Neither Can You

Пиная грязь задними лапами, Данте уставился в ночное небо, раскрыв рот в широкой улыбке. Он не устал — он и так сегодня много спал, а сегодняшняя ночь была подходящей для прогулок! Конечно, каждая ночь была подходящей для прогулок, если только его хозяин не нуждался в том, чтобы он был там. Или человек с высокой костью. Но человек с высокой костью сейчас спал, так что, когда он спал, Данте не нужно было там находиться, так что это означало, что действительно пришло время исследовать местность. Hijole, никто никогда не говорил ему, что быть алебрихе будет так много работы! Кроме Пепиты-gata. На самом деле она несколько раз говорила, что быть алебрихе — это большая работа. Но кроме этого, ему никто ничего не сказал. Он должен был заботиться о своём хозяине — он всегда заботился, но сейчас это было ещё важнее — и ходить туда, где живут костяные люди, и прижиматься к своему хозяину, и не есть еду со стола, и учиться летать, и не метить свою территорию внутри домов, а теперь ещё и должен был помогать ухаживать за высоким костлявым человеком! Но он мог это сделать. Он был хорошим проводником духов! Так сказал ему его хозяин, и его учитель обычно был прав, за исключением тех случаев, когда это было не так. И в любом случае, хотя быть алебрихе было много работы, это не было тяжелой работой. Всё, что ему нужно было делать, это следовать своим инстинктам, и это было легко. Всякий раз, когда он это делал, он чувствовал то же самое, что когда кто-то чесал его прямо за ухом или говорил ему, что он хороший мальчик, даже если кто-то активно говорил ему, что он не был хорошим мальчиком. Инстинкты были такими странными. Прямо сейчас он чувствовал себя очень хорошо, исследуя страну костяных людей. Итак, он сделает это! Оттолкнувшись задними ногами ещё пару раз для пущей убедительности, Данте потрусил к краю двора, протиснулся через ворота и начал свою полуночную прогулку по улице. Зимний воздух холодил кожу — совсем не так, как там, где жил его хозяин, но Данте пока мог с этим смириться. Если ему станет слишком холодно, он просто вернется домой. Или побегает вокруг. В любом случае, ему особенно некуда было идти. Мимо пролетела маленькая стрекоза алебрихе, и, не раздумывая ни секунды, он изменил курс, чтобы последовать за ней. Следуя за ней, он вспомнил о костяных людях в доме. Они все были очень несчастны, но это было нормально — это просто означало, что Данте нужно было делать свою работу. И обычно, когда он выполнял свою работу, он получал угощение, так что всё это шло ему на пользу. Он был немного удивлен тем, каким грустным и испуганным был высокий костлявый человек, даже после того, что рассказала ему Пепита. Высокий костлявый человек был очень печален той ночью (и Данте был добр и помог это исправить!), но теперь он казался ещё более печальным и напуганным. Стрекоза алебрихе метнулась влево, двигаясь теперь немного быстрее, и Данте повернулся, чтобы последовать за ней. О чём он думал? О, точно! Данте не совсем понимал, почему высокий костлявый человек был так печален и напуган, но он, несомненно, сделал бы всё возможное, чтобы помочь. К счастью, это было единственное, что он мог сделать, чтобы помочь. Он заметил, что высокий костлявый мужчина, казалось, много думал о грустных вещах. Хотя он не был уверен, что именно или почему кому-то вообще захочется думать о грустных вещах, Данте знал, что мог бы напомнить высокому костлявому мужчине о радостных вещах, о которых он мог бы думать вместо этого. Например, прижаться друг к другу. Или когда его гладят. Или почёсывают. Или целуют! Обычно это срабатывало, но иногда высокий костлявый мужчина снова забывал о радостных вещах. Но это было нормально, потому что Данте мог напомнить ему! Но… ещё одна вещь, которую он заметил, это то, что у высокого костлявого человека не хватало некоторых костей. Если это было причиной его грусти, то Данте мог это понять. Ему тоже было грустно, когда он терял какую-либо из своих костей. Или когда что-то ударяло его по лицу. Как сейчас. Поскуливая, Данте отполз назад, потирая нос и оглядываясь по сторонам. Он не обращал внимания и врезался прямо в стену. Ай! Этот глупый алебрихе привел его к стене! Это было нехорошо! Он поднял голову, увидел стрекозу, жужжащую прямо над стеной, и с лаем вскочил на задние лапы. [¡Эй! Это нехорошо! Ты вредный жук! Вернись!] Однако, сколько бы он ни лаял и ни прыгал, стрекоза не опускалась ниже, и он не мог до неё дотянуться. Что ещё хуже, у него ужасно чесалось в одном месте, прямо между лопатками, так сильно, что ему пришлось перестать лаять, чтобы почесать его, вот только к его плечам что-то прилипло, что-то… Ох. Крылья. Он забыл, что они у него есть. …О! С улыбкой во весь рот Данте подпрыгнул в воздух, взмахивая своими крошечными крылышками, чтобы подняться ввысь. В итоге он пару раз врезался в стену, но в конце концов его крылья подняли его достаточно высоко, чтобы перелезть через стену и снова следовать за алебрихе. Он не был до конца уверен, почему он следовал за этим алебрихе, но не похоже, чтобы у него были какие-то другие планы. Насколько он мог судить, он сделал то, что нужно было сделать в доме костяных людей, так что попытка поймать светящегося жука, вероятно, не повредит. Подумал, что, вероятно, не повредит и проведать своего хозяина… Он надеялся, что Пепита-gata хорошо заботится о нём. Но, с другой стороны, он не чувствовал особой необходимости идти за своим хозяином. Ничто особенно не побуждало его возвращаться на другую сторону прямо сейчас. И все же, не стоит ли ему пойти проведать его? Его хозяину может быть грустно во сне, может быть, ему снится… кошмар! Но тогда он не чувствовал особой необходимости идти за своим хозяином. У него не было особого желания возвращаться на ту сторону прямо сейчас. И всё же, не стоит ли ему пойти проведать его? Его хозяину могло быть грустно во сне, возможно, ему снился… кошмар! Но с другой стороны, Пепита-gata присматривала за ним, так что ему не следовало уходить, но… Внезапно Данте осознал, что на самом деле не видит земли под собой. Он почти запаниковал, прежде чем вспомнил, что летит — ему не обязательно было падать! Всё было в порядке. Но он не был уверен, когда земля исчезла. Это было очень странно. Оглянувшись назад, он увидел позади себя одну из больших башен — это была откуда он взялся? Этот жук алебрихе отвёл его в другую башню? …Почему он вообще следовал за этим алебрихе? Он забыл. Ну ладно! Алебрихе провёл его через обширное пространство к другой башне, на этот раз дальше, чем он ожидал. Данте задумался, может быть, ему следует повернуть назад или направиться на другую сторону, где был его учитель, но что-то казалось правильным в том, чтобы прийти в эту башню. Поэтому он продолжал следовать за маленькой стрекозой, пока она внезапно не устремилась вниз, сразу же затерявшись в сияющих огнях внизу. [Жучок!] закричал он, неистово лаяя, и нырнул вниз. [Жучок! Вернись!] Он был так сосредоточен на поисках стрекозы, что задел прядь трепещущих бумаг, висящую между двумя зданиями, закружился и упал на улицу внизу. Ему удалось взмахнуть крыльями ровно настолько, чтобы приземление не причинило боли, но он все равно почувствовал легкое головокружение, когда поднялся на ноги. [Би-баг?] он неуверенно позвал, принюхиваясь в поисках хоть какого-нибудь запаха, ожидая, пока всё перестанет так сильно кружиться. Но затем он уловил запах чего-то ещё — чего-то намного лучше, чем жуки. [ЕДА!] Закричал Данте, бросаясь вниз по улице, следуя за запахом. Сегодня вечером на улице было не так много костлявых, и те, кто там был, не обратили на него ни малейшего внимания, когда он юркнул в переулок между двумя зданиями, где вокруг мусорного контейнера были свалены мешки с мусором. Данте уже поел, хозяйка «большой кости» дала ему немного объедков от их трапезы, но всегда хотелось больше еды, и эта еда пахла… ну, как еда! Это было мясо, и ему этого было достаточно. Однако как раз в тот момент, когда он приближался к потенциальной еде, некоторые из мусорных пакетов зашуршали, и Данте остановился, снова нерешительно принюхиваясь к воздуху. Да, он определенно чувствовал запах еды, и мусора, и того мусора, который тоже мог быть едой, но там был другой запах, что-то вроде- Что-то маленькое и светящееся, извиваясь, выбралось из-под пакета и немедленно взвизгнуло. [¡PERRO GRANDE!] — взвизгнула она, пятясь, шерсть встала дыбом. Данте тоже попятился, прижав уши и широко раскрыв глаза. Большая собака? Где она видела большую собаку?! Он посмотрел вглубь переулка и назад, но ничего не увидел — только маленькую собачку алебрихе. Подождите, она говорила о нём? Нет, этого не могло быть — Пепита-gata была крупной, а Данте не был таким крупным, как она, поэтому он не мог быть крупной собакой. Но тогда Пепита-gata была кошкой, а он был собакой, так что, возможно- [Soy un perro mas grande, знаешь ли!] Теперь алебрия обнажила клыки и зарычала, хотя это было не очень глубокое рычание. Данте заскулил, наклонив голову. [Но ты не становишься больше. Ты выглядишь очень маленькой.] [НЕТ! ¡Soy un perro mas grande!] Она издала ещё одно тихое рычание. [Если ты так говоришь?] Данте на самом деле не был уверен, насколько она была крупнее, но если она сказала, что была, он предположил, что не сможет спорить. Ему не очень понравилось, как она рычала на него, но ему нужно было присмотреться получше, чтобы понять, действительно ли она больше. Он осторожно подкрался ближе, игнорируя её рычание, и попытался обойти её, чтобы обнюхать. [¿Mas mas más más grande, si?] Маленькая собачка тут же перестала рычать и повернулась, чтобы с любопытством обнюхать Данте. Два пса алебрихе ходили друг за другом по кругу, обнюхивая друг друга, Данте наклонил голову, чтобы приблизиться к маленькой собачке. От неё пахло собачьим кормом, и другими собаками, и отвратительным вонючим спреем, и чем-то ещё, чем-то знакомым, чем-то… Теперь настала очередь Данте зарычать, пятясь и обнажая зубы. [Ты!] закричал он, сопровождая это лаем, который заставил меньшего алебрихе подпрыгнуть и зарычать в ответ. [Ты плохая! От тебя пахнет плохим человеком!] [Плохой человек?] повторила другая алебрихе, прекратив свои угрожающие действия. [Да! Плохой человек, который пытался причинить вред моему хозяину! Ты пахнешь как он!] Эта мысль заставила его ощетиниться, его крылья расправились и захлопали. [О.] Теперь алебрихе села, склонив голову набок. [Я не знала, что мой хозяин так поступает.] [Да! Твой хозяин плохой человек!] Сказал Данте, хотя чувствовал, что его гнев угасает и уступает место замешательству, когда он наблюдал за другой собакой. Теперь она почёсывала маленький ошейник на шее, не выглядя особенно обеспокоенной его обвинениями. [Он… он напал на моего хозяина! Мальчик! Который пришел с другой стороны!] [О. Это был твой хозяин?] Она начала чесать одно из своих гигантских ушей. [Да! Так и было! Твой хозяин плохой!] Чего она не понимала в этом?] [¿Sí?] спросила она, как будто это была самая очевидная вещь в мире. [Я знаю это.] Данте заартачился, несколько раз открывая и закрывая рот, прежде чем издать долгий, громкий стон. [¿Que?] он наконец, отчаянно спросила, подергивая крыльями. [Но… почему ты с плохим человеком, если знаешь, что он плохой?] [Я его проводник духов. Я должна направлять его.] Собака схватила лапой кусочек картона на земле. [Кроме того, он хорошо поглаживает живот и дает много лакомств.] Ооооо! В этом было гораздо больше смысла. Расслабившись, Данте сел на землю, виляя хвостом. [Entiendo. Поглаживания живота и угощения очень хороши.] Но затем он встряхнулся, ударив языком по глазу. [Но ты не очень хороший алебрихе! Твой хозяин всё ещё совершает плохие поступки! Он причинил боль высокому костлявому человеку!] [Мы пытаемся помочь…] [Тогда… почему он всё ещё плохой?] [Потому что мой хозяин очень глуп и к тому же идиот.] [О.] Данте моргнул в ответ, не совсем уверенный, что сказать. Его хозяин не всегда делал то, что хотел от него, но Данте в конечном итоге свёл его и человека с высокой костью вместе, как и предполагалось. Эта алебрихе — кем она вообще была? — даже не была со своим хозяином. С другой стороны, он тоже не был таким, но он чувствовал, что должен быть здесь, так что всё было в порядке. [Тогда что ты здесь делаешь, вместо того, чтобы помешать ему быть глупым и плохим? И ещё, как тебя зовут?] [Зита] ответила она. [И я вышла, когда его amigo estúpido оставил дверь открытой. Мне нужно быть здесь. Но я не знаю почему. А ты?] Прежде чем он успел ответить, Зита обернулась, снова принюхиваясь к мусору. [Как ты думаешь, это значит есть мусорную еду? Мой хозяин никогда не разрешает мне есть её дома.] Мусорная еда сейчас казалась восхитительной! Но, подождите, нет. Сначала долг алебрихе. [Я тоже не знаю, почему я здесь. Я заботился о человеке с высокой костью, но мне нужно было прийти сюда.] Он на мгновение почесал плечо, задумавшись. [Высокий костлявый человек сейчас спит, но ему было очень грустно. Плохой человек украл несколько его костей.] [О] — ответила Зита, воспользовавшись моментом, чтобы укусить один из мусорных пакетов и попытаться открыть его. [Это очень интересно. Мой хозяин украл несколько костей прошлой ночью.] [О.] Данте зевнул и встал, чтобы размять ноги, в то время как Зита продолжала копаться в мусоре. И внезапно головы обеих собак вскинулись, их хвосты завиляли. [О!] Они тут же заплясали друг вокруг друга, тявкая и лая, не в силах усидеть на месте. Данте почувствовал это — то чудесное, тёплое чувство, когда он сделал что-то правильно, это удивительное ощущение, как будто кто-то чешет его за ушами и говорит: «Хороший мальчик, хороший мальчик». [Твой хозяин!] он заплакал. [Твой хозяин! Он забрал кости высокого костяного человека! Они у него!] [Кости!] Воскликнула Зита, и Данте знал, что она чувствует то же самое. [Кости! Они принадлежат высокому костлявому мужчине, о котором ты заботишься!] Хвост Данте вилял так быстро, что было почти больно. [Где они? Кости?] [Они в маленьком домике, в котором мы остановились! Он очень маленький и вонючий, и я ненавижу это, но они там! Зита уже убегала, и Данте последовал за ней. Она продолжала что-то бормотать на бегу. [Мимо проходил один из друзей моего хозяина, но это был не тот, кто приходит проводить нас. Я думаю, он хотел сделать кости что-то плохое, но я не остался.] Губы Данте скривились в усмешке. [Плохие вещи есть плохие.] [Да, так оно и есть.] Они продолжали бежать по улице, и, насколько мог судить Данте, ни одна душа не удостоила их взглядом. Ему показалось, что он, возможно, слышал, как бежал какой-то костяной человек, но это не имело значения. Алебрихе делали то, что им нравилось, и прямо сейчас эти двое были заняты важным делом алебрихе. Пробежав несколько улиц (Зита, казалось, бегала взад и вперёд в странных направлениях, что почти заставило Данте задуматься, не заблудилась ли она, но она, казалось, знала, что делает) и несколько раз останавливаясь, чтобы перевести дух, Зита остановилась у двери, которая вела в здание, теребя его лапами и тявкая. [Что это?] Спросил Данте. [Сюда можно попасть, но дверь закрыта, поэтому мне приходится кричать, пока она не откроется.] Ах, в этом был смысл, хотя его собственный опыт иногда немного отличался. [Прыжки и царапанье тоже работают!] Он начал прыгать на дверь, царапать её и лаять громче, чем могла тявкнуть Зита. Несколько костяных людей издали закричали на них — кому-то по какой-то причине не понравился их лай, — но Данте проигнорировал их, продолжая прыгать на дверь, пока его болтающийся язык не зацепился за что-то. Давясь, Данте отполз назад, отчаянно дёргая языком, пытаясь освободиться от… за что бы он ни зацепился — на какую-то ручку или что-то торчащее из двери, похоже. И на вкус похоже. К его удивлению, в то время как его язык не развязался, дверь открылась, и Зита радостно вбежала внутрь без него. Поскуливая, Данте последовал за ней, все время несколько раз запрокидывая голову, пытаясь высвободить язык. К тому времени, как он забрался внутрь, она, наконец, ослабла, потянувшись назад и ударив его по носу. [Видишь?] сказала Зита, оглядываясь на Данте. [Тебе просто нужно наорать на это.] [О.] Данте покачал головой; он предположил, что она права. Здание, в которое они вошли, казалось, состояло только из лестниц. Это казалось забавным местом для жизни, но Зита, казалось, не очень беспокоилась, когда начала подниматься по лестнице, поэтому Данте последовал за ней. Казалось, они поднимались по ужасно большому количеству ступенек, и Зите пришлось раз или два остановиться, чтобы перевести дыхание. В разных местах были и другие двери, и Данте подумывал о том, чтобы полаять на них, пока они не откроются, но Зита проигнорировала их. Наконец они добрались до двери, которая показалась Данте похожей на все остальные, но, очевидно, Зита решила что это та, которую нужно открыть. Она подошла к ней, и Данте встал рядом с ней, когда она приготовилась начать лаять. Но у неё так и не было шанса, потому что дверь внезапно распахнулась, и очень усталый на вид костлявый человек вышел и спустился по лестнице, зевая. Он не обратил внимания ни на кого из них и оставил дверь закрываться сама собой. Зита быстро проскочила внутрь, прежде чем она закрылась, и Данте последовал за ней, только чтобы заскулить, когда его живот застрял между дверью и дверной проем. Несколько раз хмыкнув, он протиснулся внутрь и бросился догонять Зиту, которая уже нетерпеливо бежала по коридору, высунув язык. Она остановилась у одной конкретной двери, присев перед ней, и Данте уставился на неё. Принюхавшись к двери, Данте был удивлен, почувствовав, помимо всего прочего, ещё и запах пива с другой стороны. [Что это?] [Это маленькое местечко estúpido, где остановился мой хозяин, ] ответила Зита. [Оооооо!] Хвост Данте быстро завилял, и он оглядел коридор, прежде чем тщательно обнюхать дверь, желая запечатлеть это в памяти. Однако теперь он не чувствовал себя таким взволнованным — чувство «хорошего мальчика» исчезло, что было немного странно. Конечно, он должен был быть здесь? [Он хранит кости человека с высокой костью здесь, за дверью, через которую мы не можем пройти] продолжала Зита. [Я верну кости!] Ответил Данте, засовывая язык в рот и пытаясь придать двери серьезный вид. Как ни странно, что-то внутри него начало тревожно переворачиваться, но он предположил, что это не сильно отличалось от того, что он чувствовал, когда плохой человек схватил его хозяина и попытался причинить ему боль. На этот раз у плохого человека было что-то, принадлежавшее человеку с высокой костью, так что, возможно, он просто чувствовал себя неловко из-за этого? Зита наклонила голову. [Ты сделаешь? Но я не думаю…] «Я не… мне всё равно, насколько поздно!» — прорычал голос с другой стороны двери. Данте немедленно ощетинился — он узнал этот голос. Он тоже узнал этот запах. Это был плохой человек, и он, вероятно, совершал плохие поступки. И у него там были кости высокого костлявого человека, и… «Никто из остальных ещё не перезвонил мне, и ты собираешься обыскать каждый дюйм этой башни, пока не найдёшь её, или-!» Язык Зиты высунулся в довольной улыбке. [О! Это мой хозяин.] Встав, она упёрлась лапами в дверь и начала тявкать. [Хозяин! Впусти меня! Я голодна и не собиралась есть мусорную еду.] «…Подожди». — Торопливые шаги приблизились к двери, она со скрипом открылась. Зита радостно вбежала внутрь, и Данте, приняв решение, чуть не сбил ее с ног, когда протиснулся мимо нее, лихорадочно обнюхивая темную квартиру. «Что за…?!» [PERRO?! ДРУГОЙ PERRO?!] [¡PERRO GRANDE!] [ПОЧЕМУ PERRO ЗДЕСЬ?!] Звук тявканья трёх других собак и крики на Данте наполнили его странным страхом и нервозностью — по крайней мере, он был почти уверен, что именно это вызывало это чувство. Всё это были странные алебрихе, но они не имели значения — он должен был найти кости, чтобы он мог отнести их обратно высокому костяному человеку, чтобы он мог стать хорошим алебрихе! Поэтому он заметался по квартире, принюхиваясь и стараясь не обращать внимания на голоса и запахи других алебрихе, и он едва уловил этот запах — это определенно был запах человека с высокой костью, если бы он только мог просто- «Ты». Данте застыл. Все маленькие собачки алебрихе замолчали, и в комнате стало очень тихо. И Данте мог чувствовать это — потрескивание беспокойства и неправильности между его крыльями. Неправильно — что-то было не так. Медленно повернув голову, он увидел стоящего там плохого человека, смотрящего на него сверху вниз со смесью шока и гнева. Взгляд мужчины метнулся от него к двери на другой стороне комнаты и обратно. Данте проследил за его взглядом и снова посмотрел на него. Он не был уверен, кто двинулся первым — он или мужчина, но через мгновение они оба бежали к двери, и Данте почувствовал запах костей где-то там. Ему просто нужно было открыть эту дверь, и… Что-то толкнуло его в бок, и, пока он падал, ему потребовалось всего мгновение, чтобы подняться на ноги. Плохой человек был там, блокируя дверь, блокируя то, что он украл. «Тебе так просто это не вернуть, Гектор», — сказал он, свирепо глядя на пса. Данте не был уверен, почему мужчина назвал его этим именем, но он не собирался позволять костяному человеку остановить его. Борясь с неприятным ощущением в животе, Данте зарычал, прыгая на мужчину и готовясь укусить. Но прежде чем он смог добраться до человека, все четверо маленьких алебрихе набросились на него, кусая за ноги, уши и хвост. С испуганным воем Данте отшатнулся, пытаясь стряхнуть крошечных собачек. [НЕТ! Остановитесь! Отпустите!] [Нет!] — прорычала одна из них, повиснув на ухе Данте. [Ты не причинишь вреда нашему хозяину!] — прорычал другой, вгрызаясь в заднюю ногу Данте. [Ужасный алебрихе!] [Хэй!] Данте отчаянно закричал.[Зита! Я думал, ты мне поможешь?] К его удивлению, Зита издала настолько угрожающее рычание, на какое была способна, и укусила его за переднюю лапу. [Нет, если ты нападёшь на моего хозяина!] О, это шло не очень хорошо. Зарычав, Данте тряхнул головой, чтобы отбросить одно ухо, затем перевернулся и ударил ногами, чтобы сбросить остальных, игнорируя их протестующие вопли. Как только он выпрямился, что-то сильно ударило его по голове, отчего мир на мгновение закружился, а ноги подкосились. «Не смей причинять им боль, ты, маленький…!» Что-то — дверь — ударилось о стену, за чем последовали приглушенные ковром шаги. Еще несколько плохих людей, пара из тех, кто пытался навредить его хозяину, он узнал этот запах: «Сеньор, мы нашли…» «Да, я в курсе! А теперь возьми этого алебрихе!» Нет, нет, нет, нет! Этого не должно было случиться! Этого не должно было быть так! Он просто пытался быть хорошим проводником духов! Данте изо всех сил пытался подняться на ноги, его голова всё ещё болела от того места, куда его ударили. Сквозь оцепенение он видел, как остальные четверо алебрихе свирепо смотрят на него и рычат, в то время как двое костлявых мужчин в тёмных костюмах подошли ближе, протягивая руки, чтобы схватить его. Плохой человек тоже был поблизости, держа в руках что-то вроде длинной палки и выглядя обеспокоенным. Данте чувствовал приближающийся страх от него, что означает, что он, возможно, не решится атаковать. Но если Данте набросится на него, то алебрихе и другие плохие люди набросятся на него, и… и… С отчаянным рычанием Данте прыгнул на одного из двух плохих людей, успешно снеся ему голову. Тело мужчины дёрнулось и упало назад, и как раз в тот момент, когда Данте почувствовал триумф, что-то схватило его сзади и потянуло назад. С безумным воем он попытался вывернуться, но другой мужчина снова приладил его голову и схватил за шиворот. «Хорошо», — сказал плохой человек, и Данте почувствовал приступ паники в груди, потому что ничто никогда не бывает хорошим, если плохой человек говорит, что это так.— «Заприте его где-нибудь, а я отправлю сообщение Гектору, что его perro не вернётся домой». [НЕТ!] В очередном приступе паники Данте вырвался из рук мужчин, от усилия его воротник расстегнулся. Сначала он хотел броситься к двери, но плохой человек уже захлопнул её. Он лихорадочно огляделся и заметил один из немногих источников света в квартире прямо сейчас — городской свет, проникающий сквозь окно. «Хватайте его! Не дайте ему уйти!» Окно не было идеальным местом для выпрыгивания, когда оно было закрыто, но в этот момент у Данте не было выбора. С последним всхлипом он бросился к окну и прыгнул. ——— Это был особенно спокойный день в Санта-Сецилии. Пепите это очень понравилось — греться на солнце здесь было легче, чем по ту сторону вуали, и обстановка была значительно менее напряжённой. Хуже всего было просто присматривать за котёнком Данте, когда он был с самым маленьким котёнком, чтобы убедиться, что он не сделает чего-нибудь, что может причинить ей боль. Но Мигель всегда был очень осторожен, так что беспокоиться было не о чем. Ей также приходилось держаться подальше от большинства из помёта Имельды, поскольку они не совсем привыкли к тому, что бездомная кошка бродит по их территории. Но пока они видели её только снаружи, они не казались особо обеспокоенными. В целом, здесь было довольно мило. Но её Имельда скоро будет скучать по ней по ту сторону завесы, так что она не останется здесь надолго. По крайней мере, с ними был… Данте. Пепита всё ещё не была до конца уверена, насколько она может на него положиться, но, напомнила она себе, инстинкты подсказывали ей оставить супруга Имельды на его попечение. Ей просто нужно было доверять ему и надеяться, что всё пройдёт хорошо. Когда Мигель отправился спать той ночью, Пепита осталась с ним, свернувшись калачиком рядом и мурлыча. Он, казалось, беспокоился о том, что не увидит Данте, но её присутствие успокоило его, и в конце концов её мурлыканье убаюкало его. Казалось, что ночь пройдёт так же мирно, как и день, и Пепита обрадовалась этому, вскоре заснув сама. Пока ужасное чувство беспокойства не разбудило её. Её шерсть встала дыбом, и она не знала почему, понимая только, что что-то не так. Она быстро огляделась на Мигеля, но котёнок мирно спал — здесь всё было хорошо. Мог ли кто-то плохой забраться в дом? Она сомневалась в этом, но всё равно хотела посмотреть. К счастью, Мигель оставил дверь спальни приоткрытой для неё, и она выскользнула наружу, осматриваясь и принюхиваясь в поисках чего-нибудь необычного. Ничего не найдя внутри, она продолжила поиски на границе территории семьи, а затем услышала это: отдаленный, отчаянный вой. Данте. Прежде чем она осознала это, она уже неслась по улице, направляясь на звук воя. Perro estúpido, подумала она, сузив глаза на бегу. Почему ты не остаешься с другом Имельды?! Подойдя ближе, она смогла различить его голос [ПЕПИТА-GATA! ПЕПИТА-GATA! ПЕПИТА-GAAATAAAOOOO!] Там — она могла видеть, как он карабкается к ней по улице, всё ещё воя как идиот. Несколько человек высовывали головы из окон, но, к счастью, после этого не обращали на него внимания, казалось, их не беспокоил заблудившийся ксоло. Но Пепита почувствовала запах чего-то, что сразу же вызвало беспокойство, даже если люди не заметили этого в темноте: Кровь. [ПЕПИТА-GATAAAAaaa…] он снова взвыл, на этот раз слабее, и, пошатываясь, остановился, опустив голову и высунув язык. Пепита, наконец, оказалась достаточно близко, чтобы разглядеть порезы на его боках, кровь капала на землю. Ошейника на нём не было, ноги дрожали, а дыхание вырывалось тяжёлыми, измученными глотками. Но они не могли здесь оставаться — два животных, стоящих на улице, никогда не были в безопасности. [Tranquilo], — прошептала она, проскальзывая в переулок. Данте ухитрился похромать за ней, прислонившись к стене здания. [Что случилось?] [Пепита-gata, Lo siento, я очень, очень плохой алебрихе, ] он заскулил, зализывая порез на передней лапе, и посмотрел на неё снизу вверх, поджав хвост. [Lo siento.] Каким-то чудом Пепите удалось сохранить спокойствие, хотя всевозможные ужасные вещи пронеслись у неё в голове, когда она увидела его в таком состоянии. [Что случилось, Данте?] [Я знал, что было бы неплохо на некоторое время покинуть дом человека с высокой костью, и… и я нашел алебрихе, который принадлежал плохому человеку.] Он остановился, чтобы перевести дыхание, закрыв глаза. Хвост Пепиты хлестал ее по спине, мышцы напряглись. [Sí? И?] [Она сказала мне, что у плохого человека были кости человека с высокой костью, ] продолжил он, заставив ее воспрянуть духом. [Она показала мне, где они были.] Так вот в чем дело — плохой человек, который раньше обидел подругу Имельды, который пытался навредить котёнку, был тем, кто украл его лапу. [Где они были?] она ткнула. [В… в здании. Где был плохой человек.] [Какое здание?] Данте сосредоточенно уставился в землю, грудь его тяжело вздымалась. [А… высокое здание. С лестницами.] Пепита взмахнула хвостом. [Ты помнишь что-нибудь ещё об этом?] [Да. Они были… в комнате.] Perro. [Ты пытался вернуть их?] спросила она, меняя тактику. Данте тихо заскулил в подтверждение. Но… это не совсем сходилось. Если Данте следовал своим инстинктам, то всё должно было пройти правильно. Если не… [Данте] сказала она, дождавшись, пока он снова посмотрит на неё. [Ты следовал своим инстинктам, когда пошёл туда?] [S-sí. Они сказали мне «хороший мальчик», «хороший мальчик». Я был хорошим алебрихе. Но потом, после того, как мы добрались туда, я больше не чувствовал себя хорошо. Но… Я… я думал, что должен был…] Шерсть Пепиты встала дыбом от ярости. [¡Perro estúpido!] прорычала она. [Если ты пойдешь против своих инстинктов алибрехе, ничего хорошего не случится!] [Я знаю] жалобно заскулил он. [Я очень плохой духовный наставник.] Так же быстро, как пришла её ярость, она улетучилась, когда она почувствовала, насколько по-настоящему ужасно чувствовал себя perro. Воспользовавшись моментом, чтобы привести в порядок свою шерсть, она подошла ближе. [Нет, это не так] — сказала она, и в её груди раздалось успокаивающее мурлыканье. [Ты совершил ошибку. Очень, очень серьёзную ошибка, ] твердо добавила она, глядя ему в глаза, [но ничего нельзя сделать, чтобы изменить это.] Данте все еще выглядел измученным и расстроенным, когда отвёл от неё взгляд, но она почувствовала, что, по крайней мере, часть напряжения покинула его. [Мы не можем это изменить, но мы можем это исправить, ] продолжила Пепита. [Что ещё случилось?] [Плохой человек увидел меня, и другие плохие люди попытались поймать меня, и плохой человек сказал, что он скажет высокому костлявому человеку… кое-что…] Данте сполз на землю, всё ещё тяжело дыша. [Я не мог достать кости… Я не мог выбраться… поэтому я прыгнул…] […из окна, ] — закончила Пепита, разглядывая порезы на его боку. Если бы он остался с другой стороны, раны зажили бы быстрее, но пока он был здесь, им потребовалось бы больше времени, чтобы зажить. Что он бы знал, если бы не был идиотом. [Значит, плохой человек думает, что тебя послал приятель Имельды?] [Да… Я думаю…?] Данте вздрогнул. [Плохой человек… планирует плохие дела… для nuestra familia…] Беспокойство пробилось сквозь шерсть Пепиты, и её мурлыканье прекратилось. Прошло мгновение, прежде чем она смогла заговорить. […Perro, ты всё испортил.] [Lo siento, Пепита-gata] [Это нехорошо], — сказала она и лизнула его в макушку. [Но мы всё исправим. Ты узнал, где рука друга Имельды, и кто её взял, и это большая помощь.] [Это так?] Хвост Данте обнадеживающе вильнул, стукнув раз, другой по булыжнику. [Да. Но семья всё ещё в опасности, и я должна помочь.] С этими словами она направилась обратно к выходу из переулка, но остановилась, услышав, как Данте пытается подняться на ноги. [Нет. Останься. Тебе нужно отдохнуть.] [Perro-] [Останься, Данте. Ты не сможешь помочь, пока тебе не станет лучше. А до тех пор я буду помогать нашей семье.] С этими словами Пепита выскочила на улицу, направляясь к вуали и не обращая внимания на низкий, заунывный вой позади неё.