Роза в шампанском

С началом учебных будней Эдгар, стараясь не подавать вида, всё же постоянно исподтишка следил за Вилом. Да и другие студенты факультета испытывали жгучий интерес: как учащийся элитной школы магии будет учиться в обычном колледже? Впрочем, очень скоро выяснилось, что, даже не используя никакой магии, Вил Шенхайт в учёбе почти любому даст сто очков вперёд. В сущности, общеобразовательные науки были одинаковыми в обоих колледжах, в Уэстоне не преподавали только магию ни в каком виде — так что учебный день у студента из КНВ был даже менее загруженным, чем обычно. Но, конечно, распорядок дня, который Вил себе установил и которому неукоснительно следовал, потряс остальных студентов не меньше, чем их префекта. Они никогда ещё не встречались с подобным трудолюбием. Здесь им было чему поучиться у студента из магического колледжа. Разумеется, Алый факультет славился тяготением его студентов к изяществу, красоте и элегантности, и в этом смысле помфиорца распределили в точности туда, куда нужно. Его тщательная забота о своей внешности; то время, которое он уделял процедурам по уходу за собой, никого здесь не удивляла. Но наравне с этим Шенхайт отводил столько же времени и силовым упражнениям, спортивной подготовке. В этом он почти не отличался от студентов Зелёного факультета. Зачастую Вил бегал кроссы на короткую и длинную дистанции наравне с Германом Гринхиллом и его ближайшими «приспешниками», как и префект, помешанными на спорте. (Леоне Кингсколару теперь приходилось делать то же самое вместе с другими студентами факультета Зелёного льва. Не мог же он ударить в грязь лицом перед ними, будучи одним из представителей общежития Саванакло в Уэстоне? Он бегал, хотя скорее предпочёл бы мирно дрыхнуть где-нибудь подальше ото всех этих спортсменов-энтузиастов). Как-то раз Вил, встретившись с ним на беговой дорожке, рассказал об идее Алистэра Чембера сделать фотосессию на тему студенческого обмена. — Шенхайт, — неприязненно процедил Леона. — Тебе лишь бы перед камерой покрасоваться. Уволь меня от этого, я приехал сюда учиться, а не участвовать в твоих фотосессиях. — Знаешь что, Кингсколар, это касается отнюдь не только меня или тебя, — сдержанно заметил Вил. — На кону будет честь всего Колледжа Ночного Ворона, неужели ты не понимаешь таких простых вещей? Люди, которые увидят в журнале интервью с фотографиями, начнут судить по ним обо всём колледже. Так что это будет весьма важная и ответственная работа. И Алистэр Чембер не последний человек в мире СМИ. Он может либо пропиарить наш колледж, либо отозваться о нём не очень хорошо. Как ты думаешь — директор Кроули будет в восторге, если ты откажешься сниматься и Чембер предпочтёт второй вариант? Леона чертыхнулся. — Ладно, ты прав, — признал он мрачно. — Конечно, я прав. Нужно поговорить ещё с Идией и Риддлом. Пусть тоже готовятся к будущей фотосессии. По крайней мере, морально… Вил Шенхайт после уроков и лекций занимался фитнесом и йогой, танцами — и тем самым снискал себе уважение всех студентов факультета Алого лиса. А его занятия силовыми упражнениями, спортом и бегом снискали ему уважение и Зелёного факультета, студенты которого обычно недолюбливали «алых» за их излишнюю изнеженность. Поначалу те и на Вила косились неодобрительно — слишком уж изящным и женственным он им казался. Но когда Шенхайт в учебном спарринге уложил парочку «зелёных львов» — уважение к нему сразу же подскочило в разы. Редмонд наблюдал с трибуны за этим поединком и потом, провожая Вила в их дортуар, сказал чистосердечно: — Ты великолепно владеешь боевыми искусствами. — Спасибо. Пришлось освоить для участия в фильмах. Ты же знаешь, я пару раз снимался в боевиках. — Да, конечно! — воодушевлённо признал Эдгар. — «Неуязвимый», «Над бездной», «Рисковый игрок», «Рисковый игрок-2»… — Верно, — немного смутился отчего-то Шенхайт. — Правда, в «Игроке» я получил совсем не ту роль, которую хотел, но… — Не ту? — изумился Редмонд. — Но ты был просто великолепен в роли антагониста главного героя. Вил горько усмехнулся: — Это моё проклятие с самого детства. Наверное, я прямо-таки обречён вечно играть только злодеев. Тебе никогда не приходило в голову, что мне хотелось сыграть главную роль в этом фильме? Эдгар даже приостановился, так растерялся от слов Вила: — В самом деле? Но ведь твой персонаж, его типаж, многоплановость, харизма — были куда ярче, чем у главного героя! Он гораздо интересней, чем этот вечно правильный, никогда не ошибающийся и потому всегда предсказуемый моралист. — Спасибо тебе, — серьёзно поглядел на него Вил. — Мне очень приятно что ты так думаешь… хотя этого вечно правильного моралиста публика всё равно любит гораздо больше, чем моего злодея. Редмонд решил слегка сменить тему, чувствуя, что задел больное место Шенхайта. — А боевые сцены, Вил? Неужели ты во всех снимался сам, без помощи дублёров и каскадёров? Шенхайт пожал плечами: — Ну почему, каскадёры иногда замещали меня — там, где требовалась профессиональная подготовка альпинистов или дайверов. Я ведь тоже не всё могу. Но в сценах с боями я всегда снимался сам. После этого Эдгар стал ещё больше восхищаться Вилом, стараясь, впрочем, держать своё восхищение при себе, чтобы не показаться гостю Уэстона чересчур навязчивым. Как и то, что его интерес к Вилу, влечение — возросли в разы. Он держался очень осторожно, стараясь быть только приветливым и отзывчивым. Достаточно было уже и того, что Шенхайт знал, благодаря болтовне дяди Алистэра, что Эдгар давно является его преданным фанатом. А можно себе представить, какое у знаменитостей отношение к своим фанатам. Благодарное, конечно… Но в то же время и снисходительное. Потому своих истинных чувств к помфиорцу Редмонд никогда не показывал. Студенты Алого дортуара уже знали, что у себя в колледже Шенхайт вёл клуб киноведения и просили его организовать подобный в Уэстоне. Подумав, Вил с сожалением отклонил это предложение. — Боюсь, у меня совсем не будет на это времени, — сказал он. — Но если хотите, я буду иногда рассказывать вам о кино и о съёмках. Те с восторгом согласились, и теперь за Вилом толпой ходили новые почитатели его таланта, так что его положение по сравнению с Колледжем Ночного Ворона не очень-то и изменилось. Впрочем, садиться себе на шею он никому не давал. Для общения с однокурсниками он выделял строго фиксированное время, отдавая остальное учёбе, подготовке к лекциям и неуклонному соблюдению распорядка дня — ведь успеть за день ему предстояло очень многое. …— Я так тебе завидую, — всё же сказал однажды Эдгар Шенхайту. — Завидуешь? Чему именно? — слегка нахмурился тот. — Твоему упорству, настойчивости… Они сидели в столовой. За соседними столиками располагались другие студенты с факультета. — Я не умею так планомерно распределять время, — вздохнул Редмонд. — Очень легко могу увлечься чем-то одним и заниматься этим часами, забросив остальное. — Ах, вот чему ты завидуешь… Для всего нужна всего лишь привычка, а её довольно просто выработать, если поставить перед собой такую цель. Кстати, Эдгар, а сам ты никогда не подумывал о карьере модели или актёра? — Я? Пожалуй, что нет. — Отчего же? У тебя прекрасные данные для такой профессии. — Ты мне льстишь, — покраснел тот. — Вовсе нет. Если ты начнёшь всерьёз работать, то очень быстро достигнешь впечатляющих результатов, — уверил его Шенхайт. — Неужели к тебе никогда не подходили с предложением сняться в какой-либо роли? Никогда не поверю. — Подходили, не раз, — вздохнув, признал Редмонд, рисуя пальцем на столе абстрактные узоры. — Но понимаешь, Вил… Ты же знаешь, кто мой дядя. Предложения о съёмках и сами роли были для меня порой очень соблазнительными, признаюсь… Но меня останавливает мысль, что любой, кто увидит меня в кино, будет говорить: «Ах, ну да, это же Редмонд. Ну конечно, племянничек того самого миллионера. Не удивительно, что его пристроили на эту роль, хотя у него совершенно нет актёрского таланта…» Вил положил руку ему на кисть и возразил: — Неправда, талант у тебя, безусловно, есть. Поверь мне, я вижу его в людях с первого взгляда. — Да что ты, Вил! Где уж мне равняться с тобой? Я буду просто посмешищем в любой роли. И мысль, что меня взяли в киноиндустрию «по блату», всё во мне переворачивает. Шенхайт заглянул ему в глаза и серьёзно предложил: — А если я хорошенько с тобой позанимаюсь и постараюсь как следует тебя подготовить — ты обещаешь мне подумать о том, чтобы в следующий принять предложение о съёмках? — Ты? Позанимаешься со мной?! — задохнулся Эдгар. — Да, почему бы и нет? — Вил, ты уверен? — тревога прозвучала в голосе префекта Алого лиса. — У тебя и так настолько плотный распорядок дня… — Разве это не моя задача — распознавать красоту и показывать её другим? — заметил Вил. — Так забавно, дядя Чембер говорит о себе почти то же самое, — улыбнулся Редмонд — Хорошо, что твой дядя так думает, но напрасно он не настаивает на том, на чём настаиваю я. Получается, что я не по праву занимаю своё место старосты, ведь общежитие Помфиоре было основано на стремлении к красоте прекраснейшей из женщин. Я не достоин буду считаться последователем прекрасной Королевы, если сам не смогу видеть скрытых в других красоты и потенциала к её раскрытию. — Я даже не знаю, что тебе сказать, Вил. Твоё предложение так неожиданно… Ну тогда… Если только это не затруднит тебя… Я буду очень рад, если ты дашь мне несколько уроков сценического мастерства, — зарделся Редмонд, бесконечно счастливый.