Самая настоящая любовь

Джек пьян. Он не напивался так со времён утраты жемчужины. В те 15 лет, в одиночестве на безлюдном острове, брошенный собственной командой, преданный своим старпомом, в компании одного лишь рома, он прорыдал все три ночи. И вот Спарроу, шатаясь, направляется к барной стойке, невнятно прося бутыль рома у мужчины напротив. Хотя пятно в его глазах сложно было назвать мужчиной. Всё плыло, пятнами сверкая в пустых, опечаленых глазах. Трактирщик сперва отпирается, наблюдая кондицию своего посетителя, но затем всё же принимает серебряную монету, обменивая её на желанное пойло. Джек берёт эту клятую бутылку, открывает, отбрасывая крышку куда-то на пол, в сторону, и начинает спешно вливать в себя содержимое, будто в последний раз.. Глоток за глотком, так спешно, что аж давится. – Да что б тебя.. – мужчина откашливается, согнувшись в три погибели, и под напором гравитации, в итоге, падает на колени, не в силах устоять на своих двух. Ущербно.. Кто-то мерзко захихикал за спиною, трактирщик лишь тяжело вздохнул.. А Джек, как ни в чём не бывало, утёр лицо рукою и, хотел было продолжить пить, но его остановили. Тёплая, от чего-то знакомая, крепкая рука нежно огладила плечо, вынудив обернуться в небольшом испуге и безнадёжно клипать очами, в попытках разглядеть хоть что-то. – Уилл? – пирата аж перекосило. Причина его ужасного, убитого состояния стоит прямо перед ним. – Да, Джек. – коротко отвечает ему юноша, затем отбирая желанный ром. И Воробей сперва хотел было отбиться, но его схватили за запястье. – Пойдём, пожалуйста, на корабль. – просит мягко Тёрнер, улыбаясь так солнечно, как и всегда.. – Мм.. – Джек отворачивается, молча протягивая вторую руку Уиллу. Тот аккуратно поднимает его, закидывает одну лапу через своё плечо и тащит к выходу. Джек старается перебирать ногами, в попытках не свалиться лицом в грязь хотя бы буквально, но не получается. Он просто виснет на юном теле и тупит взгляд о пол. Уилл сдаётся, подхватывая его на руки, поглаживая затем по спине. – Как ты вообще дошёл до трактира? – усмехается он, направляясь в порт. Джек пытается в ответ вымолвить хоть слово, но выходит лишь нечто совершенно невнятное. Проходит минут десять, прежде чем они оба оказываются на палубе жемчужины. Уилл аккуратно укладывает Спарроу в его капитанской каюте, стягивает с него ботинки, накрывает одеялом.. – Уилл.. Знаешь... Почему я напился? – вопрошает тихо пират, на что получает вопросительный взгляд со стороны собеседника. – Я люблю тебя.. Тёрнер стоит, заливаясь краскою по уши, не зная, что и сказать. Джек же - просто отворачивается от него и накрывается одеялом, будто нашкодивший ребёнок, в попытках спрятаться от сварливой матери. – Я.. И я тебя... – запинается юноша, затем присаживаясь рядом с пиратом. – Прости, что ушёл тогда, я не должен был.. Не должен был бросать тебя снова. Прости.. меня... – Уилл нависает над Спарроу, аккуратно трогает его за плечо, переворачивая поддатливое тело на спину, вынуждая смотреть на себя, в глаза. – Простишь? И Воробей всхлипывает. Не выдерживает. По щекам льются ручьями слёзы, а он вцепляется руками в Уилла, обнимая его.. – Я думал, ты не вернёшься.. и я никогда больше тебя не увижу, Уилл.. – шепчет мужчина в чужую шею. – Нет-нет, я никогда не брошу тебя по своей воле, Джек, никогда. – Тёрнер ложится рядом с капитаном, обнимая его крепко-крепко, как только может. Джек впервые плачет при нём. Впервые так цепляется за рубашку на спине, впервые так громко, истерически всхлипывает, впервые показывает свою слабую, уязвимую сторону, открыто предоставляя обзор на себя настоящего, сломленного одиночеством, убитого всемирной (как ему иногда казалось) ненавистью, предательствами, ложью.. Темнотой, что выела изнутри почти всё, оставив лишь внешнюю оболочку - золотой фантик, легенду, о которой все знают, и сердце, терзающееся горем. На суше его хотят казнить, в море - получить расплату за долги, затем так же убить, и везде этим будут наслаждаться, везде этому будут непременно рады.. Представить только самодовольное выражение на лице Салазара, или того же Барбоссы, которые проткнули бы сердце Воробья при первой же выгодной возможности, при этом блаженно наблюдая его страдания, унижение и, наконец, падение его лживого образа в глазах человечества. Всем вокруг от чего-то как будто хотелось снять с пирата эту отточенную маску безбашенного, дамского угодника, к которому фортуна всегда повёрнута лицом, а жизнь его никогда не стоит под вопросом. Капитан Джек Воробей - легенда, не иначе. А легенды никогда не умирают. Смерть никоим образом не клеится с этим размытым, тонким понятием. Кончина – нечто совершенно противоположное. Нечто совсем близкое, преследующее по пятам. Нечто неизбежное, пугающее.. Но ведь легенды не знают страха? Только вот Джек настоящий не соответствует этому всему почти ничем. Обычный пьянчуга, примечательный только лишь своим везением, может смекалкой, но не более. – Джек.. – Тёрнер пытается подобрать нужные фразы, но слова не приходят на ум. Остаётся лишь быть рядом и протягивать успокаивающее "Чшшш" на ухо любимого пирата, надеясь, что ему станет легче. Спустя десяток минут всхлипы начали стихать, а тело мужчины в тёплых объятиях вздрагивало всё меньше.. Уилл молча принял всю его истерику, вплетаясь нежно пальцами меж дредов на голове. Спустя ещё десяток минут Джек стих окончательно, уткнувшись лбом в грудь Тёрнера и медленно засыпая. На утро он наверняка пожалеет о всём. О том, что напился, о том, что наговорил Уиллу, о том, что разрыдался в его объятиях... Воробей пожалеет о всём.