Эвтаназия / Euthanasia / Spare Me Your Mercy

— В наши дни так много больных раком, тебе не кажется, Ай'Тэ? — Энн, молодая медсестра по уходу на дому, обратилась с жалобой к Тэ, специалисту по общественному здравоохранению, который был занят составлением картотеки пациентов в этом районе. *(Ай' — уничижительный префикс, используемый перед именами мужчин или при упоминании мужчин между равными по возрасту или положению. Форма не является вежливой, она аналогична обращениям «братан» или «бро». — прим. переводчика) Региональная больница содействия общественному здравоохранению (RPHPH), более известная как местная станция здравоохранения, была небольшим медицинским подразделением, которое расширилось до уровня сообщества. Это была важная основа для фундаментального здравоохранения в сообществе, чтобы уменьшить количество пациентов, нагромождающихся в большой больнице, и проактивная* работа здравоохранения, чтобы контролировать предотвратимые болезни. Все это были изнурительные работы — особенно домашние визиты, за которые Энн отвечала в первую очередь. *(Проактивный подход — бизнес-термин, имеющий отношение к менеджменту и администрированию предприятий. Ориентирован на выживаемость предприятия в условиях постоянно растущей конкуренции. Включает в себя работу с клиентской базой для выявления потребностей, поиск и проработку новых технологий, обеспечение слаженной работы всей системы и т.п. — прим. ред.) — Да, именно так. В прошлом году, особенно в нашем микрорайоне, было зарегистрировано 13 случаев рака. В начале этого года было обнаружено 8 случаев заболевания, — Тэ включил компьютер, чтобы ввести данные, полученные от пациентов в его зоне ответственности. — Не только случаев много, но с тех пор, как Доктор Ган приехал сюда, число смертей от паллиативных заболеваний быстро растет, — Энн подвинула свой стул к Тэ. — Я думаю, это его проклятие. Поверь мне. За эти два года пациенты умирали гораздо быстрее. Если бы вы спросили меня, некоторые из них могли бы прожить несколько месяцев. Но через два-три дня после постановки диагноза они скончались. — Ну и хорошо для них. Лучше, чем позволить им страдать, — сотрудник средних лет повернулся и посмотрел на Энн. — Особенно в случае с миссис Равиван: ей пришлось пережить столько боли. Всякий раз, навещая ее, мы слышали, как она издает этот жалобный стон. По крайней мере, ей больше не придется страдать. — Эй, Ай'Тэ, сегодня утром я пошла отдать дань уважения Миссис Равиван и встретилась с ее младшим сыном, который служит в полиции. Я слышала, что он переехал сюда и собирался стать инспектором. — Это правда?! — Тэ повернул голову, его глаза расширились. — Он здесь? Я знал его еще до того, как он поступил в кадетскую Академию Королевской полиции. Он теперь инспектор? — Да, он — такой красивый парень. Коп вроде него стал бы хорошей партией для медсестры, — Энн подняла обе руки к щекам, делая вид, что краснеет. — Поскольку ты его знаешь, Ай'Тэ, пожалуйста, спроси его номер для меня. — А как же ваш муж? — Фу, мой муж остался дома. Он ничего не узнает. Тема о количестве смертей пациентов в терминальной стадии, неестественно обострившаяся, была оставлена после того, как было упомянуто имя Васана. Васан, или Капитан Васан Камбунрин, мужчина в возрасте 33 лет, только что переехал из большой провинции, перейдя с должности заместителя инспектора на должность инспектора в местном полицейском участке. Васан вырос в этом районе, поэтому все люди в округе хорошо его знали. Он был гордостью Миссис Равиван и его старшего брата. О его возвращении заговорил весь город. Его называли надеждой и законным защитником всех жителей этого района. Будущий инспектор в полицейской форме, украшенной тремя звездами* на плечах, сидел за своим столом в полицейском участке, оглядывая комнату, чтобы ознакомиться со всем в незнакомом кабинете. С тех пор как умерла его мать, его желание переехать сюда потеряло всякий смысл. Однако он уже принял решение и должен был двигаться дальше. По крайней мере, теперь он вернулся туда, где вырос. Помимо необходимости приспосабливаться к новой рабочей обстановке, он полагал, что все было не так уж и плохо. *(Три звезды на погонах имеет капитан Королевской Армии и Полиции Таиланда. Три звезды и корону имеет полковник. Так что идет именно о капитанском, третьем по старшинству офицерском звании. — прим. ред.) Доктор Гантапат... Он не знал, было ли это какое-то предвзятое чувство или что-то еще заставляло это имя постоянно всплывать в его памяти. Васан записал имя врача на бумаге, прежде чем решил взять в руки телефон и заглянуть в его аккаунт на Facebook. На экране появилось несколько имен, но единственная фотография профиля, которая соответствовала человеку в его памяти, принадлежала Гантапату Акарамайти. Васан взглянул на фотографии доктора Гантапата, прежде чем выключить экран и положить телефон в карман, так и не отправив запрос на добавление в друзья. Через несколько минут, у него была назначена встреча с заместителем директора. Он должен был сосредоточиться на своей работе и позволить доктору Гантапату остаться просто еще одной интересной историей, которая приходит и уходит. *** — Вчера я не принес с собой венка. Итак, сегодня я хочу вручить его вам, как от представителя домашнего отделения больницы. Такова была причина второго визита доктора Гантапата в храм. Хоть Васан и не понимал, зачем доктору понадобилось доставлять венок лично, но принял его с благодарностью. Затем он повернулся к медсестре, которая держала в руках фотоаппарат, чтобы сделать несколько снимков. Васан увидел, как Гантапат слабо улыбнулся ему, словно хотел передать какое-то сообщение, которое он не совсем понял. В третий раз Гантапат появился перед ним в день кремации. Васан не знал, что врачам, посещающим дом, приходится так часто присутствовать на похоронах своих бывших пациентов. Хоть он и был благодарен доктору Гантапату за то, что тот уделил внимание похоронам его матери, но в конце концов, он так и не смог побороть любопытство. В итоге после церемонии кремации он подошел к доктору, чтобы поговорить с ним наедине. — Господин доктор, — резкий, даже слишком резкий голос Васана заставил Гана остановиться. Потом он обернулся и слабо улыбнулся, в то время как Васан нахмурил брови. — Здравствуйте, господин инспектор. — Можете пока называть меня «капитан». Я все еще жду официального назначения, — Васан глубоко вздохнул. — Пожалуйста, пройдемте со мной. Двое мужчин в черной одежде подошли к площадке позади павильона, перед крематорием. — Спасибо, что пришли на церемонию кремации моей матери, — произнес Васан. Ган все еще мягко улыбался ему и протянул руку, чтобы слегка коснуться руки Васана. — Теперь миссис Равиван стала ангелом на небесах. Больше не о чем беспокоиться. Взгляд Васана переместился на руку, которая намеренно коснулась его тела во второй раз, и он решил спросить: — Пожалуйста, скажите мне, доктор Гантапат, не показалось ли мне странным что-то? На мгновение воцарилась тишина. Васан знал, что этот вопрос сбивает с толку, но все же доктор Гантапат прекрасно понимал его смысл. Его темно-карие глаза смотрели в глаза Васана, как будто он мог читать его мысли. — Вам это не показалось. Васан скрестил руки на груди, чтобы избежать прикосновения руки доктора, и посмотрел в другую сторону. — Я все еще не могу прийти в себя после смерти матери. Давай поговорим об этом после того, как я с этим справлюсь. — Я не хочу здесь ни во что ввязываться. Это правда, что я хочу произвести на вас впечатление, но я действительно хочу выразить вам свои соболезнования. Я очень надеюсь, что пациент, о котором я заботился, найдет покой на небесах, — Ган вытащил свой телефон, открыл панель управления и протянул его человеку, стоявшему перед ним. — Могу я узнать ваш номер, господин капитан? Васан долго смотрел на телефон, как будто ему нужно было время, чтобы принять решение. Наконец, Васан протянул руку, чтобы взять телефон, и, прежде чем вернуть его владельцу, набрал свой номер. Ган с вежливой улыбкой взял трубку и позвонил, чтобы передать свой номер в ответ. У Васана в кармане завибрировал телефон. — Если после этого Вам понадобится помощь... позвоните мне, — Ган слегка поклонился, чтобы извиниться. — Во второй половине дня мне нужно навестить еще одного пациента. Если у нас есть шанс, давай как-нибудь поужинаем вместе. Васан смотрел, как высокий, стройный мужчина уходит. В глубине души он спрашивал себя, не лучше ли было бы сразу дать ему свой номер. Не так уж много людей могли легко добраться до него и раскрыть его таким образом. Может быть, доброе отношение Гана к матери: то, как он подошел к нему, его замечание, полное сочувствия, его взгляд и все остальное вместе заставили Васана на секунду забыть о своем горе. Сейчас было не самое подходящее время для раздумываний о таких вещах. Васан намеревался какое-то время держаться подальше от Гана, ожидая, пока уйдет печаль, а затем он начнет с нового шанса, поскольку другой человек оставил дверь широко открытой для него. *** — Извините, я опоздал. Простите, Туй, Мо, — доктор Ган побежал туда, где стоял белый фургон больницы. Он запрыгнул в фургон, где его уже ждали медсестра и физиотерапевт. — Где ты пропадал, мой милый док? — спросил Мо, физиотерапевт. — Я был на похоронах. Они закончились только после полудня, так что я опоздал на пять минут, — Ган поднял рукав, чтобы вытереть пот со лба. Беспощадно высокая апрельская температура была почти невыносимой даже в северной части, которая считалась самым холодным регионом. — У нас запланирован визит еще к двум пациентам, верно? — Да, оба случая новые, но один из них находится в терминальной стадии холангиокарциномы (злокачественная опухоль, исходящая из мутировавших эпителиальных клеток желчных протоков. — прим. переводчика). Не хотите ли посетить его первым? — Туй передала Гану дела домашних пациентов. Он принял документы с широкой улыбкой. — Отлично. Пойдем. Первым домашним пациентом, которого посетила команда, был г-н Сонгкран Чомчай, 55 лет. Его дом находился в переполненном районе, где все домочадцы жались друг к другу. Дорога, ведущая к общине и таким же домам, была очень сложной. Местами по нему могла проехать только одна машина. Ган вышел из больничного фургона. Он посмотрел на двухэтажный деревянный дом с низким открытым пространством* под ним. *(Открытое пространство под домом называется «Тайтун». В тайской культуре старомодные тайские дома всегда имеют высокое пространство под домом, чтобы предотвратить появление ядовитых животных и уберечься от наводнения. — прим. переводчика). Дом был окружен длинными деревьями и низким, обветшалым деревянным забором. Ган запоминал каждую деталь, которую увидел, потому что он должен был узнать все, что было связано со здоровьем его пациента, и как можно больше. Первое, что бросилось ему в глаза, была лестница перед домом, по которой можно было пройти прямо на второй этаж. Для пожилых пациентов, которые все еще могли ходить и самостоятельно заботиться о себе, это было одним из самых тревожных факторов окружающей среды. Пожилые пациенты и лестницы были вечными врагами. Он встречал старших пациентов, которые падали с лестницы и ломали себе кости. Некоторые даже ударились головой о землю и закончили внутримозговым кровоизлиянием. В худшем случае многие из них даже погибали на месте падения. Однако этот пациент был прикован к постели. Для начала, необходимо было просто избавиться от этой проблемы с лестницей. Молодая, очень худощавая женщина подошла прямо к медикам. Она скромно поздоровалась с ними: — Здравствуйте, уважаемые. — Здравствуйте, я — домашний врач из больницы. Вы... — Ганн взглянул на имя в папке. — Родственница мистера Сонгкрана? — Я его жена, — сказала им женщина средних лет и добавила: — Пожалуйста, следуйте за мной внутрь, доктор. — Сколько вас здесь живет? — Нас двое. Родственники приходят время от времени, но тот, кто всегда был здесь с ним, это я. Наш сын уехал работать в Бангкок. Этот парень всегда присылает мне деньги, чтобы я заботилась о его папе. Ган кивнул: — Здорово, что ваш сын поддерживает вас материально. Как вас зовут, Миссис? — Меня зовут Ин, — женщина мило улыбнулась. Она сразу почувствовала, что у доктора, сидевшего перед ней, был очень теплый тон, и он был более внимателен, чем другие врачи, которых она встречала. Господин Сонгкран лежал на матрасе, расстеленном прямо на деревянном полу в первой же комнате, рядом с входной дверью. Больной был так худ, что можно было разглядеть его скелет. Его глаза казались желтоватыми, как и кожа, что указывало на серьезное состояние желтухи из-за закупорки желчных протоков. Ган опустился на колени рядом с пациентом. — Здравствуйте, Мистер Сонгкран. Я — доктор Гантапат. Я — лечащий врач на дому. Сонгкран поднял трясущиеся руки в знак приветствия. Его глаза заблестели при виде человека в коротком лабораторном халате. — Здравствуйте, доктор. — Вы всегда здесь спите? — Да, в последнее время я не могу передвигаться. Туй, дипломированная медсестра, посещавшая пациентов более 10 лет, с восхищением посмотрела на доктора Гантапата. Если бы вы спросили ее, как выглядит идеальный семейный врач, она бы выбрала доктора Гантапата в качестве образца для подражания. Он не просто обладал притягательной внешностью, но и был врачом, который имел хорошие человеческие качества: был благоразумен и мог видеть все аспекты проблем своих пациентов, а не только саму болезнь. Он никогда не упускал из виду никаких других проблемных факторов, влияющих на здоровье его пациентов. Доктор Гантапат однажды сказал ей, что, если бы она смотрела на пациентов, основываясь исключительно на их болезни, то увидела бы только их болезнь: «Если бы Вы посмотрели на них как на людей, то увидели бы все. И, если бы Вы могли видеть эту часть их, то смогли бы вылечить их от болезни, не полагаясь на лекарства». После того как Туй измерила пульс пациента, она отступила назад, позволив Гану тщательно осмотреть его. Физическая аномалия, которую обнаружил Ган, помимо недоедания, состояла в асците* и большой шишке, которую можно было почувствовать через живот. *(Асцит — брюшная водянка — скопление свободной жидкости в брюшной полости. Количество её может достигать 25 л. Асцит является следствием цирроза печени в 75 %; злокачественных новообразований — в 10 %; сердечной недостаточности в 5 % случаев. — прим. переводчика). — Вы, должно быть, чувствовали себя неловко, Мистер Сонгкран. Сонгкран энергично кивнул. Этот доктор так хорошо его понимал. — Да, доктор. Он такой тугой и болезненный. Я чувствую боль в животе, в спине. Все до единого. — Вы так долго терпели боль, Вы такой сильный, — Ган повесил на шею стетоскоп. — Хотите, я помогу Вам с другими симптомами? — В основном, это вздутие живота и боль, доктор, — Сонгкран поднял руку, легко коснулся руки Гана и прошептал так тихо, что его едва услышали остальные: — Это так больно, что иногда я не хочу больше жить. Это очень мучительно. Несколько секунд Ган молчал. Он посмотрел на лицо Сонгкрана с непроницаемым выражением, затем опустил голову и тихо сказал: — Если я смогу помочь Вам избавиться от этого несчастья, Вы захотите этого? Сонгкран медленно кивнул: — Да, хочу. Ган слабо улыбнулся и заговорил громко, чтобы все слышали: — Тогда я позабочусь о Вашей боли. Я пропишу Вам новый набор обезболивающих и попрошу Мисс Мо, здешнего физиотерапевта, научить Вас лечебным упражнениям. Может быть, когда Ваша боль уйдет, у Вас появится причина остаться со своей прекрасной женой подольше. То, что только что сказал Ган, вызвало широкую улыбку на лице жены Сонгкрана. Обсудив с пациентом и членами его семьи вопрос о предсмертном уходе, Ган и группа посетителей направились обратно к фургону, припаркованному на лужайке. Ган сложил документы, в которых делал подробные записи, в папку и передал ее Туй. — Я пересчитал дозу морфия для пациента. Скажи его жене, чтобы она забрала лекарство в амбулатории завтра утром. Я хочу, чтобы следующий визит состоялся через две недели. Пожалуйста, запишите его ко мне на прием. — Конечно, доктор Ган, я отложу другие нештатные случаи. — Пожалуйста, свяжитесь с RPHPH, чтобы отправить сотрудника для оценки пациента после того, как мы скорректируем дозу морфия. Скажи им, чтобы позвонили мне, если возникнут какие-нибудь проблемы, — Ган сел внутрь и закрыл дверцу фургона. — Давайте перейдем к следующему делу. *** В разгар летней грозы, во время ударов молний и воя ветра, Сонгкран услышал, как открылась дверь, а за ней последовали тихие шаги. Он хотел знать, кто открыл дверь посреди ночи. Однако сонливость от болеутоляющего сделала его веки такими тяжелыми... Он даже не мог найти в себе сил, чтобы открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы позвать жену, которая должна была лежать рядом, как бы сильно ему этого ни хотелось. Шаги приближались все ближе и ближе, и тут он услышал дыхание этого человека. Сердце Сонгкрана забилось быстрее. Он хотел открыть глаза, но чувствовал себя так, словно его разбил сонный паралич. Он не мог управлять своим телом по своей воле. — Ин? Ин, милая, это ты? Он почувствовал, что кто-то держит его за руку, и медленно дотронулся до нее, прежде чем его погладили по голове, как бы утешая. Гром прогремел во второй раз, а затем начался дождь. Сонгкран услышал шепот у своего уха: — После этого Вам больше не придется терпеть эту боль, Сонгкран. Он узнал этот голос. Подождите. Неужели я умираю? Хотя ему было больно, так больно, что он хотел покинуть этот мир, он все еще хотел жить со своей женой. Ему все еще хотелось снова увидеть ее улыбку. Он хотел быть с ней столько, сколько выдержит это тело. Новый набор обезболивающих, который дал ему домашний врач, уже значительно облегчил его боль. Он думал, что мог бы остаться в живых.... Стук дождевых капель по крыше был последним, что он услышал перед тем, как они исчезли вместе с болью, которую он терпел в течение шести месяцев.