Как стать «своей» среди гномов

– Почему не спите, Остроухая госпожа? Нари вздрогнула и обернулась. Возле нее на землю сел Торин Дубощит. – Эльфы не нуждаются в регулярном сне, господин. Я достаточно отдохнула в хижине Беорна, поэтому сейчас полна сил и энергии. – Тогда вам придётся развлекать меня своими разговорами всю ночь, – усмехнулся он. – У вас бессонница, – сказала Нари, и это был не вопрос, а утверждение. Она посмотрела на Торина, – сейчас он, слегка освещённый лунным светом и бликами от костра, был необычайно мужественен и красив. Совершенно не похож на эльфийских мужчин, но было в этом что-то, что сильно притягивало Нариэль. Она смутилась от своих же мыслей и поспешила продолжить разговор. – Сколько дней вы уже не спали? – Ну вот, поспешила и задала глупый вопрос. – Не так много, как вы могли подумать, – на удивление спокойно ответил он. – Я спал на сене в конюшне Беорна, но тот сон был одним мучением. Груз мыслей нагнал меня в качестве очередного кошмара. – Что же вас гложет? – Мучают мысли об Эреборе, – признался Торин. Он и сам не понял, почему вдруг честно ответил. Наверное, таинственность ночи сближала их и заставляла говорить то, чего не стали бы произносить при свете дня. – С тех пор, как произошла битва, прошло уже много лет, а я до сих пор, закрывая глаза, вижу ужасы тех дней, как наяву. Вижу отрубленную голову деда, напуганного отца и тысячи тел славных воинов гномов, павших от рук беспощадных орков. Теперь Нариэль наконец поняла: вот какой удел поджидает настоящих героев. Они выглядят сильными и могучими, они сражаются за свою родину, за свой народ, а в итоге, что остаётся? Только бессонные ночи или, наоборот, мучительные кошмары, которые жестоко добивают ещё больше. Нари вспомнила, как в детстве ее мучили страшные сны во время грозы. Тогда она оставалась в спальне родителей до самого утра, где ее родные успокаивали её до тех пор, пока страшный сон не отпускал. – А хотите я вам спою на эльфийском? – Вдруг предложила Нариэль. – Моя мама так делала, когда я была маленькой и не могла уснуть. – Колыбельную хотите мне спеть? – По-доброму усмехнулся Торин. Ну что за девчонка? Она, наверное, забыла, что перед ней король гномов. – А что такого? Не смейтесь, господин Дубощит, я ведь совершенно серьезно. Я хорошо пою, не волнуйтесь, вам не придется затыкать уши. И не дожидаясь ответа, она запела. Ангельский голос, не хватало только эльфийской арфы для полного счастья (а стоит упомянуть, что Дубощит умел играть на арфе). Торин сидел и внимательно слушал, не смыкая глаз. Когда Нари допела, он расплылся в улыбке. – Красиво. Голос красивый, – пояснил слушатель, подбрасывая в костёр сухие ветки. – Эльфийское пение совершенно не похоже на наши гномские песни. Про что вы спели? – Это история любви между человеком и эльфом. Мой отец не любит эту песню, а маме она нравилась. – Полагаю, у меня схожее мнение с вашим отцом. Смешение рас – это наиглупейший способ уничтожить свой народ. Нариэль вдруг растерялась. Она ничего такого не предполагала, просто пела, мало ли что он мог подумать! У нее и в мыслях не было на что-то намекать, особенно на смешение рас, а Торин, наверное, не так всё понял и решил ей учтиво отказать. А может быть это она уже себе что-то понапридумовала, и Дубощит на самом деле даже не задумывался о них и только озвучивал свои взгляды на жизнь? Ну и кто её дёрнул за язык спеть эту песню? – Извините, я ничего такого не подразумевала, просто пела, – поспешила объясниться Нари. – Если вам не нравится эта песня, я могу спеть другую, я много знаю. – Нет, это вы извините, я как всегда испортил момент грубым словом. Такова уж моя гномья натура. Усилился ветер. В Средиземье потихоньку приходила осень. Торин вдруг сбросил свой плащ и накинул его эльфийке на плечи. Глаза Нариэль округлились, с чего вдруг такая забота? Особенно странно это было после разговора о "смешении рас". – Посидите ещё немного у костра, госпожа, и идите в палатку. Хотя бы сделайте вид, что спите, так мне будет спокойнее. А я останусь на дозоре, – Он поднялся с земли, но продолжил говорить. – И не вздумайте убегать из лагеря до рассвета, вы же знаете, что тут водятся орки. "Ещё чего", – подумала Нариэль. Нашёлся здесь, король Трандуил гномья версия! Она свободная эльфийка, если захочет – уйдет погулять под луной, не захочет – пойдет ляжет спать. А ворчливые гномы ей не указ. Но вслух ничего не сказала. Только ей было жаль, что на Торина колыбельная никак не подействовала и он вовсе не захотел спать, а напротив, пошёл бодрствовать. Видимо, и певица из нее никакая. Ранним утром, ещё на рассвете, Фили и Кили ходили по лагерю и будили всех гномов, отряд собирался вновь в путь. Кили заглянул к Нариэль. – Госпожа Эльф, вы готовы? Мы уже отправляемся. Он остановился и посмотрел на нее, загадочно усмехаясь. Нари сначала не поняла, что не так. Может платье порвалось или нечаянно пятно где-нибудь поставила? А может коса растрепалась, и она сейчас выглядит не лучше самого противного гоблина? – Что такое? – Спросила она. Кили не ответил, ехидно улыбаясь. К ним заглянул Фили. – Вы идёте? – спросил он и тоже замер, увидев эльфийку. – Да что такое? У меня что-то не так с лицом? – У вас... ээ... милый плащ, – наконец сказал Фили. Нари покраснела, вспомнив, что на ней был плащ Торина. Племянники Дубощита лучше всех знали его одежду, и сейчас с лёгкостью признали плащ своего дяди на женских плечах. О нет, кажется, они не так всё поняли! – Здесь нет ничего такого, чему можно было бы улыбаться, – начала объяснять Нариэль. – Господин Дубощит просто заботливый предводитель нашего отряда, вот и всё. А я забыла эту вещицу ему вернуть. Фили отвёл взгляд, стараясь не смущать эльфийку, Кили попытался спрятать улыбку. Кажется, молодые гномы ей не особо поверили. – Что-то я не замечал, чтобы он к нам был также заботлив, – пожал плечами Кили. Нариэль поспешила тутже снять с себя чужой плащ. – Глупости, ваш дядя очень заботиться о вас, – Она протянула вещицу братьям. – Пожалуйста, верните ему плащ и передайте от меня благодарность. – Вы могли бы сделать это сами, – Кили не принял одежду и потянул брата к выходу. – Пойдём, Фили, нам ещё надо Бомбура разбудить. "Как же неловко," – подумала лесная эльфийка, когда гномы ушли. Ночью Торин не так ее понял, сегодня – его племянники, что же за напасть такая! Весь род Дурина заставляет ее смущаться. Теперь, наверное, Фили и Кили будут думать про неё плохие вещи, мол, пошла в поход, чтобы найти себе мужа. И как теперь возвращать Торину плащ? Она ведь обязательно раскраснеется перед ним, и опять ее неправильно поймут. Захотелось остаться в палатке и спрятаться от гномов под одеялом. Но делать было нечего, через силу Нариэль вышла к отряду и сразу направилась к Дубощиту. – Доброе утро. Спасибо, господин, за вашу ДРУЖЕСКУЮ заботу. Возвращаю вам ваш плащ, – сказала она, делая акцент на слове "дружескую", чтобы Фили и Кили услышали. – Главное, что вам было тепло, – Торин лучезарно улыбнулся, принимая свою одёжку назад. "Сейчас совсем не время улыбаться мне с такой добротой, господин Дубощит! – Подумала Нари. – Давайте, сделайте опять хмурое недовольное лицо, какое вы обычно делаете, когда ворчите!" Но он, видимо, пребывал в прекрасном настроении, поэтому одаривал всех гномов своей улыбкой, много разговаривал и смеялся. Залазия на свою лошадь, Нариэль заметила, как Кили что-то шептал на ухо Фили. "Мелкие сплетники! – Мысленно разозлилась она. – Ну я вам устрою". Но план мести нужно было хорошо продумать перед тем, как воплощать в реальность, а пока что у Нари и своих проблем было достаточно. Лошадь Торина скакала самой первой, ибо король решил сегодня сам вести свой отряд к Лихолесью. Так что Нари предпочла ехать в конце строя рядом с Бильбо, чтобы поменьше контактировать с гномами. Она ехала молча, натянув капюшон своей накидки так, чтобы ее лицо не особо было видно. Вдруг пони Бильбо приблизился слишком близко к лошади эльфийки. Полурослик заговорщически прошептал: – Госпожа Эльф, а гномы знают, что вы принцесса Зеленолесья? Нариэль чуть не свалилась с лошади от услышанного. – Тсс, господин Бэггинс! Никому не говорите про то, что слышали у Беорна. Иначе гномы меня точно выгонят из отряда. – Они вас не выгонят, госпожа, – рассмеялся Бильбо. – Гномы вас любят, да и мы все к вам уже привыкли. "По-моему за сегодняшний день я слишком много думаю о гномской любви, – решила Нариэль. – Сегодня весь день как не с той ноги". Она посильнее спрятала лицо в капюшоне и поскакала дальше. На горизонте начали виднеться первые деревья, принадлежавшие Лихолесью.