Следом за расставанием

— Как это понимать? — Тэхён сидел, сложив руки на столе, и пальцами теребил влажную салфетку, уже превратив её край в лохмотья, — И что с этим делать? Врач, к которому Тэ ходил регулярно — высокий, строгий дяденька средних лет — поднял на него взгляд, оторвавшись от монитора. Ким Тэхён загадка сам по себе, и каждое его появление ставит в тупик. Хорошо, когда он приходит с простудой, но вот сейчас он ждёт каких-то ответов, а что ему отвечать — чёрт его знает. — Не торопись, Тэ. Подожди немного. Я дам тебе рецепт на подавители посильнее. Принимай так же, как и всегда. И понаблюдай. Честно… — он вздохнул и полностью сосредоточился на реакции Тэ, — это нормальная реакция организма. Но только… — он как-то неоднозначно поморщился, наклонив голову, — для альф. — Я не альфа… — в замешательстве отзывается Тэхён, не выпуская из рук истерзанную салфетку. — Я знаю, — док усмехнулся, — поэтому пока подожди. Возможно это вообще никак не связано с вторичным полом. Это ведь может быть и просто стресс. Ты часто нервничаешь? «Часто ли я нервничаю? Справедливо было бы спросить, часто ли я НЕ нервничаю…» Тэхён порой не мог спокойно просто по улице пройти, за ним всегда тащился хвост из феромонов, а за него уже цеплялись все органы восприятия альф. Те, кто умел держать себя в руках и понимал, для чего это вообще нужно, просто провожали его взглядами, втихаря облизывая губы, а те, кто ничего кошмарного в домогательствах не видел, этим и занимались — вполне естественно и привычно для них. О каком спокойствии тут можно рассуждать?.. Жизнь для Тэ была именно тем, что можно назвать кошмаром. Именно кошмаром. И он её, эту жизнь, жил. Привык часто прятаться, привык к одиночеству. До тех пор, пока однажды не встретил Мин Юнги. Это было будто бы сто лет назад, и между тем, словно вчера. Ещё свежи в воспоминаниях чувство благодарности и некая близость с тем парнем, по имени Юнги, который появился именно тогда, когда был нужен. Вовремя. Тэ с трепетом вспоминает, как прятался в переулке за пожарной лестницей, где-то в китайском квартале, куда он попал спонтанно, убегая, не видя перед собой дороги. Страх гнал его без оглядки, убивая любую рациональность. Хотелось лишь спрятаться, и не имеет значения, где. И этот тесный угол — первое подходящее место. Кажется, тут никого. И Тэхён сидел, прижавшись спиной к влажной от конденсата кирпичной стене, и грыз ногти, нервно оглядываясь по сторонам. Было страшно. Быть пойманным — хуже наказания не придумаешь. С ним всегда грубы, всегда на теле остаются следы. Взбешённые альфы даже несколько раз ставили ему свои метки, в порыве возбуждения, кусали белоснежную шею, оставляя внутри часть себя, вдыхая под кожу своё несдержанное желание. Позже метки сходили и Тэхён, рассматривая себя в зеркало, презрительно хмыкал «слабаки». И в тот день, когда Тэ прятался под лестницей, он буквально всеми внутренностями ожидал, что его ждёт всё то же самое, уже пройденное ни раз — нежелательный, мерзкий, неприятный секс. На физическом уровне тело реагировало, но потом нестерпимо тошнило. Всегда тошнило. И хотелось убивать, отомстить за свою беспомощность, за своё унижение и боль. Только это невозможно… — Ты чего это тут? — незнакомец наклонился, а Тэ, нервно поглядывая на узкий проём переулка, откуда виднелась улица, даже сперва не заметил его. — Мамочки… Незнакомец наклонился ближе и втянул носом воздух. — Хорошо пахнешь. Даже слишком. Я Мин Юнги. От других альф прячешься? Тэхён не очень уверенно кивнул — это тоже альфа, но он не нападает. Даже пока не прикоснулся ни разу, только нюхает и смотрит. — Хочешь, помогу? — Поможешь?.. С чего бы это? Мы не знакомы даже… — Я тебе своё имя назвал, а ты назови мне своё. И если согласишься со мной разок переспать, я тебя им не отдам. И могу и дальше делать так же. Как тебе такая взаимность? — Ким Тэхён. — Тэ протянул руку, и Юнги, схватив его ладонь, помог ему встать. Вот так это было когда-то. Так они встретились, так началась их дурацкая связь. Но другой у Тэ не было. И им обоим было удобно до поры до времени. Юнги не был с ним очень груб, скорее… он был дежурно нежен. Не грубее, чем позволялось, но и не особенно чувственно. Наверное, даже вообще не чувственно. Но это было полезно. Тело не изнывало от желания, другие альфы не посягали на чужое, и Тэ вроде как существовал спокойно некоторое время. Было даже хорошо. Ну… Тэ сказал бы «хорошо», потому что не знал, что такое «хорошо» на самом деле. А потом всё испортилось. Наверное, потому что Юнги надоело. И отпускать такого омегу не хотелось — у него приятное тело, и заботиться о нём порядком осточертело уже. И он стал на него забивать. Юнги нравилась лишь постельная часть, а вот это всё лишнее — человеческое — слишком утомительное, слишком напряжное. Он от этого уставал. Тэхён почему-то вспоминал их встречу в подробностях, сидя перед доктором, на белом стуле, сжимая в руках салфетку. «Может быть, вернуться к нему… Я его хорошо знаю, он меня тоже. Так лучше, чем вовсе одному…» — Ким Тэхён?! Повышенный тон дока выдернул его из раздумий. — Я слушаю. — виновато отозвался он. — Не советую покидать дом во время течки. Лучше потерпеть. Понимаешь? — Мм. — Тэ утвердительно кивнул, — Док… Я же… не умираю? — он с надеждой взглянул ему в глаза, и тот усмехнувшись, покачал головой. — Ещё никто не умирал от того, что он омега или альфа. Верно, никто. Но Тэхён — не никто. Он особенный. Добирался до дома Тэхён на такси, пялясь в окно на уже давно привычный город. Ему нравилось тут. Иногда под утро, когда на улицах меньше всего народа, он выходил немного погулять. Просто посмотреть на дома, на дороги, на зеленеющие деревья. Вдохнуть чуть-чуть свободного воздуха, который так запросто достаётся всем остальным, и так труднодосягаем для него. И хоть совсем затворником он не был, полностью расслабиться, находясь в городе, без спасительных стен, он не мог. А утром напряжение не было таким давящим. И городские локации выглядели совсем иначе, нежели днём или вечером — успокаивающими, ласковыми. Пыльные дорожки хранили дневное тепло, каменные стены домов дышали тишиной — расслабленно. Город выглядел отдохнувшим, окутанным ещё не сошедшим после ночи коротким сном. Выбравшись из машины у самого дома, он поплёлся к подъезду, когда издалека ему посигналили из припаркованной машины. Тэхён резко обернулся, вздрогнув от неожиданности. — Да ладно… Быть не может… — он по привычке коснулся шрама на лице. Он всегда так делал, когда чувствовал неловкость или стеснение. Словно пытаясь инстинктивно загородить то, что делало его неполноценным. Скрыть уродливое напоминание о том, кто и какой он. — Привет! — Намджун стоял у машины, облокотившись на открытое окно, и ещё несколько раз посигналил. Тэ подошёл немного поближе, чтобы не кричать, но не слишком близко, соблюдая приличную дистанцию. — Здравствуйте. — Тэ немного поклонился, положив ладонь на грудь, а Намджун внимательно следил за каждым его движением. Смотрел на него… не так, как смотрят все остальные. И Тэхён по-прежнему не знал, как на такое реагировать. Это же нормально. Что с этим делают обычно нормальные люди? Чувствовал он себя неловко и дико стеснялся. Даже уши покраснели, он это ощущал. Хорошо, что не видно под волосами. — Ты такой вежливый. «Пфф» — фыркнул про себя Тэ. Намджун не знает просто, какой он. Вовсе никакой не вежливый. Просто стесняется, но не скажет же он ему об этом — я не вежливый, я то ещё хамло, но просто сейчас жутко стесняюсь. — Хочешь есть? Тэхён хотел. Он не успел позавтракать. Не то, чтобы не успел… Просто кусок в горло не лез. Побежал в больницу натощак. А вот теперь, немного придя в себя, он ощутил, как ужасно ему хочется есть. Он быстро глянул Намджуну в лицо. — Хочу немного. А вы… — Можешь ты обращаться ко мне нормально? Я же тебе не начальник. Хотя даже тем, кому начальник, позволяю на «ты»… — Почему? — неожиданно вдруг поинтересовался Тэ. И тот в ответ задумался. — Не знаю на самом деле. Наверное, потому что так проще. Что ты любишь есть? — переключился он сразу же на другую тему, кивая на машину с другой стороны. Тэхён, забираясь внутрь, мельком бросил взгляд на балкон, сперва на свой, а потом ниже, на балкон Чона. Самого Чона дома, конечно, нет, но почему-то Тэ всё равно посмотрел. — Я ем всё, а что любишь ты? В ответ Намджун ему улыбнулся. Потому что Тэ задал ему вопрос. Сам. И обратился на «ты». Он уже немножко ближе, и это приятно. По дороге Тэ незаметно сунул руку в карман, машинально проверяя пузырёк с лекарствами. Потерять баночку с подавителями равноценно смерти. Когда течка совсем закончится, ещё ничего, не так опасно, но если это случится сейчас, когда остался ещё буквально один день, не больше, но всё же пока ещё не конец, это может привести к ужасным последствиям. Вообще-то док сказал, никуда не выходить, но Тэхён посчитал, что рядом с альфой, который не ощущает феромонов, но выглядит весьма внушительным, он сильно не рискует. — Если ты не чувствуешь чужих запахов, почему же ты тогда вообще на меня обратил внимание? — Тэхён долго собирал смелость для этого вопроса. И неизвестно, чего он больше боялся, того, что Джун начнёт над ним смеяться, или что ответит что-то грубо-надменное, снисходительное. Он по-прежнему не чувствовал, что такой альфа, как Джун, пусть даже тоже неполноценный, ему подходит. — Ким Тэхён. — Джун не отрывался от дороги перед собой, даже не взглянул на Тэхёна, — Ты что, думаешь, что люди должны руководствоваться только своим животным существом? И ничего больше их не интересует? — Конечно нет. Но разве можно этот аспект игнорировать? Он есть, и этот факт не изменить. — Тэ возразил, потирая пальцем кончик носа, украшенный родинкой. — Верно, но что плохого в том, что я смотрю совсем на другие вещи? Плохо, что я не задумываюсь, насколько ты омега, и больше думаю о том, насколько ты человек? — Нет… Не плохо. Но ты ничего обо мне не знаешь ни с той, ни с другой стороны, так как же ты можешь судить? Откуда тебе знать, что та моя суть, человеческая — хорошая? — Ниоткуда. — Джун наконец повернул голову, остановившись на светофоре, и улыбнулся, — Позволь мне это узнать. Тэхён в ответ только неопределённо и смущённо улыбнулся, отворачиваясь к окну. Приятно. Приятно, когда с тобой просто разговаривают, приятно, когда просто так смотрят, когда видят не объект, а человека. Странное, незнакомое чувство. Как долго оно продлится? Сидя в машине, наблюдая за проносящимися мимо улицами, застроенными неровными рядами зданий, Тэ до одури боялся, что Джун его привезёт в такое место, где он будет чувствовать себя полнейшим ничтожеством, дешёвой, неподходящей игрушкой в руках богатенького парня, ведь на вид он совершенно не соответствовал. Ни внешне, ни внутренне — Тэхён не ощущал себя подходящим ни на йоту. Но его страхи развеялись, как только он понял, что Джун привёз его есть пиццу. На углу улицы небольшое кафе с широкой деревянной верандой, опутанной виноградом. Пахнет специями и тестом. Никаких белоснежных, тошнотворных скатертей, бокалов и блестящих приборов, натёртых до неприличия и сверкающих в свете холодных ламп гигантских, неуютных залов. Просто веранда с диванами и столами, люди руками едят свою пиццу, подбирая с тарелок свалившиеся кусочки помидоров и колбасы, тихо играет музыка, слышно, как гудят негромкие разговоры. Обед закончился, гостей совсем не много, и тут тихо, тепло под нагретой раскалённым солнцем крышей, вкусно пахнет едой, и Тэ почувствовал облегчение. — Прикольно. — Тэ тянул кусок вверх, наблюдая, как растягивается и растягивается сыр. Тянул до тех пор, пока у него рука не кончилась. — Сколько тебе лет, Тэ? — Джун смотрел не слишком пристально, чтобы его не смущать. Он вроде бы немного расслабился, вон с сыром играет. — Двадцать четыре. — Правда? Выглядишь моложе. Что обычно ты делаешь в свободное время? — Работаю. — Тэхён жмёт плечами, языком пытаясь словить болтающийся сыр, — Мне особенно нечего больше делать. Я ведь… Он замялся, раздумывая, а стоит ли вообще говорить о своей особенности. Только портить аппетит противными подробностями своей грязной жизни. Но Джун улыбнулся. — Я знаю, Гуки мне рассказал. — Зачем?.. — Тэхён даже рот открыл и глаза округлил. — Это я его заставил сказать, он не виноват. В ответ Тэхён замотал башкой. — Он всё равно не должен говорить о таком с посторонними. — это прозвучало совсем не так, как хотелось бы Тэхёну. Прозвучало так, будто он упрекает близкого человека в том, что тот выболтал личное чужаку. И Джун — чужой, а Чон — близкий. Только Чон тоже ему чужой. Но отчего-то это внутри ощущается совсем не так, не чужой… Только не понятно, тогда какой? Это ведь был всего лишь один поцелуй, даже секса ни разу не было. Но так обидно. Обидно, что он разболтал. Пусть под давлением, но разболтал ведь… Обидно. И Тэ морщит нос, стараясь не показывать, что на самом деле чувствует. Ковыряет ногтем хрустящий краешек пиццы, отколупывая поджаристое пятнышко. Взгляда не поднимает и в глаза больше не смотрит. Поник, и сам не понимает до конца, почему. Просто неприятно. А Джун молча наблюдает за его реакцией, за его вялыми жестами: как он то и дело касается шрама на лице, старясь его загородить, теребит серьгу в ухе, отпускает, и в ней отражается летнее солнце, прыгая яркими бликами по стенам и листьям винограда. Тэхён по всем параметрам особенный парень, и не только потому, что пахнет от него восторженно, но и потому, что, не смотря на то, что с ним происходило, он всё ещё такой наивно-честный в своих чувствах. Хотя… возможно, это потому, что и чувств то настоящих у него никогда не было, и он не знает, как их подделывать. Оттого наивен. Оттого честен. — Ты красивый человек, Ким Тэхён. — Намджун протянул руку и коснулся его лица, проводя кончиками пальцев по его щеке, носу и дотрагиваясь до шрама, пересекающего другую сторону лица, — Не бойся, я не причиню тебе боли, клянусь. Извини, что выпытывал о тебе у Чон Чонгука, больше так делать не буду. Тэ не отстранился, но немного качнул головой, давая понять, что ему не хочется, чтобы к его «украшению» прикасались. Чтобы Намджун прикасался. Это уродский шрам, грязный, полученный отвратительным способом, и совсем не хочется, чтобы кто-то вроде Ким Намджуна дотрагивался до него своими чистыми руками. Перекусив, они ещё немного посидели, в основном болтая ни о чём. Не затрагивая больше животрепещущих тем. И обстановка пришла в норму. Тэхён даже немного смеялся, и согласился чуть-чуть покататься по городу. Джун предлагал просто погулять, но Тэ отказался. Слишком много людей на улицах. Может быть, в другой день. Для Джуна на физическом уровне было совершенно далёким и незнакомым то, что испытывает на себе Тэ, являясь тем, кто он есть. И не потому, что Джун — альфа, а потому, что влияние феромонов на человеческий организм и разум ему почти совсем не знакомо. Признаться, он и не старался понять эту сторону Тэ, она ему была вообще почти не интересна. Только вот это была большая часть самого Ким Тэхёна — хотел тот того или нет. К сожалению, или к счастью, Тэ — особенный омега. И без этой половины его воспринимать — нельзя. До самого вечера Намджун возил его по городу, позволяя увидеть то, чего Тэхён ни разу не видел. В городе, залитом солнцем, где вечное лето, берега которого омывает бесконечно синее море, тёплое и ласковое, где улицы путаются узкими улочками, лесенками, арками и переходами — Тэхён почти ничего и не видел. Здания вдоль торговой улицы тесно жались друг к другу, не оставляя между собой никакого пространства, на площади красовалась громадная карусель с лошадками, которые не спеша плыли по кругу, кучка детей самозабвенно разрисовывала вымощенный тротуар мелками. Жизнь в этом городе и знакома Тэхёну, и одновременно с этим совершенно не знакома. Ему нравится на всё это смотреть. Но вместе с тем ему грустно, потому что он не чувствует, что однажды сможет стать частью такой беззаботной жизни. Он уже не её часть. Уже выпал, вывалился, как лишнее звено, ненужная деталь в паззле. И стало нестерпимо печально. — Можно поехать домой? — Тэхён поворачивается к Джуну и слабо улыбается. Давит из себя подобие хорошего настроения. Ну не умеет он притворяться, не научился. И хочется порой, да выходит из рук вон плохо. — Конечно. — Джун хочет снова коснуться его лица, даже руку уже протягивает. Вечернее освещение ложится бархатом на кожу Тэ — гладкую, чистую, неиспорченную. Только одна щека темнеет жутким пятном в тёплом городском свете. Смыть бы навеки это пятно с его души. Вот бы кто-то… Хоть кто-нибудь… Ещё даже не подъехав к дому достаточно близко, Тэ замечает у входа фигуру Чона. Он не один. С Чимином. «Само собой. Иначе и быть не может. Зачем я об этом вообще думаю…» — сам себя одёргивает в мыслях Тэхён, вылезая из машины. Ну почему именно сейчас… Хочется прямо прыгнуть обратно в тачку и уехать подальше, пока эти двое не разойдутся. — Ой… Тэ! — Джун вылезает следом, и Тэ оборачивается к нему. Не видит, как из-за спины Чимина Чон смотрит на них двоих, внимательно следя взглядом карих глаз за каждым движением, словно опасаясь что-то пропустить. — Мм? — Я ведь номер твой забыл спросить. Весь день с тобой говорю, а телефон не спросил. Пока они стояли у машины, записывая друг друга в телефон, Чимин и Чони у входа попрощались, и Чонгук скрылся в тёмном проёме подъезда. — Спасибо, Тэ. — Джун располагающе улыбнулся, — Это был хороший день. Можно мне ещё когда-нибудь позвать тебя? — Это тебе спасибо. — Тэ поклонился. У него всё не шёл из головы тот момент, когда Джун ему поклонился, стоя за дверью, и потому казалось, что он обязан это сам делать всегда, — Если тебе не очень со мной было скучно, то да, давай ещё встретимся. Почему бы и нет… Объективно, почему бы и нет… Согласился. Но как-то не очень уверенно. Словно этого целого дня было недостаточно. Нет… недостаточно было не времени. И Тэ в тот вечер, стоя перед красивым, высоким альфой, прекрасном в своём величии, не понимал, чего именно недостаточно. Не мог ответить на этот вопрос, а живот так и крутило от нервозности. И откуда она взялась, он тоже не понимал. Противно и тяжко ныло внутри, словно колючий ком перекатывается. — Позвоню? — Джун уже забирался обратно за руль. — Угу. — Тэ кивнул. Оказавшись в коридоре своего подъезда, Тэхён проигнорировал лифт и поплёлся пешком, иногда останавливаясь и словно пытаясь отдышаться от этого мерзкого чувства внутри. Но не помогало. Добравшись до этажа, где жил Чон, он увидел последнего, злобно возившегося с замком. — Ты чего это? Не можешь в собственную квартиру попасть? — Тэ затормозил на лестнице. — Ключ сломался, застрял, не могу вытащить… — Чони виновато взглянул на Тэ, устало опустив руки. — Дай посмотрю. — Тэхён наклонился и посветил телефоном в замочную скважину, — Если заталкивать его туда ещё сильнее, то конечно ты его никогда не вытащишь. — он отдал телефон Чону, — Посвети. С ним, с Гуки, он не любезничал, не кланялся ему, не соблюдал церемоний. И не стеснялся его. Потому что тот защитил его от Юнги? Наверняка, поэтому. А то почему же ещё. Тэ вытащил из волос шпильку, спрятанную где-то на затылке, удерживающую непослушные, волнистые пряди. Ковырялся он не очень долго, но пару раз искренне выматерился, и Чони улыбнулся, слушая, как он себе под нос ругается. — Вот. — Тэ выпрямился, сжимая двумя пальцами отломанный кончик ключа, — У тебя просто руки… Он договорить не успел, Чони схватил его лицо обеими руками и с силой поцеловал, жадно и агрессивно хватая его губы и язык, не отрываясь, не останавливаясь. Какой-то злобный, нетерпеливый поцелуй, на который Тэ ответил в точности так же. Сам за собой не замечая, не обращая внимания на самого себя. Поддаваясь самому себе. Обхватил руками Чона за шею, закрывая глаза, толкаясь языком ему в рот, ощущая, как он дышит, часто, мокро и как-то… облегчённо. Бешеный поцелуй, сопровождаемый объятиями, настойчивыми прикосновениями, хаотичными движениями языков. Чони касался его шеи, проводя пальцами по затылку, сжимал плечи, между тем целуя его в лицо — в глаза, нос, шрам на щеке. И не стыдно… Перед ним совсем не стыдно, пусть, пожалуйста, целует ещё, покрывая кожу своими слюнями, пахнущими джином. Останавливаться не хотелось, то есть… Тэхён даже не думал, чего ему хочется, а чего нет. Он просто отвечал на движения не чужих рук и не чужого языка. Горько-сладко, вязко, тепло до самых внутренностей. Не тот поцелуй, на траве в вечер знакомства. Какой-то другой, поцелуй, прежде никогда не испытанный. Выталкивающий из-под сердца мерзкое ощущение нервного напряжения. Наконец-то. Сводит с ума. Но… возвращает с небес на землю. Настоящий. Неподдельный. Откуда такой взялся? У незнакомцев… Ведь они почти чужие. Ничего друг о друге не знают. И друг другу совсем не принадлежат. Откуда?