Live with me, die with me

Занимался легкой румяной дымкой сонный рассвет. Туман робко, как слепой щенок, ищущий маму, стелился по земле, влажной и мокрой после дождя. Последние звезды и блеклый призрак полной луны еще виднелись на светлеющем с каждой минутой небе, серебрила рассыпавшийся на Лемойнской траве жемчуг росы. Роуз Блэк и Артур Морган ехали в задумчивом, каком-то слегка смущенном молчании, будто между ними повисла тайна. Но то, что расцвело между ними, сначала осторожно, а потом как высокое пламя, давно уже перестало являться для обоих тайной… а не только для всего лагеря и любого, кто взглянул бы на этих влюбленных. Артур бросал на девушки робкие, почти украдкие взгляды. Вчерашний разговор казался почти привидившемся. Но он смотрел на рыжеволосую девушку, на безмятежную улыбку на ее светлом личике, когда она щурилась по кошачьи на взошедшем солнышке, ласково пригревающим ее своими лучами, и понимал, что все это правда… Словно стена, разделявшая их, рухнула. Словно тронулась корка толстого льда на ее сердце. И с его плеч словно бы свалился тяжелый груз. Стало легче дышать, будто тугие железные обручи, один за другим, невидимый кузнец ночью снял своими инструментами с его грудной клетки. Она любит его. Его чувства взаимны… Не как с Мэри Линтон, с которой всегда были эти непонятки с ее отцом, братом и его бандитствующим положением. Мэри Линтон… Она то была холодна, то тепла с ним. Иногда Артуру казалось, она любит его… Но стоило ее отцу сказать слово, и… Его брови сошлись на переносице. Забытая боль остро кольнула в сердце. Он все еще где-то в глубине души любил ее, эту свою первую любовь, но даже сейчас не мог он понять, любит ли она его в самом деле в ответ. Любила ли когда-нибудь. Ее периодическое отчуждение. Ее стыд за то, что они рядом… Он помнил, как она не хотела, чтобы их видели рядом в городе, их тайные встречи у реки и у озера… С Роуз ничего такого не было. Роуз не стеснялась его… Она не боялась, что их увидят в салуне или в городе вдвоем. Она даже не стеснялась заниматься с ним сексом прямо посреди лагеря. Что-то, чего Мэри Линтон никогда бы не сделала, если бы Артур пришел к ней в дом… Хотя ему и казалось, что ими движет взаимная страсть. И… она даже простила ему его измену. Артур снова нахмурился. Фактически, они с Роуз еще не вполне были парой, но… он не мог не чувствовать вину за свой поступок. И перед Роуз, и перед бедной Мэри-Бет. Девушка не заслуживала такого обращения. Они обе. В своем роде, он предал их обеих… Гаскилл, что доверяла ему и, он знал, была влюблена в него этой наивной девичьей влюбленностью. И Роуз — куда более зрелую и мудрую женщину, что любила его иной любовью — преданной, чистой и осознанной, той, которой люди дорожат и с трепетом вынашивают всю свою жизнь, как драгоценную ношу. И он едва не выкинул ее в окно… — Артур, — знакомый, переливистый голос тихо позвал, и мужчина вздрогнул и повернулся к девушке, рассеянно и смущенно поправляя свою черную кожаную шляпу. — Ты выглядишь задумчивым. Что-то не так? — Нет, — Артур твердо сказал, глядя рыжеволосой в глаза со всей доступной ему нежностью. — Все так, Роуз… Впервые за долгое время все так. Девушка пару секунд смотрела на него, и солнце красило ее карие глаза в теплый шоколадный оттенок, мягко играло на гладких, как персик, щеках. Потом на щеках зарделся легкий румянец, и Роуз отвернулась, пряча смущенную улыбку, а у Артура затрепетало сердце. Он сглотнул и тоже отвернулся, наблюдая мирно текущую в стороне реку. — Как твоя рана? — чтобы разбить повисшую тишину, неловко произнес он, косясь на девушку. Та зябко повела плечиком и усмехнулась. — Уже лучше. Раны у меня заживают быстро… — ее взгляд посерьезнел и она внимательно изучила его лицо. — Тебя что-то все же беспокоит? Ты можешь мне верить, Артур… — Нет, в самом деле, — мужчина начал отнекиваться, но потом вздохнул и признался: — Нет. Просто… непривычно. — Что непривычно? — Роуз посмотрела ему в глаза, поправив волосы. — Я, — Артур замешкал. — Просто… — он вздохнул. — Сложно поверить, что все это правда, — девушка внимательно смотрела на него, и он неуклюже и смущенно продолжил. — Мы с тобой. Я… я не привык к хорошему, Роуз, — он сглотнул и отвернулся в сторону, боясь продолжать зрительный контакт. — Не привык, что рядом есть кто-то… Я… — Все в порядке, Артур, я никуда не денусь, — Роуз мягко сказала. Он все еще не решался на нее глянуть. — Я не уверен, — его губы прошептали. — Я многих уже потерял, Роуз. И… многих по своей вине, — мужчина опустил голову. — Я потерял Мэри, потому что был плохим человеком и не мог оставить эту жизнь. Я… Я потерял сына и Элайзу, потому что… Потому что не был досаточно хорош, — он повернул к ней лицо, боясь увидеть злость, осуждение или ревность. Но ему важно было, чтобы она поняла его страхи. Их глаза снова встретились — ореховые и теплые и зелено-голубые, как лесные озера. — Я боюсь налажать, Роуз. Боюсь… снова подвести кого-то. Тебя. — Я не домашняя девочка, слушающаяся тирана отца, Артур Морган. Меня от тебя так легко не отпугнуть, — рыжеволосая дерзко усмехнулась, лукаво, но не без нежности поглядывая на него. — И не слабачка, не могущая защитить себя и сына без помощи мужчины… Я сама могу о себе позаботиться! Никто меня не убьет. И никто меня не отговорит от тебя. — Я знаю, знаю, — Артур быстро произнес и откашлялся. — Но… дело не в тебе. Дело… дело во мне. Я… Я плохой человек и, — его взгляд остановился на лице Роуз, в нем замерла невысказанная боль. — У плохих людей не бывает хороших вещей, Роуз… Нельзя прожить плохую жизнь и… ожидать, что с тобой случатся хорошие вещи, — он договорил и опустил голову, сдвигая шляпу пониже, чтобы спрятать все чувства, что завладели им в этот момент. А был там и страх, и робость, и смущение, и любовь… и надежда. — Ты не плохой, — Артур увидел движение, поднял голову и вздрогнул, а ладошка Роуз уже коснулась его поросшей щетиной колючей щеки, и невольно он прильнул к ней. — Ты хороший человек, Артур Морган. Лучший из тех, что я знаю, — тон ее был серьезным. — Да? — неожиданно резко сказал Артур, сам себе удивляясь, и отдернул голову, но тут же пожалел о потерянном прикосновении и поджал губы в досаде. Зачем он это сделал?! — Хорошие люди не грабят поезда и не вышибают последние гроши из бедняков, Роуз. Я столько всего натворил… и мне стыдно. — Это вина Штрауса, не твоя, — твердо сказала девушка, а в сердце ее, неведомо для Артура, поднялся старый гнев на ростовщика. — И Датча. Прекрати пенять себя! Это ни к чему не приведет… Задумайся о настоящем… — Настоящем? — горько хмыкнул Артур. — Каком? И что нас ждет, Роуз?.. Его куда-то несло, и он сам не мог понять куда. Возможно, то был страх. Страх потерять счастье, столь зыбкое, внезапно прыгнувшее ему в руки. Шанс разрушить его… собственными неуклюжими руками. Он должен был остановиться. Что он говорит, зачем? Он только отпугнет ее. Но ему вдруг стало так страшно. — Будущее, — твердо сказала девушка. — Так будет не всегда. Перестань бояться. Тебя слишком часто обманывали, Артур Морган… Ты слишком привык к, — она осеклась. Она хотела сказать, манипуляциям этого шарлатана Датча Ван дер Линде, но Артур по-прежнему любил его, и рыжеволосая прикусила язычок. — Разочарованиям. Ты просто боишься стать счастливым. Артур молчал. Он отвернулся снова, чтобы не смотреть на нее. Его сердце быстро билось в груди. Как ей удается так легко читать его, словно открытую книгу?.. Это… пугало. — Просто поверь, Артур. Если я смогла… смоги и ты, — его вырвал из раздумий голос Роуз. Артур сглотнул ком в горле повернулся к ней, посмотрел ей в глаза. Но как тут поверить? Их ждала неопределенность. Пинкертоны по-прежнему преследовали их… Мика продолжал капать Датчу на мозги даже с одним глазом и подбитой ногой. Датч… творил глупости. Хозия болел… Они потеряли столько людей, столько друзей… Все разваливалось… Как поверить, что во всем этом может быть просвет?! — Помнишь, — его вырвал из почти паники голос девушки, и он снова нашел себя утопающим в ее глазах. — Ты предлагал мне… Она замялась. — Что?.. — У Артура хрипло вырвалось. Роуз отвела взгляд. Снова этот румянец… Несмелость и робость во взгляде и движениях этой обычно бойкой и отважной девушки. Она казалась такой хрупкой и беззащитной в этот момент, что у него сжалось сердце, а вина за свои резкие слова и грубый тон ошпарила с головы до ног. — Предлагал уехать, — Роуз снова посмотрела на него. Выражение ее лица изменилось. На сей раз в нем была твердость и решительность, но и бережность. — Нам вдвоем. Артура оглушило. И несколько мгновений он не мог понять, что она только что сказала. Потом слова начали медленно оседать в голове… Она не может. Это невозможно… Он ослышался. — Ты… Роуз, ты, — его голос сел. — Ты хочешь… чтобы мы оставили банду? Вдвоем?.. — Возможно не прямо сейчас, — она мягко сказала. — Но… я долго думала над твоими словами… над всем, что произошло, — ее взгляд стал далеким. — И… Ты во многом прав. Я думаю… Я столько всего потеряла. Мать, отца… приемную семью. Коня… — она тяжело сглотнула. — Друзей. Ради чего? — ее губы прошептали, а глаза остановились на лице Артура. Артур молчал. — Быть может, — она негромко произнесла. — Нужно ценить то… что есть?.. Счастье… Оно так скоротечно. И преследовать призрак, когда рядом горячая любящая рука любимого человека… Рисковать потерять его… — Я не хочу отнимать у тебя то, что тебе важно, Роуз, — Артур заставил себя произнести, хотя ему не хотелось. Больше всего ему хотелось схватить ее и бежать. Даже плевать на банду, на Датча, на Хозию, на Мэри-Бет и Эбигейл с Джеком. Он устал. Он хотел отдохнуть, хотел жить. Ради себя и любимой, а не ради какого-то Плана или кого-то… Хотел познать то сокровенное, что мгноим было дано от рождения, но не ему, мальчику улиц из неблагополучной семьи с задиристым отцом и забитой матерью. Мальчика, которого так рано подобрал человек, ставший ему идолом и отцом, и поставил на службу своей идеологии… Всю жизнь он жил ради кого-то и был несчастным. Так сильно ему хотелось пожить с кем-то. Не ради себя… ради них обоих. Два сердца, бьющихся в унисон. Но он был бы негодяем, если бы силой вынудил Роуз, шантажируя ее чувства к нему, оставить ее идею о мести, которой она посвятила всю жизнь. — Ты не отнимаешь, — Роуз гордо вскинула подбородок. — Ни один человек и мужчина не будут влиять на мои решения, Артур Морган… Решение это мое. И да, я думаю о том, чтобы выбрать тебя, — ее взгляд смягчился, а его руки что-то коснулось. Он опустил взгляд и увидел ее руку, сжал ее своей крупной сильной и мозолистой ладоонью. — Потому что ты для меня важнее мести. *** Дождь перестал моросить на полдороги к Клеменс Пойнт. Огни Сен-Дени еще горели за спиной, а сумерки не расступились. Болота жили своей жизнью, булькая, провожая их голосами птиц и аллигаторов. Кусала мошкара, а в каждом темном пространстве между деревьев Мика видел по парочке-тройке черномазых, выкрашенных белой сажей, готовых засадить в них из луков или дротиков. Вперди послышался стук копыт, и Чарльз, ехавший впереди, сбавил скорость, а потом и вовсе остановился. — Кто едет? — громко произнес он. — Ты чего орешь? — возмутился Мика. Следопыт, и орет в темноту незнакомцам. — Нас сейчас… — Чарльз? — донеслось впереди, а через пару секунд в свет еще не ушедшей луны вынырнуло двое всадников, и Мика скривился: Ленни Саммерс и Шон МакГуайер. — Это ты? — Да, — Смит проехал еще немного вперед. — Что вы здесь делаете, ночью? — Сам Датч отправил нас на важное задание, Смит, — важно сообщил Шон. — Мы на пути к спасению мисс Робертс! И мисс Джонс. — Мисс Робертс и мисс Джонс? — нахмурился Чарльз. — Эбигейл с мальчиком пропали, — пояснил Ленни, — и Хозия думает, что Карен осталась в Подкове. Нас послали разыскать их! — Пропала? — Мика фыркнул. — Да она сама уехала! — Как — уехала? — Чарльз потрясенно уставился на него. — Как все люди уезжают. Села на лошадь и свалила вместе с парнем. Эбигейл сошла с ума после смерти этого придурка Марстона, бредила ожившими мертвецами, — гнусно оскалился Белл. — Так вы едете в Подкову? — Смит перевел взгляд на Ленни и Шона. — Все верно, мой индийский друг, — радостно заулыбался Шон, гордо выпрямляясь в седле и сверкая дырками на месте выбитых зубов. — Если не мы — то кто? Мы спасем женщин в беде! — Подкова в другой стороне. Шон задумался, а Ленни заморгал, вытащил из седельной сумки сложенную карту и принялся ее разворачивать. — Не может быть, — возразил он. — Я точно смотрел маршрут! Даже отметил его себе. Вот: у меня все четко… Чарльз подъехал ближе, чтобы тоже посмотреть на карту, и Мика присоединился к ним. — Это все замечательно, — после пары секунд молчания произнес Смит. — Но ты перепутал… — Север и юг! — злорадно вставил Мика, ерзая от восторга в седле. — Этого не может быть! — Вы едете в Сен-Дени, — отрезал Чарльз бесцветно. — Разворачивайтесь. Шон заржал и хлопнул себя по бокам, от чего лошадь его вытаращила глаза. — И этот парень хочет научить меня читать! Вы можете себе представить?! — Чарльз, — Ленни сложил карту и серьезно посмотрел на Смита под конское ржание Мики и Шона. — Датч искал тебя… Он хотел отправить на поиски тебя! Ты ведь следопыт и охотник. Может, поедешь с нами? — с надеждой спросил паренек. — Нам бы твоя помощь не помешала… Индеец на мгновение застыл, а затем его взляд стал грустным и почти виноватым. Он печально опустил голову и едва слышно вздохнул, его могучие плечи поднялись и опустились. — Простите. Я не могу. Вам придется начать без меня, — он мягко, но решительно посмотрел Ленни в глаза. — Нет? — парень расстроенно переспросил. — Почему? Она забрала Джека… Будет лучше найти мальчика как можно быстрее… — Да ей надоело шататься с вами, вон она взяла сына и свалила, — отсмеявшись, вставил Мика, вытирая глаза и потирая живот. — Ну или спятила и ходит где-то по лесам… В любом случае, она уехала. Что, вам совсем там нечем заняться? Много денег? Или жрачки? — Вот именно, что она может быть в опасности! — Ленни сверкнул глазами. — Я, правда, сейчас не могу, — тихо сказал Чарльз. — Но я постараюсь. Как только… закончу… кое-что. — Ладно, — Ленни побежденно опустил голову. — Мы поедем в сторону Подковы… Не представляю, где искать Эбигейл, но Карен, должно быть, осталась там. Удачи! — Да. Вам тоже, — Чарльз кивнул, провожая их взглядом, пока двое молодых всадников разворачивали коней и удалялись по дороге в обратную сторону. Он выглядел ошеломленным и расстроенным. Значит, Эбигейл не вернулась? Мика попытался вспомнить их последние разговоры. Что она просила его прочитать ей в слух? Какую-то ерунду… — Какое такое важное у тебя дело, что ты не можешь с ними поехать, Чарли… альз? — спросил Мика, когда спины Ленни и Шона скрылись за поворотом. Смит покосился на него. Они продожали ехать по дороге к Клеменс Поинт. — Не важно. — Не важно? А им ты так не сказал. Так важно или нет, ты уже определись… Индеец не отозвался, и они проехали вперед еще немного, когда Мика заговорил вновь. — Учитывая, как вы все носитесь с женщинами… Что такого важного у тебя может быть в лагере, что ты отказываешься помочь недотепам найти двух баб и ребенка? Чарльз вздрогнул и едва заметно втянул ноздрями воздух, явно успокаиваясь. Наконец он повернул голову к спутнику. Его лицо было одновременно и сердитым, и встревоженным. И было что-то еще. Будто он всеми силами пытался решить, говорить Мике что-то или нет. Мика аж весь подобрался. — Ну же, ты можешь мне доверять, Чарли… Лицо Смита моментально ожесточилось, а Мика чуть втянул голову в плечи: они ехали очень близко, индейцу ничего не стоило протянуть руку и выдернуть его из седла или двинуть в челюсть. Но, пару секунд побуравив его взглядом, Смит сдержался, тихо выдохнул и посмотрел на дорогу. — Дело в женщине и есть. — Не понял, — Мика нахмурился, а потом вспомнил. — А. Опять ты про эту свою Мэри-Бэт? Да это Гримшо. Она ее заебала. Вот девчонка и прячется. — Ты что, вообще ничего не замечаешь? — Смит повернул к нему лицо, свдинув брови. — А что я должен замечать? — хрюкнул Мика. — Я им не нянька. Мне не до их бабских склок. Я деньги добываю… — Она вот уже несколько дней как исчезла. И это очень плохо. Ее нужно найти, быстро, — натянуто произнес Смит. — Почему ее, — Мика раздраженно закатил глаза и выдохнул, — а не Робертс с ее зверенышем или эту бой-бабу Джонс? Смит сверкнул глазами, но снова сдержался. На его лице вновь отобразилась сложная смесь эмоций. Было видно, как тяжело ему принять решение. Насколько не хотел он говорить Мике правду… Это раздражало, но было так же приятно причинять краснокожему такие мучения. Он вдруг натянул поводья, остановив лошадь, и Мика тоже остановил коня. — Поклянись, — Чарльз вдруг произнес, будто решившись, — что сказанное останется между нами. — Не больно-то верю в клятвы, Смит. — Клянись мне. — Хорошо, хорошо, — Мика нетерпеливо облизнул губы. — Я клянусь… Что там с этой Мэри-Бэт?.. Чарльз молчал долю секунды. А потом открыл рот. — Она носит ребенка Артура Моргана. Мику будто ударили по лицу. Он замер, потрясенный, а потом скривился. — Моргана? — от злости ему стало тяжело дышать. Не только Морган трахал эту склочную бабу, Блэк, он обрюхатил Мэри-Бэт! Да что ж они все кидаются на него, будто мухи на навоз?! — Врешь! На лице Смита вспыхнул едва уловимый, но оттого не менее опасный гнев. — Я никогда не лгу, Белл. Морган… Артур… — Смит осекся, быстро вздохнул. — Они оба совершили ошибку. И девушка понесла. — С чего ты решил? — все так же резко отсек Мика, гневно сопя. — Не видел, чтоб она… — Я видел, как ее рвет по утрам, — оборвал Смит. — Она изменилась. Ей страшно. Она пыталась поговорить с Артуром, но он… Ее каждый раз отсылал. И теперь она исчезла, — Чарльз напряженно произнес, с тревогой поглядывая в сторону леса. — Хахаль ее нашел себе другую подстилку, вот она и свалила из банды, — Мика небрежно предположил. С ним отказалась даже танцевать, а перед Морганом раздвинула ноги, еще и залетела. Раз так, пусть сама справляется со своими проблемами. — Нет, — Чарльз мрачно и сухо отрезал. — Не думаю. Я чувствую, происходит что-то страшное… Если уже не произошло. Поспешим. Он ударил Тайму по бокам.