Пташка.

— Ну перестань. Иди ко мне. И я как по щелчку двинулась вперёд. — Хорошая девочка.. Он приподнялся с кровати, сел на колени, открыл мне на встречу руки. Я подошла достаточно близко, чтобы он обхватил меня руками, и чуть силой притянул к себе. Я ничего не делала. Только наблюдала. — Ну хватит, Пташка. Давай не будем друг друга мучить. Я смотрела на него сверху, свысока. Затем чуть приопустио голову, раскрыв глаза. Погладила его по волосам, затем провела рукой по его щеке. Он закрыл глаза, затем медленно их раскрыл. Я наклонилась к нему. — Это ты захотел в игры играть. — Прошептала я в миллиметре от его губ, на что он лишь нервно выдохнул. — Я лишь хотел разогреть тебя. — Малолеток своих разогревать будешь. — Каких малолеток, крошка? — Которые в Чумных докторов у тебя играют. Его глаза округлились, но в следующий миг, он убрал с лица удивление. — Не понимаю, о чём ты, милая. Я Чумной доктор. Был.. — Не мне ты эти сказки рассказывай. Сколько же можно мне врать? — Я выпрямилась, сложила руки у себя на груди, всё также стоя напротив него. — Ты не устал? — Устал. Ну потерпи ещё немножко, Пташка моя. Я сверну эти дела.. — Он медленно проводил пальцами вверх по моим бёдрам. — Нужно только немного подож... Я резко сбросила его руку с себя. — Когда свернёшь, тогда и продолжишь лапать меня. А пока ты мне противен. — Какая же ты.. Нетерпеливая, Пташка.. Я села на край кровати. Смотрела на свои ногти. Он посмотрел на стену, затем на меня. Улыбнулся. Хотя, казалось бы, он так зарылся, что не выбраться. Но, кажется, что-то снова придумал этот рыжий плут. Он придвинулся ближе, наклонил голову в бок, и убрал волосы с моего плеча. — Сколько раз я говорил тебе, что люблю тебя? — Не считала. — Много, Настюш. Очень много. Раньше ведь я этого не делал. — Раньше у нас и ребёнка не было. Так, лишь утехи. — Ну какие же это «утехи»? Я ведь не случайно делал это с тобой. Ты избранная. Самая лучшая из всех. Такая яркая, сильная, страстная. И почему ты досталась именно мне? Этот вопрос меня мучит вот уже 5 лет. Я повернулась к нему. — Ты прав, не заслуживаешь ты меня. Вот только я с тобой только мучаюсь. — Прости меня, Пташка. Я это знаю. Ничего не могу поделать, притягиваемся мы друг к другу. — "Притягиваемся".. И что же тебя так ко мне тянет? — Ха! Да всё, Пташка. Может ты даже не догадываешься, но я обожаю в тебе абсолютно всё. Всё, чего нет в других. — Если я тебе нравлюсь, тогда почему заставляешь меня страдать.? — Я заставляю тебя страдать? — Он наклонился, и коснулся рукой моей щеки. — Я никогда не заставляю тебя страдать… Во мне было много сомнений сейчас. Я не понимаю, что испытываю к нему. — Ты все ещё не можешь мне поверить, а? Или ты всё-таки мне веришь? Веришь в то, что я никогда не причиню тебе зло, и что у меня есть способ загладить свою вину перед тобой? — Он гладил мои волосы, и смотрел в глаза, в которых было большое сомнение. — Какой же? Он улыбнулся, поцеловал меня в плечо. Я отодвинулась. — Да ладно, я же не противен тебе. — Не спрашивай «Почему». — А я все же рискну. Почему? — Ты знаешь. — Нет, не знаю. — Нет, знаешь. Почему я тебя ненавижу, но одновременно меня к тебе тянет? — Потому что ты меня любишь? — Потому что я привязалась к тебе. Опять.. — Тоесть не любишь? — Это не любовь, это что-то другое. Что-то опасное.. Токсичное, ядовитое. Ты как наркотик. — Уу, Пташка.. — Он поморщился. Затем полез на меня, придвинул рукой за талию к себе. — Знаешь, противоположности притягиваются. — Только ты притягиваешь меня силой. — Скажи, что тебе не нравится. Я хотела ответить, но отвела взгляд в сторону. Он довольно улыбнулся, приближаясь всё ближе к моим губам. О, этот взгляд. Он закусил губу. Прошептал рядом с моими губами, заостряя на них особое внимание: — Как же ты любишь, когда с тобой грубо.. Он слегка притянулся ближе. Его губы чуть отделились от моих, что заставляло меня сдерживать дыхание. — Тебе нравится, когда я так поступаю? — Его голос звучал мягко, но в нём все ещё звучало желание. — Как? Он приблизился еще ближе, к моему уху, и шептал неприкрытые угрозы, в то же время его рука скользила по ногам. — Могу ли я заставить тебя слушаться меня? Могу ли я сделать с тобой всё, что захочу? Тело покрылось мурашками. Я слегка напряглась, посмотрела на него. Он был совсем близко, буквально миллиметры разделяли нас. Пальцы его руки скользили вниз по ноге, останавливаясь на колене, а потом на бедре. — Я могу? — Его шепот был таким голодным, что я не могла сказать нет. — Да.. Я перевела взгляд на его губы, затем обратно. Он не выдержал, притянул меня к себе, впился в меня, обхватив сильно мои плечи, погрузил свой язык в мой рот, заставляя ее дышать только им. Его руки обхватывали мою спину и мягко скользили вниз. Его касания были обжигающими, желание завладело моим разумом Поцелуй был таким пылающим, огненным. Я наслаждалась каждым моментом. Как же мне это нравилось. Я резко оторвалась от него, отодвинув его от себя ладонью. Посмотрела на своё плечо. На нём виднелись белые следы от пальцев, как и на другом плече. Эти следы вскоре станут синяками. Настолько сильно меня ещё никто не хотел. Я перевела на него взгляд. Глаза горели. Он часто дышал. И я в порыве страсти прильнула к нему снова. Сев ему на колени, он прижал меня вплотную к себе, покрывая меня поцелуями. Особенно шею, оставляя на ней лёгкие прикусы. Я прижалась к Разумовскому всем телом, вжимаясь в него, и впиваясь в его сладкие губы. Его руки обвели моё тело, прижимая меня к себе ещё ближе. Поцелуи становились всё короче, дыхания всё меньше. Он прикасается к моим бедрам, поглаживая их, и сжимая в своих руках. Я потянула его за собой, не отрываясь от его губ, повалила его на себя, позволяя ему делать с собой всё что угодно. Я не могу не обнажить свой разум к нему. Не могу больше сопротивляться. Дальше это только переходит в яростные поцелуи. Да, он прикасается туда, куда нужно. Сильные руки сдавливали мои бёдра, натягивая меня. Это безумно меня возбуждало. Он вдруг оторвался от моих губ. — Так что же ты мне скажешь? — Его рука скользнула под нижнее бельё. Я приоткрыла рот, пытаясь отдышаться. — Что ты хочешь от меня услышать? — Я хочу услышать: «Я тебе принадлежу, и я полностью готова выполнить все твои желания.». Ты — моя, и тело твое тоже уже моё. — С каждым словом его рука скользила дальше, и уже находилась под её трусиками. — Это так? Он приподнял глаза и посмотрел на меня. Его глаза сияли, а рот был немного приоткрыт. Я у самых его губ прошептала: — Да.. — Я хочу услышать повторно. Я хочу, чтобы ты снова сказала это. — Глаза его всё ещё сияли, а рука всё ещё скользила. Его движения были как кошка, которая хочет убить мышь. — Повтори ещё. — Да.. Да! Его пальчики теперь скользили вверх по ягодицам и в глубину тела. Его язык снова скользнул глубоко в рот, и продолжал двигаться в нём, пока я не начала отвечать на каждый его поцелуй. Он не мог перестать сгибать и расслаблять пальцы, скользящие внутрь тела, пока мы оба не ощутили, как начали двигаться синхронно. Его язык скользнул из моего рта, и вновь перешёл на шею, а рука скользила к бюсту, приподнимая его, и сжимая груди. Его язык ласкает шею, и скользит к ушку. Острый язык скользнул по шее, лаская кожу, и заставляя прикоснуться к ней. Его пальцы закрылись мне в волосы. В то время, как другая рука ритмично двигалась внутри тела. Я чувствовала, как в моей голове закипает пыл и желание, а из моего груди время от времени вырываются глухие и мелодичные звуки. Я закатывала глаза, откидывала голову назад, крепко сжимала покрывало. Разумовский ни на секунду не отрывался от меня. Я была в его крепкой хватке. Он сильно стискивал мои бёдра, мою грудь. И это было так приятно. Приятен был и конец только этих приятных минут. О, а что же ждёт меня дальше.Он вынул свою руку из-под моего белья, не отрывая от меня взгляда, и облизал свои пальцы. Я приподнялась на локтях, наблюдая за ним. Ка уже он хорош. Просто чертовски. Так вскружить голову, и свести с ума может только он. Затем он освободил нас и от всей одежды в целом. Быть перед ним обнажённой было уже в порядке вещей. А я знала, как ему нравится моё тело. Как ему нравлюсь я. Я легла на спину, начала поглаживать своё тело, мягко скользя по нему кончиками пальцев. Он наблюдал за мной из полуприкрытых век. Этот бесстыжий взгляд сводит с ума. Горящие глаза пожирают меня целиком. Я приподнялась, медленно, словно в танце, прильнула к нему, вновь оказавшись у него на коленях. Он в миг прихватил меня за талию, затем двигался выше, скользя пальцами по позвоночнику. По телу проскользили мурашки, и ему это очень нравилось, судя по его расплывшейся улыбке на лице. — Моя прекрасная, невинная Венера. Я обвела его шею руками, поглаживая гладкие рыжие волосы, двигалась выше, к подбородку. Мои касания ему очень нравились, он был как котёнок, приласкавшийся к рукам своей хозяйки. Он прижимал меня всё ближе. Чего же он ждал. Хотя, к чему так торопиться? Этот день полностью наш. Он опрокинул меня на себя, и я, оказавшись сверху, принялась к делу. Разумовский сдавил до белых следов мои бёдра, натягивая меня. Помогал мне влиться в этот ритм. Сначала он был средний, затем быстрее, ещё, медленнее, и так набирался темп. Я заметила, насколько синхронно мы это делаем, насколько мы чувствуем друг друга. Насколько же это приятно. Насколько эти доставляет мне удовольствие. Я опустила руки ему на грудь, опершись, двигалась вверх-вниз. Пронзающре сдавленные стоны срывались с каждым новым толчком. Разумовский тоже не оставался в стороне, сел в сидячее положение, убрав волосы с моего плеча, впивался сладкими поцелуями в мою шейку. Не забывая про бёдра. Пора бы и мне поработать над таким. Мы поменяли позу, я оказалась снизу, просунув руки к его спине, я царапала её ногтями, сдирая его кожу. Он кусал губы, и хмурился, сдерживая себя. Но иногда, сдавленные стоны всё же проскальзывали, прямо мне на ухо. Я просто теряла связь с реальностью в эти моменты, не веря, что все это происходит сейчас со мной. И кто бы мог подумать, что такой как Разумовский, будет с такой, как я. Но, сейчас на об этом. Последний рывок, и.. — Ты была как всегда на высоте, Пташка. Я не знаю никого, кто делал бы это лучше, чем ты. — Спасибо. — Ты словно ангелочек, но я то знаю, что будет, если у тебя сорвёт крышу.. — Он провёл по моему подбородку.