Роза в шампанском

Вил предложил Эдгару заняться актёрским мастерством уже на следующий день. Тот согласился, испытывая радость и волнение одновременно. Неужели сам Вил Шенхайт, звезда экрана, предложил давать ему уроки? Занятие должно был состояться в спортивном зале дортуара, который был сегодня свободен от тренировок. Эдгар взял ключи и явился туда в условленное время после занятий в колледже. Вил к тому времени уже успел позаниматься йогой и пришёл в зал в лёгких свободных хлопчатобумажных брюках и лёгкой белой футболке. Его волосы цвета шампанского, переходящего в нежно-сиреневый, были частично (с затылка и макушки) собраны в хвост. Эдгар же пришёл в обычной униформе колледжа — брюки, рубашка, алый жилет префекта, пиджак. Ему было привычней ходить по дортуару в этой одежде. Шенхайт задумчиво осмотрел его и предложил: — Я думаю, тебе лучше снять пиджак. В нём тебе будет не очень комфортно заниматься. — Да, как скажешь, — тот послушно расстегнул пиджак, снял и положил на скамейку у стены. — Выйди сюда, — Вил снова охватил его цепким взглядом. — Что, ты смущён или мне только кажется? — Немного… — А доводилось тебе испытывать волнение, выступая с каким-то докладом или речью перед другими студентами? — допытывался Шенхайт. — Иногда такое случается, — признался Редмонд. — Конечно, я уже довольно давно являюсь префектом Алого лиса и должен бы уже привыкнуть к докладам и выступлениям, но если собирается слишком много народа — мне и впрямь бывает неуютно. Вил прошёлся из стороны в сторону, потёр ладони. — Волнение перед ответственным выступлением — совершенно естественная вещь для любого человека, в том числе и для актёра, для политика, для оратора, — сказал он. — Для того, кому часто приходится выступать публично. Нужно принять это, как данность. Как волнение действует на тело? Заставляет его сжиматься, закрепощает мышцы и сознание. Но если наше внутреннее состояние так действует на тело, то верна и обратная связь — через тело можно влиять на своё состояние. Я покажу тебе для начала несколько простых упражнений, которые помогут раскрепоститься, снять напряжение в мышцах. Если расслабится тело — тем самым расслабится и сознание, волнение отступит. Итак, упражнение первое. Выстраивание позвоночника… И Вил заставил его встать на носочки и с минуту изо всех сил тянуться к потолку, представляя, что вот-вот коснётся его пальцами. А потом резко расслабить тело, согнувшись в пояснице и свесив голову, плечи и руки. Сбросить напряжение и постепенно заново «вырастать вверх» от копчика, прорабатывая внутренним вниманием каждый позвонок. Медленно выпрямляться, так, чтобы последними расправлялись лопатки, плечи, шея, поднималась голова. Потом показал ему ещё несколько несложных упражнений для разных частей тела, тоже помогающих раскрепостить их, после чего Эдгар действительно почувствовал, что некоторая нервозность, заставлявшая его живот и грудь сжиматься перед началом занятия, совершенно отступила. Как только он размялся, Вил приступил к объяснению следующего задания: — Актёру на сцене театра или в кадре часто приходится работать с партнёром, — сказал он. — И значит — он должен уметь взаимодействовать с другим, понимать, ощущать его. Два актёра в кадре должны полностью и безоговорочно доверять друг другу. Именно этому ты сейчас и будешь учиться. Полному доверию к партнёру. Упражнение называется «Слепой». Закрой глаза и, пожалуйста, не открывай их. Эдгар послушно закрыл глаза. Он почувствовал, как Вил подходит и берёт его за руку. — Следуй повсюду за мной, не открывая глаз, — велел он. — Полностью положись на меня. И Вил принялся водить его по залу, заворачивая в разные стороны, подводя к стенам и к скамейкам, велел останавливаться, когда нужно. Эдгар сначала ступал с опаской, неуверенно, но потом доверился своему партнёру и стал двигаться смелее. А тот постепенно всё ускорял темп, и скоро они вдвоём уже не ходили, а почти бегали по залу. Чувство нахождения в полной власти у своего спутника, когда полностью ему доверяешь и чувствуешь, что можешь во всём на него положиться — было удивительным. Потом Вил предложил другой этюд — тоже на доверие, а также на внимание и скорость. Он сказал, что Эдгар будет сейчас изображать из себя хозяина, а Вил — его слугу. Задача «хозяина» — ходить по залу, не оглядываясь, и иногда внезапно садиться. Задача «слуги» — ходить повсюду за своим спутником со стулом и успеть подставить его, когда «хозяин» соберётся сесть. Так они и поступили. Поначалу Эдгар опасался садиться, не оглядываясь (а ну как Вил не успеет подставить стул?) Но тот всегда успевал, что ещё больше усилило доверие Эдгара к нему. Потом Вил предложил поменяться ролями, и теперь со стулом по залу носился префект, взволнованный от усилий не пропустить момент, когда «хозяин» решит сесть. Но он тоже ни разу не опоздал подставить стул. Это было волнительно и в то же время очень забавно. Когда они закончили и с этим этюдом, Вил научил его следующему. Оно называлось «Зеркало». Студенты встали друг напротив друга, и Вил велел Эдгару в точности копировать каждое его движение так, словно он был его отражением в зеркале. Редмонд принялся, внимательно следя за Вилом, следовать каждому его жесту. Через какое-то время, когда он привык, у него даже возникло странное ощущение что он может угадывать каждое движение партнёра заранее, так что сложно уже сказать, кто из них был ведущим, а кто — ведомым. Изображать из себя «зеркало Вила» — в этом было что-то воистину гипнотизирующее. Повторяя жесты друг друга в зеркальном отражении, они словно становились единым целым, учились общаться невербально. Все эти упражнения были новыми и непривычным для Эдгара, но тем интересней ему было взаимодействовать с Шенхайтом. Он был захвачен идущим уроком. Его внутренняя радость всё возрастала, тем более что наставник порой коротко хвалил его за внимание и понятливость. Вил давал ему разные задания: например, перейти из одного конца зала в другой, представив, что весь пол липкий. Потом — вернуться обратно, но на сей раз представляя, что он идёт по тонкому канату. Эдгар очень старался, а Шенхайт шёл с ним рядом, наблюдая, контролируя его движения, давая пояснения и указывая на ошибки. — Ты должен точно представить себе ощущение как от липкого пола, так и от каната — настолько, чтобы самому поверить в это, — говорил он. — Только так ты сможешь заставить и зрителя поверить тебе. Следующим упражнением, которое Вил предложил выполнить Эдгару, было пройти по залу, изображая человека, который несёт тяжёлую коробку. Посмотрев на старания ученика, он покачал головой и сказал: — Нет, Эдгар, это не совсем то. Подожди… — он вышел из зала и спустя некоторое время вернулся с чемоданом, взятым в своей комнате. Подал его Редмонду. — Попробуй пронести чемодан в руках, как коробку. Тот взял чемодан, поднял его и принялся носить его по залу. В процессе упражнения Вил ему советовал: — Запоминай ощущения в руках, ногах, во всём теле. То, какие именно мышцы напрягаются и работают. После того, как Эдгар положил чемодан, он предложил ему повторить упражнение с воображаемой коробкой. Когда это было сделано, Вил одобрительно кивнул: — Совсем другое дело. Теперь движения у тебя выглядят очень достоверно, не то, что сначала… Следующее, чем они занялись в этот день, была работа с эмоциями. Это тоже было необычно для Эдгара. Шенхайт предложил ему очень простое на первый взгляд задание — посчитать до двадцати, но пояснил, что каждая последующая группа чисел должна проговариваться с разными эмоциями. — К примеру, сначала ты считаешь с радостью, потом — с гневом, неуверенностью, страхом или угрозой. Лучше, если эмоции будут контрастными. Попробуй. Эдгар послушно начал считать, а Вил внимательно вслушивался и вглядывался в него. Префект старался придавать различную эмоциональную окраску своим числам, это было забавно и интересно — выкрикивать с повелительной интонацией: — Пятнадцать! Шестнадцать! Семнадцать! — а потом нерешительно бормотать: — Восемнадцать… Девятнадцать… Двадцать… Когда он остановился, Вил задумчиво спросил у него: — Как ты считаешь — чем отличается хороший актёр от посредственного? Тот задумался. — Ну, я думаю… выразительностью. Тем, что на игру хорошего актёра интересно смотреть. — А почему на неё интересно смотреть? Эдгар затруднился ответить на этот вопрос, и тогда Вил пояснил: — Выразительность — не совсем то слово. Правильней, наверное, будет сказать — органичность, естественность. Хорошему актёру веришь в любой роли, потому что он играет так, что его игры не заметно. А можно быть очень выразительным, и в то же время — это будет выглядеть нарочито, искусственно. Так получается, когда актёр очень старательно изображает чувства, которых на самом деле не испытывает. Ты сейчас очень стараешься показать те или иные эмоции. Ты ведь испытывал их в реальности? Радость, страх, неуверенность? Постарайся вспомнить, что ты чувствовал в эти минуты и привнести эти воспоминания в свой счёт до двадцати. Потренируйся у себя в комнате перед зеркалом, Эдгар. Смотри на своё лицо в процессе упражнения. Так ты сам сможешь оценить — насколько достоверно и выразительно выглядит то, что ты показываешь. Органичен ли ты сам, или же твои эмоции выглядят не натурально? Учись не изображать что-то, а искать отклик в своём собственном теле, в собственной душе…