Когда на город опускается ночь и темнота заливает чёрной краской каждый уголок, который не успел спрятаться в свете фонарей,
он начинает жить. Жить по-настоящему, открыто, не прячась от посторонних глаз. Он слышит музыку, дышит мелодией, сливается с ритмом под шум ветра на осенней набережной.
Летом это место шумное и оживлённое, как маленький муравейник, в котором слишком мало места, но очень много жителей. Все суетятся, спешат и пытаются поймать лучики солнца за хвост, чтобы напитаться ими до следующего лета, до коротенького отпуска, за который нужно успеть отдохнуть на все двести процентов. Но, как оказывается, после такого отдыха нужен новый отдых, недельки так на две, не вставая с кровати. Для туристов это идеальное время, время прогулок и общения, но не для Тэхёна. Он слишком зависим от своей атмосферы, от отсутствия лишнего шума и осуждающих взглядов.
Ким Тэхён — взрослый состоятельный мужчина. Всю свою сознательную жизнь он прокладывал себе путь к успеху, стабильности и независимости. Он добился всего, чего хотел, и даже больше, но на этом пути где-то потерял важную частичку себя. Ту, которая была где-то в душе, на уровне чувств и эмоций. Осталась только та, рациональная, позволяющая ему в свои тридцать лет успешно управлять бизнесом, оставляя конкурентов далеко позади себя. Его знают как жёсткого и принципиального человека, который справедлив, но строг. Он не потерпит пренебрежительного отношения к работе и к себе, в его команду попадают только лучшие! Но знает ли его кто-то настоящим? Видел ли кто-то, что скрывается под непроницаемой фарфоровой маской серьёзности? Может ли он показать своего внутреннего ребёнка этому жестокому миру без того, чтобы его снова растоптали, уничтожили, стёрли с губ нежную улыбку, а из глаз - яркое сияние звёзд? Вот уж вряд ли... Он просто больше не позволит.
Единственный человек, которого он смог подпустить ближе, чем, может быть, следовало — его лучший друг, помощник и правая рука. Юнги такой же, сломленный в детстве, но собравший себя по кусочкам взрослый. Они редко общаются на личные темы. Бывает, достаточно раз в неделю провести вечер в тишине за бокалом красного сухого вина для Тэхёна и стаканом чистого обжигающего виски для Юнги. Они просто молчат, но каждый понимает сидящего рядом, выражая безмолвную поддержку.
Всё лето Тэхён пропадал днями и ночами на работе, чтобы не позволить поселиться в голове ненужным мыслям. Не дать им сломать своим волнением то хрупкое спокойствие, которое он выстраивал годами. Но в очередной день, впервые возвращаясь домой поздно вечером пешком, он заметил, как природа начала готовиться к сезону дождей, разогнав надоедливых людей с его любимого побережья. Уезжая обычно ночами на машине, он и не видел, как любимая тишина возвращается в его обитель вдохновения и скромного счастья. Того, которое он не смог у себя отобрать — то последнее, что связывает его с тем жизнерадостным мальчишкой, запертым где-то в ледяной комнате взрослой жизни, без права на мечты...
Утонув в своих мыслях, Тэхён на внутреннем автопилоте забрёл в своё безопасное место. Этот уголок набережной скрыт от других людей. Там, обычно тихое, море всегда находится в волнении, ежедневно продолжая борьбу с возвышающимися неприступными скалами. Тэхён смотрит на стихию и завороженно улавливает отголоски этого шторма внутри себя. Как будто холодные волны бьются о стены той ледяной комнаты, где заперты чувства. Пытаются разбить преграды и выпустить наружу бурю, что копилась годами. Тэ медленно закрывает глаза и погружается в свою собственную музыку ветра и шума волн. Любой другой выглядел бы нелепо, танцуя в дорогом костюме на отшибе побережья, куда может добраться лишь свет луны и звёзд, пробивающийся сквозь низкие тучи. Но не Тэхён. Его плавные движения подчёркивают мягкие изгибы тела, вдыхают жизнь в вечно напряжённые мышцы и заставляют каждую клеточку дышать свободой. Его танец позволено видеть только чайкам, изредка отдыхающим на этих скалах. Это его история, его откровение, только для себя, исключительно для своей уставшей души! Но так было до сегодняшнего дня.
Он продолжает двигаться, погружаясь с головой в водоворот эмоций, движения становятся более резкими и откровенными, а вместе с тем пара чужих глаз с нарастающим восхищением пытается не упустить ни единой мелочи, вплоть до кончиков идеальных длинных пальцев. Обладатель этих глаз единственный, кто стал свидетелем одинокой страсти Тэхёна. Той, которая разрушила его до основания, но ради которой ему ещё хочется жить...
Тэхён с детства горит танцами, видит вдохновение во всём, слышит музыку даже там, где ее нет. Для танца ему нужен только он сам и настроение. Именно поэтому в один из самых важных дней он спешил поделиться замечательной новостью со своей семьёй, вернувшись из школы. Он увлечённо рассказывал родителям, как прошёл прослушивание в танцевальную команду. Потом делился своими успехами и победами. До очередного выступления, на которое родители таки смогли попасть. Когда после окончания мероприятия двенадцатилетний мальчишка бежал за своей порцией поддержки и любви, он совершенно неожиданно наткнулся на разочарование во взглядах самых близких людей. Потом — долгий разговор со слезами и истериками; о том, что эти танцы не подходят мужчине, будущему главе семьи, отцу, мужу... А проблема была в том, что стиль танца — это разновидность контемпа, где в первую очередь важны чувства, которые ты должен суметь донести до зрителя. Инструмент — твоя страсть, тело и душа, а уже после элементы балета, современного танца и любых движений, которые чувствуешь ты. И Тэхён чувствовал! Он чувствовал как никто другой... Такой мягкостью линий, чёткостью одновременно с плавностью и текучестью движений не могла похвастаться ни одна девушка в их команде, а единственным парнем был сам Ким. И родители посчитали, что такие откровенно женские движения и подобный стиль танца недопустимы для их сына. Вы можете себе представить, как обидно ребёнку, самые близкие люди которого увидели только то, что хотели? Они не увидели историю, которую проживал Тэхён в своём соло (доведя до судорожных слез ту часть зала, которая ещё могла дышать после его исповеди). Они не увидели его мастерство и профессионализм, оттачиваемые по несколько часов каждый день. Они не увидели тот путь, который он прошёл, чтобы стоять сейчас на сцене в свете софитов, сверкая как самая главная драгоценность. Они увидели только то, что неприемлемо, непозволительно и неправильно...
В этот день они сами пустили первую трещину в их отношениях с сыном, надеясь, что эта глупая детская увлечённость быстро забудется и пройдёт. Но она не забылась. Просто не могла. Попробуйте вырвать из груди сердце, бросить под ноги равнодушно проходящих мимо людей и продолжать жить с вывернутой душой. Получится? Вот и у него не получилось бы, если бы не нашёл это особенное место. И сейчас ветер слегка треплет его светлые волосы, принося с собой капельки волн, смешавшихся с усиливающимся дождём. Только холодная влага смогла вернуть его в реальность, от которой удалось ненадолго сбежать. Понимая, что теперь он сможет приходить сюда регулярно, возобновив свои концерты лишь для одного критика - себя, он поспешил в сторону дома. Спрятаться от холодного дождя, подготовить сменную одежду на завтра и накидать примерный плейлист. Развернувшись спиной к массивным скалам, он не заметил, как провожали его горящие глаза парнишки. Странно, что он не заметил тот взгляд. Ведь сам минутами ранее разжëг пожар где-то в области груди, отдающий яркими искрами в глазах...
Чонгуку срочно нужно закурить. Он совсем не ожидал, спрятавшись от всего мира в поисках вдохновения для дипломной работы, что найдёт его не в море и не в темноте ночи, а в тягучих жестах и каштановой макушке незнакомца. Который каждым своим движением пробуждает крошечных бабочек в животе, чтобы потом сжечь их дотла потоком чистой огненной боли, выливающейся в его танце. Чон точно сегодня не уснёт и будет рисовать
его столько, сколько понадобится, чтобы хоть на маленький шаг приблизиться к оригиналу.
С того вечера два человека тенями проскальзывали на необитаемый островок спокойствия, чтобы там найти своё вдохновение. Тэхён — в музыке и стихии, Чонгук — в Тэхёне и его танце. Второй испачкал кучу листов своими жалкими, как ему казалось, попытками приблизиться к неповторимому оригиналу. На то он и неповторимый, чтобы не иметь аналогов в этом мире, ни в жизни, ни на бумаге... Чонгук, безусловно, понимал это, но не мог оскорбить свой идеал карикатурным изображением его выверенных движений. Каждый день появлялись всё новые и новые наброски, в которых всё время чего-то не хватало. Какие-то детали ускользали от него, как песок сквозь пальцы, оставляя после себя лишь грязь на ладошках. Это сводило с ума! Хотелось узнать ближе, больше, проникнуть к тому, что недоступно глазам. Но художник не смел сразу приблизиться к своему вдохновению. Чтобы не спугнуть. Чтобы иметь возможность видеть его хотя бы так, издалека, с каждым днём позволяя себе падать в него всё глубже, отдавая главное место в своих мыслях.
День за днём он пробовал, но оставлял там же, под камнем у моря, все свои попытки. Избавиться от них был просто не в силах, а хранить напоминание о своей беспомощности дома — посчитал глупым.
День за днём они приходили и начинали свой безмолвный спектакль. Тэхён — артистом, Чонгук — зрителем. И каждый день что-то неуловимо менялось в танцоре, он как будто становился с каждым движением ближе, физически и ментально. Как будто между ними появилась какая-то неуловимая связь, скреплённая чувством тайны и укрытая под покровом ночи. Каждый день Тэхён подбирался всё ближе к скалам, в тени которых прятался Чонгук. А тот, затаив дыхание, следил за каждым шагом танцора, но не паниковал. Он знал, что люди не привыкли смотреть по сторонам, и в таком укромном месте, где меньше всего ожидают увидеть, точно никто не заметит его присутствия.
Сегодня всё происходило по заранее молчаливо утверждённому сценарию — Тэхён танцевал, Чонгук, забыв дышать, наблюдал и пытался перенести движения на чистый лист. Но что-то неуловимо отличалось в этой постановке, только вот что? Шестерёнки в голове Чонгука нещадно скрипели под умиротворяющую музыку, теряясь в мыслях и ощущениях. Под музыку... Стоп! Под музыку! Тэхён всегда танцевал в наушниках, заставляя художника раз за разом придумывать мелодию, ложащуюся на танец, дополняя его. Но сейчас он слышал, видел и мог насладиться всей красотой, задействуя каждый из органов чувств, включая глупое, влюблённое сердце. Это было не сравнимо с неделями, проведёнными у скалы до этого вечера, как будто он с репетиций наконец попал прямо на премьеру.
Тем временем незнакомец по-прежнему разогревался и разгорался всё больше. Как подёрнутый пеплом уголёк, найдя кусочек бумаги, заставляет её вспыхнуть, так и Тэхён, поймав нужный ритм, заставлял гореть Чонгука. Плавные движения бёдрами, обтянутыми чёрной тканью брюк, сменялись волной, которая задействовала каждую часть тела, начиная от макушки темноволосой головы и заканчивая изящными ступнями ног, которыми он умело переступал в такт музыки. Невозможно было выделить и уловить отдельные движения. Вся прелесть была в том, что одно плавно перетекало в другое, сменяя собой уже забытое и потерянное во времени. Чонгук так завис, что пропустил момент, когда мужчина оказался к нему спиной и, продолжая раскачиваться под томную музыку, начал медленно снимать с себя мягкий бежевый джемпер, который окутывал крепкие плечи танцора, словно лёгкое одеяло. Сначала ткань скатилась с одного плеча, оголяя бронзовую загорелую кожу, сразу покрывшуюся мурашками от перепада температуры. Чонгуку хотелось подойти, укрыть мужчину собой и сцеловать зябкие следы, заставить дрожать того от близости горячего тела, а не от холода. Но он не мог. Просто следил за действиями, происходящими прямо перед ним на импровизированной сцене, и гулко сглатывал слюну. Кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться, губы фантомно чувствовали замерзшую кожу шеи под линией волос. В лёгких жгло от желания закурить, заглушить горечь неосуществимых мечтаний другой горечью — табачного дыма, но даже этого нельзя! Ветер, как назло, дует в сторону Кима. Невозможно будет не понять, что рядом находится кто-то ещё.
Тем временем джемпер скатывается по второму плечу, падая на песок. Чонгук ожидаемо давится воздухом, ведь мужчина, оставшись в чёрном кроп-топе, снова поворачивается лицом к нему и так сладко медленно ведёт руками по своему идеальному телу, начиная движение от изящной шеи, спускаясь ниже по мышцам груди. Одна рука обгоняет другую и продолжает спускаться по кубикам пресса ниже, цепляя пах, скользит по передней части бедра, в то время как вторая повторяет движение по пояснице, оглаживая ягодицу. Тэхён медленно опускается на корточки и, разведя колени широко в стороны, ловко отталкивается пальцами от бëдер и резко встаёт, прогибаясь в пояснице. После он невинно покачивается из стороны в сторону.
В это время нервная система одного бедного художника тоже раскачивается с немыслимой амплитудой, норовя с очередным движением принести нервный срыв и полную остановку уставшего сердца. Ведь зачем ему изо дня в день биться? Чтобы смотреть на эту невыносимую пытку, в которой не его руки так нежно скользят по соблазнительным изгибам тела? Он хочет отвернуться, но замечает капельку воды, стекающую по шее, потом ещё одну, и ещё. Чонгук хочет проводить каждую своими губами, оставляя влажный след своей слюны, а не воды, капающей с неба.
К слову об этом. Пока он безбожно залипал, начался дождь. Оторвав взгляд от манящей шеи, он скользит им по телу вниз и видит, как одежда, стремительно намокая, прилипает к коже, представляя картину, которую хочется поставить на повтор и смотреть вечно. Чонгук уже добил себя, но продолжает совершать ошибку за ошибкой. Он знает, что идея плохая. Наверное, худшая идея в его жизни... Он точно пожалеет об этом. Но разве можно отказаться от желания увидеть идеальные черты лица, которых по всем законам неидеальности этого мира просто не должно существовать, но они есть? И сейчас
его взгляд направлен в сторону Чонгука. На секунду даже показалось, что мужчина смотрит прямо в глаза внутренне умирающему парню. Но, не меняя выражения лица, Тэхён прикрывает веки и пару минут пытается отдышаться, подставляя лицо под холодные капли дождя. С его ресниц сверкающими жемчужинками стекает вода, губы блестят от влаги, но их бессовестно облизывают, добавляя диагнозов в историю любовной болезни Чон Чонгука. Пока парень пытается вспомнить, как люди обычно дышат, мужчина разворачивается и, подхватив мокрую кофту, скрывается из вида за поворотом.
Чонгук несколько минут стоит без движения, пытаясь прийти в себя. Рюкзак! Срочно нужен рюкзак. Там всегда лежит дежурная пачка сигарет и зажигалка. Он не так часто курит. Обычно если нужно подумать или справиться с нервами. Вот со вторым у него в последнее время серьёзные проблемы. Поэтому каждый вечер несколько сигарет растворяются дымом по побережью. Сегодня точно не станет исключением. Чонгука откровенно трясёт, и непонятно — оттого, что он промок и замёрз, или от того, что успел увидеть этим вечером. Мысли скачут как детские попрыгунчики, не задерживаясь в одном положении больше секунды, он никак не может собрать их по всей черепной коробке, чтобы привести наконец в порядок. Затянувшись очередной раз, он выпускает дым, смешивая его с воздухом. Если можно было бы описать вечер одним словом — это определённо "горько"... Горький дым оседал во рту, дополняя горечь неосуществимых желаний, которые не оставляли в покое. Он так хотел прикоснуться к произведению искусства, которое создала природа, не оставив ему шанса на спасение. Но так страшно сделать шаг и потерять даже возможность видеть этого шикарного мужчину. Нельзя... Он не простит себе... Вторая сигарета тлеет, зажатая между пальцами и оставленная без внимания. Чонгук, глубоко задумавшись, не сразу понимает, что к запаху его шоколадных сигарет добавились ментоловые нотки, но откуда бы им взяться? В эту секунду он скорее чувствует, чем слышит — прямо за его спиной кто-то стоит и практически не дышит, как и он сам. Только бешеный стук сердца нарушает тишину. Кажется, даже волны забыли о своей извечной борьбе со скалами, чтобы не нарушать такое хрупкое мгновение.
Чонгук слышит шаг. Еще шаг. Он практически чувствует тепло чужого тела, еле ощутимо различая движение за спиной. Художник только собирается повернуться, как происходит нечто, выбивающее оставшийся воздух из лёгких. Мужчина (понятно по терпкому парфюму), стоящий за ним, приближается губами практически вплотную к шее под волосами и выдыхает обжигающий горячий дым с освежающей примесью ментола. Что происходит? По телу разливается жар, покрывая кожу россыпью предательских мурашек. Почему он не может повернуться? Ну же, Чонгук! Страшно? Страшно... Очень страшно обернуться и увидеть не того, он не хочет, не будет. Крепко зажмурившись, он сжался, по ощущениям, до размеров атома. Тело абсолютно перестало слушаться, заставляя его дрожать с каждой секундой сильнее. Зубы стучат то ли от холода, то ли от волнения, пальцы обжигает дотлевшая до фильтра сигарета, но всё это не имеет значения, когда он слышит рядом со своим ухом низкий, чуть хриплый голос:
— И как долго ты ещё собирался от меня прятаться? — тихо, интимно, еле различимо.
А Чонгук не знает, что ответить. Даже если бы знал — не смог бы! Оказывается, действительно можно подавиться словами — они застряли где-то на уровне голосовых связок, не давая шанса даже выдохнуть.
— Думал, я тебя не замечу? — голос еще ниже.
— Думал, хорошо спрятался от меня? — прикосновение влажными губами к шее, куда минуту назад выдыхал дым сигарет.
Если вы хотите спасти человека, который подавился, не стучите ему по спине. Прикоснитесь губами нежно и легко, чтобы вырвать из груди тихий стон, который даст свободу словам, что так долго складывались в дальний ящик его души.
— Какой глупый мальчишка, весь промок, дрожишь как осиновый листок. Ты решил заболеть и умереть, лишь бы не подходить ко мне? — еще один поцелуй, чуть ниже предыдущего.
Чонгук пытается понять — он уже умер и в раю, или у него галлюцинации, или... Что или? Что вообще происходит?
— Скажешь что-нибудь?—- сильные руки разворачивают дрожащего парня к себе лицом, нежно касаясь пальцами подбородка, чтобы художник наконец-то посмотрел на него своими тёмными глазами, в которых отражается небо и все созвездия этой галактики.
— Я.. Откуда вы... — еле слышно пытается составить слова в предложение Чонгук, старательно отводя намокшие глаза.
— Откуда я знаю? — Тэхён получает в ответ едва заметный кивок. — Забыл как-то ключи от машины и очки там, где танцевал, вернулся и увидел тебя. Правда, первый раз не тебя, а огонёк тлеющей сигареты, пытался разглядеть силуэт, но было слишком темно, а ближе подходить опасно, побоялся спугнуть тебя.
Губ мужчины касается тень улыбки. Какая она? Мягкая? Насмешливая? Снисходительная? Чонгук не может прочитать эмоции на лице, которое так долго мечтал рассмотреть вблизи, теперь упорно отводя взгляд. В итоге он первый не выносит давящей тишины и смотрит на Тэхёна своими большими глазами, которые, кажется, стали от волнения еще больше, чем обычно.
— Давно вы знаете? — не отводя взгляд. Ему важно понять, что чувствует человек, стоящий перед ним. Ведь он поступил нечестно. Мужчина приходил сюда остаться наедине с собой, а Чонгук всё разрушил. Он готов сейчас сделать что угодно, лишь бы доказать, что не имел никакого злого умысла, а просто не смог бороться с собой.
— Ммм, — задумывается мужчина, делая вид, что ведет подсчёты. — Недели две. Точно, две недели.
С непониманием Тэхён смотрит в глаза, полные разочарования.
— Ты обижен на меня?
— Я? Что? Нет, что вы, конечно нет! Я... Мне очень стыдно... Простите, пожалуйста, господин...
— Тэхён, просто Тэхён.
— Простите меня, Тэхён, — искренне просит Чонгук.
— За то, что не подошёл раньше? — тихо посмеивается мужчина.
— За то, что позволял себе приходить и наблюдать за вами. Я в первый раз увидел случайно, пришёл за вдохновением, а увидел вас, — затараторил мальчишка.
— Что, сбил настрой? — бархатный смех завибрировал где-то в грудной клетке, работая как дефибриллятор, приводя в чувства.
— Нет, что вы! — возмутился Чонгук. А Тэхён с удивлением проследил за этим молниеносным изменением. Только что был робкий и запуганный малыш, а превратился в уверенного в своих словах серьёзного парня, и теперь мурашки пробежались уже по спине Тэхёна. Этого парня хотелось забрать себе. Всего! Чтобы эти глаза смотрели только в его душу, чтобы этот голос дрожал только для него. Почему он вызывает столько необъяснимых желаний? Почему этот... А кстати.
— Как тебя зовут, малыш? — на такое обращение парень в считанные секунды краснеет, кажется, до кончиков ушей, но отвечает.
— Чонгук. Чон Чонгук. Через два месяца заканчиваю универ. Сюда как раз приходил работать над дипломным проектом, — зачем-то пытается еще раз оправдаться.
— Да-да, диплом, — догадывается он "что", а точнее "кто" был его дипломным проектом. — Значит, Чон Чонгууук. Растягивая гласные, пробует имя на вкус.
Вообще, Тэхён узнал сегодня то, что хотел, но всё ещё сомневался в своих намерениях. Сегодняшнее представление стало перфомансом для одного конкретного зрителя. Реакция парня на его действия была слишком громкой и очевидной, да и остальные факты быстро сложились в общую картинку.
В момент, когда Чонгук облизал мокрые губы, толкнув языком колечки в нижней, и только открыл рот, чтобы что-то спросить — у Тэхёна отказали тормоза. Притянув парня за затылок, он накрыл чужие губы своими, аккуратно на пробу сминая поочередно то верхнюю, то нижнюю. На несколько секунд Чонгук потерялся в пространстве. Он правда не до конца понимал, что происходит. Но почувствовав, как правильно ощущаются губы Тэхёна на его собственных, он ответил, аккуратно толкаясь языком внутрь, углубляя поцелуй. Губы Тэхёна были со вкусом табака и ментола. На удивление, Чонгук слаще в жизни ничего и никогда не пробовал. Тэхён толкнулся языком глубже, буквально вылизывая чужой рот. Он понял, что готов в качестве лакомства получать только поцелуи этого мальчика, который буквально растекался в лужу от жарких прикосновений.
Кстати, о лужах. Тэхен потянул опешившего парня на себя, разрывая поцелуй, обнял его, насквозь промокшего, а тот доверчивым котёнком прильнул к груди старшего.
— Ты замёрз, Чонгук. Поехали, я отвезу тебя домой. Тебе срочно нужно переодеться, — и, не дожидаясь ответа, потянул за руку в сторону припаркованной недалеко машины.
Чонгук не сопротивлялся, бездумно следуя за своей мечтой, и не верил в происходящее. Дойдя до вишнёвой Ауди, Тэхён открыл дверь притихшему парню и буквально затолкал его на сиденье, чтобы тот не мёрз больше ни секунды. Закрыв дверь, он обошёл машину и сел на водительское место, заводя автомобиль и включая обогрев.
— Снимай куртку, Чонгук, она насквозь мокрая, точно заболеешь, — Тэхён потянулся на заднее сидение, взял свёрток и укрыл того мягким тёплым пледом, чтобы скорее согрелся. — Чай будешь? Мятный.
— Кофейня же уже закрыта? — с удивлением не то спросил, не то ответил Чонгук.
Не получив отрицательного ответа, мужчина вытащил из своего рюкзака термос, налил обжигающий ароматный напиток в термокружку и протянул опешившему Чонгуку.
— Что ты так удивляешься? Это пока я танцую — не чувствую холода, но как только приходит время возвращаться домой — вспоминаю, что уже осень, поэтому всегда с собой беру что-то, чтобы быстро согреться.
Парнишка с благодарностью принимает кружку и почти случайно едва касается холодными пальцами горячих рук мужчины, вызывая мурашки на коже старшего. Он делает первый глоток, зажмуриваясь от удовольствия, пока мужчина плавно трогается с места. Тепло растекается по телу снаружи и изнутри. Его греет плед, обогрев сидений, горячий чай, но больше прочего его греет осознание того, что он сейчас сидит рядом с объектом своих мечтаний. Едет в
его машине, завёрнут в
его плед, пьёт
его чай и слышит
его размеренное дыхание. Утонув в своих мыслях, он не замечает, как уголки губ сами ползут вверх, складываясь в тёплую улыбку. Не замечает, что мужчина, украдкой рассматривавший его, нервно сглотнул, увидев настолько уютную картину, и поспешил отвернуться. В конце концов он сейчас отвечает не только за свою безопасность. Им комфортно ехать и в тишине, они как будто знают друг друга всё то время, которое тихонько наблюдали друг за другом и изучали с безопасного расстояния. Но любопытство сильнее.
— Чонгук, почему ты приходил на набережную каждый день? — Тэхён догадывается, какой будет ответ, но очень хочет услышать.
Чонгук молчит долгие две минуты, глядя в окно на расплывающиеся в каплях дождя фонари.
— На самом деле, месяц назад я пришёл впервые. Забрёл туда случайно, пока искал место, где мог бы подумать, сосредоточиться. Только разложил свои вещи, приготовил всё для рисования, и пришёл ты. Я сначала не обратил внимания, а потом засмотрелся на то, как красиво свет луны освещал твоё лицо, оно будто светилось изнутри. А потом ты начал двигаться! Я был шокирован, если честно. Взрослый, серьёзный мужчина в строгом костюме вдруг превратился в мечтательного подростка! Ты как будто сбросил всё напряжение, что копилось в тебе годами, дал волю чувствам, да даже выражение лица стало мягким и спокойным. Я наблюдал за этой трансформацией и не мог оторвать взгляд! Пришёл вдохновиться природой и тишиной, а вдохновился тобой. Понял в тот день, что если ты больше не придёшь в это место — это будет моя личная трагедия, — Чонгук разглядывает свои колени, нервничает и не поднимает глаз. А мужчина рядом заворожённо слушает, ведь парень буквально превратил в слова его чувства, его эмоции того дня, когда он впервые после длительного перерыва решил вернуться к своему занятию.
Чонгук продолжил:
— Я решил, что буду приходить каждый день. Бежал из универа, чтобы успеть пробраться туда раньше тебя. С каждым днём мне становилось всё меньше того, что я просто могу видеть тебя. Когда ты касался себя, мне хотелось повторить движения твоих рук своими руками. Я всё это время хотел, но не мог дотронуться до тебя. Думал, что схожу с ума!
Ким нервно заёрзал на сидении. Ему бы хотелось... ему бы ужасно хотелось, чтобы Чонгук повторил. Слова отзываются непреодолимым желанием остановиться прямо здесь и продолжить то, что он начал на набережной. Он тоже хочет коснуться парня не через одежду, а кожа к коже. Хочет очертить своими пальцами каждый миллиметр прекрасного юного тела, но нужно держать себя в руках.
А Чонгук продолжает:
— Каждый день я убеждал себя не ходить туда больше, но каждый раз проигрывал себе и приходил снова и снова. А сегодня... Сегодня мои чувства вышли из-под контроля. То, что я видел - это было слишком, — он прикрыл глаза и тяжело сглотнул. Ему становилось невыносимо жарко, но не из-за тепла машины. А из-за того, что его буквально лавиной накрывали все те чувства, которые он мог проявлять только на бумаге. Теперь же хотелось больше, хотелось ближе! Но возможно ли это?
— Прости... кхм, — голос предательски дрогнул. — Прости, Чонгук, я хотел.
— Ты хотел сказать "НЕ" хотел? — рассмеялся Чон, а Тэхён, кажется, забыл о чём они говорили, ведь он впервые услышал смех парня. Такой искренний, такой заразительный, что Тэхён понимает — он сделает всё возможное, чтобы как можно чаще слышать его.
— Нет, тогда бы я не стал извиняться, — с мягкой улыбкой произнёс мужчина, глядя на возмущенного Чонгука, и поспешил объяснить. — Понимаешь, в тот день, когда я заметил тебя, первая мысль была больше не приходить. Но я был не уверен, что ты обратил на меня внимание, и надеялся, что ты больше не придёшь. Поэтому, когда на следующий день я пришёл и заметил твой силуэт, был, если честно, в замешательстве. Почему-то моё любопытство пересилило желание остаться наедине с собой и я решил понаблюдать за тобой. Сначала видел только твои очертания и смазанные движения, но когда глаза привыкали к темноте, а луна начинала светить ярче — достаточно хорошо мог рассмотреть тебя. Обратил внимание на то, что ты рисуешь, а потом уловил твою заинтересованность мной. Это, с одной стороны, напрягало, но так же и льстило. Никогда и никто не смотрел с таким восхищением на то, как я танцую. Меня долго убеждали, что это неправильно и даже противно, поэтому я и ухожу в это место остаться наедине с собой.
Глаза парня расширились и он застыл в изумлении:
— Кто мог сказать такое? Этот человек, что ли, совсем слепой?! Тэхён, ты что, поверил? — возмущению Чонгука не было предела. Правда, даже представить не мог, какие мысли были в голове у этого мужчины. Он всегда выглядел уверенно, движения были отточены и доведены до идеала. Он не танцевал, он жил этим!
— Тэхён, каждый раз, когда я видел тебя, меня не покидала одна и та же мысль: "Почему это божество танцует здесь, вдали от людей, а не собирает залы тех, кто будет поклоняться его таланту?" Ты стал бы новой религией! Я, к слову, однозначно сливал бы всю зарплату с подработок на билеты! — Чонгук так искренне возмущается и жестикулирует, что полностью выпутывается из пледа и остаётся в полупрозрачной спортивной футболке, под которой видны крепкие мышцы груди. Тэхён поспешил отвести взгляд.
— У тебя получилось смутить меня, — покрасневший Тэхён прокашлялся и с грустной ухмылкой произнёс, — спасибо тебе за такие слова, но сложно не поверить, когда родители на протяжении многих лет только и рассказывают тебе, какой ты неправильный.
Чонгук сразу поник и не знал, как поддержать человека рядом с собой. У него было много проблем в жизни, но родители всегда и во всём были на его стороне, отчего казалось, что вынести и преодолеть можно всё. Они поддержали его, когда он сказал, что не хочет становиться адвокатом и продолжать семейное дело. Нашли хорошего преподавателя по рисованию, чтобы сын мог отлично сдать экзамены и поступить на художественный факультет. Потом они не только не отвернулись от него, но и помогли пережить кризис ориентации, когда Чон впервые понял, что влюбился в парня. А когда оказалось, что со стороны того парня, кроме желания затащить красавчика в свою постель, больше ничего не было — отец с матерью были рядом, залечивая разбитое сердце, и уверяли, что он обязательно найдёт человека, который разглядит в нём именно человека и его красивую душу, а не только тело. Поэтому Чонгуку было даже представить сложно, что собственные родители могут разбить мечту. Разрушить, сломать ребёнка и отправить во взрослую жизнь разбираться с полученными травмами в одиночку.
— Прости, Тэ, я не знал. Видимо, им просто не дано видеть красоту вокруг себя.
— Как ты меня назвал?
— М? Как я тебя назвал?
— Ты сказал: "Прости, Тэ".
— А, ой... Извини, я случайно, — смутился Гук. Он и не заметил, в какой момент перешёл на неформальное общение.
— Мне очень понравилось, не извиняйся, малыш, — снова подарил улыбку покрасневшему парню.
— В общем, возвращаясь к моему рассказу — в тот день я решил, что ты будешь моим вызовом себе, если не перестанешь приходить. Определённым выходом из зоны комфорта. Мне было интересно, смогу ли я раскрываться так же, как делаю это наедине с собой. И, знаешь, у меня получилось. Спустя четыре дня я понял, что теперь не просто танцую для себя, а стараюсь открыться с каждым днём всё больше, показать тебе, каким я могу быть. Я видел твою заинтересованность, которую тебе становилось всё тяжелее скрывать, а мне всё труднее было делать вид, что я тебя не замечаю. Мне хотелось обращать на тебя внимание. Но я всё ещё сильно сомневался, правильно ли я расцениваю твои эмоции. И сегодня я решил устроить это представление для тебя, чтобы вывести тебя из равновесия и понять, могу ли я на что-то рассчитывать... Когда я вернулся и увидел тебя, такого потерянного, разрушенного, я понял, что затянул, даже слишком, со своими проверками и срочно должен забрать тебя себе. Даже если ты сейчас будешь против, я готов ждать, доказывать, что ты нужен мне.Ты позволишь, Чонгук? Позволишь открыться перед тобой и пустить туда, куда еще не приходилось проникать ни одному человеку? В моё сердце. В мою жизнь. Разреши нам попробовать? — почти шёпотом договорил Тэхён и аккуратно взял ладошку парня в свою руку, поглаживая подушечкой большого пальца тыльную сторону запястья.
Каждое его прикосновение обжигало кожу и не давало упорядочить мысли. Чонгук не верил в то, что услышал только что. Это у него этот нереальный мужчина сейчас спрашивал разрешения на ухаживания? Ким божественный Тэхён? У него — студента-художника, который даже не знает, как выполнить проект к дипломной работе? Может, он спит? Или спит? Других вариантов пока на ум никак не приходит. Чонгук чувствует, как нервно сжимаются на его ладони длинные пальцы Тэхёна, он явно переживает в ожидании ответа. Ответа! Сколько он уже молчит?
— Тэхён, я не верю...
- Ты не веришь в серьёзность моих намерений?
— Нет! Нет... Не верю, что это сейчас происходит со мной. Ты правда хочешь попробовать отношения
со мной? — Чонгук уточняет, вдруг он совсем неправильно понял слова мужчины и придумал себе то, чего нет?
— Да, Чонгук! Я хочу попробовать с тобой! Только с тобой.
Парень мягко переплетает пальцы в замок с пальцами старшего.
— Давай попробуем вместе. Станешь музой для одного глупого студента-художника? — обезоруживающе улыбнулся Чонгук, заставляя сердце Тэхёна биться чаще.
— Не уверен, что у меня хватит квалификации на такую должность, но, честно, сделаю всё возможное, — смеётся Тэхён, разряжая обстановку. Им снова комфортно в тишине. Каждый раскладывает мысли по полочкам, чтобы понять, что страхи и разочарования, кажется, можно оставить в прошлом, шагнув вместе в новое для них будущее. Погрузившись в мысли, Чонгук смотрит в окно и наконец осознаёт, что понятия не имеет, куда они едут. Свой адрес он не называл. Переведя взгляд на расслабленного водителя, он залипает, как тому идёт быть за рулём. Одной рукой он держит руль, постукивая по нему пальцами, а вторая так и лежит в руке Чонгука. При каждом движении мышцы слегка напрягаются, вызывая нестерпимое желание прикоснуться к ним, огладить пальцами каждую венку. Чонгук решает довериться моменту и не задавать лишних вопросов. Сегодня просто отпустит ситуацию и будет плыть по течению. А Тэхён всё это время нервничает и пытается понять, насколько нечестно поступает, не сообщая адрес места назначения. Но тоже собирается решать вопросы по мере их поступления.
Спустя десять минут уютного молчания, тихой музыки и осторожных переглядываний они въехали в охраняемый частный сектор с уютными домиками, ещё через пару минут — оказались в аккуратном дворике одного из них.
— Тэ, куда мы приехали? — решил таки уточнить Чон (главное вовремя, да).
— Понимаешь... В общем, я переволновался и на автомате привёз нас ко мне, прости, — Тэхён сделал вид, что ему действительно стыдно. Эх, плакало по нему актёрское, Чонгук почти поверил.
— Ты хотел сказать "прости, я хотел? " — смеётся парень.
— Ну, ты мог хотя бы сделать вид, что поверил? — наигранно обиженным голосом протянул Тэхён. В этот момент он выглядит ровесником Чона, такой реальный, живой, без напускной строгости. И это по-настоящему ценно, увидеть человека без его постоянной маски. Чонгук просто любуется, не в силах оторвать взгляд от пленительных глаз. — Я просто очень не хотел тебя отпускать. Только не сейчас. Не когда только нашёл.
— А я не хотел уходить. До сих пор не верю, что ты правда настоящий и сидишь рядом со мной, — признаётся Чонгук.
— Пойдём домой, нужно переодеться, — Тэхён нехотя отпускает руку парня, забирает вещи и выходит из машины, двигаясь к двухэтажному дому. Чонгук идёт за ним и проходит в придерживаемую Тэхёном дверь.
Зайдя следом, Тэ не мог насмотреться на парня, с интересом разглядывающего картины в прихожей. Тот восхищённо рассматривал произведения искусства на стенах, а Тэхён не замечал ничего, кроме так хорошо вписывающегося в обстановку его дома парня. Впервые в этом помещении есть кто-то, кроме него, и это выглядит так... правильно? С каждой секундой сохранять дистанцию становится всё сложнее и Тэхён осторожно приближается к Чонгуку со спины, слегка обнимая его за плечи, оставляет возможность отойти, если тому будет неприятно, и следит за реакцией. Еле заметно вздрогнув, Чон делает маленький шаг назад, приближаясь почти вплотную к желанному телу мужчины, накрывая его руки своими. Приняв это за согласие, Тэхен обхватывает одной рукой талию парня и прижимает к себе, зарывается носом в тёмные волнистые волосы, вдыхая их аромат. Они пахнут мятным шампунем, шоколадными сигаретами и морской солью. Это сочетание так сильно подходит Чонгуку, что остаётся желание дышать только им всю оставшуюся жизнь. Опуская вторую руку на его бедро, Тэхён ведёт кончиком носа вдоль крепкой шеи, еле касаясь её и вызывая лёгкую дрожь от столь интимной ласки. Не встречая сопротивления, он отпускает себя и свои желания, наслаждаясь податливостью парнишки. Он нежно касается губами крошечной татуировки за ушком, которая как будто отмечает место для обязательных ежедневных поцелуев. Продолжает оставлять горящие следы на шее, распаляясь всё больше. Они из простых касаний губами превращаются во влажные, нетерпеливые, вызывающие первые тихие стоны. Как же ему хочется слышать их на постоянной основе! Тэхён спускается губами ниже, оттягивая ворот футболки и оголяя плечо, слегка прикусывает его и зализывает место укуса. Чонгук теряется в этой тихой нежности, перерастающей в стихийный пожар. Он поворачивается в чужих руках, оказываясь практически нос к носу с мужчиной, и, забыв все страхи и сомнения, впивается в слегка приоткрытые губы нетерпеливым поцелуем.
Тэхён, не ожидая подобной смелости, теряется на долю секунды, но сладкий вкус губ храброго мальчика оседает на кончике языка и запускает все жизненные процессы с утроенной силой. Объем крови и давление в сосудах резко повышается. Сердце экстренно стучится о рёбра, напоминая о том, что код красный, слишком много чувств, пощадите же, оно так не привыкло! Кончики пальцев покалывает от желания дотронуться до человека, который устроил системный сбой во всём организме. Хочется почувствовать, что он существует. И Тэхён не может сопротивляться этой жизненно важной потребности. Проникает своими горячими руками под футболку, очерчивая каждый сантиметр сильного рельефного тела. Футболка по-прежнему продолжает липнуть мокрой тряпкой, но кого это сейчас волнует? На периферии сознания мелькает мысль, что его волнует! Тэхён ни за что не простит себя, если из-за него Чонгуку будет плохо. Он готов делать только хорошо! Дарить всю ласку и заботу, которая, не находя выхода, копилась в дальнем уголочке сердца в надежде когда-то стать нужной. Этот момент пришёл и Тэхён не может сопротивляться. С влажным звуком и тяжёлым вздохом он отрывается от мягких губ, напоследок слегка цепляя колечки, и упирается лбом в лоб парня напротив, который также пытается отдышаться.
— Малыш, мы обязательно продолжим, но тебе нужно в горячий душ, я не хочу, чтобы ты заболел, — внимательно всматривается в расфокусированный взгляд Чонгука, чтобы убедиться, что его слова услышаны. Парень слегка заторможенно кивает головой и чуть отстраняется от Тэхёна, понемногу возвращая мысли обратно в голову.
Сейчас ему почему-то кажется, что самое время начать таки смущаться. Видимо, организм сегодня с большой задержкой реагирует на поступающие извне сигналы в связи с полной загрузкой нервной системы новыми чувствами. Проморгавшись, он кивает увереннее и следует за хозяином дома, который снова держит его за руку и ведёт в ванную комнату на первом этаже. Теперь, слегка придя в себя, Чонгук обращает внимание на минималистичный, но в то же время очень уютный интерьер. Даже здесь проявлялась двойственная натура мужчины. На фоне однотонных, в спокойной гамме стен и мебели то и дело проскакивали мягкие тёплые акценты в виде цветных подушек на диване, маленьких статуэток мультяшных персонажей, которые составляли целую коллекцию, а главное — живые цветы. Аккуратные, ухоженные растения занимали полочки на разных уровнях видимости, покоились на подоконнике, позволяя тонким стеблям свисать практически до пола. Так вот он какой, этот взрослый Ким Тэхён, с ранимой душой брошенного ребёнка. У Чонгука от осознания того, насколько на самом деле мужчина одинок, сжималось чересчур чувствительное сердце. Он был готов отдать всё своё тепло, чтобы маленький житель ледяной комнаты внутри Тэхёна наконец отогрелся и больше никогда не замерзал в темноте и одиночестве...
Из печальных размышлений выводит глубокий голос его спутника.
— Проходи сюда. Всё, что тебе может понадобиться, стоит на полочке в душе. Ты иди, а я принесу тебе, во что переодеться, — слегка подталкивая Чонгука в поясницу
по направлению к душевой, сказал Тэхён.
Сейчас, расслабившись и отпустив ситуацию, Чонгук понимает, что реально замёрз. Он продрог буквально до костей, держась всё это время на чистом адреналине. Поспешно скинув с себя мокрую одежду прямо на пол, он ныряет за матовые стёкла душевой кабины, настраивая максимально горячую воду. Клубы пара быстро заполняют помещение и сквозь шум воды он только слышит, как открылась и закрылась дверь в ванную.
Тэхён принёс и положил на тумбочку полотенца и чистые сухие вещи, впервые радуясь, что дома предпочитает носить оверсайз одежду. Значит, та должна подойти, ведь плечи Чонгука раза в два шире его собственных. Затем он вернулся на кухню, поставил завариваться облепиховый чай с апельсином и имбирём — любимый напиток в сезон простуд. Немного прибрав в квартире, Тэхён решает не терять времени даром и идёт в гостевой душ на втором этаже. Интересно, правда? Хозяин дома идёт в гостевой душ, уступая место в сердце, мыслях и даже доме тому единственному человеку. А Чонгук в это время одевается, прокручивая в голове только одну мысль: "Неужели он будет от и до в
нём?" В
его вещах, в
его доме, да просто в
его жизни. Сложно не понять, что он упал, провалился в Ким Тэхёна, с каждой секундой лишь набирая скорость полёта в глубины его души...
Через двадцать минут Тэхён спускается на первый этаж и застывает перед балконной дверью, изучая развернувшуюся перед ним картину. Он не может определиться, какая она — уютная или всё же больше горячая. На балконе, спиной к Тэхёну, стоит раскрасневшийся Чонгук в
его мягких серых спортивных штанах, в его белой футболке с закатанными рукавами. Мускулистые руки полностью открыты и ничего не мешает лицезреть изящную вязь тату на левой, полностью забитой до плеча. Он стоит, облокотившись на перила, и курит. Глубоко затягивается, задерживая дыхание на пару секунд и выпускает дым в воздух вместе со всем напряжением, навалившимся за сегодняшний день. Спустя несколько секунд он практически ложится грудью на перила, слегка прогибаясь в пояснице. Ткань спортивок соблазнительно обтягивает упругие ягодицы, заставляя слюну во рту Тэхёна скапливаться в разы быстрее, чем положено. Он делает маленький шаг вперед и цепляется взглядом за задравшуюся на пояснице футболку. Точнее, за точёную талию, вид на которую она открыла. Это фигура чёртова Аполлона! Древние творцы стали бы в очередь за право увековечить его пропорции в виде мраморной статуи. Только чтобы каждая мышца, каждая венка, каждый шрамик застыли вечным напоминанием об идеале. Личном идеале взрослого мужчины, ладошки которого сейчас потеют, как у подростка. Исчерпав всю свою силу воли, Тэхён мягко подходит сзади в тот момент, когда Чонгук делает очередную затяжку. И чёрт, как же это сексуально! Этот мини плэйбой реально всё делает так идеально или просто Тэхён уже напрочь потерялся в своих сердечках перед глазами? Он в секунду преодолевает последние сантиметры до человека, который притягивает к себе словно магнитом, и снова, так же, как и на пляже, обнимает со спины, обхватывая талию парнишки руками. Прижимается к разгорячённому телу и легко целует в шею, вызывая прерывистый выдох у Чонгука. Втягивает запах шоколадного дыма, задыхаясь от сладости, и понимает, что, кажется, именно это положение теперь станет его любимым... Ведь талия Чонгука буквально создана для изящных пальцев Тэхёна, а на это мужественное плечо можно положиться, причём во всех смыслах.
— Гукки, не поделишься своими сигаретами? Мои напрочь промокли в куртке, — шёпотом прямо в ушко выдыхает Тэхён, на что Чонгук молча втягивает дым, откидывает голову назад и выдыхает никотин, смешанный с воздухом, прямо в мягкие губы Тэхёна, тут же впиваясь в них требовательным поцелуем. Он крепко держится за сильные руки мужчины на своей талии, потому что колени подкашиваются. Впервые делает что-то настолько сумасшедшее, развязное, желаемое, и наслаждается реакцией Тэхёна. Тот мычит в поцелуй, задыхаясь, не то от дыма, не то от захлестнувших эмоций. Он до боли сжимает пальцы на талии
его мальчика и упирается пахом в манящие ягодицы, продолжая терзать губы, врываясь языком в чужой рот и собирая остатки шоколадного вкуса. Влажные звуки становятся с каждой секундой всё громче, дыхание сбивается, а руки Тэхёна начинают жадно изучать тело перед собой. Чонгук чувствует, как его хотят, заводясь с каждой секундой всё больше. Чужое возбуждение очень ощутимо упирается ему в задницу, а руки сжимают бедра, скользя всё выше, накрывают пах, сжимая ладонями вставший член.
— Ммм, блядь, Чонгуук, — мучительно стонет Тэхён. На младшем нет белья, и обильно выделяющаяся смазка от каждого прикосновения пачкает штаны. — Что ты со мной делаешь?
А Чонгук лишь загнанно дышит, он не может произнести даже слова от острых ощущений, которые накрывают лавиной, растекаются сладким ядом по венам, парализуя и лишая возможности дышать и говорить.
— Решил проверить мою выдержку? — рычит на ухо Тэхён, резко разворачивая парня лицом к себе. Он снова жадно целует, чувствуя запах дыма от дотлевающей сигареты Чонгука. Он поднимает руку парня, поднося к своим губам, и обхватывает ими фильтр, слегка цепляя его пальцы. Делает затяжку, выбрасывает окурок в стоящую рядом пепельницу и теперь сам делит терпкий дым на двоих, вызывая зависимость похуже любого никотина. Одновременно с этим он ловким движением проникает прохладной рукой под резинку штанов Чонгука, обхватывая твёрдый член и вызывая хриплый стон, который вибрацией оседает на губах Тэхёна.
— Ахх, Тэ, — закрывая глаза, еле выдавливает из себя Чонгук.
— Боже, да! Ты даже не представляешь... ммм, ах... сколько раз я представлял твои пальцы вместо своих, лаская себя вечером после пляжа, — всхлипывает Чонгук. Тэхён тем временем большим пальцем размазывает предэякулят по головке, стимулируя слишком чувствительную плоть, и начинает мучительно медленно надрачивать. Чонгук только сильнее цепляется за его плечи, в надежде не оказаться прямо сейчас на коленях. А Тэхён, не останавливаясь, продолжает терзать податливое тело. Губами повторяет линии скул, спускается ниже, всасывая тонкую мягкую кожу до ярких отметин. Позже там обязательно появятся следы его несдержанности и страсти, но пусть! Он хочет пометить этого сладкого парня. Он в жизни никогда не хотел никого и ничего так, как хочет
его... Ему мало тихих, сдерживаемых стонов, он хочет слышать, как парню хорошо. Рывком задирая футболку, теряется на пару секунд от нереального вида перед собой, но берет себя в руки, присасываясь губами к соску, вырывая громкий стон. Чонгук весь выгибается и только сильнее подается бедрами вперед. Возвращаясь обратно к припухшим от страстных поцелуев губам, Тэхён и второй рукой пробирается под ткань штанов, поочередно сильно сжимает ягодицы Чонгука и, проскальзывая пальцами между напряженными половинками, слегка массирует сжимающееся колечко мышц. Чонгук уже откровенно хнычет, теряясь в ощущениях, член Тэхёна до боли упирается в плотную ткань боксёров. Хочется получить уже хоть какое-то трение, но сперва он вдоволь намучает этого непослушного мальчика. Ведь тот так долго терзал сомнениями, скрывая свои чувства, а сейчас так открыто подставляется под ласки, предлагая себя... Тэхён резко прекращает любое взаимодействие с телом парня и отходит на шаг назад под разочарованный выдох, глядя в упор в потемневшие от возбуждения глаза.
— Малыш так хочет меня? — чересчур ласково спрашивает Тэхён.
— Да, Тэ, пожалуйста, — на выдохе отвечает Чонгук. И это умоляющее "Тэ" разрядами отдаёт в пах, скручиваясь узлами внизу живота.
— Как же тебе удалось столько продержаться на расстоянии от меня, если сейчас ты и на секунду не хочешь остаться один? Как долго ты был готов ещё изводить нас? — опасно приближаясь, как разъярённый хищник, шипит мужчина. А Чонгук готов сдаться ему, готов проиграть без боя. Теперь если биться — то только
за Тэхёна, а не против него, не против своих чувств.
— Я и не мог сдержаться, Тэ... Каждый вечер, лёжа в кровати... — шаг вперед.
— Стоя в душе... — ещё шаг.
— Сидя на диване... Я в деталях вспоминал твои танцы на повторе. В своём воображении я каждый раз представлял рядом с тобой себя! Я заменял твои руки на твоём теле своими, чтобы освободить твои для себя! Я так хотел узнать твоё имя и кончать с ним на губах так громко, чтобы весь мир знал, кто стал причиной моего сумасшествия, — последние слова произносятся шепотом на ухо, а рука сжимает изнывающий без такого нужного сейчас внимания член. И это происходит снова! Опять за долю секунды из умоляющего и просящего ласки Гукки он превратился в такого опасного и властного мужчину, что у Тэхёна яйца поджались от этого тона и этих слов. Воображение услужливо подкинуло картинки ласкающего себя Чонгука, срывая стоп-кран его выдержки. Что, Тэхён, хотел довести до предела Чонгука, а оказался там сам? Ну поздравляю, один-один? С этими мыслями он снова перехватывает инициативу, быстро усаживая своего разгорячённого мальчика на барный стул, садится на колени между его разведённых ног и резким рывком под писк Чонгука стягивает с него штаны. Не давая и секунды опомниться, он берёт в рот возбуждённый до предела член сразу наполовину, начинает активно двигать головой, насаживаясь с каждым разом всё глубже.
— Ахх, Тэ, подожди, — почти кричит от переизбытка эмоций Чонгук.
— Нас.. ммм... нас могут увидеть, Тэхён, — сквозь стоны он пытается образумить своего слишком страстного мужчину, но с каждой секундой думать о чём-то, кроме получаемого удовольствия, становится всё сложнее.
— Мне плевать, Чонгук, я слишком долго этого ждал и хочу тебя прямо здесь! — на мгновение оторвавшись от своего занятия, отвечает Тэхён и продолжает уже медленно посасывать головку. Слизывая обильно текущую смазку, перекатывает её на языке и понимает, что хочет попробовать на вкус
своего мальчика целиком и вряд ли станет отказывать себе в желании сделать ему еще приятнее.
Чонгуку всё сложнее сдерживать свои стоны. Он вплетает пальцы в непослушные, ещё влажные волосы Тэхёна, немного притормаживая того. Мужчина позволяет управлять процессом, наслаждается производимым эффектом. Замедляется и слегка массирует мошонку, заставляя Чонгука снова и снова задерживать дыхание. А потом его случайно касается ледяная нога парня и он молча, без лишних слов, подхватывает того под ягодицы. Чонгук лишь успевает руками крепко вцепиться в плечи мужчины, а ногами обвить талию, чтобы хоть немного облегчить свой вес. Он вообще так-то в шоке, что Тэхён поднял его, как будто он ничего не весит. Но подумает он об этом позже. Потому что несколько секунд спустя они оказываются в тёплой спальне Тэхёна, освещаемой лишь тусклым светом ночника. Чонгука бережно укладывают на большую кровать, на светлом покрывале которой его смуглая кожа смотрится ещё притягательнее. Тэхён поочерёдно растирает холодные ступни своего мальчика, а Чонгук больше не может выносить эти нежные ласки. Ему слишком хорошо, но нужно больше! Он хочет почувствовать Тэхёна в себе, поэтому резко тянет старшего на себя. Терзая губы Тэхёна, срывает с него домашнюю рубашку, наконец прикасаясь пальцами к горячей коже. Она даже мягче, чем он представлял себе всё это время. Ненужный больше элемент одежды летит на пол, а Чонгук резким движением меняет их с Тэхёном местами, оказываясь сидящим на бёдрах своего мужчины. Теперь его очередь доводить до пропасти. Они как будто оба балансируют на краю обрыва, пытаясь столкнуть в него друг друга и упасть следом. Сильные руки оглаживают соблазнительные изгибы, слегка царапая кожу ногтями, заставляя чувствительное тело извиваться под собой. Но сегодня Чонгук точно не будет жалеть того, кто доводил его до безумия день за днём. Он широким мазком проводит по вставшему от возбуждения соску мужчины и наконец-то слышит хриплый стон, чувствуя, как Тэхён пахом проезжается по его ягодицам. Огонь возбуждения разгорается с новой силой. Очевидно, быстрой подготовки в душе недостаточно, растягивать его для Тэхёна придётся гораздо сильнее. Ожидание давно забытых ощущений стягивает узлом в районе паха и заставляет член дёрнуться, снова цепляя ткань штанов. Почему они вообще до сих пор разделены этим барьером из ткани, если давно хотят слиться в одно целое? Видимо, Тэхён думает о том же, срывая свою футболку с парня. Остальные вещи наконец-то тоже отправляются в неизвестном направлении (вряд ли им с первого раза завтра удастся найти их по разным углам комнаты). Тэхён выдыхает с облегчением, прижимаясь своей кожей к горящей коже такого соблазнительного мальчика. Их руки хаотично гуляют по телам друг друга, разгоняя кровь, заставляют теряться в этих прикосновениях. Дыхание сбивается у обоих, становится непонятно, чьи стоны отражаются эхом в тишине ночи.
Тэхён не оставил своё желание там, на балконе. Он отталкивается пятками от матраса и одним плавным движением съезжает вниз по кровати, оказываясь между ног Чонгука, тянет его за бёдра вниз.
— Что ты…
— Сядь мне на лицо, малыш, я так хочу попробовать тебя везде, — на эти слова парень слегка дёргается под недовольное шипение Тэхёна.
— Вообще-то не один ты здесь этого хочешь, имей совесть, — Чонгук разворачивается над Тэхёном, наклоняясь к его паху и, выпячивая ягодицы, раскрывается для своего мужчины. Он с предвкушением обхватывает губами головку крупного, до предела возбуждённого органа и, втянув щёки, начинает сладко сосать, создавая вакуум. Холодные металлические колечки пирсинга, касаясь разгоряченной плоти, создают дикий контраст температур, выбивая воздух из лёгких мужчины, который несдержанно начинает подаваться бёдрами вверх, упираясь головкой в стенку горла. Выдохнув через нос, Чонгук максимально расслабляет глотку, пропускает твёрдый член глубже и сглатывает. Тэхён, чувствуя жаркую узость, гортанно рычит и сжимает бёдра Чонгука до красных следов.
— Ммм, малыыыш, — Тэхён понимает, что если не отвлечётся от острых ощущений, то кончит прямо сейчас.
Чонгук, самозабвенно причмокивая, вздрагивает, когда чувствует влажное прикосновение языка к колечку мышц, которое сокращается в предвкушении. Он никогда и ни перед кем не был таким уязвимым, ему никто и никогда не дарил такие интимные ласки, но, чёрт, как же это приятно! Может быть, ему будет стыдно, но потом, это всё будет не сейчас. А сейчас только жадные влажные мазки языка, проходящиеся от мошонки до ануса.
Тэхён старается переключить всё внимание с собственного удовольствия на удовольствие своего мальчика. Разведя ягодицы парня и раскрывая его для себя ещё сильнее, он начинает аккуратно толкаться кончиком языка в манящее колечко, понимая, что тот проскальзывает внутрь достаточно свободно.
— Гукки, ты готовил себя для меня? — слегка шлёпая парня по ягодице, спрашивает Тэхён.
— Да, — сквозь тихий стон, — не хотел отвлекаться в процессе.
— Не делай так больше, Гукки, — ещё один звонкий шлепок по упругой ягодице. — Я хочу растягивать тебя сам, слышишь?
— Хорошо, Тэ, — хныкает Чонгук, — тогда сделай это скорее!
— Сделать что, малыш?
— Хорошенько подготовь меня для себя и трахни в конце концов! Иначе я кончу только от твоего языка...
Чонгук не успевает договорить, как слышит щелчок открывающейся смазки и его жаждущего колечка касаются влажные пальцы, массируя вход. Спустя несколько секунд Тэхён аккуратно толкается внутрь сразу двумя. Медленно оглаживает податливые стеночки, выводит пальцы почти полностью и резче вводит их обратно на всю длину, вызывая протяжный стон. Чонгук сильнее прогибается и подаётся назад, навстречу движениям Тэхёна, в погоне за наслаждением. Он вспоминает о том, что его мужчина не меньше него сейчас нуждается в ласке и снова берёт в рот головку, играясь языком с уздечкой. Тэхён продолжает нежно, но настойчиво растягивать своего мальчика. Он действительно должен хорошо подготовить его, чтобы избежать боли. Ему от такого вида и так очень плохорошо, а тут ещё Чонгук своим языком вытворяет нечто невероятное. Он меняет темп, то ускоряется, то замедляется, полностью выпускает член изо рта, чтобы потом заглотить по основание, посылая вибрации по всему органу своими стонами на особенно глубоких толчках.
— Добавь еще один, я готов, — едва шепчет художник, но Тэхён его слышит. Добавляет еще смазки и входит уже тремя пальцами. Спустя несколько движений меняет угол и выбивает особенно громкий стон, а вместе с ним и почву из-под ног Чонгука. Найдя особо чувствительную точку у своего мальчика, он начинает с каждым толчком мягко массировать простату, пока что избегая гиперстимуляции. Через пару минут, раскрывая пальцами дырочку, снова начинает вылизывать парня, вводя язык всё глубже. Слюна смешивается со смазкой, вызывая дико пошлые звуки, заводя обоих ещё сильнее. Хотя куда сильнее — не понятно.
Через несколько минут Тэхён чувствует, что Гук уже готов. Желания мучить его и себя ещё больше нет абсолютно. Он нежно поворачивает парня, укладывая его на спину под собой. Заглядывает в глаза напротив и тонет в их ласковой темноте. В них читается так много, что Тэхён теряется в эмоциях. За диким возбуждением и желанием невозможно не заметить нежность, заботу и... влюблённость? Очевидно, глаза Чонгука как зеркало отражают всё, что чувствует Тэхён сейчас. Он понимает, несмотря на дикую страсть между ними, как бы это банально ни звучало, они занимаются любовью, а не сексом. Они оба получают неимоверное удовольствие, концентрируясь при этом только на партнёре в их танце чувств.
— Хочу видеть твоё лицо, малыш, — нежный поцелуй в уголок губ.
— Смотри мне в глаза, я должен понимать, как ты себя чувствуешь, — он легко касается второго уголка губ.
Чонгук, коротко кивая, закусывает истерзанную страстными поцелуями нижнюю губу и не смеет ослушаться. Он взгляд не может оторвать от океанов, бушующих в янтарных глазах
своего мужчины. Всё-таки он нашёл свою стихию, своё личное вдохновение, которое так долго искал.
Тэхён размазывает обильное количество смазки по стволу и несколько раз, дразнясь, проводит возбуждённым органом по подготовленной дырочке. Они еще перед душем договорились, что не хотят использовать презервативы. У обоих слишком долго никого не было, а проверялись они регулярно.
Чонгук всё-таки проигрывает в эту игру на выносливость. Он готов признать поражение, капитулируя с белым флагом, но ему очень нужно наконец почувствовать мужчину внутри, разделить с ним одно жаркое удовольствие на двоих. Не желая больше ждать ни секунды, он обхватывает своего мужчину ногами за бедра и резким движением приближает его к себе, заставляя резко войти на всю длину. Закатывает глаза, откидываясь на подушку, пока Тэхён привыкает к горячей узости своего мальчика и позволяет привыкнуть ему. Почувствовав, что Чонгук полностью расслабился, мужчина начинает двигаться. Несмотря на их бурную прелюдию, сейчас Тэхён хочет брать Чонгука нежно и глубоко, вкладывая признание в каждое движение.
— Гукки, посмотри на меня, — это не прихоть Тэхёна. Он действительно должен видеть эмоции на идеальном лице, чтобы найти как можно больше чувствительных точек своего мальчика и вовремя заметить возможный дискомфорт.
И Чонгук смотрит, не имея ни малейшего желания сопротивляться такому проявлению заботы. Глядя прямо в глаза своего мужчины, подаётся навстречу его движениям. Оба понимают, что хотят большего, и начинают ускоряться. Комнату заполняют звуки влажных шлепков, общих стонов и тяжёлого дыхания. Сейчас здесь пахнет сексом и любовью. Запахи тел смешались с запахом геля для душа, смазки и свежевыстиранного постельного белья. С каждой секундой эта смесь заменяет собой кислород. Становится жарче, дышать всё тяжелее. По напряжённым телам, тускло переливаясь в свете ночника, стекают жемчужинки пота. Чонгук сжимает влажные бёдра Тэхёна до красных следов, управляя темпом их любви. Ловит момент, когда Тэхён немного замедляется, и меняет их местами, седлая своего мужчину. Парень сразу начинает быстро двигаться, находя нужный угол, и буквально трахает собой старшего. А Тэхён понимает, что скачущий на нём Чонгук выглядит как грёбаное произведение искусства! Весь растрёпанный, мокрый, раскрасневшийся — он стал ещё привлекательнее в искренности эмоций и чувств.
Позволив себе полюбоваться такой нереальной картиной, Тэхён снова перехватывает инициативу в момент, когда Чонгук начинает уставать. Вбивается в податливое тело снизу, сразу попадая по простате, взрывая звёзды перед глазами Чонгука. Тот громко стонет на каждом толчке, покрывая россыпью мурашек всё тело Тэхёна. Он резко выходит из Гука, наклоняя того вперёд. Пристраивается сзади и, нежно надавливая на поясницу , заставляет его ещё немного прогнуться, сильнее выпячивая ягодицы. Мягко огладив манящие половинки, он не может отказать себе в удовольствии ещё раз почувствовать на языке вкус Чонгука, смешавшийся уже с его естественной смазкой. Разводит ягодицы в стороны, открывая вид на растраханную покрасневшую дырочку, и присасывается к ней, сводя Чонгука с ума. Резко и глубоко толкается внутрь, заставляя своего мальчика подаваться в такт назад, буквально насаживаясь на язык мужчины. Слюна, смешавшаяся с клубничной смазкой, стекает по подбородку Тэхёна. И надо же было именно в этот момент Чонгуку через плечо оглянуться назад, чтобы увидеть эту развратную картину, от которой поджались пальчики на ногах.
Тэхён понимает, что оба уже очень стремятся к долгожданной разрядке. Заканчивать это сумасшествие не хочется ни одному из них, но, как бы то ни было, единожды они не смогут насладиться друг другом за всё то время, которое мечтали прикоснуться к телу и душе другого.
Тэхён подставляет головку к уже хорошо растянутому входу и одним слитным движением вбивается сразу по основание, до звонкого шлепка о ягодицы. Он сразу срывается в быстрый темп, натягивая Чонгука на свой слегка пульсирующий член. В этой позе Гук буквально чувствует каждую венку крупного органа, который выбивает из него последние силы, доводя до края. Тэхён, одной рукой опираясь о кровать сбоку от Чонгука, прижимается к его спине, а второй рукой прокручивает между пальцами твёрдый сосок Гука. Прикусывает его шею, продолжая под громкие стоны вдалбливаться сзади. Чонгук еле держится на дрожащих ногах, по щекам стекают слёзы от чересчур ярких ощущений. Через громкие шлепки и стоны парень как сквозь толщу воды слышит низкий голос своего мужчины, который нежно шепчет всякие ласковости ему на ушко. Он настолько теряется от этого контраста жёстких толчков и мягких слов, что начинает тихо поскуливать, совсем сорвав голос. В тот момент, когда он понимает, что больше не выдержит и минуты сладких терзаний, слышит хриплое:
— Я скоро, Гукки, — прерывается сбитым дыханием, — кончи для меня, малыш.
Ощущение такое, что Чонгук всё время ждал только этих слов. Потому что через пару особенно глубоких толчков реальность взрывается тысячей ярких искр. В глазах темнеет и Чонгук кончает, сотрясаясь всем телом. Он грудью падает на сбитые простыни, теряя любую возможность контролировать свои движения. Но Тэхён продолжает сильными руками удерживать его за бёдра и совершает последние толчки в сокращающуюся дырочку, догоняя собственный оргазм. Чонгук так одуряюще прекрасно сдавливает его внутри себя, что Тэхёну хватает трёх фрикций, чтобы кончить глубоко внутри Чонгука. Он продолжает двигаться и постепенно замедляется, продлевая удовольствие.
Теперь они оба, полностью выжатые и обессиленные, падают на кровать. Тэхён аккуратно выходит из Чонгука, не заботясь о том, что стекающая по влажным бёдрам сперма и смазка испачкают постельное бельё. Сейчас плевать на весь мир. Есть только они. Только их любовь, удовольствие и приятная усталость.
Тэхён, лёжа на боку, притягивает к себе Чонгука, прижимая того спиной к себе. Парень котёнком льнёт ещё ближе, не оставляя между ними и миллиметра свободного пространства. Чон такой милый и уютный, как будто и не он сейчас стонал на весь дом, выпрашивая больше и сильнее.
Они лежат молча. Сейчас не нужны слова для того, чтобы понять чувства друг друга, ведь они одни на двоих. Тэхён со всей нежностью гладит кончиками пальцев руку Чонгука, обводя контуры татуировки, впервые рассматривая рисунки так близко. Едва касается губами шеи и плеч своего мальчика, оставляя невесомые поцелуи, полные любви.
Проходит двадцать минут, прежде чем Чонгук набирается достаточно сил, чтобы развернуться в объятиях лицом к своему засыпающему мужчине. Теперь его очередь дарить тёплую нежность. Он ласково зачёсывает тёмные волосы Тэхёна, убирая со лба прилипшие влажные пряди. Кончиками пальцев касается каждой родинки на красивом лице. Он пытается отпечатать их для себя, чтобы иметь возможность любоваться ими, даже когда они не рядом.
— Тэ... - тихонько произносит Чонгук, невесомо дотрагиваясь пальцами до мягких губ Тэхёна.
—
Мой Тэ. Как я мечтал назвать тебя
своим, — в уголках глаз скапливается влага. Он пытается проморгаться, пока Тэхён мягко улыбается и стирает большим пальцем упрямые капельки.
— Я тоже, малыш. Не хотел бросаться громкими словами и пугать тебя, но я больше не могу держать это в себе, — их взгляды сталкиваются. Оба боятся нарушить возникшую тишину, в которой каждый чувствует волнение второго. Тэхён садится перед Чонгуком, тот зеркалит его позу. Мужчина берёт ладошки своего мальчика в руки и, глядя в глаза, негромко, но уверенно произносит слова, которые планировал сказать сильно позже.
— Чонгук, я думал, что меня тянет к тебе из-за ощущения приятной тайны и загадки, которая появилась между нами... Первую неделю. Но с каждым днём я с ужасом понимал, что не хочу без тебя. Я дико боялся, что тебе надоест и ты в очередной вечер не придёшь, а я совсем ничего о тебе не знаю, — Тэхён нервно сглатывает, а Чонгук нежно поглаживает большим пальцем его ладонь, оказывая безмолвную поддержку. Он понимает, что его взрослый мужчина взял на себя ответственность первым раскрыть все карты, забирая страх оказаться непонятым и неуслышанным на себя. Он ему безумно благодарен. Ведь нужные слова уже буквально срывались с кончика языка, но было так страшно сделать этот финальный шаг в пропасть с именем "Ким Тэхён".
Взяв себя в руки, мужчина продолжает:
— Но сейчас я абсолютно точно понимаю, что влюблён в тебя....Хотя, наверное, всё же нет.
Чонгук поднимает на него растерянный взгляд и становится похож на маленького Бэмби, поэтому Тэхён спешит объясниться.
— Вряд ли это можно назвать влюблённостью. Чонгук, я люблю тебя, — Тэхён чувствует, как его мальчик вздрагивает.
— Только, пожалуйста, не отталкивай меня. Я не говорю этих слов всем подряд и, если честно, по-моему, впервые признаюсь в любви. Но это не значит, что ты должен ответить мне сейчас же! Я буду ждать и добиваться тебя столько, сколько будет нужно, хорошо? — с надеждой заглядывает в самые глубокие глаза.
— Да, хорошо, конечно, — сбивчиво отвечает Чонгук, — но тут есть проблемка...
— Какая, малыш? — с беспокойством в голосе уточняет Тэхён.
— Ну, я как бы уже...
— Уже что?
— Я тоже люблю тебя, Тэ...
В течение двух минут они сверлят друг друга изучающими взглядами. Как будто пытаются понять, в чём подвох. Но, осознав, что сказал Чонгук, Тэхён резко вжимает парня в себя и начинает зацеловывать каждый сантиметр его лица. Чонгук только тихонько ойкает и начинает хихикать, уворачиваясь от щекотных прикосновений.
— Тэээ, — пытается возмущённо протянуть Чонгук, правда, получается из рук вон плохо.
— Тэхён, остановись, щекотно! — вырываясь из цепких рук кричит парень. — И вообще, нам срочно надо в душ!
— Конечно, любимый, — и как это слово приятно ласкает слух. А Чонгук краснеет до кончиков ушей. Самое время, конечно! Это после того, что между ними только что произошло. Мдаа...
— Полежи пять минуточек, я наберу ванну, — а Чонгук и не против, он вообще вставать не хочет. Но он весь липкий и мокрый, а спать так не очень приятно. Да и постельное оставляет желать лучшего. Он решает не терять времени и перестелить постель. Шкаф в комнате один, поэтому Чонгук ищет чистое бельё сперва там. Находит то, что ему было нужно, на верхней полке, разворачивается обратно к кровати, но его взгляд цепляется за рисунок, приклеенный над рабочим столом. И как он только его раньше не заметил? Среди профессиональных картин пастелью висит карандашный набросок.
Его набросок с пляжа, где изображён схематично силуэт Тэхёна.
В голове вертится столько мыслей, что он не слышит, как подошёл любимый мужчина, а чувствует, как его снова обнимают сзади. Видимо, это и правда будет их любимая поза рядом друг с другом. Чонгук поворачивается, одним взглядом задавая очевидный вопрос, смешно вздёрнув брови.
— Что ты так смотришь на меня? — смеётся Тэхён.
— Мне всегда было интересно, что ты рисуешь. Один раз было светлее обычного и я заметил, что ты оставляешь рисунок там, где обычно сидишь. Дождался, пока ты уйдёшь, и вернулся посмотреть, а там оказался целый склад набросков со мной. Я выбрал тот, который мне больше всего понравился, и решил, что если я заберу один — ты не заметишь. Теперь я, между прочим, хочу забрать и все остальные! Не хочу валяться никому не нужным под дождём, — обиженно дуя губы, произносит этот взрослый ребёнок. — Кстати, а почему ты их оставляешь там?
— Мне не понравился ни один из набросков... Они как будто пустые и в них совсем нет души, характера. Но теперь я понимаю, почему. Вся твоя плавность движений, яркость эмоций, красота — глубже, чем просто внешняя картинка. Глубоко внутри тебя. Для того, чтобы попытаться достоверно передать всё это на бумаге, недостаточно просто смотреть на тебя. Нужно узнавать тебя, докапываться до самой сути. Если ты позволишь, я бы очень хотел попробовать... Поможешь мне?
— Конечно, любимый! Я уже пустил тебя так глубоко, где ещё не был ни один человек, и я готов открываться с каждым днём всё больше. Если тебе это будет нужно, — тише произносит Тэхён. Ему кажется, что с этим живым и ярким парнишкой он больше не будет одинок. И он очень хочет в это верить.
— Мне нужно! Я хочу забраться в каждый уголок твоей прекрасной души и вырастить там самые прекрасные цветы вместо пустыни, — Тэхён благодарно обнимает этого светлого человечка.
Его человечка. Привыкнуть бы, что это не сон.
— Гукки, а почему на рисунке огонь?
— Потому что, когда ты танцуешь — ты будто горишь этими движениями! Выглядит так, как будто сталкиваются две стихии. Огонь и вода — твой танец и бушующая у скал волна!
— Тогда мы точно подходим друг другу, малыш. С некоторых пор я горю не только танцами, но и тобой. Ты будешь моей водой? Мы сможем дополнять друг друга, как никто другой не сможет! - Чонгук закрывает глаза, ощущая, как переполняется чувствами. Их так много, что он сейчас просто взорвётся, не сумев справиться с таким потоком энергии.
Они еще несколько минут обнимаются в тишине и вместе идут в ванную. Долго массируют кожу друг друга, растирая гель для душа. Распаренного и разнеженного Чонгука Тэхён снова на руках приносит обратно в постель. Заворачивая его в одеяло, как куклёнка — обнимает и шепчет нежности на ушко, пока они оба не засыпают самым сладким сном. А внутри обоих уже начинают распускаться сады из самых прекрасных цветов.
***
Тэхён просыпается, когда стрелки на часах уже перевалили за двенадцать. Он понимает, что, наверное, никогда так долго и так хорошо не спал. Но прекрасное настроение быстро улетучивается, заменяясь тревогой. Проснулся он один, в комнате чистота и никаких следов их с Чонгуком жаркой ночи. Он резко подскакивает, натягивает домашние штаны и футболку. Сперва заходит в ванную, там пусто, на балконе тоже никого. Он хватает по пути запасную пачку сигарет со столика и идёт на кухню. Тишина его напрягает. Но чем ближе он подходит к кухне, тем сильнее чувствует запах еды (которой у него дома особо никогда и не пахло. Если речь не шла о доставке). Он потихоньку выглядывает из-за угла и с облегчением выдыхает. Картина, которую видит Тэ, заставляет сердце сжиматься от нежности, а воздух, кажется, не доходит до лёгких, теряясь где-то по пути. На
его кухне, в
его одежде, на кухонном островке сидит слегка растрёпанный после сна тёплый и уютный Чонгук. Он смотрит что-то в телефоне, улыбается и болтает босыми ногами. Тэхён за эти пару минут, пока наблюдает за парнем, настолько привыкает к этой картине... К Чонгуку в его доме. В его жизни. Не хочет его больше отпускать никуда и никогда.
Он тихонько подходит и останавливается напротив Чонгука. Любуется и ждёт, когда его всё-таки заметят. Проходит не больше минуты и Чонгук отрывается от телефона, поднимая взгляд на Тэхёна, улыбаясь ещё шире. Он как будто начинает светиться изнутри. Тэхён снова ловит себя на мысли, что хочет
такую улыбку только для себя...
— Доброе утро, соня! — Чонгук лучезарно улыбается и ещё быстрее болтает ногами. Ну какой же он милый...
— Самое доброе утро, малыш! — Тэхён подходит ближе и видит рядом с Гуком новый набросок. За ним на столе стоят тарелки с едой, накрытые крышкой.
— Могу посмотреть? — он указывает на рисунок.
— Конечно, только я ещё не доработал его, — немного смущается и протягивает лист Тэхёну, мучая зубами колечки в нижней губе.
— Гукки, мне очень понравились все твои наброски, но этот... Он какой-то другой. Мне очень нравится! Ты такой талантливый, малыш, — рассматривая рисунок, искренне восхищается Тэхён.
— Да ну, брось...Просто сейчас я вижу не только внешню картинку. Когда я буду узнавать тебя ещё ближе, думаю, смогу ещё лучше доработать свои рисунки. Кстати (совсем не кстати, но хочется перевести тему), скажи мне, как ты вообще выживаешь? — Тэхён вопросительно поднимает брови, не понимая, о чём речь.
— У тебя в холодильнике даже мышь не повесилась! Мне, чтобы приготовить завтрак, пришлось бегать в магазин. И я похозяйничал тут немного, ты не против?
— Конечно, не против. Ты можешь делать здесь всё, что посчитаешь нужным. Но...
— Но?
— Ты что, смог оставить меня одного? А если бы я проснулся, а тебя нет? Ты вообще представляешь, что я мог бы уже с разбитым сердцем ехать где-то в машине скорой помощи? Разве так можно?! — смешно возмущается Тэхён.
— Тэ, тише, — лучезарно улыбаясь, успокаивает его Чонгук.
— Я мог предположить, что твоя реакция будет панической. Поэтому прямо рядом с тобой на кровати лежала записка, которую ты, очевидно, не заметил, — и парень уже заливисто смеётся, запрокидывая голову. При этом выглядит таким милым и домашним, что мысль не выпускать его из дома не кажется такой уж глупой.
— Но! — продолжает Чонгук. — Я всё рассчитал, поэтому вторая записка лежит сейчас прямо подо мной на столе, а еще одна приклеена ко входной двери. Нууу и ещё сообщение на телефоне. Я надеялся, ты начнёшь мне звонить, если чудесным образом не заметишь ни одну из них, — номерами телефонов они обменялись еще перед тем, как ложиться спать. Настоял на этом, к слову, Тэхён. Как знал, что Чонгук может что-то подобное учудить.
Тэхён недовольно открыл чат и, действительно, там его ждало очень милое сообщение. Весь его страх развеивается дымом ментоловой сигареты, которую он подкуривает прямо сейчас, делая затяжку. В сообщении селфи Чонгука с надутыми губками для поцелуя. Разве можно этим губкам отказать?
Мужчина, вдохнув терпкий дым, подошёл к сидящему на столе Чонгуку и, встав между его разведённых ног, притянул за шею, чтобы слиться в поцелуе, разделяя сегодня дым от его сигареты. Они углубляют поцелуй, он из невинно-ленивого превращается в страстный и нетерпеливый. Чонгук чувствует, что начинает возбуждаться от одних поцелуев.
— Тэээ, подожди, — отрываясь от сладких губ, просит Чонгук. — Иначе мы с тобой и сегодня не выберемся из кровати.
— Я не возражаю, только учти, в этот раз ты будешь сверху.
— Эмм, что?
— Что "что"? Я тоже хочу почувствовать тебя в себе, ты против?
— Конечно, нет. Я просто не думал, что ты универсал. Ты серьёзно позволишь мне быть сверху?
— Я не просто позволю, а ещё и выпрашивать буду, — смеётся Тэхён. — С любимым человеком я хочу попробовать всё, что только можно. Чтобы понимать, кому, что и как больше нравится. Почему ты так удивляешься?
— Просто в моих первых и единственных серьёзных отношениях тот парень сказал, что ни один актив не подставит свою задницу пассиву, когда я попросил однажды поменяться, чтобы попробовать что-то для себя новое.
— Ну, во-первых, это был не парень, а мудак, — Чонгук согласно хмыкнул.
— Во-вторых, у нас в отношениях не будет пассива и актива. У нас будут два влюблённых человека, которые хотят доставить удовольствие своей второй половинке. А сверху будет тот, кто больше этого захочет. И в-третьих, это, получается, я буду у тебя первым? — поигрывая бровями, с хитрой улыбкой произносит Тэхён.
— Тэ, ну почему ты такой? — улыбается Чонгук.
— Какой "такой"? — смеётся мужчина.
— Хороший, но вредный, — и получая шутливый толчок в плечо и возмущённое "ээээй, сам такой", понимает, что, кажется, впервые не ошибся с выбором.
Он убеждается в этом каждую секунду, проведённую рядом со своим любимым мужчиной. Когда уже через неделю перевозит свои вещи в дом Тэхена, потому что они оба больше не хотят оставаться ни минуты свободного времени порознь. Когда они носят парные толстовки. Когда Тэхён берёт отпуск на время подготовки Чонгука к защите диплома, чтобы помогать, поддерживать и просто быть рядом. Когда получает на день рождения возможность отправиться на мастер-класс любимого художника.
Но Тэхён, в свою очередь, получает в тысячи раз больше. Впустив Чонгука в свой дом и своё сердце — впустил туда жизнь. Познакомившись (спустя всего пару недель) с родителями Чонгука — обрёл любящую семью. Он так очаровал своих будущих родственников, что Чонгук иногда забывает, кто из них родной сын. Но он искренне счастлив, что главные люди в его жизни так прекрасно ладят между собой. Подарив Чонгуку мастер-класс с художником, он в ответ получил безлимитный абонемент в танцевальную студию.
Подарив друг другу любовь — в ответ каждый из них получил в разы больше: доверие, заботу, нежность, привязанность, ласку и неимоверную поддержку.
***
Спустя десять дней после знакомства они договорились встретиться вечером там, где началась
их история. Чонгук снова пришёл раньше и сначала по привычке занял своё укромное местечко. Решил, впрочем, остаться там и понаблюдать за реакцией Тэ.
Тэхён появился через несколько минут. Каждое мгновение ожидания разливалось по телу тянущим предвкушением. Они встретятся в этом месте впервые в статусе пары... В это настолько трудно поверить, что Чонгук снова замирает, услышав первые звуки пианино. Провалившись в свои мысли, он не увидел, как появился Тэхён. Приняв правила их игры, тот сделал вид, что не заметил парня, восхищённо наблюдающего за ним.
Чонгук узнал музыку из Интерстеллара и уголки губ невольно поползли вверх. Вчера они болтали обо всём на свете и Чонгук мимолëтом поделился, что ни один из фильмов не вызывал в нём столько эмоций, сколько этот. Так же, как и Тэхён... Никто и никогда не заставлял кровь закипать от одного взгляда пронзительных янтарных глаз. Никто и никогда не заставлял сердце стучать, как сумасшедшее, как будто сейчас выпрыгнет из груди, притягиваясь к чужому-родному.
Тэхён начинает двигаться с опасной грацией пантеры, которая уже выбрала свою жертву, ловко загнала в тупик и наслаждается ситуацией. Однако человек и не собирается бежать.
Чонгук погружается в набирающий обороты танец и впитывает то, что предназначается теперь именно ему. Только ему. Всю нежность... Всю страсть... Всего мужчину, который дарит ему все эмоции этого вечера... С каждым плавным поворотом гибкого тела парень всё сильнее хочет прикоснуться к любимому и вдруг понимает, что больше не должен прятаться и держать себя в руках. Теперь в руках он будет держать свою драгоценность. Не медля больше ни секунды, Чонгук приближается к Тэхёну и включается в танец. Он не умеет танцевать, но умеет чувствовать. И только это сейчас важно. Он плотно прижимается к жаркому телу Тэхёна, закидывает его руки к себе на шею и, продолжая двигаться, делает то, что так давно хотел. Проводит ладонями по раскачивающимся бёдрам мужчины снизу вверх, еще плотнее притираясь пахом к его ягодицам. Забирается пальцами под толстовку, сначала едва заметно прикасаясь к рёбрам, а затем, чувствуя сбившееся дыхание старшего, начинает нетерпеливо гладить каждый сантиметр горячей кожи. Тэхён, продолжая свой танец, поворачивается к Чонгуку, чтобы заглянуть в сияющие глаза. Теперь он этот взгляд увидит среди тысяч, не перепутает, никому не уступит.
Чонгук нежно целует родинку на кончике любимого носа, невесомо отпечатывает свои губы на самых мягких губах напротив, проводит языком по шее, снизу вверх, оставляя влажную дорожку и россыпь мурашек. Заводит. И заводится сам. Они растворяются в этом моменте, но оба настолько нетерпеливые и жадные друг до друга, что не способны больше продолжать эту пытку. Быстро забирают вещи и едут домой. Уже к
ним домой. Чонгук никак не может перестать рассматривать самого прекрасного из людей. Продолжает трогать, касаться, ласкать, чем существенно осложняет процесс вождения для Тэхёна, благо ехать не далеко. Закрыв за собой дверь, нетерпеливо раздевают друг друга на ходу, разбрасывая вещи в неизвестном направлении. Их выдержки хватает дойти только до дивана в гостиной, где сегодня Чонгук будет доводить до звёзд перед глазами человека, который доверил ему своё тело и свою душу. И отсутствие опыта у него совсем не помешает свести с ума своего мужчину. До сорванного голоса, до слёз удовольствия и до тихого шёпота благодарности на ушко после...
Каждый их день теперь будет наполнен счастьем. И не потому, что все проблемы вдруг магическим образом исчезли. Нет, конечно. Но они всегда знают, что всё смогут решить вдвоём, вместе. И из всех вариантов выбора в этой жизни они всегда будут выбирать друг друга. Каждый раз. Изо дня в день. Будут выбирать быть счастливыми...
