Триаж / Triage

- Ты действительно Нонг’Тин? – приблизившись, взволнованная тётя Пэнг протягивает руки и осторожно дотрагивается до меня, а затем стискивает в объятьях. Я наклоняюсь, чтобы нежно обнять её в ответ. Она отстраняется и внимательно смотрит мне в лицо. Мы встретились с ней в отделении коронарной терапии в то время, когда родственникам позволяют навещать пациентов. Я сразу же сказал ей, что я сын доктора Тула и Ган. Она ужасно обрадовалась. - Когда я видела тебя, Нонг’Тин, в последний раз, ты был совсем маленьким. А теперь ты уже красивый молодой врач. Я неловко улыбаюсь, принимая её комплимент. – На самом деле я видел вас прошлым вечером. Простите, что не узнал вас, тётя Пэнг. Женщина средних лет, стоящая напротив меня, качает головой. – Ничего страшного. Ты так вырос. Я тоже не вспомнила тебя. - А где дядя Оут? - спрашиваю я. - Он всё ещё работает и приедет где-то через час, - тётя Пэнг вытирает слёзы в уголках глаз, и я поспешно протягиваю ей бумажные салфетки. – Благодарю… - она молча вытирает слезы и пытается успокоиться. – Спасибо, что привёз моего сына в больницу. Если бы не ты, не знаю, что бы сейчас с ним было. Качая головой, я печально гляжу на Тола. – Не за что. Мне жаль, что это всё, чем я могу помочь Нонгу. Если бы я мог сделать ещё хоть что-нибудь… Тётя Пэнг хватает меня за руку и ободряюще сжимает её, хотя именно она больше всего нуждается в моральной поддержке. – Я видела, какая обстановка в отделении скорой помощи, и я думаю, ты сделал всё, что мог. Нонг’Тин такой же опытный врач, как и доктор Тул. Я действительно восхищаюсь силой воли тёти Пэнг. Я не в первый раз разговариваю с этой дамой. Ведь именно я раз за разом, когда Тол умирал, сообщал ей: «Простите, мы сделали всё, что могли. Ваш сын скончался». - Тётя Пэнг, не волнуйтесь. Здесь много людей, они позаботятся о Нонге. Я тоже буду навещать его каждый день после дежурства. - Твои слова меня успокоили, - кивает она. - Спасибо, доктор Тин. Тол обязан вам своей жизнью - тебе и твоему отцу. Нам невероятно повезло, что мы с вами встретились. Мы с ней ещё некоторое время беседуем, прежде чем попрощаться, и я с тяжёлым сердцем выхожу из отделения коронарной терапии. Я всё ещё не оправился от потрясения, вызванного тем, что Тол оказался тем самым мальчиком, которого я знал, и которого поклялся защищать, пока мы не поженимся. Неужели моя детская наивность была столь велика? В том возрасте я уже должен был дорасти до понимания таких простых вещей. Я не мог не осознавать, что Тол не девочка. Но, если я всё правильно понял, то вот причина, по которой я застрял в этой временной петле. И этот замкнутый круг не прервётся, пока Тол не выживет, и мы не поженимся. «Безумие! - я обхватываю голову обеими руками. - Тин, что ты натворил?» *** - Когда твои вкусы изменились, и почему ты не сказал мне об этом?! - резким голосом выговаривает мне Факфэн, когда мы сидим в лапшичной рядом с нашей больницей, в которую мы пришли поужинать. Девушка позвонила мне в шесть вечера, когда я выходил из отделения коронарной терапии, собираясь вернуться домой, и сказала, что хочет поесть вместе со мной. Я согласился, потому что у нас с ней вошло в привычку встречаться и делиться нашими проблемами за едой. - Я не его парень. Это просто больничные сплетни. Не слушай всякую чушь, - угрюмо объясняю я. Факфэн – первый человек, перед которым я пытаюсь оправдаться. – Нонг просто мой знакомый. Наши матери дружат. - Но ты относишься к нему не просто как к знакомому. Сестра Мао сказала, что ты непрерывно заботился о нём, держал за руку и заснул рядом с его кроватью, - Факфен улыбается, восторженно сверкая глазами. – Так романтично… Вы как персонажи корейского сериала. Ну, знаешь, когда героиня оказывается в коме, и герой заботится о ней, пока она не очнётся, и они не поженятся. - Ты смотришь слишком много дорам, - выговариваю я ей, уже не в первый раз произнося эту фразу. - Возможно. Ну, и что ты собираешься делать дальше? В любом случае, удачи тебе, приятель, - ободряюще улыбаясь, Факфэн похлопывает меня по плечу. - Знаешь, я очень удивилась, увидев его в амбулатории пару дней назад. Я вздыхаю, наверное, в сотый раз за сегодняшний день и сосредотачиваюсь на куай тьяо*. Лицо Факфэн внезапно становится задумчивым. [Прим.: куай тьяо (или «тьео») – тайский суп на мясном бульоне с рисовой лапшой, мясом и зеленью. Популярный тайский уличный фаст-фуд.] - Хм, а может, это какой-то знак? Ночью, после того как я проводила осмотр Нонг’Эйкарина, он мне приснился. Мне снилось, что ты повёл меня и его пообедать, и я даже подбадривала тебя и подсказывала, как поухаживать за ним. Забавно. Я застываю с набитым лапшой ртом. Торопливо проглотив суп, я напряжённо спрашиваю: - Что тебе снилось? Лицо Факфэн становится удивлённым от того, что я неожиданно заинтересовался её невероятным сном. – Да я только это и помню. Ты мне веришь? Ну, давай я расскажу. - Н... нет-нет, - взяв бумажную салфетку, я вытираю губы, обдумывая то, что только что сказала Факфэн. Если это правда, то она наверняка видела во сне то, что произошло в предыдущую петлю. Это означает, что существует какая-то связь между подсознаниями каждого, кто участвует во временной петле и контактирует со мной. Может быть, это что-то из теории параллельных миров, или какой-то необъяснимый феномен, о котором я не имею понятия. Но в данный миг меня больше всего интересует, видел ли Тол во снах события прошлых циклов или нет. Видел ли он меня в своих снах? Чувствует ли он притяжение и связь между нами так же, как это чувствую я? - О, у меня Line словно с ума сошёл. Уверена, это мой парень меня ищет, - Факфэн берёт свой телефон. – Ох... – и внезапно замирает. Решив, что в этом сообщении не может быть ничего важного, я не проявляю интереса до тех пор, пока она со странным выражением лица не кладёт передо мной телефон. - В чём дело? - спрашиваю я. - Приятель… - она говорит намного мягче, чем обычно. – У Нонг’Эйкарина остановилось сердце. Ординаторы сейчас бурно обсуждают это в Line. Я резко вскакиваю, чуть не переворачивая стол. Почему это случилось?! Ведь ещё недавно с Толом всё был более-менее в порядке. - Мне нужно идти!!! - кричу я так громко, что все посетители лапшичной оборачиваются и смотрят на меня. - Тин!!! – вскочив, также громко вскрикивает Факфен, пытаясь меня остановить и достучаться до моего разума. - Не создавай проблемы! Там сейчас все врачи и интерны, они непременно ему помогут. - Я должен идти… - я засовываю руку в карман, вытаскиваю наугад несколько купюр, бросаю их на стол и выбегаю из лапшичной. В голове у меня полный кавардак. Не думая об опасности, я перебегаю через дорогу и мчусь к зданию больницы. У меня перед глазами стоит лицо Тола. Воспоминания детства о поездке на море начинают понемногу возвращаться ко мне. И хотя многие детали словно в тумане, я уверен, что точно шёл по дороге к храму, держа за руку ребёнка. Я не помню, о чём тогда думал. Но главное то, что если мне предназначено судьбой спасти этого ребёнка, то совершенно неважно, сколько раз я буду начинать заново эту петлю. Я добегаю до отделения коронарной терапии и вижу, что родители Тола, обнявшись, стоят перед дверью. Тетя Пэнг рыдает на плече у мужа. Побледнев при виде этой картины, я медленно подхожу к ним и окликаю: - Дядя Оут, тетя Пэнг, - я складываю руки в жесте «вай». Дядя Оут поднимает на меня взгляд. Он не плачет, однако глаза у него красные. – Я Тин. Дядя Оут кивает в ответ. В его глазах появляется неуверенность. – Когда они прекратят, доктор Тин? У меня обрывается сердце. – О... о чём вы? – Реанимационные мероприятия, – рыдая, не своим голосом кричит тетя Пэнг. – Уже прошло 15 минут, а врачи всё ещё не останавливаются. Когда обычно вы прекращаете реанимацию? Обычно попытки реанимации прекращаются через 30 минут. Если продолжать их, то, даже если мы заставим сердце пациента биться, длительное снижение кровоснабжения в остальных органах может привести к ужасным последствиям. - Подождите, я пойду туда и посмотрю, что происходит, - не ответив на вопрос дяди Оута, я толкаю тяжёлую дверь и быстро вхожу в палату. Там я вижу медсестёр, делающих под руководством профессора сердечно-лёгочную реанимацию пациенту на кровати у окна. Лица у всех серьёзные. - Доктор! – одна из медсестёр, обернувшись, замечает меня и торопливо бросается навстречу, чтобы остановить. – Доктор, пожалуйста, подождите снаружи. Здесь уже всем руководит профессор. Я поднимаю руку, прерывая её. Удивительно, но я чувствую себя совершенно спокойным. - Я хочу остаться здесь и наблюдать. - С вами всё в порядке, доктор?.. - обеспокоенно спрашивает медсестра. - Абсолютно. Скорее всего, она беспокоится обо мне потому, что думает, что я парень Тола. Медсестра кивает, а затем снова присоединяется к спасательной команде. Я стою, отрешенно наблюдая за процедурой спасения жизни, и чувствую себя сейчас совсем не так, как прошлой ночью. Тогда в отделении скорой помощи сердце Тола перестало биться, и я, боясь, что он умрёт, вёл себя как безумец. В данную минуту я не чувствую страха. Видимо это защитная реакция мозга при ожидании неизбежного события. Прошло 30 минут, но не было ни единого признака того, что сердце Тола снова забьётся. Профессор сдаётся и выходит из палаты. Незачем следовать за ним, я и так знаю, что сейчас он говорит с родителями Тола, чтобы получить разрешение на остановку процедуры реанимации. Я закрываю глаза и замираю. Потом крепко сжимаю и разжимаю кулаки и, открыв глаза, твёрдым взглядом смотрю на тело Тола. Протянув руку, я хватаю лист бумаги со стойки медсестры, а затем быстро, широким шагом выхожу из палаты. Я не смотрю на родителей Тола, не обращаю внимания на задыхающуюся от рыданий тётю Пэнг, а бросаюсь по лестнице на первый этаж. Дойдя до скамейки в самом тихом и укромном уголке больницы, оседаю на неё и некоторое время неподвижно сижу, глубоко задумавшись. Через несколько минут я достаю из кармана ручку и начинаю писать на листе список: 1) Я непременно должен проснуться прежде, чем Тол попросит Мэй стать его девушкой. Взяв телефон, я открываю календарь. Если я засну в своей квартире, то наверняка проснусь в тот день, когда Тол попросил Мэй стать его девушкой. Но необходимо учитывать дополнительный отрезок времени, потому что по мере увеличения петель мне требуется всё больше времени, чтобы вспомнить, что я оказался в этом замкнутом круге. Если я решу проснуться в тот день, когда Тол попросит Мэй стать его девушкой, мне может не хватить времени, чтобы помешать Толу и Мэй стать парой. К счастью, я предпочитаю вести расписание в календаре, для того чтобы не путаться в очень сложном графике смен. Я внимательно просматриваю записи от 10 марта, примерно за неделю до того, как я познакомился с Толом. В тот день я пошёл на вечеринку в квартиру Ай’Синга и остался там на ночь. Я открываю Line Синга и вспоминаю, что он сегодня не дежурит и сейчас должен развлекаться с Пин. Я пишу ему: «Бро, можно мне сегодня переночевать у тебя в квартире? Не хочу оставаться один». 2) Позвонить маме, расспросить её о поездке на море и использовать это как повод для встречи с Толом. 3) Найти способ доставить Тола в больницу и убедить его сделать ЭКГ, а затем отправить его на медицинскую консультацию. 4) Не позволять Толу заниматься спортом. 5) Бывший парень Мэй – серьёзная проблема. После этого пункта я на некоторое время прекращаю писать. Единственный способ не позволить бывшему Мэй повлиять на жизнь Тола – это не дать Толу стать парнем Мэй. Я сжимаю губы и некоторое время размышляю, прежде чем записать на бумаге шестой пункт. Ещё раз всё перечитываю, чтобы накрепко запомнить. Когда я снова проснусь, у меня, вероятно, уйдёт много времени, прежде чем я восстановлю в памяти эти шесть пунктов. Но как только я вспомню, я должен быстро и без ошибок выполнить каждый из них. На этот раз я собираюсь вернуться намного дальше во времени, по сравнению с предыдущими разами. Я складываю лист бумаги, зажимаю в ладонях и прислоняю ко лбу в молитвенном жесте. «Всемогущие боги, вызвавшие это необыкновенное явление, пожалуйста, - произношу я слова мольбы, – молю вас, пусть следующий раз станет последним, пусть всё пройдёт успешно». Я поднимаюсь и, оставив листок бумаги лежать на скамейке, ухожу. Если кто-нибудь развернёт его, то увидит шесть непонятных пунктов, написанных небрежным почерком доктора Тина, последний из которых: 6) Тол должен стать моим парнем.