Как стать «своей» среди гномов

Стол Беорна был не особо большим, для двух-трёх оборотней в самый раз, но для Бильбо он показался просто огромным: все тринадцать гномов, эльфийка и он там уместились и нашлось бы место даже для Гэндальфа, но он предпочел отдохнуть, ибо всю ночь не спал. Волшебник расположился в большом кресле, принадлежавшем господину Оборотню (для себя он подметил, как было бы славно иметь кресло таких размеров и у себя дома), вынул трубку и стал выпускать в воздух большие кольца дыма. – Как хорошо, однако, что здесь такие высокие потолки, – сказал Гэндальф, продолжая свою забаву. – Удобно пускать кольца. Бильбо совсем загляделся на эти чудесные кольца дыма, летевшие все выше и выше, принимая различные формы и растворяясь в потолке. Полурослик даже не заметил, как перед ним на стол поставили тарелки, бокалы и прочую посуду. Помогать по хозяйству вызвалась Нариэль, она разносила блюда и наполняла бокалы. Эльфийка чувствовала себя немного неловко после того, как отдыхала всю ночь на чужой кровати, не спросив разрешения хозяина. Но Беорн, видимо, совсем по этому поводу не переживал. – Садитесь за стол, госпожа, я сам всё разложу, – сказал он. – Всё-таки я в этом доме хозяин, а вы гостья. – Всё в порядке, я налью господину Дубощиту вина, – она потянулась за бокалом, но Торин молча остановил ее за руку и усадил на рядом стоящий стул, чтобы она меньше суетилась. Столовых приборов у Беорна было мало, ибо его столовая комната никогда не знала много гостей. На такое огромное сборище оборотень с трудностью нашёл достаточно стульев (один из гномов даже сидел на сундуке, потому что ему не досталось), а вот ложек и вилок не хватало. Для гномов это не было проблемой, ибо их народ особым застольным этикетом не отличался, так что многие из низкоросликов с радостью принялись есть руками. Обед – или это был всё же завтрак? – был очень сытным и обильным (сколько блюд наготовил Беорн для гостей!) в первые с тех пор как отряд Торина покинул Ривенделл. Со временем хозяин дома даже привык к гномам, не смотря на то, что все ещё недолюбливал их народ. Беорн стал слушать рассказы гномов об их путешествии, и больше всех его привлёк рассказ об убийстве Верховного Гоблина. Он от души посмеялся, по-дружески похлопав эльфийку по плечу: – А по вам так и не скажешь, госпожа, что вы убийца мерзкого чудовища! Надо же, эльфийская девочка убила Верховного Гоблина! Нари улыбнулась, но в глубине души распережевалась, как бы на плече не остался синяк, ведь руки Беорна были очень большими и силы он не особо рассчитывал. Насытившись вдоволь и напившись вина, гномы развеселились и стали петь свои любимые песни о Короле-под-Горой и его славном низкорослом народе. Беорн внимательно слушал их, обдумывая каждую строчку из песни, Нариэль даже немножко подпевала, ибо за недели путешествий она уже не раз слушала пение гномов, ну а Гэндальф благополучно дремал, сжимая в руке свою трубку. – Так значит, ты и есть тот самый Подгорный король, о ком поют песни и складывают легенды, – обратился Беорн к Торину, когда гномы закончили петь. – Скажи, Торин Дубощит, почему Азог Осквернитель охотится за тобой? – Ты знаешь Азога... Откуда? – Лично его, к счастью, я не знаю. Зато недавно недалеко от моих лугов шатались ему подобные мерзавцы, хотели своровать моих овец и лошадей. – Полагаю, они очень пожалели об этом, – усмехнулся Торин. – Я повесил их головы на штыки своего забора, чтобы остальные орки знали с кем имеют дело, но это не главное. Главное то, что у одного из этих орков я нашёл письмо на чёрном наречии. Беорн встал из-за стола, порылся в шкафчиках и нашел скомканный листок с небрежно начертанными буквами на нём. Оборотень протянул письмо Торину. – Это объявление о вознаграждении. – За что? – За твою голову, Торин. Лицо Дубощита стало суровым. Он быстро глянул на письмо и, не желая его больше рассматривать, разорвал лист на мелкие кусочки, а их бросил в горящий камин. Гномы пугливо притихли, ясное дело, никому из них не было приятно знать, что за голову их короля кто-то даёт вознаграждение. Беорн продолжил говорить. – Тогда я не придал этому письму должного значения. Ну, хотят поймать какого-то гнома, мне то какое дело. – Что изменилось? – Спросил Торин, недоверчиво сверкнув глазами. – Ты ведь, вроде как, недолюбливал гномов. – Я не люблю гномов, – пожал плечами Беорн. – Они алчны и слепы. Они не видят ценность жизни тех, кто слабее их. Хоббит хотел возразить оборотню, но так и не решился. Беорн подхватил на ладонь небольшую мышку, которую гномы отчаянно прогоняли со стола, и нежно погладил её. Он отличался особой любовью к животным и имел огромную ферму с овцами, лошадями, коровами и прочими зверюшками. – Но орков я не люблю больше, – продолжил Беорн после небольшой паузы и повернулся к Нариэль. – А лесные эльфы мне даже нравятся. Хороший народ, добропорядочный, хоть и не такой мудрый, как их Ривенделлские собратья. Я помогу вам, чем смогу. Так значит, вам нужно добраться до Эребора до начала зимы? – До наступления дня Дурина, да, – подтвердил Дубощит. – Ваше время на исходе. – Именно поэтому наш путь лежит через Лихолесье. И именно поэтому в нашем отряде есть лесной эльф. – Ходят слухи, что орки из Мории заключили союз с Некромантом из Дол-Гулдура. Я бы не совался туда без крайней нужды. – Мы пойдем по эльфийской тропе, – вмешалась Нариэль. – Она пока безопасна. – Безопасна... – Задумался оборотень. – Ну да это и не так важно. – Это ещё почему? – Торин сложил руки на груди. – Как я и сказал, эти земли кишат орками. А вы идёте пешком. Живыми вам до леса не добраться, хоть он и находится близко, всего лишь день пути. Я могу помочь вам. Можете взять моих лошадей и немного припасов с собой в дорогу. В обмен на это, вы, госпожа Эльф, замолвите за меня словечко своему королю. Пускай почаще поставляет мне бочки с вином лесных эльфов. Беорн непринужденно захохотал. Нари только сейчас поняла, что они всё это время пили вино, сделанное ее народом в Лихолесье. И ведь не зря говорят, что лесные эльфы делают лучшее вино в Средиземье! Даже оборотень это подтвердил. Беорн предоставил каждому участнику похода лошадь, и даже нашлось пони для крошечного Бильбо. Полурослик с горечью вспомнил о том милом пони, которого он получил от владыки Элронда, когда они покидали Ривенделл. "Наверное, его съели противные гоблины, – подумал он. – Как и всех тех лошадок, на коих мы скакали у гор..." Бильбо засунул в карман руку и нащупал свое сокровище, которое он подобрал в подземелье гоблинов. Быть может, он и потерял своего милого пони в Мглистых горах, зато обрёл это волшебное колечко. Пока что полурослик не решался рассказывать о нем кому-то из своего отряда, как и о своём знакомстве с Голлумом. Как и обещал, Беорн снабдил гномов провизией – орехами, мукой, сухими фруктами и мёдом. Припасы упаковали так, чтобы нести было легко и удобно. Гномы залезли на лошадей, готовясь отправиться в путь, но их задерживал волшебник. Он долго разговаривал с оборотнем, стоя чуть поодаль от отряда. – Гэндальф, время не ждёт! – Позвал Торин. Остальные гномы как обычно заворчали. Послышалось пугающее карканье воронов. – Идите, пока не стемнело, – сказал Беорн, оглядевшись. – Ваши враги идут за вами по пятам. Поторопитесь и тогда успеете добраться до Лихолесья до завтрашнего вечера. Волшебник поблагодарил оборотня и оседлал своего коня. Отряд Торина вновь отправился в путь к Эребору. Сперва ехали долго без остановок, а в местах, где дорога была особо ровной, пускались в галоп. Пока ярко светило солнце, гномы чувствовали себя спокойно, как обычно начали болтать и петь. Но с наступлением темноты атмосфера сменилась на более пугающую. Гномы разбили лагерь, стали выбирать на ночь дозорных. Бильбо поспешил лечь спать, чтобы поменьше думать об опасностях и пугать себя, но даже во сне он слышал волчий вой и вопли орков. Оставалось только гадать, было ли это наяву или впечатлительному полурослику всё приснилось. Посреди ночи Нариэль вышла к костру, у нее на сердце было неспокойно. Что-то поджидало их в Лихолесье, какая-то опасность, но разве могли они отступить? Было пройдено уже больше половины пути, осталось только выйти из Зеленолесья, а там уже и до Одинокой горы недалеко. А что будет потом, когда поход закончится? Нари отчаянно пыталась убедить себя, что она делает всё это ради белых самоцветов Ласгалена, но это было неправдой. Почти две с половиной тысячи лет лесная эльфийка жила в одном лишь Великом Зеленолесье, и родной дом казался для нее клеткой. Гиперопекающий отец не позволял ей посещать даже Ривенделл до той поры, пока Нари не сбежала туда сама. Видимо, Трандуил уже смирился с тем, что его дочь имеет собственное мнение и желания, а держать ее постоянно возле себя не имеет смысла. Но что-то подсказывало Нариэль, что когда она вернётся в Лихолесье, отец сделает всё возможное, чтобы больше не отпускать ее. – Почему не спите, Остроухая госпожа?