеться. Конечно, кому бы понравилось, если бы планы так резко менялись, и любимый человек в последний момент сказал бы, что не может приехать? Олег бы тоже расстроился. Так, он ведь и расстроился. Он очень хотел бы сейчас оказаться рядом со своим альфой. А теперь Олегу совершенно точно придётся как-то заглаживать свою вину. День с каждым часом становится всё хуже, и он даже не знает, что делать. Напасть какая-то. Олег не знает, сколько он так стоит, просто смотря перед собой, но справиться с неприятными мыслями оказывается не так уж и просто.       Олег ощущает себя виноватым. И всё из-за химика. Из-за этого чёртового омеги.       Шепс собирается с силами, идёт на кухню и снимает крышку с лапши. Она уже остыла немного, зато напиталась, от неё пахнет слегка химически, но это даже приятно. Вот только… Олег смотрит на еду и понимает, что больше уже и не хочет. Желание как-то пропадает. Он отставляет тарелку и плюхается на стул, лениво крутя телефон в руках. И что ему теперь делать? Уходить в субботу вечером? А когда делать уроки? Олегу срочно нужно что-то придумать. Хорошо вот Джебисашвили с Матвеевым, как Олег понял, те живут вместе. Это злит. А ещё это вызывает зависть. Лина не выглядит как та, которая бы о чём-то переживала — она спокойно относится к Дмитрию Андреевичу. И это… странно. Олег бы тоже хотел так просто каждый день общаться с Серёжей.       Шепс слышит, как крутится замок в дверной скважине, и смотрит на время. Начало четвёртого. Кажется, как будто бы Саша приходит сразу после Олега, но на самом деле уже прошло целых два урока.       — Олег, ты дома? — кричит брат с порога.       — Да! — откликается Олег, хотя каждый раз не понимает прикола данного ритуала.       Нет, ну, по обуви что ли не видно, что он здесь? Да и сам ведь зайдёт и увидит.       Саша заходит на кухню через пару минут, улыбается чуть устало и тянется, чтобы потрепать по волосам, но Олег умело уходит от этого движения. Брат поджимает губы, но ничего не говорит, лишь замирает с протянутой рукой на секунду, а потом снова на его лице появляются добродушные морщинки у уголков глаз.       — Как день прошёл? — спрашивает Саша, садясь на соседний стул, — опять эту гадость ел?       — Не ел, — хмыкает Олег, складывая руки на груди, — перехотелось как-то.       Брат смотрит пару секунд как-то слишком внимательно, голову на бок склоняет.       — Чего грустный такой? — наконец задаёт он вопрос.       — А-то ты не знаешь ещё? — выгибает бровь младший Шепс.       — Вообще-то, нет, — Саша вздыхает, — ну, вот что такое, Олег? Я ж просто спрашиваю, не ругаюсь, хочу с тобой нормально поговорить.       Брат выглядит действительно озабоченным, вот только… и так известно, что ему всё равно. И почему Олег так боится его разочаровать, если брат уже это сделал? Если уже давно перестал переживать?       — Я нормально разговариваю, — хмурится альфа, — у меня всё хорошо, завтра в школу на первый урок к Матвееву иду.       — Он тебе поставил консультации? — и в голосе такое неверие слышится, что Олегу враз обидно становится.       А ещё злость вспыхивает, жгучая такая, противная, что выедает в груди что-то нежное. Это последней каплей за сегодня становится.       — Ты так удивляешься, словно совсем тупым меня считаешь, — Олег с места встаёт, чуть ли не вскакивает, — да, представляешь, Дмитрий Андреевич от меня не отказался.       И альфа сам от своих слов ведь и замирает. Его бьёт осознанием, странным таким, почти что очевидным — омега ведь реально не прогнал его, хотя мог бы, он назначил ему дополнительные занятия, хотя плюнуть на такого неуча, как Шепс, было бы намного проще. Или это такой изящный способ поиздеваться? И это именно та мысль, над которой Олегу нужно подумать.       — Я не считаю тебя тупым, Олег, — говорит между тем Саша максимально спокойным голосом, — просто ты… непоследовательный.       — А-а-а, — проникновенно, с ощутимым сарказмом тянет младший Шепс и злобно усмехается, — красивый ты синоним подобрал, не зря русский преподаёшь.       — Олег, — вздыхает Саша, — перестань себя так вести.       — Как так? — едко спрашивает Олег, — расскажи!       И смотрит на брата, прищурившись, с насмешкой. В воздухе вспыхивает жгучий запах крапивы, хотя у бет феромон — практически незаметная вещь. Саша злится — понимает младший Шепс. И это его удивляет.       — Как маленький мальчишка, — цедит старший, у него желваки от напряжения ходят, — у которого не то, что мозгов, ещё и ни гордости, ни достоинства нет, чтобы вести себя как подобает альфе!       Олега эта фраза наотмашь бьёт, аж дыхание в груди замирает. Он ощущает, как ком в горло толкается, но сдерживает его, хмыкает онемевшими губами.       — Ну, — ухмыляется он широко, — вот такой вот я, бракованный.       И он срывается с места, даже не обращая внимания на расстроенный и растерянный взгляд брата. Олегу в тот момент всё равно.