Слёзы аазимар

Солнечный свет с трудом проскользнул в тёмное помещение через маленькую трещину в тонкой стене, падая на старый залитый кровью и усыпанный серебристыми чешуйками пол. В углу, подальше от этого света, сидел обнажённый юноша, стеклянными, ничего не видящими глазами, уставившийся куда-то в никуда. По щекам, словно маленькие бриллианты, медленно стекали слёзы и разбивались об пол на множество крошечных искр. По всему телу, будто заплатками, были видны неаккуратные кровоточащие раны. Некогда густые, длинные, белые волосы торчали теперь грязными редкими коротенькими клочками. Изящные пальцы сломаны и каждый имел кривую надпись: «Чудовище». Тихо, испуганно, практически неслышно вздохнув, юноша неловко поднялся и, пошатываясь, направился к единственному предмету, стоящему в этой комнате: практически развалившийся шкаф, в коем ещё могла быть какая-никакая одежда. Собственная была изорвана в клочья и её остатки лежали где-то между прогнивших половых досок. Найденная в шкафу потёртая грязно-серая мантия была с большим трудом натянута на искалеченное тело. Подрагивая и поскуливая, потихоньку приходя в себя, юноша подошёл к двери, и собрав оставшиеся силы, ударил по ней. Дверь даже не дрогнула. Она была заперта. Попробовав ещё несколько раз, он наконец сдался и отполз в тот же угол, где раньше сидел. Место оказалось мокрым от крови. Изобразив что-то на подобии отвращения на своём измученном лице, юноша упал рядом с красной лужей и потерял сознание… Ноги, руку и спину пронзила боль — грязная ткань мантии прилипла к ранам, и отлипляться не желала. Неохотно встав, он осторожно стал разделять их. Сил не хватало даже на тихие стоны боли. Прикрыв устало глаза, юноша растянулся на полу «Почему всë так вышло? Что я им сделал?.. » — собственные мысли показались ему очень громкими, будто бы кто-то кричал внутри его головы. «Я не чудовище… Я… Я всего-лишь немного другой… Немного не такой… Я же человек, такой же, как и они! Почему они так со мной поступили…» «Было бы в каком-нибудь крупном городе точно также? Произошло бы тоже самое? Нет… Там привыкли к таким, как я, там бы было совсем по другому…» Юноша сжался в комок. Ну почему? Все всегда относились холодно, даже собственные родители, но никогда и пальцем не трогали. Но дети… Они были более жестокими, нежели взрослые люди. Всегда старались как-то навредить ему. Почему не убили? Почему оставили медленно и мучительно умирать? Его никто не будет искать, никто не поможет, никто… «За что они так со мной? Всего лишь из-за того, что мои волосы белы как снег, а кожу кое-где покрывает чешуя? Неужели им всё равно, что у меня внутри? Они видят во мне не живое существо, а лишь игрушку, живую игрушку…» Разлепив веки, он осторожно поднялся, тоскливо глядя на дверь. «Если я выживу и выберусь отсюда… Имею ли я право отомстить? Могу ли я сделать с ними то же самое, что и они со мной? … Могу ли превратить их в покалеченные марионетки, не подлежащие восстановлению? Могу ли я сделать так, чтобы они до конца своей жизни не забывали меня и боялись как огня? Нет… Нельзя… Не могу… Это неправильно! Разве они не отплатят тогда мне вдвое больше, когда снова обретут способность ходить и махать руками? Нельзя, нельзя… Я не должен…» Слабо ударив кулаком по полу, юноша тихонько подполз поближе к двери, лëг и уснул… *** Варсис вскрывал замок старого сарая, надеясь поживиться тем, что там могло остаться. Но в итоге напоролся на лужи крови и умирающего аазимара. Запах «святого» полукровки ударил в нос тифлингу, так как кровь на полу принадлежала обезображеному юноше. Оглядевшись по сторонам, Варсис шагнул внутрь сарая, думая, что аазимар уже мëртв, но слабый болезненный стон, вырвавшийся из горла юноши, доказал совершенно обратное. Пораскинув мозгами, парень принял решение всë же «спасти тварь священную». Ведь из этого можно выцарапать выгоду. Кое-как усадив юношу, тифлинг достал бутылëк, содержимое которого с трудом и скрипом на сердце вылил в рот аазимару. Раны стали потихоньку заживать, чешуя и волосы заново отрастать. Оглядев юношу, Варсис стал прикидывать, кто мог быть в предках у спасённого. Но, не вспомнив ничего подходящего, грязно выругался и стал ждать, пока аазимар очнётся. … — Надо ж! Ты соизволил очнуться! — фыркнул тифлинг, наблюдая, как медленно приходит в себя юноша. — Гнолл тя дери, чё тут у тя произошло? * — Я… Меня… — Ладн, можешь ничего не говорить. Тя побили за твою мордашку красивую? — Варсис прищурил тёмные глаза так, чтобы не было заметно необычной формы его зрачков: слегка вытянутые, чем-то напоминающие кошачьи, единственное, что выдавало в нём его частичную принадлежность к демонам. — Ну так чё? Так иль не так? — Так, наверное… — «НаВеРнОе»! Чего ты там мямлишь? Громко отвечай, а не себе под нос… Ладн, извиняй, день неудачный вышел… Как тя? — Имя? Ай… Айдин… — Мгм, здорова Айдин, я Варсис. Теперь, когда мы более-менее знакомы, не поведаешь ли мне, что всё-таки произошло? — тон, поведение и даже поза тифлинга сменились с раздражённых и язвительных на спокойные и мягкие. Всё же было интересно, кому и как насолил бедолага. Аазимары же все из себя такие добрые, так кому он дорогу перешёл? Хотя, если смотреть на то, в какой глуши он живёт, то ничего удивительного не будет в том, что его попытались прикончить просто за необычную внешность. — Ну так что? Вдруг я смогу тебе помочь? Естественно, Варсис не хотел помогать толком. Ему хотелось попроказничать, немного позабавиться. Ну никак не помочь этому Айдину. — Здесь есть люди… Того же возраста, то и я… И… Они… — глаза аазимара стали наполняться слезами, и тому было всё сложнее и сложнее говорить из-за вставшего кома в горле. — Ну-ну, не стоит плакать. Давай я завершу за тебя, хорошо? — Варсис осторожно вытер большим пальцем глаз юноши, убирая слезу слезу. — Твои ровесники тебя избили до полусмерти и оставили умирать, так как ты выглядишь не так, как обычный человек? Айдин часто закивал и слегка наклонил голову вперёд, тихо всхлипывая. — Хм… Сколько их было? — А? — Количество людей, сотворивших это с тобой? — Пятеро… Их было пятеро… — Дорогой мой Айдин, а почему бы тебе не отплатить той же монетой тем пятерым ублюдкам? Отомстить. Заставить их почувствовать ту же боль, что и ты. — Но… Но я не могу так! Я не буду уподобляться им! — То есть, ты хочешь, чтобы это продолжалось и дальше? Они уже поняли, что ты им отпора не дашь, и они просто будут дальше над тобой издеваться, — Варсис мысленно дал себе пощёчину. Что он творит? Разве не хотел просто позабавиться? Сделать какую-нибудь откровенную гадость? Ну ладно, будь что будет, не говорить же теперь, что это всё шутка. Тем более, у аазимара психика уже явно не стабильная и неплохо так пошатнулась. Мало ли, что он сделает… Айдин пристально наблюдал за тифлингом, которого сам принял за человека. И ждал, пока тот продолжит. Бродяга это заметил и сделал задумчивый вид, будто он вспоминал подходящие слова. — То есть… — То есть ты берёшь себя в руки и идёшь мстить. Я тебе серьёзно говорю, они продолжат так с тобой поступать. И я тут первый и последний раз, так что если с тобой это повториться, то спасти тебя уже будет некому. Аазимар задумался, и через какое-то время просто встал и ушёл. Варсис довольно ухмыльнулся. Теперь никто не помешает ему обследовать сарай, да и серебристые чешуйки можно было за не хилую сумму так продать…