Форс-мажор

Ему оказалось совсем не хорошо, когда его нашли. Он бежал столько, сколько мог, пока, казалось, его импланты просто не заклинило, от всей грязи, что скопилась между и внутри механизмов. Потому что у него не было времени, чтобы что-то с этим сделать, ведь он всё время бежал. Ему оказалось совсем нехорошо, когда Дейв впервые решил с ним поговорить. Да и не было никого другого, ведь о присутствии Войда знал только он. Он был в этой небольшой комнате, в которой было несколько стеллажей с бумагами, в которых в свою очередь были отчёты, эссе и доклады о работе на придорожных и дальше находящихся деревнях, которые теперь не имели значения. И каким бы глупым это Войд не считал, все дела, которые так и не смогли закрыть, стали просто забыты. Как по щелчку пальцев. Так и полицейский деревенский участок быстро опустошился. Но даже так, здесь он всегда был не один. Дейв попросил полицейских, находившихся здесь до этого, молчать о том, кто здесь находится, они так и сделали. Конечно же, из-за должного уважения перед самим Лололошкой, ведь ему лучше знать, да и сами полицейские не хотели его подводить из-за личных принципов, и просто потому что они полицейские. Но даже это не помешало лишний раз просмотреть на одинокого заброшенного бумагами, которые когда то были их заботой инспектора Войда. Они плевали в него, когда поняли, что ничего он им сделать не может, и говорили, что теперь все их проблемы свалились на его голову во всех смыслах. А он в свою очередь просто принимал это как факт. Ведь отрицать это – самого себя унижать. Войду было неловко, когда комиссар сидел перед ним, по-варварски сев на стул так, что было сложно понять – он к нему спиной или лицом. И что бы он не говорил, Войд его игнорировал. Одним своим взглядом, который и так был устремлён на пол между ног, давал понять, мол: "Уходи, чего ты ждёшь? Я принял своё поражение". А потом в мыслях исправлялся, когда понял, что отвечает за Империю. А Дейв, так не нужно, но черт возьми, вкусно рассказывал о новом не идеальном мире. От чего Войду было стыдно. Ведь действительно прислушивался. А комиссар будто знал об этом и всё равно каждый день приходил к нему и рассказывал обо всём. Так просто и теперь кажется... совсем нужно. О том, что даже свержение Империи было не главным событием. О странных материях, которые в рассказах Дейва имели ключевую роль, но о которых Войд совершенно без стыда быстро забыл. О их гимне, который так и остался в архивах о Сиянии, но теперь известный и звучащий на всю Алотерру. Об огромном шарике, находящимся прямо под ним. И о коммисаровых жителях. О которых Войду было слушать не так интересно, как о других мелочах. Но это в последний раз вызвало у него ухмылку. Ведь когда-то он хотел стереть этого парня, который лучше остальных работал на Империю, и который, в конце концов, априори стал чем-то большим, чем комиссаром для свергнутого правительства, больше чем другом для близких. Конечно, эта ухмылка не осталась не замечена, ведь увидев это, Дейв запнулся. Но сразу продолжил свой рассказ, наивно думая, что вот – разбудил. Войду было интересно, когда он в первый раз спросил у Дейва, почему он должен находиться здесь, – в заваленной бумагами комнате. А он ответил, что это не комната, это – архивный сейф. При этом заумно подняв указательный палец. От чего Войд хотел возмутиться. А вообще, Дейв сказал, что не знает что делать с ним. Он приносил ему, прямо к ногам, с особой заботой приготовленый шницель с газированным апельсиновым соком. Считал что Войду этого будет достаточно, хотя на следующий день, еда оставалась нетронутой. Из-за чего Дейв каждый раз упрекал в этом Войда. Войд очень много сидел, не показывая своих эмоций и движений, ведь не видел в этом необходимости. А когда всё таки решался, ожидал реакции от Дейва. Очевидно, он смотрел на него с ужасом, словно ожидая от Войда ещё больше резких и неуместных движений. А когда он всё таки замирал, парень с облегчением выдыхал. Конечно, для него, Войд всё ещё подозрителен, и явно представляет угрозу. Хотя в этом, сам Войд сомневался. Очередной раз забирая с собой не съеденную порцию еды, – в этот раз без сока, – он развернулся на Войда, будто в последний раз, чтобы услышать: – Комиссар, не надо приносить мне вашу еду. Мне это не нужно. Поешьте сами. А комиссар в ответ понимающе кивнул. С того дня уже прошло несколько недель, но до этого момента, Лололошка не решался рассказать об инспекторе кому-нибудь. Но в один не чем не отличительный день, он всё таки решился на это, а счастливцем который узнает об этом, стало его друг. – Радан, я же могу тебе доверять? Названный тут же поперхнулся едой, которую он так аппетитно поедал, и даже с каким то скептизмом посмотрел на комиссара, ведь здесь было ещё несколько человек, но он выбрал именно Радана. Из-за этого, он и сам негодовал, но всё же сказал, что Лололошка его обижает, раз думает, что не может ему доверять. На самом деле, конечно может. – Только не здесь, – подмигнул он, после чего кивнул на рядом сидящих и о чём-то яро спорящих Кавински и Калеба, которыe на них внимания не обращали. Незаметно, под их споры, они проскользнули между ресторанным столиками, и почти оказались на улице. Хотя ресторан и был рестораном, в последнее время (после свержения Империи очевидно), это стало похоже на забегаловку. Но всё так же, кажется, остаётся развлечением для богатых, ведь цены на еду ниже не стали. Конкретно в этом месте, ведь на этот момент оно было единственным местом общепита, которое начало свою работу и пользовалось особой популярностью. И оказалось, не только среди богачей, хотя, в это место Лололошку Радана и Калеба, пригласил именно Кавински. Ведь конечно, он не смог растерять своё состояние, хотя и был близок к этому. Да и к тому же ещё, смог почти все свои часы обналичить. Где он хранил эти бумажки, можно было только догадываться. Даже не смотря на это, и на наличие здесь ничуть ни меньше избалованных бывших имперцев, здесь было комфортно. Тёмное помещение было просторным, а над каждым столиком и диваном с мягкой обшивкой весела символичная голубая гирлянда. И только скрипач и пианист играли незамысловатую мелодию, дабы перебить разговоры в зале. На улице падал снег, который на начало зимы казался совсем не холодным, а даже наоборот – приятно грел и румянил кожу. Голубые волосы Радана осветили неоновые вывески и свет луны, который пробивался сквозь до сих пор работающую голограмму богини, имя которой Лололошка едва мог вспомнить. Но когда в глаза Радана попал "лунный зайчик", который как раз и мог появиться из-за неправильно работающей голограммы, он моргнул и снова обратил внимание на друга. Тот же, в свою очередь, уловив на себе внимание, сначала многозначительно вздохнул, а потом заговорил: – Я думаю, что мне это стоит показать, – из-за такого тона Радан даже напрягся, ведь казалось, это будет серьёзно. Но тут же он добавил, – это на прямую связано с Калебом, но я считаю пока об этом стоит знать только тебе. – О Свет, Лололошка! – резко сказал Радан, – ну не томи, говори уже, что такое? Но в своей голове он сам уже надумал тысяча и один вариант того, что же это такое случилось, и начал действительно и слишком не типично для себя – волноваться. Ведь больше всего сейчас он не хотел слышать о себе в качестве важного дела, или даже информации, которая касалась бы только его. Конечно, в этой ситуации Радан явно понял, что причастен не только он, а как минимум Лололошка и Калеб, пусть последний так и не был участником этого в данный момент. Но даже так, эта мысль его явно не успокаивала и даже слегка злила. Почему-то, он держался, что бы уже грубо не схватить комиссара за грудки и не сказать "говори", будто это приказ. А потом долго извиняться и, кажется, в итоге не понять, в чем дело, ведь после такого, Лололошка конечно, ничего бы не рассказал. Комиссар, хоть и хотел по скорее рассказать об "этом" Радану, ещё какое-то время собирался с мыслями, хотя понимал, что уже давно начал. Всё потому что Лололошка не знал, какая может быть у Радана реакция, ведь к этому он – очевидно – сразу начнёт относиться совсем не так, как хотел бы сам Лололошка, если даже не с ненавистью. Ведь сможет наверно даже признаться, что до сих пор боиться его. – Войд жив, – быстро сказал Лололошка. – Подожди что? Но откуда ты знаешь? Ты уверен? – удивительно спокойно начал спрашивать он. И было ли это от удивления, пока что было непонятно. – Я уверен Радан, – твёрдо и уверенно заключил комиссар. Парень ещё пару раз моргнул, заставляя себя то ли просто поверить в это, то ли наоборот, старался ограничить себя от этих мыслей. Ведь не хотел что бы Лололошка был в этом уверен. Он отошёл от друга на шаг, и про себя подумал, что наверняка он просто ошибается. Спутал инспектора с кем-то другим. – Но, если он всё таки жив, то как? Мы ведь видели, как он умер. – Я пока что не знаю, но я не думаю, что он опасен. Пошли, я покажу тебе, – махнул он рукой. Радан из-за собственного интереса был не в силах сопротивляться, и пошёл вслед за Лололошкой. Они отошли от Эмпориума в котором и находился единственный работающий ресторан, который какое-то время ещё будет иметь название "Поёшь у нас, или не поёшь вообще!". На самом деле, это всё был начавший своё востановление маркетинг, который почему думал, что это самое время для показа себя, и на удивление был прав. За эту возможность, конечно, ухватились какие то рестораторы, но по всей видимости, а точнее по небольшому успеху этого ресторана, повезло не каждому, если такие вообще были. За спиной перестали видеться яркие фонари и вывески, после чего Лололошка снова начал рассказывать. Начал удивительно, из-за чего Радан хотел что-то спросить и даже возразить, ведь обычно, он так много не говорил. Но так и не сделал этого. – Поверь Радан, я сам удивлён, но я готов прямо сейчас тебе всё рассказать! Помнишь, когда мы с тобой отправились убивать тех ОПМ волков и птиц, ещё тогда? Тогда же мы с тобой резко оказались в опасности, но тут из ниоткуда появился Войд, и, кажется, спас нас. Знаешь, я понимаю, что это было сделано ради Империи, на тот момент... Но, я тоже до сих пор помню, как видел его разобранное тело и.. – на какое-то время он остановился, чтобы взволновано посмотреть на друга. – Да.. да, я помню, что мы тогда увидели. Но ведь теперь понимаешь, что что-то не сходиться. – Я до сих пор готов тебе показать Войда, если ты точно готов отправиться со мной туда прямо сейчас, – решительно сказал Лололошка, словно и так хотел отправиться туда изначально. Вот только, на пути встретился Радан, который казалось, был ни чуть ни меньше причастен к этому. И, кажется, понимал это так же, как и Лололошка. Радан же, на какое-то время задумался. А подумал он о том, что сейчас, действительно слепо просто пошёл за Лололошкой. В какое-то время вообще подумал, что Войд где-то тут, рядом. Может в полицейском участке, может где-то в канализации под городом, да даже в башне Света! Где-то точно закованный в цепи и скрытый от людских глаз, ведь Лололошка бы не оставил его, зная, что он не в запрети. И тогда, слова о том, что инспектор не опасен, не успокаивали, а теперь даже наоборот волновали, ведь кажется, что ещё как опасен. Но ведь логично, что тогда его не должно быть в городе. Лололошка явно не глуп, чтобы совершать такие банальные ошибки. Тогда Радан обернулся назад, видя как грунт, по которому они шли, сменялся на траву. И где-то там, грунт заканчивался грубыми стенами и постами полиции, где сейчас никого конечно не было. Там же вдалеке он видел окна Эмпориума, в которых мог поклясться, уловил удивленый взгляд Кавински, но кажется это было не так. Они ведь ушли, никого из них не предупредив. Очевидно, на первое время может показаться, что они вышли по какой нибудь нужде, но через несколько часов, сколько наверное и займёт их небольшие путешествие, это будет казаться совсем не так. Поправив свой голубой ирокез, который уже растрепался на ночном ветру, он так же как и комиссар решительно ответил: – Хорошо, веди. Я хочу и готов на это посмотреть. – Да, сейчас для начала нужно отправиться на автобусную остановку, нам в придорожный полицейский участок. Лололошка указал в сторону, где предположительно находилась остановка, и они вдвоем, оба уже более решительно, направились к ней. Хотя про себя, Радан и удивился что это было достаточно далеко от Альт-сити, но потом, это было даже логично. По приближению они увидели автобус с цифровой "12", что говорило о том, что это последний на сегодня автобус. Поняв это, они поспешили на него ещё быстрее. Это было чудом что они не отвлеклись на лишние вопросы друг друга, и что Лололошка сказал Радану об этом деле во время. Усевшись они, как на самом деле не ожидалось, молчали. Хотя, для Радана это было даже более чем обычно, ведь он привык, что его друг постоянно молчит. Но не обращая на это внимание, он и сам молчал, ведь в автобусе были и другие люди. Не хотелось, что бы они слышали о том, о чём говорили бы Радан и Дейв. Поэтому, посмотрев друг на друга, они смиренно и молча ждали конца дороги. Через почти полтора часа автобус наконец остановился в конце дороги, где даже не было обстановки, и Лололошка с Раданом вышли. Автобус быстро уехал, ведь здесь ему ничего было делать. Сразу же, не смотря на дорогу, Радан начал узнавать это место и этот путь. – Эй, это же... это же то место, где была наша самая первая вылазка! – сказал он раздвигая сухие ветки и кусты в стороны. Сейчас это место выглядело не так, как в конце весны, оно и понятно, ведь прошло уже несколько месяцев. Правда Радан немного забыл, как выглядело это место тогда, из-за чего сейчас был в небольшом непонимании, ведь не помнил, чтобы около участка были ели и сосны. Лололошка утвердительно кивнул другу, после чего они пошли дальше. Зайдя в отдел, Радан увидел небольшой пост с бумагами, а за ним стол где тоже были бумаги. Интерес снова брал вверх, и он хотел прочитать пару документов, ведь хотел хотя бы иметь представление о том, чем тогда здесь занимались полицейские. Но увидя чистые листы, Радану это показалось странным. Да и ко всему, идя за Лололошкой дальше, становилось ещё интересней, ведь бумаги продолжались. Лежали на полу, на полках и кажется на стенах. В отличии от комиссара, который без особых церемоний не старался обходить бумагу стороной, а наоборот, наступал на них, будто они не имели никакого значения, Радан старался к ним не прикасаться подошвой ботинок. Но смотря на друга, всё равно срывался, ведь знал что бумаги точно не имеют смысла, так как абсолютно пусты. Наконец дойдя до света в конце коридора, они вышли на комнату, в которой было несколько дверей, лестница и две развилки. – Всё? – Нет, нам сюда... Лололошка указал в ещё один тёмный коридор, где потом показалась железная дверь. Это место казалось слишком мрачным и пугающим, а железная дверь заставила подумать, что за ней сидит опасный зверь. На двери так же оказался железный иллюминатор, который был закрыт. Лололошка кивнул головой, будто говоря "посмотри". Открывать дверь Радан не стал, да и пока что не мог, благодоря чему догадался посмотреть в иллюминатор. Железный щит легко открылся, и коридор снова осветил тусклый свет, исходящий из большого архива. Его стены оказались серыми и матовыми, и на их фоне легко замечались другие детали. Стеллажы в потолок, опять бумаги, правда теперь в цветных папках и подушка. Присмотревшись в правую сторону, за стеллажом он увидел белый протез ноги а потом и чёрное пальто. – Лололошка..? Ты вообще понимаешь, что это значит? – спросил Радан, оторвавшись от стекла. Лололошка хмыкнул, и уже хотел качнуть головой в отрицательном знаке, но решил ответить: – На самом деле, не думаю, что знаю... он просто есть, и всё, – он пожал плечами. Радан ахнул, после чего схватил Лололошку за плечи белого халата. Он хотел что-то сказать, а Лололошка зная Радана даже не отреагировал на это действие. Задумавшись он всё таки отпустил Лололошку, и так же задумчиво снова глянул в иллюминатор. Только теперь оттуда, из-за стеллажа, на него смотрел он – Войд. Слишком неестественно нагнувшись вперёд, показывая и напоминая Радану о своём нечеловеческом обличии. Тут же Радан отдёрнулся от стекла, закрыв рукой рот, и уже шёпотом продолжив: – Лололошка, пошли отсюда! Потом послышался низкий голос за дверью, говоря о том, что уже поздно уходить. – Комиссар? Лололошка снова пожал плечами, теперь отрывая дверь архива и говоря: – Здравствуйте, Войд, сегодня я привёл друга.