***
И вот, почти в конце мая месяца я спускаюсь на улицу. Местность выглядела довольно знакомой. Словно вызывала какие-то воспоминания, но не давала чётких образов. В руках была бумажка с моими данными. Как меня зовут, сколько мне лет и где я живу. Мне всего девятнадцать. И в день травмы у меня был день рождения. Как-то слишком печально. Однако, мне нужно добраться до дома. Он находился в Миссури-сити. И пока добиралась туда, вид города и улиц мне не сказал ни о чём. Словно я ни разу не была здесь. И лишь увидев перед собой небольшой домик с одним этажом, что-то внутри ёкнуло. Кусты во дворе завяли, почтовый ящик у дороги стоял погнутый. По сравнению с моими соседями, моё жилище не выделялось ничем. В моих руках были ключи. На крыльце я осматриваюсь, прежде, чем вставить их в замок. Здесь стоит небольшой столик с одним стулом рядом. Появляется ассоциация с утренним кофе. Зайдя внутрь, глаза уставились в коридор. Бесцветные стены, деревянный пол и куча мусора под тумбами. Кажется, до амнезии я вообще не убиралась. Закрыв за собой, прохожу дальше. Небольшая кухня. По-моему, здесь я вообще не готовила. А питалась едой из фастфуда, коробки от которых валялись на журнальном столике вблизи телевизора. Но этого было мало. В моём доме должно быть немало вещей, что помогут вспомнить о жизни до. Посещая спальню, обнаруживаю незастеленную кровать. Ворсистый ковёр совсем грязный. По комоду раскиданы бумаги и пистолет. Пистолет? Разве у меня есть разрешение на оружие? Стоило мне подойти к комоду, как я увидела собственное отражение. Память мне изменила. У меня нет тёмных волос. Они ярко-фиолетовые, что для человека весьма необычайно. Как я могла это не заметить, сидя в больнице? Они же буквально лезут в лицо! И фигура у меня была не настолько плоская. Я вполне себе привлекательная. Исключая круги под глазами и вид, прямо говорящий о том, как нелегко мне было восстанавливаться. Но до этого мне не было дела. Под зеркалом стояли фотографии. Не все они были недавние. На одной из них мне было явно не больше двенадцати. Среди других детей, одетая на манер бандитов. И держала в руке игрушечный пистолет. Может, в детстве я мечтала стать преступником. Но обстановка в доме не похожа на то, чтобы я являлась отбросом общества. Ведь остальные показывали обратное. Вот, я сижу с какими-то ребятами в баре. По столу раскиданы карты и фишки. А на другой я запечатлила, как на моей плите едва не произошёл пожар. Видимо, я не умею готовить. И всё это ничего не объясняло. Людей на фотографиях вспомнить не удаётся. За то в уму всплыло, как проводила время в приюте. И некоторые образы, напоминающие чужой дом. Двое взрослых, вусмерть разбитая кухня. Похоже, это был дом моих родителей. Но ни кого, кто бы напоминал их, я не нашла на фотографиях. Лишь нашла среди бумаг копию документа о лишении прав. Видимо, они особо не фигурировали в моей жизни. Но что можно поискать ещё? Руки схватили пистолет, а глаза принялись изучать. Даже не помню, сколько в нём патронов. Случайно нажав на курок, я отскочила с места от громкого звука. Пистолет выстрелил прямо в зеркало. Теперь посреди него была дыра, вокруг которой образовалась паутина из трещин. Совсем не хочется прикасаться к этой штуке. Я забыла, как с ним обращаться. Большего я не нашла. В моём гардеробе висели слишком разносортные наряды. То какое-то элегантное платье, то порванная майка с джинсами, то какая-то форма. О своей личности я узнала очень мало. Это не даст мне покоя. Но пустой желудок давал знать, чем мне нужно сейчас заняться. В холодильнике мышь повесилась. Мне не хотелось идти за продуктами, даже в заведения фастфуда, где якобы питалась раньше. Лишь свалиться на диван от безделья и валяться, пока не найдутся силы выйти на улицу. Жить становится слишком сложно. Наверное, ещё сложнее, чем до травмы. А неизвестность не даёт мне покоя.***
В кармане пальто нашлась пачка красных «Мальборо». Я нисколько не ожидала, что окажусь курящей. Это ведь гробит здоровье. Но покурить так и тянуло. Глаза видят пожарную сигнализацию на потолке. Раз уж приходится выходить на улицу, то пройдусь сразу до какого-нибудь парка. Мой дом уж слишком загоняет меня в отчаяние. Перебирая куртки, в нос бьётся запах духов. Что-то напоминает. Перед глазами появляется набережная, звёзды и одинокая скамейка. Запах дыма. Мне нравилось проводить время в одиночестве. И смотрю в сторону кухни. У окна стояла ваза с увядшими розами. На секунду появляется мысль, что у меня был поклонник, но тут же вспоминаю, что принесла их сама. Как же всё-таки странно. Моя старая жизнь была чересчур скучная. Одеваюсь в шорты с футболкой, прячу в карман сигареты и покидаю дом. Погода слишком солнечная. Не люблю жару. Смотрю на мимо проходящих людей. Все куда-то спешат, сосредоточены на своих планах и жизни. Классно, наверное, знать, кто ты есть и чем тебе нужно заняться. Так и мучает вопрос, где я вообще работаю. Дома ничего не нашла помимо формы без опознавательных знаков. Скорее всего, на какой-то непримечательной, по типу офиса. И с моей памятью я явно не вернусь туда. В голове появляется чувство, что я забыла о чем-то сильно важном, но даже не понимаю, с чем это связано. Ноги направляют меня в сквер. Посреди улицы стоит хрустальный фонтан, а по периметру парка раскиданы рестораны и забегаловки. Хоть и голод просит, я всё равно не решалась зайти и просто заказать поесть. Дома у меня оказалось довольно мало сбережений, всего полтинник. Пока что просто устраиваюсь у небольшого озера с видом на «Макдональдс» и беру в руку сигарету. Они отлично притупляют чувство голода. Горький аромат табака провоцирует тревожные мысли. Словно я всегда курила, когда мне было не по себе. Они были основаны на заработке, на том, что мне едва хватает платить за дом. И от этого вообще не легче. Прохожие на меня даже не смотрят. Может, у меня есть какие-нибудь знакомые? Хоть коллеги по работе, или что-то другое. У моего стационарного телефона дома нет записок с номерами. Словно я абсолютно потеряна в мире со своей дырявой памятью. Ко мне кто-то направлялся. Человек в тёмно-синей полицейской форме, что напоминала мою из шкафа. Только это отнюдь не обрадовало. Вдруг, здесь нельзя курить и мне сию секунду на ровном месте влепят штраф? Я выдохнула последнюю тягу и спрятала сигарету за спину. Этот парень, что шёл ко мне, имел довольно серьёзный вид. На лице выросла виноватая улыбка. А затем глаза замечают табличку, что в парке курить запрещено. — Шелли Шотган? — спрашивает меня коп. Мои глаза забегали. — Верно, — отвечаю, незаметно бросая окурок под ноги и тут же задавив его ботинком. Но парень перестал выглядеть, словно сейчас выпишет мне штраф. Его густые брови расслабились и он вежливо протянул мне руку. — А я думал, помнишь ли ты меня, — сказал тот. — Ты выглядишь так, словно видишь меня впервые. Я нахмурилась. Этот парень знает меня? Как он выразился, я действительно его не помню. У парня была огненно-рыжая шевелюра, шрам на подбородке и мускулистые руки. Я нервно ответила на приветствие, почувствовав под ладонью твёрдые мозоли. — Нет... — виновато пролепетала я. — Не помню... — Я Кольт Джанкер, — представился парень. — Мы с тобой работаем в одном коллективе в участке. Полагаю, это ты помнишь? Нет. Лишь сейчас до меня дошло, откуда в моём гардеробе тёмно-синяя форма и пистолет на комоде. И всё лишь удивляет. Других намёков, что я работаю копом, не было. — Да, конечно, — соврала. — Я только сегодня вернулась домой. Ты что-то знаешь обо мне? — Разумеется, — Кольт присел на ограду позади. — Ты живёшь в Миссури-сити, на обеде ходишь в забегаловки и появляешься на рабочем месте только по праздникам. Я вопросительно подняла бровь. И поэтому у меня настолько низкая зарплата? Почему вдруг я в прошлой жизни была такой бездельницей? — Вообще, начальник сказал, что если тебе сильно отшибло память, то к миссиям тебя лучше не допускать, — продолжил Кольт и посмотрел на меня. — Ты помнишь последнее дело? Я собиралась врать, но услышав вопрос, поняла, что бессильна. Какие дела я могла рассматривать на своей работе? Могу лишь выбросить что-то наугад. — Кража? — Нет. — Убийство? — Почти. — Организация? — В точку. Мне это не помогло. Как пытаюсь подумать об этом, в голове сразу пустота. — Я его постараюсь переубедить, чтобы тебя допустили к работе, — сообщил Кольт. — Насколько я помню, с деньгами у тебя всё хреново. — Да! — подтверждаю. — Мне едва хватит на поход в супермаркет. Кольт о чём-то задумался, видимо, собираясь что-то сказать. А я молча смотрела в небо, стараясь проецировать в голове образы. Но все оказалось безуспешно, ведь мне даже не вспомнится, где находится участок. Остаётся делать вид, что я не в ступоре от того, что Кольт вообще ко мне пришёл. — У меня есть ещё полчаса до работы, — выдал парень. — Может, сходим в кафе? Я кивнула. С самого утра питаю желание пообедать. Но стресс не отойдёт, пока не разберусь, что вообще представляю из себя в этом мире. — Ты будешь не против? Если я оплачу. Это заставило испытать стыд. Его поступок доблестный, учитывая факт, что я на мели. Наверное, нужно будет получить первую зарплату и отдать...Иначе, совесть меня сгрызёт. А Кольт неплохой парень, как мне кажется. Правда, вид у него, словно он что-то недоговаривает. Мне бы тоже было не по себе перед человеком, которому отшибло память. Куча вопросов не дают спокойно думать.***
И я оказываюсь дома. Встреча с другом пролетела незаметно. Настолько, что я даже ничего и не запомнила. О чём мы разговаривали? Помню лишь, как перед глазами мелькали окна кафе, как брала в руки капучино. Деньги были на месте, значит, Кольт-таки заплатил. Но почему так сложно думается? В событиях между встречей и тем, как я сижу на диване, словно пробило дыру. Может, следствие травмы? Тогда жизнь обретает ещё больше сложностей. Я так и не зашла за продуктами. Холодильник пустует. Хоть и кофе с пирожными ненадолго утолило голод, видеть пустые полки отчасти тоскливо. Тем не менее, выходить из дома не хочется. Завтра на работу придётся идти. В моей форме лежал значок и пропуск. Помимо Кольта, никого не помню из коллег. Может, в кафе он мне рассказал о чём-то важном? О том, что я пытаюсь вспомнить? Завтра, конечно, распрошу его на работе, но задние мысли никак не хотят отпускать. Остаётся только принять душ и лечь спать. Ночью квартира выглядела жутко, а паутина и трещины на стенах только усугубляли. На прикроватной тумбочке отыскала пачку снотворных. Неудивительно, даже сейчас чувствую, что от своего учащённого сердцебиения хрен усну. И что-то так и нагоняет страх. Даже поднимать глаза на зеркало страшно. Ощущение, что если я в него не гляну, то непонятный образ меня так и не тронет. Простое воображение. Похоже, действительно стоит воспользоваться снотворным.