Амнезия_911

      День начался с громких звонков будильника. В какой-то непонятной суматохе я собиралась на работу, даже не выпив чая. Форма на мне сидела странно, словно я совершенно не подхожу под работу полицейского. Захватив пачку сигарет, покидаю дом.       Погода снова солнечная и отлично раздражает меня своей жарой. Участок оказался немаленьким зданием, до куда пришлось добираться автобусом. Слишком престижное место, чтобы я там не хотела работать.       — Привет, — здороваюсь, заходя в кабинет, где уже встретилась с Кольтом.       Парень сидел за столом, забросив ногу. В его руках была чашка кофе. Глянул тот на меня укоризненно.       — Здраствуй. И что ты, успокоилась?       — В каком смысле?       Я поискала своё место и бросила сумку.       — Со вчера, — кратко отвечает Кольт.       Я не понимала, о чём он говорит. Кажется, вчера в сквере у нас была обыкновенная беседа. А если Кольт про кафе, то мне и сказать нечего.       — О чём ты? — недоуменно проговорила я и опустилась в кресло. На моём рабочем месте был компьютер и ровно сложенная кипа бумаг, помимо куча канцелярии.       — Не делай из себя ангела! — воскликнул парень. — Ты прекрасно помнишь, какую вчера истерику устроила. Тебе на работе не стыдно появляться?       Я ошарашенно откинулась на спинку. Что вчера произошло в кафе? И что такого я сказала Кольту? Разве я на такое способна? Одни лишь вопросы преследуют меня вторые сутки.       — Я правда не понимаю, про что ты говоришь, — глаза стали бегать по столу. — Честно... — запнулась перед мыслью, что сейчас не стоит лгать. — Я совершенно не помню, что вчера случилось. Мы лишь поговорили в парке, а после опомнилась уже дома.       — Ты сейчас серьёзно, или пытаешься мне бред впарить? — возмутился Кольт.       — Я не шучу. Мне не по себе от этого, — я положила голову на руки. — Скорее всего, это связано с моей травмой, но объяснить своё поведение я не могу никак.       Кольт нахмурил брови и поставил кружку на стол. Видимо, мои слова заставили его задуматься. В то время, как я ощущала сильнейший стыд за это.       — В то, что ты говорила, сложно было поверить, — голос Кольта стал мягче. — Словно вообще не ты. Я думал, что же на тебя нашло.       Я подняла голову. Все попытки заставить память работать заканчиваются провалом.       — Что я говорила?       — Сначала мы просто разговаривали о работе, как ты начала заявлять, что такие, как я, типичные мусора и наша работа сборище отбросов. Затем начала угрожать, что при возможности разнесёшь всё к чертям. В общем, тебя едва не выгнали оттуда. А, ещё куча матов, точно.       Это было слишком удивительно. Откуда в таком состоянии у меня такие мысли? Хочется спихнуть всё на нервы, но мне слишком в это не верится.       — Прости меня, — виновато выдаю. — Я бы в здравом уме такого не сказала. Даже представить сложно.       — Ну, ты и правда выглядела, как не в себе, — ответил Кольт. — Меня, конечно, это мало задело...Но раз ты извиняешься, то так уж и быть.       За дверью раздавались шаги. Стрелки на часах показывали начало дневной смены. Глядя на свой стол, я вообще не понимала, чем тут занималась. Записи дел лежали на стеллаже. Я хотела уже подняться, но Кольт первым достал их оттуда и вытащил из папки файл.       — После амнезии, ты, конечно, изменилась, — мимоходом выдал он. — Не только тем...Ты словно вообще растерялась.       — Так и есть, — я заглядываю в бумагу, пытаясь прочитать содержимое. — Только и пытаюсь вспомнить своё прошлое.       — Этого ты никак не забудешь, — Кольт сунул мне в руку файл с делом. — Мы над этим сидим уже месяц.       Я посмотрела на парня и села обратно за стол. В бумаге говорится о нескольких людей в розыске. Кажется, преступная банда, что совершила ряд ограблений и рейдов на казино. В углу были нечёткие чёрно-белые фотографии, вероятно, камер. Только опознать людей на них сложно.       — Банда Золотой Руки? — прочитав, вопросительно поднимаю взгляд на Кольта.       — Ага, — тот перебирал папку. — Не первые уже. Рано или поздно поймаем на какой-нибудь перестрелке. Если бы не постоянные вызовы, уже бы кинули в архив.       Я опустила глаза обратно к делу.       — Мы участвуем в перестрелках?       — Время от времени. Как правило, ловим алкашей, или наркоманов. Но на серьёзное собирают весь отдел.       — Чудно, — я отложила лист. — И что на сегодня?       — Это, — Кольт со стола напротив протянул мне папку. — Нужно решить, куда отправиться на разведку.       Я приняла её и положила к себе. Дел здесь было много. От какой-нибудь мелкой кражи до убийства. Вероятно, сложных преступлений нам не доверяют.       — Я пытался взяться за магазин техники, но одному опрашивать людей нудно. Может, вдвоём мы отправимся на что поинтереснее. Ты сама смотри.       Мои руки перелистывали бумаги. Все дела сложно уместить в голове.       — Мы работаем в паре? — задаю вопрос, не отрываясь.       — Да. Иногда подключаемся к остальным, но тогда дела раскрывают за нас. Сэм мне сказал, что я могу рассчитывать на повышение и не быть лохом.       — Сэм?       — Наш начальник. От младшего лейтенанта к старшему обещал.       — А я?       — А ты на работе не появляешься. Не знаю, с кем ты будешь, когда меня переведут в другой кабинет. Честно, не хочу оставлять тебя одну.       Я укусила себя за губу и продолжила листать. В преступлениях, совершенных неопознанными личностями, соединяла одна вещь. Все они имели почти одинаковое описание внешности. «Девушка лет двадцати или двадцати пяти, высокий рост, смуглая кожа, лицо скрыто банданой». И обычно это были дела об убийствах и погромах.       — Смотри, — я вытаскиваю из папки десяток листов. — Это может быть один и тот же человек?       Кольт оторвался от компьютера. Казалось, что он сидит за чем-то важным, но в отражении стеклянных дверц стеллажа отлично видно, что на его экране открыты танчики. Парень взял их в руки и некоторое время изучал.       — Внешность сходится, — подтвердил он. — Правда, по такому описанию можно обвинить пол Америки. Честно говоря, если это одна дама, то она довольно изощрённо издевается над нами.       — В смысле?       — На эти убийства всегда поступали звонки с неизвестного номера. Кто-то докладывал о преступлениях, а на месте никого и данных по нему никаких. Нам бесполезно туда соваться, улики уже давно в архиве. Да и снимать котов с деревьев мне нравится больше, чем дышать трупами.       Кольт вернул бумаги. А я всё ещё озадачено смотрела на них. Руки берут дело Банды Золотой Руки. После прочтённого раннее заметки здесь читаются понятнее. Здесь написано, что в банде неизвестное количество человек, что начинается минимум с десяти.       — «Личности и данные установлены. На данный момент опознанные участники организации находятся в розыске.» — зачитываю Кольту дело.       — Это всё в другом отделе, — поясняет он. — Уже весь Техас знает про их группировку. Только хрен отловишь, везде разбегаются, как псины.       — И давно уже?       — Несколько лет. Кстати, если брать те дела, они сходятся с появлением банды, — Кольт указал на кучу бумаг, которую я изучала раньше. — Только не думаю, что это их бандит. Стиль другой, анонимность и ловкость. Те на уши весь район поднимают, а этот пока сам не позвонит, никто о преступлении и не узнает.       — М-м.       Я поняла, что за эти дела мы точно сегодня не возьмёмся. Нужно было выбрать что-нибудь попроще. В голову ничего не лезло, да и не хотелось куда-то ехать. Скорее посидеть в компьютере и подумать о чём-то.

***

      Долгожданный обед. В кармане моей формы был тот самый полтинник, что является всем моим бюджетом. Хоть я и рассчитывала перепустить приём пищи, утром пришлось ездить в магазин техники, как планировал Кольт. Однако это не дало прогресса. После того, что я читала утром, искать, кто проник ночью в магазин и стащил плазму, мне эта задача стала неинтересна. Кольт сказал, что передал мои домыслы коллегам. Якобы, они были согласны.       — Хотя, раньше ты утверждала, что это совершенно разные люди, — ответил парень, когда я об этом вспомнила. — Если наши поймают зацепку, непременно установим личность.       Я просто кивнула и забрала поднос с кассы. Мы пришли перекусить в Макдональдс. Народу здесь было полно. В этот раз Кольт снова взял счёт за себя. И снова я испытываю за это стыд. Разве не могла расплатиться своими жалкими сбережениями? Ну, хоть появится возможность купить домой продукты.       Работа значительно отвлекла от всего. Лишь спокойно перекусывая посреди шумной столовой, я вспоминаю о всех своих мыслях. До сих пор стояла какая-то неизвестность. Вроде, нашла и узнала всё, что мне нужно было до потери памяти. Но что-то словно сидит внутри, так и ожидая, пока я вспомню. И дома всегда очень жутко. Ночь была переполнена тревогой и страхом. Хотя, среди бела дня кажется, что это пустяки. Поэтому, чтобы не зацикливаться, начинаю с Кольтом простую беседу.       — Ты холостяк? — спрашиваю я, закончив со своим бургером.       Парень тоже доедал.       — Ну, холостяк, — ответил он и зачем-то спрятал глаза. — А чего спрашиваешь?       — Странно, ты ведь вроде симпатичный, — мои руки берут салфетку, вытирая масло.       — Хм, — Кольт начинает выглядеть беспокойным и каким-то удрученным. — Ну было у меня как-то...С кое-кем...Короче, ничего у меня не было.       — В каком смысле?       Но Кольт тянет с ответом. Словно пытается скрыть. Но зачем?       — Я тебе рассказывал когда-то, — отмахивается он. — В общем...вспомнишь. Когда-нибудь...       Я пожала плечами. Кольту явно не доставляла удовольствия эта беседа. И она легко прервалась, когда у Кольта зазвонил сотовый телефон. Парень достал его и прислонил к уху.       — Здрасьте-приехали, — удивлённо выдал тот. — Сегодня?       Я просто молчала, прожигая взглядом окно на залитую солнцем улицу.       — Побыстрее? Та дай нормально пожрать, Бастер!       С трубки был слышен еле разборчивый электронный голос.       — Да я уже понял. Ну ждите, через час точно буду.       Кольт положил телефон обратно в карман.       — Мы едем на Блу Ридж, — сообщил он. — Убийство. Снова звонили с неизвестного номера.

***

      Расследовать было любопытно. Сидя в полицейской машине, я припоминала, что там вообще происходит. Кольт предложил мне сесть за руль, но я тактично отказалась, понимая, что успешно забыла, как водить. Хоть и права у меня имеются.       Дом, куда мы ехали, стоял не в самом благополучном районе. С виду он выглядит брошенным и явно не пригодным для жизни. На парковке уже стояли другие полицейские машины. Мы покинули свою и отправились внутрь.       Здесь я увидела пару коллег, с которыми встречалась в участке. Я вежливо поздоровалась, делая вид, что знаю их не первый день.       — Кольт, здоров, — к Кольту подошёл его рыжеволосый товарищ, пожав ему руку. — Это опять какое-то месиво. Убийство представлено, как суицид.       Парень протянул руку мне, так что мне пришлось этим же ответить.       — С чего вдруг?       — Зайди и увидишь. Тело свежее, судмедэксперты установили, что он мёртв не дольше суток.       Мы вошли в гостиную. Вокруг застреленного тела стояло несколько полицейских, осматривая то мебель, то труп. Труп лежал на ковре с вытянутой в руке пистолетом. Из его головы к комоду тянулась здоровая лужа крови, а на самих стенках сползали остатки мозга. Я поспешно отвела взгляд. В воздухе застыла мертвечина. Благо, окна открыты.       — Никто к нему пока не прикасался. Возможно, в карманах лежит что-то ещё.       Я прошлась по комнате. Это была обыкновенная гостиная, с таким же сервантом и простым диваном, как в любом английском доме.       — Так а с чего вы взяли, что это не суицид? — Кольт вытащил фонарик, светящий ультрафиолетом и навел на ствол. — Здесь вообще нет отпечатков.       — Намёков на это нет, — повёл плечами рыжеволосый. — Если убийца работал в перчатках, он на эту мысль и хочет нас свести. Такое чувство, словно его застрелили и положили в руку ствол.       — Вы проверяли другие комнаты? — спрашиваю я, в надежде свалить с этой вонючей комнаты.       — Ещё нет, — ответил коллега. — Но это было бы полезно.       Я кивнула и выскочила в коридор. Иметь дело с трупом не хотелось. Может, в другой части дома найдётся подтверждение о суицидальных наклонностях жертвы. Хотелось мне в это верить. Но тайна неизвестного номера нагнетала интерес с каждой секундой.       Ножи на кухне лежали нетронутые. Да ни в холодильнике, ни в шкафчиках нет ничего интересного. Заглядываю в спальню. Тут тоже ничего, заинтересовало только свидетельство о разводе многолетней давности. Вряд ли оно послужило. Другие вещи по типу записной книжки с номерами телефонов и личных документов я отнесла в гостиную. Впрочем, не было ничего интересного.       — Бастер, тут замок взломан, — заключил Кольт, осматривая скважину входной двери.       Так вот, как звался этот рыжеволосый! Почему-то при первом упоминании я не вспомнила его внешность.       — Мы её ещё не осматривали, — ответил Бастер и повернулся к женщине полицейскому. — Мейси, запиши.       Как же стыдно не помнить всех их имена.       — Может, осмотрим карманы? — Кольт приблизился к трупу, скорчив брезгливую мину. — Шелли, давай.       Я тут же покачала головой. Даже смотреть на труп не хочется. Не то, чтобы прикасаться. Все, кто был в гостиной, глянули на меня. Видимо, у меня нет выбора.       — Так уж и быть, — опускаюсь на одно колено и залажу в карманы джинс. В первом не было ничего, за то во втором лежала какая-то бумажка.       Я вытаскиваю и раскладываю. На маленьком куске бумаги синей ручкой написано:       «Это сделала ты, Шелли Шотган».

***

      Как же это было ошеломляюще. Как только я прочитала записку, подумала, что нахожусь в другой реальности. Моё имя было на записке в кармане застреленного трупа. И не узнали бы о ней другие, если бы Кольт не вырвал её из моих рук. Самая удивительная находка на расследовании.       Когда мы вернулись в участок, моя смена подходила к концу, но меня просили остаться и объясниться за это. Я не могла. Кольт защитил, сказав, что я едва вернулась домой с больницы и последние сутки мы постоянно с ним виделись. А когда выяснилось, что почерк не мой, у всех спали сомнения и меня отпустили домой. Было решено, что это подстава. А мне слишком не по себе. Кому захотелось меня подставить? Амнезия не позволяет узнать, каких я имела врагов. Когда я послушала запись звонка с неизвестного номера, голос не напоминал ничего. В общем, на ближайшие дни на работе будет явно нескучно. А возвращаться вечером домой страшновато. За мной следят?       Войдя домой, настала гробовая тишина. По пути соизволила себе прикупить немного продуктов и всё-таки поужинать. Правда, дешёвой пищей быстрого приготовления, но после рабочего дня я готова проглотить хоть пульт от телевизора.       Даже включила его, чтобы в доме был хоть какой-то отвлекающий звук. Уж очень нагоняет жути это всё. Хочется дневного света.       Заварив лапшу и налив себе газировки, я уселась перед теликом. На нём шла какая-то скучнейшая передача про бизнес. Так что быстро всё проглотив, мне не составило труда почти уснуть на диване.       Как меня будит громкий звонок в дверь. Я подскочила, думая, что уже уснула. Но кто-то не прекращал звонить и этот звук бил по ушам.       Полночь! Кому понадобилось мне звонить? Моё сердце начало неистово стучать. На ватных ногах поднимаюсь и иду в коридор. После этого заглядываю в глазок. Его кто-то закрыл ладонью. А подать голос и спросить, кто за дверью, я не хочу. А когда вспомнила про записку на расследовании, вообще бросилась отсюда в спальню. И взяла в руки ствол на всякий случай. Единственное плохо, из-за света на кухне отлично видно снаружи, что дома не пусто. Увы, пока звуков битого стекла или ударов по двери я не услышала.       Звон продолжался. Я уже начинаю сходить с ума. Может, позвонить? Но кому?! Я забыла всевозможные номера. Ситуация безысходная.       Даже мельком выглянув в окно, я не увидела ничего. Ночные фонари стоят слишком далеко. Но под лунным светом видны очертания силуэта, даже не одного. Что вообще делать?!       Звон прекратился. Я забилась в угол, держа дрожащими руками пистолет. И сидела так около десяти минут. Пока не поднялась и не решила уйти спать. В темноте комнат постоянно что-то мерещится. Слишком подвижная моя психика.       Уснуть никак не удаётся. Ствол лежал рядом с подушкой. А я лежала, навострив уши почти до самого утра. Снотворные, и те оказались бесполезны. Мне оставалось только постоянно слушать своё учащённое сердцебиение и надеяться, что в доме я точно одна.