Ты+я — химия

Не мой муж 21:14 Ждёшь меня сегодня?       Дима хмыкает, читая сообщение Влада. На самом деле, он ведь правда ждёт, но ни за что в этом не признается, это выше его достоинства, а альфе не обязательно знать, что Матвеев будет рад видеть его в любом месте и при любых обстоятельствах. Они могут грызться с Владом по пустякам — чуть ли не из-за цвета носков, подъёбывать друг друга на личные темы так, что плакать будет хотеться, вести себя как два мудака, но при этом Дима к альфе настолько тёплые чувства испытывает, что страшно от их силы порой становится. И, если Лина в жизни Матвеева, это причина жить, то Влад — повод не сдаваться и всё же двигаться из последних сил дальше. Вы 21:14 Как будто бы ты едешь ради меня Я прекрасно знаю, на кого направлен твой… интерес Не мой муж 21:15 На тебя мой… интерес никогда не пропадёт, милый)))       Дима закатывает глаза, но едва заметно улыбается. Как бы он не строил из себя независимого омегу, такие комплименты ласкают самолюбие. Вы 21:15 Ну-ну, до первой голой жопы А вообще, ты так уверен, что твой… интерес… не упадёт?       Омега смахивает диалоговое окно и заходит в приложение такси, отслеживая дорогу. Ещё чуть-чуть, и он может опоздать, а это не то чтобы входит в его планы. Хочется уже поскорее выйти на улицу и спокойно вздохнуть.       Телефон тем временем пиликает новыми уведомлениями. Не мой муж 21:15 Ещё и сомневается во мне… моя гордость не сможет оправиться Ужас какой-то… что за омеги пошли, а Ни стыда, ни совести И как честному мне жить в этом прогнившем мире… Я ему сердце, а он о члене думает ФУ, Дмитрий Андреевич, просто ФУ. Не ожидал от вас такого, не ожидал       — Придурок, — со смешком фыркает Дима и блокирует телефон, решая, что отвечать на этот бред у него нет ни сил, ни времени, поднимает голову и сталкивается взглядом с таксистом, — простите, это я не Вам.       — Уж надеюсь, — цыкает водитель с пренебрежительным видом и усмехается так очевидно неприятно, что уже хочется его послать, — как платить будешь, сладкий?       Матвеев заставляет себя выдержать противный липкий взгляд, а потом лезет в сумку за кошельком. Мерзкий бета думает, что имеет право так с ним общаться просто из-за места назначения? Жалкий мудак, у которого слишком высокое о себе мнение.       — Деньгами, — мило улыбается Дима, — знаете, что это такое? Или Ваша зарплата сразу идёт на карту жены? — Дима многозначительно стреляет взглядом на обручальное кольцо мужчины, — забыли уже, наверное, что такое наличка в Вашем кармане, раз думаете о других способах оплаты. Часто приходится унижаться?       — Приехали, — недовольно бросает бета, резко тормозя около обочины, и смотрит из-под бровей так злобно, что становится почти смешно.       — Спасибо, — кивает Матвеев и кладёт несколько двухсотрублёвых новеньких купюр, — сдачу оставьте себе.       И спокойно выходит из машины. Вообще, он не обращает внимание на вот таких вот обиженных жизнью персон, но сейчас как-то хочется показать разницу между ними, словно сказать, что место, в котором ты работаешь, не говорит о том, какой ты человек и каким ценностям следуешь. Не важно, чем ты занимаешься, намного важнее твоё собственное к этому отношение, твои личные ориентиры и границы, который каждый сам себе возводит. Быть человеком — вот главное правило, а его придерживаться можно при любой профессии.       Дима отбрасывает ненужные мысли и пишет в рабочий чат, чтобы ему открыли.       — Привет, — Матвеев проходит в помещение, на ходу расстёгивая сумку на проверку, — как настроение, Егорка?       — Бывало и получше, — охранник проверяет его металлоискателем, — продление восемь часов было, спать хочу, умираю.       — Зато денег заработал, — подмигивает Дима, а потом недовольно щурится на фонарик, которым Егор нагло светит ему в лицо, — как будто бы я не прав.       — Пальчик не забудь поставить, — напоминает альфа с довольным видом.       Матвеев фыркает, ставит отметку биометрии и спешит было в гримёрку, по пути здороваясь с менеджером, как та задерживает его взглядом.       — Привет-привет, Дэй, — Виктория Германовна улыбается, но качает головой, — у тебя ж вчера смена была, чего сегодня вне графика припёрся?       — Влад сегодня придёт, — хмыкает Дима, а потом плавно затекает на барный стул и достаёт из пачки сигарету, — я ж не могу оставить его без внимания.       — Пришёл бы с ним как гость, — пожимает плечами Райдос.       — Ага, — хмыкает Матвеев, прикуривает, — и потерять столько денег? Вы же знаете, что он любит на меня тратиться.       — Тогда хоть возьми сегодня с собой кого-нибудь, — Виктория Германовна заряжает свой айкос, со снисходительным прищуром смотря на Диму, — чтобы ещё кто-нибудь заработал.       — Так и хотел, — улыбается омега, — Лиаса с собой возьму.       — Ты прям пригрел его под крылом и всё не отпускаешь, — Райдос улыбается как-то тепло, мягко даже, — что, устал работать в одного? Или к Илюшке нашему присматриваешься?       Дима смеётся, качает головой, делает очередную затяжку сигаретой. Знали бы Вы, Виктория Германовна, кто к Илюшке присматривается.       — Легко мне с ним, — говорит вместо этого Матвеев, — да и парень он хороший, жалко мне будет, если не по той дорожке пойдёт.       — Его выбор, не твой, — хмыкает Райдос, — тем более, ты вроде уходить скоро собирался?       — Скучать хоть будете? — хмыкает Дима, не собираясь давать прямой ответ.       — А как иначе, — Виктория Германовна откладывает айкос, — столько постоянников без тебя потеряем.       Матвеев видит, что Райдос специально всё на работу переводит, но он-то знает, что альфа действительно к нему прикипела. Она сначала кальянщицей работала, потом вот в менеджеры перебралась, а Дима одним из первых был, кто в Райдос не просто справедливую и сторгую личность увидел, а вполне себе доброго и сочувствующего человека. Они, можно сказать, даже подружились.       — Незаменимых не бывает, — подмигивает омега и тушит сигарету в стопку, — пойду собираться.       Дима спускается в гримёрку, в секунду погружаясь в хаос, который создают омеги и девушки, во время сборов. У кого-то играет музыка, с другого конца шумит фен. С Матвеевым здороваются, пока он пробирается к своему месту, чужие голоса сливаются в один звук, и кажется, будто сегодня пятница, а не понедельник.       — Лиас, — Дима пожимает Илье руку и занимает свой стул, оборачиваясь к другому омеге, щурится довольно, — сегодня заработаем много денег.       У него в груди какой-то странный азарт разрастается, будто он пакость какую-то творит. Матвееву интересно, чем вся его затея может закончится.       — Вот ты оптимист, конечно, — Ларионов фыркает насмешливо, — но было бы хорошо.       — Ко мне сегодня один… гость придёт, — многообещающе улыбается Дима, — ты со мной.       — Я его знаю? — Илья возвращается к зеркалу и берёт в руки тушь, стараясь скрыть свой интерес.       — Ну, — Матвеев наблюдает за другом, думая, сразу признаться или чуть позже, — ты его видел.       — Интересно, — тянет Илья, — и где же?       — Скоро узнаешь, — хмыкает Дима и проверяет телефон на наличие новых сообщений, но вместо этого отмечает недостаток времени, — ладно, у меня меньше десяти минут осталось.       Ларионов понимающе кивает, а Матвеев легко стягивает с себя толстовку вместе с футболкой. Хорошо, что он накрасился ещё дома, и ему осталось-то только переодеться. Он поднимается на ноги, быстро скидывая с себя всю одежду, на секунду задумывается над сегодняшним образом, окидывает взглядом Илью, задерживаясь на чёрных тонких полосках кожи, обхватывающих бёдра и талию, и тут же принимает решение. Череватому должно понравиться — он любит, когда на омегах мало одежды и есть, с чем поиграться.       Дима вытаскивает из своего шкафчика портупею и надевает её, фиксируя цепочки на шее и груди.       — Чулки есть у кого-нибудь? — раздаётся голос с другой стороны гримёрки.       — Блин, тоже может чулки надеть? — хмурится Илья, откладывая помаду и пытливо смотрит на Матвеева через зеркало.       — Давай не сегодня, а-то я свои не взял, — Дима натягивает чёрные стринги и игриво отпускает их так, что они звонко шлёпают по коже.       — И когда мы начали подстраиваться друг под друга? — вскидывает бровь с улыбкой Илья.       — Сейчас? — хмыкает Матвеев, — доверься мне.       Ларионов фыркает, но согласно кивает. Дима довольно улыбается — ему странно льстит, что Илья видит в нём фигуру для подражания, он прислушивается к нему, обращается за советом, готов принять на веру любые слова и с трудом вообще воспринимает то, что Матвеев тоже порой бывает не прав. Интересно, это учительская профдеформация, опекать кого-то?       — Все готовы? — раздаётся голос Виктории Германовны от входа, — проверочное антре через две минуты. Сервис?       — Я уже почти всё, — кричит официантка из угла комнаты, спешно докрашивая губы алой помадой.       Дима смотрит в её сторону.       — Ого! — восхищённо тянет Матвеев, — ахеренный ошейник.       — Блин, думаешь? — Диана смущённо улыбается, дотрагиваясь до цепей на шее, — мне он каким-то громоздким кажется. Не уместно словно.       — Ты где находишься, дорогая? — фыркает Дима, — ещё весь чай соберёшь.       — Надеюсь, — вздыхает бета, — но, учитывая день недели… дай бог вообще кто-то придёт.       — Придёт, — подмигивает Матвеев, — и чай тебе будет, прям обещаю.       Диана прищуривается задумчиво, смотря точно в глаза, поджимает губы так, что прячется шарик пирсинга.       — Кто-то обещал прийти? — понятливо интересуется она, — кто-то из твоих?       Омега косит взгляд на Илью, который застёгивает стрипы, а потом тянет официантку на себя и доверительно шепчет на ухо:       — Влад.       Девушка хмурится на секунду, а потом осознаёт, про кого идёт речь, и улыбается:       — Который Вишня?       Дима смеётся.       — Который Черри, — фыркает Матвеев, — только при нём его так не называй, а то обидится, что я его локальное прозвище слил.       — Ох уж эти мужчины-альфы с их хрупкой маскулинностью, — закатывает глаза Диана, а потом под оклик Райдос торопливо уходит.       Дима лишь качает головой с усмешкой. В целом, он полностью согласен с девушкой, порой альфы настолько сильно пекутся о своём образе суровых и самодостаточных личностей, что совершенно забывают о том, что они обычные люди, и всем абсолютно всё равно, как они выглядят и что делают. В пределах воспитанности, конечно, но всё же. Порой хочется встряхнуть и убедить в том, что гендерная принадлежность не указывает на то, как нужно себя вести. Ведь кто вообще выстраивает эти каноны? Само общество. А оно не идеально, и в современном мире давно пора бы уже отпустить навязанные принципы поведения. Слишком уж тонкие эти грани между тем, что можно, а что нельзя, что порицается, а что превозносится.       — Что-то ты загадочный какой-то, — тянет Илья, привлекая к себе внимание, — мне стоит бояться?       Дима фыркает, достаёт из-под стола свои стрипы и садится на стул.       — Бояться нужно скорее мне, но я верю в твою благоразумность, — Матвеев подмигивает Ларионову, — всё будет хорошо.       Илья качает головой с улыбкой и отходит. У Димы странное предчувствие, что сегодня что-то пойдёт не по плану. И не в плохом смысле, наоборот, в груди будто сжимается от предвкушения чего-то интересного. Омега привык верить своим ощущениям, и его желание познакомить поближе двух своих друзей кажется правильным. Учитывая, что Илья пару раз вскользь интересовался о Владе, есть стойкое чувство, что Ларионов настроен не так уж и скептически, как хочет показать. Про Череватого и говорить нечего — с ним и так всё понятно.       Дима крепко фиксирует ноги ремешками, а потом резво поднимается. Осталось крылышки прикупить и можно звать себя Купидоном, если всё получится.       Матвеев выходит самым последним на проверку.       — Давно ты в цепях не появлялся, — Виктория Германовна улыбается, — красавец.       — Как и всегда, — усмехается Дима, вскидывая руки, — кстати, Вы будете сильно против, если мы со смены с Лиасом уедем?       — Ты уверен, что он согласится? — скептически хмурится менеджер, кивая на демонстрацию всех бритых участков кожи, — он ни разу на выкупы не ездил.       — Это же Влад, — фыркает Дима, — я так-то тоже не езжу, но тут исключение.       Матвеев фотографируется перед камерой, ожидая ответа.       — Если захотите, уезжайте, — вздыхает Виктория Германовна, — штраф только не забудьте выплатить.       — Конечно, — кивает Дима.       — Хорошей смены, — Райдос традиционно хлопает ему по ладони, — и секса вне бара.       — Само собой, — смеётся Матвеев.       Они поднимаются на верх, и дальше всё идёт, как и каждый день. Мотивационная речь менеджера, коктейли от бармена, новые сочетания табаков от кальянщика. Дима сидит, откинувшись на диванчик, и со скукой слушает каждого. За столько лет работы он уже просто начал абстрагироваться от этих ежедневных речей, ибо ничего особенного нового на них не говорится. Вот вибрирующий телефон его сейчас интересует больше, но пока нельзя, и приходится сгорать от нетерпения. А там скорее всего Влад, и Диме нужно знать, когда тот заявится.       У Матвеева вообще настроение хорошее, хочется что-нибудь сделать, прям тянет на приключения. В воскресенье он не работал, так что вполне себе выспался, в школе тоже ничего из ряда вон выходящего не было, восьмой класс, а с ними он ладит.       Едва Виктория Германовна спускается со сцены, Матвеев берёт телефон и там действительно находит сообщение от Череватого. Не мой муж 22:01 Через час буду Вы 22:01 Спасибо, что хоть не к открытию Я б тебя съел Не мой муж 22:01 Это я тебя съем, сладкий)       Дима закатывает глаза с улыбкой и убирает телефон. Влада только могила исправит. Ну, или брак. При иных обстоятельствах его любовь к флирту не искоренит ничего. Матвеев смотрит на Илью сбоку от себя. Интересно, а Ларионов ревнивый? Если у них с Владом закрутится, будет ли он ревновать их друг к другу? Они же как два идиота-любовника со стороны выглядят.       — Ты снова загадочный, — оповещает Илья, — я всё же думаю, что пора начинать бояться.       — Да не, — фыркает Дима, — просто… думаю.       — Похвально, — усмехается Ларионов.       Матвеев молча показывает ему фак, на что другой омега лишь смеётся.       — Если я тебе предложу, поедешь со мной? — спрашивает Дима.       — Ты мне словно со свадьбы предлагаешь сбежать. Со своей же.       — Ну, не со свадьбы, — хмыкает Матвеев, — с работы.       — Та-а-ак, — Илья хмурится и в секунду становится серьёзным, — ты хочешь уехать с гостем?       Чужой тон не очень нравится Диме. Ларионов выглядит настороженным, даже ногу на ногу закидывает и руки на груди складывает, закрываясь. У него взгляд другим становится, и это не очень хороший знак.       — Именно, — уверенно кивает Дима, — но подожди отказываться! Я тебя уверяю, что всё хорошо будет. Я этого человека прекрасно знаю, расфасованными в мешках нас потом искать не будут.       — Потому что нечего будет искать, — бурчит Илья, игнорируя шутку, — Дим, ну…       — Подумай сначала, — предлагает Матвеев, — ты ещё не знаешь, с кем.       — Так скажи мне, — говорит с претензией Ларионов, — а-то тайны разводишь. Даже Диане, и той сказал.       — Она его тоже знает, — успокаивает Дима, — я хочу просто тебя немного… удивить.       Илья смотрит на него пару секунд практически без эмоций, качает ногой несколько нервно, а потом вздыхает.       — Ладно, — произносит наконец он, — посмотрим.       — Отлично, — Дима улыбается и хлопает по чужой голой коленке.       Матвеев оставляет Илью со своими мыслями, а сам залипает в телефоне, открывая новую методичку, которую недавно нашёл, — хочется ему немного программу поменять, под себя подстроить. Времени, правда, на это совершенно нет, но когда-то начинать придётся.       Дима потягивает свой энергетик, листает электронные страницы, иногда отвлекаясь на Илью, который показывает ему смешные видео с тик-тока, а потом приходит сообщение от Влада.       — Гости! — оповещает Дима и поднимается с дивана.       — Музыка же ещё не… — Илья не договаривает, как свет в помещении становится тише, а звуки громче, — чёрт, я ж ещё и первый.       Матвеев забирает у него телефон, а сам идёт в сторону барной стойки, на ходу вручая телефоны Диане, которая проносится мимо, — ей в кроссовках быстрее, чем ему на стрипах. У Димы волнение под кожей расползается, давно Влад к ним не заглядывал, словно в другой жизни это было. Матвеев упирается спиной в стойку, а сам на Илью смотрит, который вокруг пилона плавно выхаживает, потом ногу отставляет и изящно ведёт бёдрами. Красивый Ларионов до ужаса. Высокий, стройный, кожа от природы смуглая и ровным тоном отливающая. Ещё и тело своё чувствует прекрасно, на сцене смотрится соблазнительно. Дима даже бы мог позавидовать, если бы не знал, что сам едва ли хуже выглядит.       Дима лениво оборачивается, и как раз вовремя: шторки разъезжаются в стороны, и Виктория Германовна вместе с Череватым заходит. Они переговариваются о чём-то, улыбаются. Омега смотрит на Влада, ждёт, пока тот его взгляд поймает, и, конечно, дожидается. Альфа отвлекается от Райдос и очевидно натыкается на Диму, который демонстративно голову на бок склоняет и усмехается.       — Мой милый Дэймон, — буквально пропевает Влад и в два шага оказывается перед Димой, осторожно берёт за руку и целует тыльную сторону ладони, не отводя взгляда, — скучал по твоей дьявольской притягательности.       Череватый строит из себя джентльмена, и это льстит. Дима с радостью принимает такое внимание, улыбается.       — И тебе привет, — говорит он, — мы с тобой почти каждый день видимся, когда успел соскучиться?       — Здесь ты другой, — Череватый тянет его на себя, и Матвеев легко подаётся, оказываясь вплотную, — может, сам даже не знаешь, как тебе идёт вот этот образ.       — Знаю, — усмехается Дима, — иначе бы так не зарабатывал.       — Может, пройдём за столик, — раздаётся рядом, и Матвеев с Череватым оборачиваются на голос.       Диана стоит с подносом и скучающим выражением лица, хотя улыбается она вполне себе искренне, и это выглядит несколько комично.       — О, моя маленькая официантка, — переводит своё внимание Влад, подцепляет колечко на её ошейнике и легонько за него дёргает, — вон, как изменилась. Давно не виделись.       — Так нужно чаще заглядывать в гости, — тут же реагирует бета, — встречались бы чаще.       Череватый фыркает от смеха.       — Логично, — подмигивает он, — может, последую твоему совету. Когда у тебя следующая смена, дорогая?       — Не помню, — очевидно врёт Диана, пресекая дальнейшие вопросы, и Дима на это не может не улыбнуться, — так что, за столик?       — За столик, так за столик, — вздыхает Влад и тянет Матвеева за собой за руку.       Но едва они разворачиваются к сцене и делают несколько шагов, обходя улыбающихся омег и девушек, как Череватый застывает. И Дима прекрасно может его понять. Илья висит на верхней части пилона, держась за него только бёдрами, корпус у него откинут вниз, руки игриво скользят по напряженному телу, и смотрится это очень красиво. Он, как струна сейчас, натянут, и Диму гордость берёт, ведь многим элементам Ларионова научил именно он.       — Дим, — довольно тихо говорит Влад, — не обижайся, но я его хочу.       Матвеев прыскает от смеха и заставляет друга сдвинуться с места. Они проходят до столика, который обычно занимает Влад, и садятся. Дима сразу же перекидывает ноги Череватому через бедро и с удовольствием откидывается на спинку.       — Ваш номер телефона, пожалуйста, — Диана садится на стол перед Владом, открывая планшет, но тот качает головой и тянет её за руку.       — Нет-нет-нет, милая, не перекрывай обзор.       Бета хмыкает, но послушно перебирается на диван, занимая место с другой стороны от альфы.       — Так лучше? — с лёгкой иронией интересуется она, — теперь номер скажете?       Влад диктует свой телефон, при этом не отводя взгляда от Ильи, который уже спустился в партер, прогибаясь в спине и широко разводя ноги. Дима усмехается. Давно он не видел в Череватом такой заинтересованности. Если бы он умел его ревновать, уже бы извёлся, а так — лишь с интересом наблюдает за другом, который чуть ли слюной не капает от вида омеги.       — Пить что с Вами будем? — вырывает Влада из наблюдения Диана.       — А ты с нами пьёшь? — тут же хмыкает Череватый, всё же переводя взгляд на официантку.       — Если угостите энергетиком, то выпью, — улыбается Диана, не упуская возможности, — а алкоголь мне нельзя.       — Угощу, если наконец перестанешь мне выкать, — легко соглашается Влад, а потом подмигивает: — и, мне кажется, нам давно пора перейти на ты.       Дима едва сдерживает смех. Вот ведь Казанова.       — Тогда что будешь пить, Влад? — бета же и на секунду не теряется, привычная к такому поведению, лишь улыбается, — ром, виски, коньяк?       — Дим? — оборачивается к нему альфа, — что хочешь?       — Виски, — жмёт плечами Матвеев, — Чивас двенашку.       — Давай бутылку, колы штук пять, сыр и фруктов, — диктует Влад, — и три бокала, — он снова переводит взгляд на Илью, — надеюсь, этот красавчик подойдёт к нам.       Дима смотрит на Ларионова, который уже заметил, для кого сейчас танцует, и он не выглядит хоть немного разочарованным, стреляет своими тёмными глазами, пока обходит пилон, и это уже хорошо.       — Я ему если что передам, — кивает Диана, — как меня позвать же, знаешь, да? На кнопочку.       — Ко мне ты должна идти по зову сердца, — подмигивает ей Влад.       — Оно занято, — хмыкает бета и поднимается на ноги, — так что, на кнопочку, пожалуйста.       И она уходит, задорно виляя короткой юбкой, которая не скрывает ягодиц. Дима не может удержаться от толчка Череватому под рёбра.       — Тебе меня мало? — интересуется он, — чего девчонку смущаешь?       — Это мой профиль, смущать и раздражать людей, — Влад кладёт ладонь Матвееву на коленку и чуть поглаживает, а сам уже снова смотрит только на Илью, — хорошенький такой.       — Ещё и с головой всё в порядке, — тут же говорит Дима, — работает недавно, ни с кем не спит, альфы у него тоже нет. Учится в медицинском колледже, заканчивает уже.       — Ты мне его рекламируешь что ли? — смеётся Череватый и щипает за бедро, — избавиться от меня надумал?       — Нет, — хмыкает Матвеев, — всего лишь предлагаю присмотреться.       — Это я умею, — улыбается Влад, следя жадным взглядом за омегой на сцене, — уже присмотрелся.       У Ларионова как раз второй трек заканчивается, и его сменяет Кэрри — не менее красивая и статная бета и по совместительству их хореограф. Но Владу она уже не интересна, он только на Илью смотрит, который словно чувствует, что его ждут, и медленно к столику подходит.       — Я присяду? — интересуется Ларионов.       — Конечно, — расплывается альфа в ухмылке, — на мой ч…       Дима больно тычет Владу под рёбра, что тот не договаривает и ойкает. Идиота кусок, не иначе.       Илья мастерски игнорирует незаконченную фразу, устраивается немного полубоком с другой стороны от Влада.       — Лилиас, — представляется Илья и тянется за рукопожатием.       — Влад, — Череватый нежно целует омегу в руку, — прости, но я уже знаю, что ты Илья, но твой ник прекрасен и нежен, как и ты сам.       Ларионов заметно теряется от такого комплимента, а Дима едва сдерживается, чтобы не засмеяться в голос. Да, он сам прекрасно умеет флиртовать, но наблюдать, как это делает Влад — отдельный вид наслаждения.       — Спасибо, — улыбается чуть неуверенно Илья.       У него в голове явно сложился другой образ альфы, а тут он такой галантный, что не верится. Впрочем, Диме тоже тяжело это даётся.       Влад отвлекается на кальянщика, потом на Диану, которая приносит заказ, а Матвеев переглядывается с Ильёй, который одними только глазами спрашивает, про Влада ли он недавно говорил. Дима кивает, надеясь, что Ларионов не сильно будет потом возмущаться, что он ему сразу не сказал. Для его же блага старается, ну.       Матвеев даже не возникает, пока Влад увлекает Илью в разговор, задаёт ему какие-то общие вопросы, так как прекрасно понимает, что интерес сейчас направлен точно не в его сторону. Дима разливает виски по стаканам и с удовольствием позволяет себе отвлечься от происходящего. Он искренне любит, когда Череватый приходит в бар. Ведь это означает, что смена будет лёгкой и приятной, возможно, что ещё и не полной, потому что альфа почти каждый раз забирает его с собой. Влад вообще чуть ли не счастливая звезда в жизни Димы. Появляется из неоткуда, помогает, любит, только вот нервы мотает с упорством барана, но это терпимо. Хочется ему чем-то хорошим отплатить, чтобы друг счастлив был. Матвеев смотрит на Илью, который что-то рассказывает, а Влад его с интересом слушает. Эти двое помочь друг другу могут, если влюбятся. И Дима очень надеется, что его ставка на этих двоих выгорит. Чувствует он, что получится может. Хорошо ещё, что у Череватого никаких предрассудков о сфере стриптиза нет, что он прекрасно знает, что это обычная работа, если голову на плечах иметь. Просто красивые танцы, внимание, которое продаётся, и эротика, которой в современном мире уже никого не удивить. И люди, что здесь работают, совершенно обычные, чуть более открытые и смелые, может быть, но у кого-то и семьи есть, партнёры, жизненные ценности с железными рамками. Это временная работа, которая приносит неплохие деньги — больше ничего. Рука Влада, что так же ненавязчиво продолжает гладить коленку, как-то даже успокаивает, и Дима едва не пропускает свою очередь для танца, так уходит в себя.       — Прошу прощения, — Матвеев встаёт на ноги, — я скоро вернусь.       Он поднимается на сцену, улыбается, хватается за пилон и легко поднимает себя над полом, делая вид, будто идёт по воздуху. Шесть минут — прекрасное время, чтобы успеть показать, что умеешь, и при этом особенно не устать. Дима встаёт на ноги, переступает и с улыбкой обходит пилон, ловя взгляд Череватого, который отвлёкся от разговора ради него. Влад всегда любил, как Матвеев танцует, говорит вечно, что тот выглядит так, будто кайфует от процесса, и за этим грех не наблюдать. А Дима ведь реально наслаждение получает от того, что делает, не будь это так, не смог бы он столько лет здесь работать. Танцами он с детства занимается, а когда за это ещё и деньги можно получать, то чем это не радость в жизни?       Дима встаёт левой на диск, отталкивается, а потом правую ногу на пилон закидывает и в спине прогибается, отпускаясь, по телу ладонями ведёт, задевая цепочки, прикрывает глаза. Он знает, как красиво сейчас выглядит, и это, на самом деле, очень важно. Альфы чувствуют, если ты не уверен в себе, их такое не привлекает. По крайней мере, не здесь. Здесь они хотят увидеть вседозволенность, страсть, чтобы дух захватывало. И Дима умеет им это давать.       Матвеев в танце растворяется, привычные движения выделывая. У него они уже до такого автоматизма дошли, что он даже в ноль пьяный сможет свой нон-стоп оттанцевать. Шесть минут проходят быстро, Дима в конце спускается в партер и плавно соскальзывает со сцены.       — Как всегда невероятен, — Влад сверкает восхищённым взглядом, — я уже и забыл, что ты умеешь.       — Я много чего умею, — хмыкает Дима, занимая своё место, — пойдём в приват, увидишь ещё больше.       — Выпьем и пойдём, — решает альфа, — давайте, мальчики, до дна.       Матвеев с Ильёй не противятся, стукаются стаканами с Владом и опустошают их. Приятное тепло тут же опускается по пищеводу, Дима закидывается виноградом и поднимается.       — Вперёд, — он обходит стол и берёт Илью за руку, заглядывая тому в глаза и подмигивая, — будет жарко.       — Как будто на нашей работе бывает иначе, — ворчит вполголоса Ларионов, но Дима это слышит и не может сдержать смешка.       Он буквально чувствует, как у младшего омеги пляшут мысли в голове. С одной стороны, первая встреча с Владом нанесла определённый отпечаток на восприятие его личности, с другой стороны, сейчас он их гость, и нужно улыбаться и делать своё дело. Но при этом Череватый явно ему симпатизирует — взять хотя бы то, что Илья не ушёл от него, но, в принципе, вполне мог. А Дима прекрасно знает, как выглядит Ларионов, когда ему действительно интересно с гостем.       Виктория Германовна замечает, куда они идут, и сразу же приближается с улыбкой на губах.       — В этот раз решил добавить немного разнообразия? — с лёгкой иронией спрашивает она у Влада, намекая, что обычно кроме Димы он ни с кем не сидит.       Тот лыбится довольно и притягивает омег к себе за талии.       — Лучше одного красавчика могут быть только два, — довольно рокочет Череватый, — давай пока на короткий, потом докину, если что.       — Без проблем, — кивает Райдос, вбивая услугу в кипер.       Едва Влад расплачивается, Дима тянет его в сторону приватной комнаты за руку, и альфа послушно следует за ним. Матвеев толкает Влада на диванчик, усмехается, ловя его шальной взгляд, а потом оборачивается к Илье и притягивает к себе, чуть склоняя голову в немом вопросе. Он видит, что Ларионов немного нервничает. Как будто бы первую неделю работает, ей богу. Или это на него так Влад влияет? Дима отпускает внутренние барьеры, позволяя своему природному запаху заполнить помещение, и на это закономерно реагирует другой омега, расслабляется. Матвееву нравится феромон Ильи — нежный аромат фиалок и лилий, что так на контрасте играется с резкостью Димы. Влад вообще, кажется, не дышит. Матвеев оглаживает чужую талию, выгибается, и Ларионов подхватывает это движение, ластится в ответ, ведёт руками по плечам, откидываясь на зеркало позади себя. Дима, игриво цепляя пальцами резинку белья напоследок, отступает от него, чем предоставляет свободу в действиях.       Начало приватного танца почти всегда идёт без прямого контакта с гостем. Как говорится: смотреть, но руками не трогать. Дима по-настоящему кайфует, когда показывает себя, плавно изгибается, гладит кожу и из-под полуприкрытых век наблюдает за Череватым, который жадно следит за двумя омегами. У всех альф практически одинаковая реакция на стриптиз, они теряются в том, что видят, даже те, кто часто ходит, предсказуемо превращаются в движимую только похотью массу. Их сложно в этом осуждать, Дима сам любит красивых людей, и не может не отметить, что, когда кто-то умеет подать себя, это возбуждает ещё больше.       Когда начинается второй трек, Дима медленно снимает с себя единственный элемент одежды, а потом уверенно залезает на диванчик, выгибается, трётся грудью о чужие колени, не мешая Владу при этом наблюдать за Ильёй, который снимает трусики. Матвеев выпрямляется, смотрит на Ларионова, который на секунду замирает в нерешительности, а потом усмехается, решаясь, подходит ближе и закидывает ногу, упираясь каблуком как раз у головы Череватого. Тот шумно вздыхает, оглаживает чужую голень, но не успевает сделать что-то ещё, как Дима тянется к Илье и уверенно опускает ниже, заставляя ногу убрать, а потом практически целует его, останавливаясь в едином сантиметре от чужих губ, ладонями по груди чужой ведёт, жмётся к Илье ближе, пока Влад руками их спины оглаживает. Матвеев чувствует, как воздух густым запахом альфы полнится, как горечь грейпфрута дышать мешает и кружит голову, и, если бы это был не Влад, Дима давно бы уже позвал менеджера, а так лишь удачно Ларионова тянет на себя и уверенно усаживает того к Владу на колени. Череватый подхватывает его под бёдра и в шею утыкается, Матвеев довольно усмехается, торопливо облизываясь. Он буквально на подсознательном уровне ощущает, как эти двое стремительно увлекаются друг другом, даже их феромоны удачно между собой сплетаются, хвойная свежесть подчёркивает нежность цветов, и этим сочетанием так и хочется дышать.       Дима осторожно ставит ногу на пол, поднимается и со спины к Илье прижимается, ладонями спину и бока оглаживая, он младшего омегу на чужих бёдрах направляет. В других обстоятельствах Дима мог бы даже посмеяться — он видел, как Ларионов танцует приваты, и такой неуверенности в нём не было даже в самые первые смены. Илья на Владе теряется словно слегка, но в этом не видно ни страха, ни брезгливости, наоборот, словно что-то противоположное, как будто бы боится не понравится.       Ларионов осторожно с чужих колен стекает, и Дима тут же оказывается под боком у Влада, шепчет на ухо:       — Как тебе?       Череватый вместо ответа тянет Матвеева на себя и врезается ему в губы, торопливо целуя, а потом едва различимо бормочет:       — Я бы уехал уже. С вами.       Дима не удивлён. Он буквально знал, что так будет, с Череватым всегда так. Матвеев усмехается и отстраняется от Влада, смотрит на Илью.       — Нам пора, — говорит он, на что Ларионов кивает, видимо принимая эти слова за то, что кончилось время привата.       Омеги подхватывают своё бельё, Дима улыбается едва заметно, у него возбуждение собирается под кожей. Не сказать, что у него в жизни не было тройничков, но впервые он чувствует такое сильное влечение. И не к тому, чтобы именно участвовать в сексе, а чтобы посмотреть.       — Решили не продлять? — спрашивает Виктория Германовна с лёгким разочарованием, на что Влад усмехается.       — Как бы сказать, мы ещё точно не закончили, — Череватый берёт альфу под руку, — пойдёмте, снимем с вами наличку и поговорим.       Едва они отходят, Матвеев на Илью оборачивается.       — Ты подумал? — прямо интересуется Дима.       Ларионов же отводит взгляд, всё своё внимание переключая на нижнее бельё, которое надевает максимально медленно.       — Нам хорошо заплатят, — говорит Матвеев, — Лиас?       — Я не езжу на выкупы, — Илья хмурится, так и не смотрит в ответ, — это же трахаться придётся.       — Совсем не обязательно, — фыркает Дима, торопливо натягивает свои стринги, а потом осторожно берёт Ларионова за плечо, заставляя перевести взгляд на себя, — не все выкупы подразумевают секс. Я вот как-то просто кино съездил посмотреть, а один раз и вовсе альфа хотел просто поспать в обнимку, — хмыкает своим воспоминаниям Дима, — и я на сто процентов уверен во Владе. Он ничего тебе не сделает, если ты не захочешь, конечно. Как и мне, как и любому омеге в принципе. Да он же даже не трогал нас почти. Давай, поехали! — улыбается Матвеев, — часто практически с полной смены есть шанс уехать?       Ларионов молчит в задумчивости несколько секунд, губу трогательно закусывает, а потом вздыхает.       — Ладно, я еду.       — Замечательно, — усмехается Дима, стараясь сильно широко не улыбаться.       Он уговаривает Илью на выкуп, будто это не ему лёгкие деньги нужны. А ещё он знает Череватого: если омега хоть одним жестом даст понять, что не хочет, он сразу прекратит всё, что начал. Омеги выходят обратно в зал. Дима замечает, как Диана, сидящая на барной стойке, призывно машет им рукой.       — Что такое? — спрашивает Матвеев, приближаясь к бете.       — Ещё что-нибудь с бара купите, — просит она, — ему не сложно, и всем приятно.       Дима фыркает, но кивает. В целом, он уверен, что Влад не последние деньги сейчас тратит, так что можно особо не заморачиваться. Матвеев видит, как переживает Илья, но решает пока к нему не лезть. В конце концов, взрослый мальчик, если захочет что-то узнать — спросит. А бояться, в первый раз уезжая из бара с гостем, это нормально.       Дима помнит, как сам впервые поехал на выкуп. Это было с Костей. Даже до того, как они начали встречаться. Матвеев тогда работал только первые две недели, совсем неопытным ещё был, танцевал, прямо скажем, ещё посредственно, к телу своему не прислушивался, не умел правильно себя альфе преподать, чтобы тот заинтересовался им. Матвеев злился на себя, но старался, как мог, и в тот момент ему показалось, что всё может окупиться. Гецати, который был постоянником девушки-омеги, что совсем недавно уволилась, обратил на него внимание. И это оказалось… приятно, когда тебя выделяют из всех. Костя был не то чтобы во вкусе Димы, но выбирать особо не приходилось, да и казался он довольно обходительным, лишнего себе ничего не позволял, и, наверное, это и подкупило. На третье посещение Кости, тот предложил Диме поехать с ним к нему домой. Омега прекрасно знал, что едет не просто так, что от него могут потребовать что угодно и у него не будет особой возможности отказаться. Но он был молод и очень нуждался в деньгах, а Костя обещал не мало. И Дима поехал, боялся ужасно, его едва ли не трясло. Но всё оказалось не так, как Матвеев думал. Альфа на него тогда не давил и, на удивление, не просил ничего, просто так… получилось, что они переспали. Дима только много позже понял, что выбора у него всё же не было изначально, и Костя действовал осторожными манипуляциями, но Матвеев в каком-то смысле был ему даже благодарен — всё было хорошо, спокойно и даже приятно.       — Дэймон, — зовёт его Илья, — я же смогу, если что, уехать?       Дима улыбается снисходительно.       — Считай, что мы едем культурно выпивать к моему другу, просто он платит за потраченное время, — с лёгкой иронией отвечает Матвеев, но потом серьёзнее добавляет: — и ты в любой момент можешь сказать «всё» и уйти.       Илья вздыхает, складывает руки на груди, а потом выходит Виктория Германовна вместе с Череватым.       — Влад хочет вас забрать, — говорит Райдос то, что всем было уже и так понятно, — вы едете?       — Да, — отвечает Дима, а Илья согласно кивает.       — Тогда можете спускаться и переодеваться, — менеджер чуть прищуривается, взглядом пытаясь прочесть состояние Ларионова, но, кажется, остаётся спокойна.       — Мы быстро, — обещает Матвеев Владу и подмигивает.       Дима смотрит за Ильёй, который старается казаться спокойным, но его с головой выдаёт его же феромон, который из нежного и ненавязчивого становится плотным и немного кислым. Матвеев ничего не говорит, лишь наблюдает, как Ларионов одевается, но всё же решает, что сказать что-то нужно, когда омега тупо роняет из рук свой телефон.       — Илюх, — зовёт Дима, и тот сразу же поднимает на него взгляд, — чего ты боишься, скажи честно.       — Я… — Ларионов губы поджимает на секунду, — ты сочтёшь меня трусом и предателем.       Вот это новости.       — Вряд ли, конечно, — хмыкает Матвеев, стараясь не показывать своего удивления, — так что попробуй мне объяснить. Я же тебе вроде уже сказал, что мы просто едем отдохнуть.       Дима, правда, немного сомневается в своих словах, ибо настроение Череватого для него очевидно и понятно, но ещё он знает, что Влад за омег сам переживать будет даже больше, чем они за себя.       — Да-а-а, — тянет Илья, застёгивает джинсы, хмыкает с какой-то странной интонацией, будто извиняющейся: — прикол в том, что я, ну… не против.       — Не против? — переспрашивает Дима, чуть хмурясь.       — Я бы с ним переспал, — выдыхает Илья и уверенно смотрит на Матвеева, а потом тут же теряется и торопливо бормочет: — блин, прости… я не должен был этого говорить. Это ведь твой альфа практически, а я…       — Илюшка-а-а, — отфыркивается старший омега и хлопает Ларионова по плечу, — я же тебе говорил, мы с Владом просто друзья. И мне всё равно, с кем он трахается.       Илья чуть-чуть расслабляется, но спокойнее не становится, хмуро смотрит на Диму и заламывает пальцы на руках.       — А если он решит, что я со всеми могу… так, — признаётся в тревоге Ларионов, — я не хочу казаться доступным.       Матвеева эта фраза задевает за живое. Он прекрасно понимает, о чём хочет донести ему Илья. У него ведь так же с Костей было. Сначала разовый секс, потом выкупы всё чаще и чаще, подобие отношений, чувства, а потом фраза, что раз Дима с ним трахается, то какая разница, если член изменится, лишь бы деньги исправно поступали. И такое отношение от альфы, который стал чем-то большим, чем просто проходимцем с улицы, буквально раздробило Матвеева изнутри.       — У Влада нет этих дебильных установок в голове, что если ты стриптизёр, то обязан спать с каждым гостем, — успокаивает Матвеев, — так думают только идиоты с завышенным самомнением и маленьким членом, — нервная усмешка Ларионова становится поощрением для дальнейших фраз, — если ты хочешь поиметь альфу — просто поимей альфу, забей на условности.       Илья хмыкает, а потом улыбается уже намного увереннее.       — Ты как старший родственник-омега, которого у меня никогда не было, но которого мне так не хватало, — мягко говорит Ларионов, — спасибо.       — Заставляешь меня чувствовать чувства, — бурчит Дима, стараясь скрыть своё смущение, на что Илья улыбается.       — Сейчас ещё выпьем, и всё вообще славно будет, — неловко шутит Ларионов.       Они быстро собираются и снова поднимаются наверх, где Влад увлечённо разговаривает с Дианой.       — Мы готовы, — оповещает Дима, подходя к альфе.       — Хорошо вам провести время, — улыбается бета без капли иронии, а потом обращается к Череватому: — сохрани мне мальчиков в целости и сохранности, пожалуйста.       — Как скажешь, — хмыкает Влад, а потом лезет в карман и достаёт двухтысячную купюру, — а это тебе на чай.       Он вполне себе целомудренно засовывает бумажку Диане за лямку майки, на что та благодарно кивает:       — Спасибо. Будем ждать тебя ещё!       — Обязательно, — обещает Влад, а потом пропускает Диму и Илью перед собой, — вперёд, мои милые, я взял нам ещё одну бутылочку виски, так что скучно не будет.       Через пять минут они уже сидят у Череватого в машине. Альфа всё это время ничего не говорит, лишь напевает себе что-то под нос. Дима сидит на переднем сиденье, вполне себе привычный к такому поведению друга, а вот Илья, что замер сзади, кажется всё ещё немного нервным.       — Ну, что, парни, — Влад улыбается, заводя машину, — есть какие-то предпочтения по деятельности?       — Напиться, а потом лечь спать, — Матвеев растекается по сиденью, он чувствует себя вполне себе свободно и легко, — и давай без особых путешествий, поехали к тебе.       — Так сразу? — играет бровями Череватый.       — Не делай вид, что тебе эта идея не нравится, — фыркает Дима, но улыбается, — Илюх, ты как, согласен?       — Конечно, — тот улыбается очевидно натянуто, — как я могу быть против, поехали, да.       — Какой-то ты нервный, красавчик, — улыбается Влад мягко, — всё в порядке?       Дима прям чувствует, как друг старается успокоить другого омегу, даже шутки свои вроде как при себе держит.       — Не обращай внимание, — машет рукой Илья, — просто я невротик.       — А вжопик? — серьёзно спрашивает Череватый, и Дима понимает, что поспешил с выводами.       Влад как был придурком, так и остаётся им. Матвеев смотрит на Ларионова с толикой опасения, как бы тот не воспринял эту фразу предвзято, но Илья сначала фыркает, а потом и вовсе начинает смеяться.       — Ну, скорее да, чем нет, — хмыкает Ларионов, а потом и сам Череватый посмеивается.       — Так и порешим, я, если что, принял информацию к сведению, — альфа говорит тем тоном, которым обычно даже на совещаниях не разговаривает.       Матвеев не комментирует это, лишь улыбается едва заметно. Ладно, эти двое явно могут сойтись как минимум на уровне юмора, хотя от Ильи Дима такого не ожидал.       — Я, пожалуй, ещё выпью, — бормочет Матвеев, а потом с чистой совестью достаёт начатую бутылку виски и колу.       До дома Череватого они доезжают навеселе, Илья подключается к Диме, периодически отнимая у него бутылку, и в какой-то момент они начинают подпевать песням из радио, которое играет у Влада. Матвеев же не может не радоваться, когда замечает, как расслабляется Ларионов. В целом, такая цель у него и была — напоить младшего. По итогу на нужный этаж они поднимаются двумя хихикающими телами и Владом, который их обоих придерживает.       — Не знаю я, Димка, как ты завтра на работу пойдёшь, — насмехается Череватый.       — Так же, как и ты, — Матвеев толкает альфу, который открывает входную дверь, — я тебя разбужу, если что.       — Спасибо, — фыркает Влад, — а я уж подумал, что мы нашего Сатану позлим.       — Мне работа всё ещё важна, так что нет, — Дима проскальзывает мимо Череватого в его квартиру, затягивая за собой Илью, — чувствуй себя как дома.       — Разве это ты должен говорить? — хмыкает Ларионов.       — Нет, но мне всё равно, — Матвеев проходит дальше по коридору, чтобы не мешаться, — я в туалет, сейчас вернусь.       Но, когда Дима оборачивается, чтобы проверить, услышали ли его, то натыкается лишь на целующуюся парочку, которая даже не удосужилась разуться. Матвеев присвистывает, но не отвлекает, скрываясь в ванной.       На его губах против воли вырисовывается улыбка, ему нравится, куда всё сворачивает. Он думает, что, наверное, ему стоит или уйти, или сделать так, чтобы эти двое остались наедине. Ему казалось, что Илье будет неловко, но тот вполне себе самостоятельный. Избавившись от лишней жидкости в организме и помыв руки, Дима было собирается сообщить о своём решении их покинуть, прикидывая, прокатят ли слова о плохом самочувствии, но находит Влада и Илью, чинно восседающих на диване. Оба выглядят немного смущёнными, и Матвеев банально не понимает, что пошло не так.       — Чего не пьём? — спрашивает он, заглядывает на кухню и знающе достаёт три стакана, — и вообще, пошлите в спальню, а-то у тебя не диван, Владос, а бесплатные пытки.       — Пойдём, — поддакивает Ларионов.       Альфе не остаётся ничего, как согласится с двумя подпитым омегами. Дима пропускает Илью перед собой, указывая рукой прямо, а сам липнет к Череватому.       — И чего тормозим? — шепчет он ему на ухо.       — Не знаю, — честно признаётся Влад, — мне кажется, он не хочет.       Дима закатывает глаза.       — Никогда не думал, что ты будешь ломаться, — насмешливо тянет Матвеев, на что Череватый предсказуемо обиженно пыхтит, — сейчас всё будет.       Ему, признаться, смешно от ситуации. Он буквально пытается экстренно страхать двух своих друзей, не понимает, почему ему это так надо, но врождённое шило в заднице не даёт покоя, так что Дима настроен решительно закончить начатое.       Омеги устраиваются на кровати, а Влад садится на пол, облокачиваясь на её край. Матвеев берёт всё в свои нежные руки и разливает виски, понимая, что первую бутылку они уже допили.       — Давайте, за новые связи, — хмыкает Дима, а потом тянется чокнуться.       Виски идёт мягко, крепкость почти не замечается, в голове приятно легко. Матвеев чувствует, как в воздухе смешиваются их феромоны, которые никем из них уже не удерживаются, и буквально на физическим уровне ощущает, как формируется напряжение. Что ж… может, он и не просто посмотрит сегодня, но и поучаствует.       — Дим, — тянет вдруг Илья, — а расскажите, как вы вообще познакомились?       — В стриптизе, — отвечает за него Влад с усмешкой, — знал, что он барменом изначально был?       Череватый кивает на Матвеева, на что тот закатывает глаза.       — Серьёзно? — Ларионов выглядит удивлённым, — а почему ты танцевать тогда начал?       — Потому что этот вот, — Дима пародирует пренебрежительный кивок альфы, — убедил меня, что на пилоне я буду смотреться лучше, чем за барной стойкой.       — Я же прав оказался, — довольно хмыкает Влад, — у тебя ж талант крутить жопой.       — Говоришь так, будто это просто, — снисходительно улыбается Матвеев, а потом переводит взгляд на Илью, — Черри был завсегдатаем нашей Ешки, а я новенький был, неопытный, не знал, что альфам только и нужно, что рассмотреть, что под одеждой прячется, вот и повёлся. Мне льстило, что меня настолько красивым считают, что хотят на сцене видеть.       — Как будто бы ты жалеешь об этом, — Влад вытягивает ноги и теперь сидит к ним в полоборота, — я вот был несказанно рад, когда в очередной раз пришёл и смог получить от тебя чуть больше, чем фирменный коктейль.       Дима обменивается с другом долгим взглядом, в светло-карих глазах пляшут чертята. Они оба умалчивают, что Череватый после того самого первого привата и начал к омеге подбивать клинья.       — И как это всё стало… дружбой? — чуть заминается перед последним словом Илья, смотрит на них внимательно, ждёт.       — Я его уболтал в пед поступить, — легко рассказывает Влад, — я тогда на последний курс переходил, а Димке помощь была нужна, образование, вот и закрутилось.       — Ага, — фыркает Матвеев, — а теперь от тебя только в гробу отвязаться можно.       — И там достану, — обещает Череватый, — а сейчас мы, кстати, в одной школе работаем.       — А почему… не встречаетесь? — задаёт очередной вопрос Ларионов, а Дима удерживает себя от закатывания глаз.       Ну, ведь уже спрашивал. Типичное поведение заинтересованного омеги — разузнать все подробности.       — Я, может быть, тебя ждал, мой цветочек, — обольстительно улыбается Влад, глядя на младшего омегу.       — Уже твой? — улыбается тот, — самоуверенно как-то.       — Такой вот я, — хмыкает альфа, — не нравлюсь?       — Почему же… — Илья неловко замирает на полуфразе, а Дима понимает, что пора делать что-то более активное, иначе эти двое так и лягут просто спать, ни к чему не придя.       Он отставляет свой стакан на тумбочку вместе с бутылкой, а потом порывисто тянется к Илье и целует его. Ларионов растерянно замирает, смотрит со странным выражением лица, но и против ничего не высказывает. Дима усмехается, забирает его стакан и отдаёт Владу, а потом осторожно обхватывает младшего омегу за затылок и снова жмётся губами к губам. Илья кажется таким трогательно растерянным, что у Матвеева в груди зарождается какое-то агрессивное чувство научить и показать, как надо. Он знает, что Ларионов давно уже не девственник, но опыта у него явно значительно меньше.       Дима подбирается к нему ближе, устраивает свободную руку на талии и прижимает чужое тело к себе. Он тянет за мягкие волосы, и Илья ахает от неожиданности, чем Дима пользуется, проталкивая язык между его губ.       Утянуть Ларионова в более страстный поцелуй оказывается не так уж и сложно, тот подстраивается довольно быстро, сам тянется руками в ответ. Дима прикусывает нижнюю губу, а потом отстраняется и переводит взгляд на Влада, который аж замирает от увиденного. Аромат грейпфрута и хвои стойко устанавливается в воздухе, чем провоцирует возбуждение под кожей.       Дима выпускает Илью из своих рук, а потом упирается рукой в кровать и тянется к Владу, вовлекая в поцелуй уже его. Альфа реагирует сразу же, одним движением поднимается с пола и оказывается на кровати, вот только Дима не даёт ему перенять инициативу, ускользает от него и просто вызывающе смотрит, а потом медленно кивает на Ларионова. Влад кидает взгляд на другого омегу, словно ждёт разрешения и получает его, когда Илья чуть неуверенно кивает.       Череватый притягивает того к себе одним рывком и врезается в губы. Дима усмехается довольно, наблюдая, как друг опрокидывает Ларионова на кровать, а тот ни капли не сопротивляется. Матвеев скидывает с себя футболку и стягивает штаны вместе с уже немного намокшим бельём. Для него смущение от секса — что-то давно забытое, так что если он чего-то хочет, то просто не будет себя обманывать ложным промедлением, да и надеется, что его откровенность подтолкнёт Илью к действиям.       Дима буквально оттягивает Череватого от младшего омеги и толкает спиной на кровать. Тот забавно ахает от неожиданности, хмурится растеряно.       — Дай передохнуть мальчишке, — шутит Матвеев, а потом уверенно перекидывает ногу через Влада, ёрзает на нём бёдрами, с удовольствием ощущая твёрдость чужого возбуждения, — двоих вывезешь, м?       — Сомневаешься во мне? — рыкает Череватый и пытается перехватить руки омеги, но Дима усмехается и сам ловит запястья альфы и прижимает их ему над головой, склоняясь к его лицу.       — Если у вас всё получится, то сегодня последний раз, Черри, — едва слышно шепчет Матвеев, и в глазах Влада появляется осознание.       Когда-то давно они договорились, что если влюбятся в кого-то или начнут хотя бы околосерьёзные отношения, то их многолетняя интрижка тут же закончится. Дима никогда не хотел обманывать другого омегу, ведь знает, как это больно, когда любимый человек тебя использует. Это хуже, чем узнать, что тебя просто не любят.       — Хорошо, — серьёзно кивает Череватый, — я обещаю.       А потом тянется вперёд и мягко целует, прихватывая губы Димы своими. Матвеев шумно выдыхает, но позволяет себе утонуть в ощущениях, признаваясь себе, что это действительно может быть в последний раз. Да, у них с Владом вряд ли бы когда-то могло выйти что-то действительно достойное, Дима банально никогда не любил настолько же, насколько альфа его, но всё же он привязан к нему слишком сильно, и бесследно такое в жизни никогда не проходит.       Матвеев отстраняется, а потом помогает Череватому стянуть рубашку, откидывает её и ведёт по крепкому торсу ладонями, собирая жар кожи.       — Лиас, — привычно срывается с губ чужой псевдоним, но Илья откликается, подползает ближе, — иди сюда.       Дима притягивает его к себе, мимолётно целует, а потом снимает с него футболку, оголяя подтянутое тело. Он чувствует запах возбуждения молодого омеги, и это заводит Матвеева не хуже альфы под ним. Впрочем, он никогда не говорил, что ему не нравятся омеги. Дима слезает с Череватого, переключая своё внимание на Илью, заставляет его лечь, а потом легко стаскивает с него всю оставшуюся одежду и склоняется над Ларионовым, чтобы прижаться поцелуем к нежной шее. Илья обнимает его за плечо и откидывает голову, шумно сглатывает, когда Дима добирается губами до его соска и прихватывает его, мягко прикусывая. Матвеев уверенно спускается ниже, оглаживая руками стройное тело, ведёт языком влажную дорожку от пупка к тазобедренной косточке. Чужой член прижимается к его щеке, и Дима чуть ухмыляется, перехватывая потемневший карий взгляд, а потом осторожно обхватывает налитую кровью головку.       Илья откидывает голову на кровать с тихим стоном, и к открывшейся шее тут же приникает Влад, что Дима замечает лишь переферийным зрением. Матвеев насаживается на член глубже, придерживая Ларионова за мягкие бёдра, ему нравится, как младший омега дрожит под ним. Дима редко может позволить себе наслаждаться властью над партнёром. Есть у него особенность, которую Череватый за долгие годы так и не смог до конца принять — Матвеев обожает доминировать. Нет, он не против передавать главенствующую позицию, но, когда альфа или омега — не важно — позволяет ему вести, это дарит мощнейшие эмоции.       Дима умеет и любит отсасывать, так что отдаётся процессу со всей отдачей, вслушивается в чужие стоны и сам возбуждается до предела. В какой-то момент Илья начинает просить прекратить, но… кто бы его слушал. Тем более, что просьбы скорее похожи на мольбу об обратном. Череватый рычит на каждый звук, что издаёт младший омега, и Дима частью сознания понимает, что может огрести за такие вольности, но перестать не может.       Ларионов кончает с тонким стоном на губах, и только после этого Матвеев отстраняется. У него немного ноет челюсть, но он чувствует себя едва ли менее довольным, чем Илья сейчас. У Димы буквально течёт по бёдрам, так много с него льётся смазки. В воздухе пахнет коктейлем из феромонов: фрукты, цветы и горькая нотка табака с освежающей всё это хвойностью. Можно практически задохнуться.       Дима любуется распластаным на кровати Ильёй. У него, кажется, даже мышцы на животе подрагивают. А потом ловит едва ли не горящий взгляд Череватого, и по телу Матвеева идёт волна мурашек, всё омежье в нём напрягается от предвкушения, от ощущения сильного альфы рядом.       Влад уже тоже успел избавиться от лишней сейчас одежды, так что Дима прекрасно видит, насколько сильно у того стоит. Крупный член так и ждёт, чтобы ему тоже уделили внимание. Матвеев грациозно перебирается ближе к Череватому, кидает едва ли виноватые взгляды из-под ресниц, а потом снова взбирается на него сверху и практически сразу же оказывается нанизан на член. Он громко стонет, вцепляясь в чужие плечи, но Влад не даёт ему возможности глотнуть воздуха, потому что целует с напором, врываясь языком в рот. Они целуются страстно, по-животному яростно даже, кусаясь и рыкая. У Димы голову срывает.       Влад неожиданно толкается бёдрами так, что всё внутри сжимается от этого ощущения. Матвеев разрывает поцелуй, ухмыляется горячими от крови губами и, упёршись в чужую грудь для равновесия руками, сам начинает двигаться. Он не разменивается на медленный темп, ведь у него всё нутро ноет от желания получить разрядку, практически не выпускает из себя чужой член, видя, насколько от этого ведёт Влада под ним.       — Ты сущий дьявол, — хрипит Череватый, до боли сжимая пальцы на бёдрах, и Дима знает, что от этого останутся синяки, которые он так любит.       — Стараюсь, — фыркает Матвеев, а потом приподнимается выше, чтобы резко опуститься.       Они стонут в унисон. Надолго Диму не хватает, он сбивается с ритма, замирает в какой-то момент и сжимает крупный член мышцами, добивая себя до оргазма, который накрывает горячей волной. Омега жмурится до цветных кругов под веками, стонет задушенно, а потом и вовсе не замечает, как его осторожно снимают с себя и укладывают на бок.       — Спасибо, — шепчет он и заставляет себя разлепить глаза, видит перед собой улыбающееся лицо Влада, а потом того в плечо целует оклемавшийся Илья.       И Дима не ощущает и капли разочарования, когда Череватый предсказуемо отвлекается и одним движением опрокидывает другого омегу на кровать, полностью покрывая собой. Матвеев притягивает к себе подушку, подкладывая её себе под голову, и не может не восхититься тому, как правильно и красиво выглядит чужой секс перед ним. Да, он только что сам был с этим альфой, но никогда им не владел полностью. А у Ильи, что сейчас выгибается под чужим телом, есть такой шанс, Дима почему-то в этом уверен. Он смотрит, как Влад трепетно ласкает кожу омеги, как выцеловывает ему шею, уделяя, кажется, ей слишком много внимания, и надеется, что у того хватит самоконтроля и мозгов держать свои зубы при себе.       Матвееву совсем не стыдно наблюдать за тем, как Илья уверенно обхватывает Череватого ногами, а потом стонет, когда альфа оказывается в нём. В сексе, в целом, нет ничего особенного, но Дима признаёт его важность. Единение тел порой едва ли не менее важно, чем единение душ. А уж если везёт, и это совпадает, то это, можно считать, джек-пот.       Скоро Илья получает свой второй оргазм, а Влад кончает следом, наваливаясь на омегу, шумно дыша.       Дима даёт им немного времени на отдых, а потом насмешливо выдыхает:       — Давайте только без сцепки, окей?       Ларионов сдавленно смеётся, а потом ойкает, когда Влад начинает шевелиться. Череватый перекатывается на середину и кидает на Матвеева слегка недовольный взгляд.       — Ты портишь момент, — выдаёт он.       — Правда, что ли? — фыркает Дима, — уж простите, затесался тут третьим лишним.       — Не драматизируй, — хмыкает устало Влад и притягивает его рукой к себе, заставляя улечься на своей груди, а потом с другой стороны устраивает и разморённого Илью.       — У меня такое впервые, — делится неожиданно Ларионов, — чтобы втроём. И с другим омегой тоже.       — Обращайтесь, — хмыкает Дима, хотя понимает, что второго такого раза не будет.       Если эти двое начнут встречаться, — на что Матвеев так-то надеется, — то Череватый своим делиться не будет ни за что. Хотя, не то чтобы Дима будет претендовать. У него своих дел полно, куда уж до чужих страстей. Выплатить наконец долг, отдать Лину в универ. Школу, конечно, для начала закончить бы. Там ещё свалившийся на его голову младший Шепс…       — Не жалеешь? — спрашивает Влад, когда Дима уже был почти уверен, что тот уснул, так выровнялось его дыхание.       — О чём именно?       Альфа осторожно тормошит Илью за плечо, проверяя, спит ли тот, а потом уточняет:       — В прошлый раз у нас не получилось. Я думал, что всё, а сегодня мы снова в одной постели.       — Считай это прощальным подарком, — иронично хмыкает Дима, на что получает тычок в бок.       — Я надеюсь, мы и без секса будем общаться, — бурчит Череватый.       Матвеев чуть хмурится, а потом на его губах разрастается улыбка, он немного приподнимается.       — Погоди, ты переживаешь, что я с тобой только из-за траха? — неверяще спрашивает он.       — Ну, мало ли, — смущается Влад.       А Дима не может не засмеяться, давно не замечая за альфой такой эмоции, как неловкость, но быстро себя обрывает, натыкаясь взглядом на Илью. Пусть спит.       — Это что, неуверенность на твоём лице? — тихо интересуется Матвеев, но не дожидается ответа, — всё хорошо, Влад, я тебя всё равно буду любить, даже без члена.       — Член пусть остаётся, — хмыкает Череватый, — при мне, в плане. Ты понял.       — Ага, — фыркает Дима, — ты сам-то не жалеешь, что у тебя с Илюшкой так… спонтанно?       Влад задумывается на несколько секунд, даже хмурится, что делает его каким-то чересчур серьёзным.       — Нет, на самом деле, — честно признаётся он, — хоть в монастырь теперь не надо идти.       — И то верно, — вздыхает Дима и снова укладывается на чужое плечо, — надеюсь, у вас получится.       — Не поверишь, но я, наверное, тоже, — Влад мягко ведёт по волосам Ларионова рукой, улыбается, — я его почти не знаю, но как-то… запал он мне.       — Это хорошо, — Дима доволен.       — А с тобой что будем делать? — Череватый ставит в ступор этим вопросом.       Матвеев не совсем его понимает, так что жмёт плечами.       — А что со мной делать надо?       — Давай тебя сватать буду, — от чистого сердца предлагает Влад.       — За кого? — фыркает Дима.       — Как за кого? — альфа вздыхает многообещающе, — за Олежку, конечно.       — Иди на хуй, — устало тянет омега, — мы ж говорили уже об этом.       — Ну а что? Подумаешь, тебя трахнет ребёнок, как ты его называешь. Опыт-то какой! Да и восемнадцать ему почти, считай, даже под статью совращение малолетних почти не попадаешь.       За такие слова другу откровенно хочется въехать кулаком по довольной роже.       — Сам-то далеко от меня ушёл? — огрызается Дима, — Илье двадцать всего.       — Вот видишь, у нас разница даже больше, чем у тебя с Шепсиком, — нравоучительно тянет Влад, — давай, Димка, твой шанс на счастливое будущее подрастает! А ты уже его подсознательно с собой ставишь, да?       — Как ты меня бесишь, — ворчит Матвеев, — давай я сам разберусь, окей?       — Ну уж не-е-ет, — Влад откровенно веселится и останавливает его от более активных действий только спящий на плече омега, — я теперь тебе должен!       — Меня Саша прибьёт, если я его брата соблазню, — приводит аргумент Дима.       — Сам себя отговариваешь, — хмыкает Череватый, — подумаешь, Сашка наш пообижается. Ты ему с Мэри помоги, простит.       — Я вам что, сваха? — хмыкает Матвеев и ощущает, как у него глаза от усталости слипаются.       — Соединитель сердец, — поправляет альфа, — а так как сапожники обычно без сапог, так и быть, тебе помогу я.       — У Олега своих проблем навалом, — нудит Дима, — ему мои не по силам будут. Этому маленькому альфе помощь от взрослых нужна, а не похотливый учитель под боком.       — Так ты два в одном: и дырку, и помощь, — уверенно ляпает Влад, на что Матвеев уже не выдерживает такой фривольности и больно цапает Череватого чуть выше ключицы так, что тот взвизгивает не хуже свинки.       — Блять, — шипит он, — Дима!       — Пасть заткни, — отмахивается Матвеев, — заслужил.       — Мы вернёмся к этому диалогу, — почти обиженно обещает Влад.       — Ага, — зевает в ответ омега и обнимает друга, устраиваясь на нём удобнее, — спи уже.