Эвтаназия / Euthanasia / Spare Me Your Mercy

*Бам!* Громкий шум снаружи, сопровождаемый лаем собаки, привлек внимание Васана к шуму за дверью. Он убирал обеденный стол, но немедля отложил тряпку и вышел, чтобы проверить, что же произошло. Он увидел, что Гантапат пытается отодвинуть обувной шкаф подальше от того места, где обычно стоял его мотоцикл. На самом деле было решено, что Васан сам будет передвигать этот шкаф. Однако, по какой-то неизвестной причине, Гантапат решил сделать это сам, несмотря на то, что его рука еще не полностью восстановилась после огнестрельного ранения. В результате его попыток коробки из-под обуви, которые были сложены на шкафу, свалились, и боль пронзила его плечо. Ган схватился за плечо и поморщился. Васан скрестил руки на груди, мрачно наблюдая за своим парнем: — Ну почему ты такой упрямый? — Он же не такой тяжелый... Я думал, что смогу его поднять... — Ган заискивающе улыбнулся Васану. — Ты всегда попадаешь в неприятности. Ты никогда не слушаешь ни меня, ни моих советов! Если Ты так уверен в себе, то вперед! С тобой бесполезно разговаривать! — Васан прочел ему целую серию сентенций. — В следующий раз не спрашивай моего мнения! Васан повернулся обратно к дому, не дав Гану шанса ни ответить, ни извиниться. Ган почесал затылок: — Ого, моя жена действительно такая свирепая... — Что ты там сказал? — крикнул Васан из глубины дома. Ган улыбнулся уголком рта и последовал за Васаном внутрь. Такое случалось уже несколько раз. Васан был человеком, который следовал дисциплине и справедливости, в то время как Гантапат всегда делал неожиданные вещи. Вполне естественно, что время от времени между ними возникали конфликты. Однако после каждой ссоры они всегда приходили к примирению, потому что Ган всегда знал, как спасти положение. Васану нравились нежность и ласка, поэтому он никогда не отказывался от прикосновений Гана. Ган обхватил Васана руками сзади. Он не обращал на знаки его внимания и продолжал молча убирать со стола. Ган стиснул Васана в своих объятиях, заблокировав его руки, чтобы остановить их, а затем уткнулся носом в ухо Васана. Васан попытался отодвинуть голову, но Ган только крепче сжал его руку. — Прости, детка. — Твои извинения ничего не значат, потому что ты даже и не пытался исправиться! — Васан попытался высвободиться из объятий Гана. — Отпусти меня! — Это все моя дурная привычка... Я безрассуден и слишком мало думаю. — И ты это прекрасно знаешь. — Хорошо, тогда как я могу заставить Тебя перестать злиться? Как я могу загладить свою вину перед тобой? Васан повернулся лицом к Гану, который положил руки ему на талию. — Я вовсе не сержусь. Я просто боюсь, что однажды Ты можешь умереть из-за того, что ведешь себя так безрассудно. Ган издал смешок: — Я обещаю, что сделаю все правильно. Если Ты увидишь, что я плохо себя веду, то всегда можешь накричать или отругать меня. Он поднял руку к лицу Васана и большим пальцем помассировал его нахмуренные брови. — Перестань хмуриться. Через два дня тебе исполнится тридцать четыре года, но к тому времени ты будешь выглядеть еще старше. Васан удивленно поднял брови: — Точно! У меня скоро день рождения. — Чем старше становишься, тем больше забываешь о своем дне рождения. Это действительно правда. Васан фыркнул, глядя на лицо мужчины глазами, полными тревоги и беспокойства: — Я был бы рад, если бы Ты перестал быть безрассудным во всем, что делаешь. Ты же знаешь, что я не хочу видеть, как Ты страдаешь. Я так Тебя люблю... Я хочу, чтобы Ты хорошенько подумал, прежде чем что-то делать. Подумай о последствиях для себя и других. И подумай о моих чувствах, понятно? Выслушав от Васана слова любви, Ган еще крепче сжал его в объятиях: — Прости, что заставляю тебя волноваться. Обещаю, что после этого я буду более осторожен. Мягкосердечие было недостатком Васана, особенно когда Ган приходил к нему, шептал ласковые слова и нежно прикасался к нему. С таким уровнем сладости даже самый сильный и разумный человек может рассыпаться, как куча песка. Васан больше не задавал вопросов и не сопротивлялся своим чувствам. Он осмелился сказать, что влюблен в Гана еще больше, чем прежде — и он подчеркнул этот факт, наклонив голову вверх и принимая поцелуй от Гана. Когда теплый язык Гана приоткрыл ему рот, гнев внутри него тут же испарился, как будто его никогда и не было. Ган прижал Васана к обеденному столу и протиснулся между ног своего парня. Его непослушные руки скользнули по спине и просунулись под пояс. Васан закрыл глаза и издал тихий стон, позволив своему телу отпустить разум на свободу. В подобной ситуации он не хотел сопротивляться — ни телом, ни сердцем. *** — Может, нам стоит поумерить пыл? — спросил Васан, пока теплая вода из душа стекала на их головы. Его сердце все еще колотилось от недавней бурной постельной сцены. На самом деле, Васан еще ни разу не уставал от интимных упражнений, но иногда он чувствовал, что их страсть может вспыхнуть легче, чем огонь, в который плеснули масло. Он не хотел признаваться даже себе, что ему тоже понравилось то, что они только что сделали. Это можно было легко доказать по тому факту, что он еще ни разу не отказывал Гану. Однако когда он подумал об этом, то почувствовал себя довольно неловко. — Это становится уже как-то слишком... Ган прижался к спине Васана, целуя его мокрое плечо: — Слишком много? Но ты все равно позволил мне это сделать... — Это потому, что ты всегда первый начинаешь! — Да... Но ты каждый раз позволяешь мне продолжать, — подчеркнул Ган. Васан не удержался и протянул руку, чтобы ударить Гана, который самодовольно ухмылялся. Ган расхохотался и сменил тему разговора: — Хочешь что-нибудь особенное на свой день рождения? — Ты не должен ничего дарить мне! Просто сделай это еще одним обычным днем. Васан повернулся к высокому мужчине, который приблизился к нему с явным намерением принять душ вместе. И этот высокий мужчина снова начал первым: — Позволь мне сделать что-нибудь особенное для Тебя в Твой день рождения... — Ган обнял Васана за талию и притянул к себе, посмотрев на Васана щенячьими глазами. — Скажи мне, чего Ты хочешь. Не нужно быть настолько предупредительным. Не важно, насколько это дорого, я куплю это для Тебя. Васан погрузился в глубокую задумчивость. — Тогда купи мне машину. — Марка, модель, цвет? Васан нахмурился — его парень не понял, что он просто пытался проверить его. — Что, вот так, даже не колеблясь? Это же машина, а не шоколадный батончик! — Я могу отдать Тебе свою жизнь. Одна машина — это не так уж и много. Васан посмотрел в другую сторону, тяжело дыша, чтобы остудить вспыхнувшее лицо, прежде чем снова повернуться к своему парню с утомленным видом. Он обвил руками шею Гантапата: — Я просто пошутил... В мой день рождения я хочу, чтобы с утра Ты отвез меня в храм. А потом взял бы меня, Тонгама и Гай и отвез бы куда-нибудь, чтобы всем вместе вкусно пообедать. Вот и все. Ган протянул руку, чтобы выключить воду, а потом погладил Васана по спине: — Как Вам будет угодно, кх'аб... *** Ган сунул обе руки в карманы своего лабораторного халата. Он стоял у входа в кабинет психиатрической экспертизы. Пациент, только что закончивший сеанс, худощавый мужчина, вышел из кабинета со справкой в руке. Он поднял глаза и наткнулся на Гана, на лице которого застыла механическая улыбка. Сом почувствовал себя так, словно его заколдовали и превратили в статую — и даже его голосовые связки мгновенно парализовало. Ган не произнес ни единого слова. Он посмотрел на Сома с бесстрастным выражением лица. Худощавый мужчина задрожал. Он был напуган даже больше, чем при встрече с призраком. Но самым пугающим было то, что он не мог знать и даже и не хотел задумываться о том, что было на уме у другой человека. Доктор Пэнг, вышедшая из кабинета вслед за Сомом, посмотрела на Гана с чувством вины. Ган уже знал, что это именно она позвонила в полицию и сообщила, что Сом оказался свидетелем, который видел, как он совершал «убийство из милосердия». Но когда настоящим убийцей в этом деле оказался доктор Сомсат, у Гана не осталось причин для опасений. Он, как всегда, скромно поздоровался с ней, делая вид, что не знает, кто такой Сом: — Привет, Пи'Пэнг. — Здравствуйте, кх'а... — Пэнг приняла его приветствие в несвойственной ей официальной манере. — Я могу чем-нибудь помочь Вам? — В следующем месяце будет лекция для VHV о депрессии. Если ты свободна... — Ган, мы можем поговорить внутри? — перебила его Пэнг и повернулась, чтобы посмотреть на своего пациента. — Сом, Вам надо пойти принять лекарство. И я жду Вас через два месяца. Сом несколько раз моргнул, словно пытаясь взять себя в руки, и поспешно отошел от кабинета. Пэнг провела Гана в пустую смотровую комнату и жестом указала ему на стул: — Пожалуйста, присаживайтесь. Закрывая дверь, Ган посмотрел на доктора Пэнг и сел на стул, который обычно предназначался для пациентов. Пэнг вернулась к креслу эксперта и пристально посмотрела на Гана: — У меня все еще не было возможности принести Вам свои извинения, — сказала она с явным раскаянием. Ган слегка улыбнулся: — Все в порядке, Пи'Пэнг. Я бы на твоем месте поступил точно так же. — Вскоре после того, как я позвонила в полицию, они выдали ордер на Ваш арест. Вы должны были найти способ защитить себя, поэтому Вам пришлось подвергнуть риску свою жизнь... — она вздохнула. — Я была слишком самоуверенна. Это моя вина, что я не смогла определить, действительно ли мой пациент видел все это или же это его фантазия. — Но он все еще выглядел потрясенным, когда увидел меня, — Ган сложил руки вместе, глядя на Пэнг с выражением, которое было трудно понять. — Он все еще видит во мне Мрачного Жнеца? — Я так не думаю. Он больше не говорил о Мрачном Жнеце. Что же касается его заявления, что он видел, будто Вы кого-то убили, то он сказал мне, что постарается убедить себя, что это всего лишь галлюцинация. Ган на секунду замолчал. Он попытался оценить реакцию Пи'Пэнг, но не увидел ничего, кроме ее потускневшего взгляда: — Это отличная новость. Я тоже был в шоке, когда он назвал меня так. И тот хаос, который возник в то же самое время, был чистым совпадением. Должно быть, виной всему мое невезение... Пэнг тяжело вздохнула: — Хорошо... Как насчет того, чтобы я помогала Вам с каждым поручением, о котором Вы просите — в качестве моего извинения, к'ха? — В этом нет необходимости. Можешь помочь мне в любое удобное для тебя время. Я пришлю тебе письмо-приглашение. Побеседовав с доктором Пэнг, Ган покинул кабинет психиатрической экспертизы с легким сердцем. Он пришел сюда не только для того, чтобы пригласить доктора Пэнг поработать с ним, как это было обычно. Он пришел сюда, чтобы посмотреть на ее реакцию на сказанное Сомом. Потому что... «То, что видел Сом, не было галлюцинацией. Все было по-настоящему». Мрачный Жнец, которого он видел, был человеком из плоти и крови, но этот факт приходилось постоянно скрывать, ссылаясь на психическое расстройство Сома. Ган ничего не сделал бы ни Сому, ни доктору Пэнг, потому что был уверен, что никто больше не посмеет упомянуть о мрачном Жнеце. *** Осмотрев место происшествия, Васан сел на мотоцикл и поехал к дому Гана. После продолжительной жары буря с грозой обрушила на город ливень, пропитавший всю его одежду. Дождь уже прекратился, и Васан уже собирался побыстрее вернуться домой. Он был готов взлететь на порог, открыть дверь и первым делом принять ванну, а потом надеть сухую одежду. Его мокрая отяжелевшая от влаги форма стала такой тесной и неудобной, что он с трудом терпел ее. Когда Васан свернул во двор, то увидел перед домом припаркованный черный внедорожник, а за забором, у дома — машину Гана. Увидев это, Васан заколебался: возможно, в данный момент у Гана в доме находился гость... Если он заявится в таком виде, не напугает ли это его гостя? Васан уже собирался развернуть мотоцикл обратно и направиться к своему дому, чтобы переодеться там, когда услышал голос Гана, окликнувший его: — Васан! Он остановился и повернулся к человеку, открывавшему ворота: — У тебя что, гости? Тогда мне лучше вернуться к себе домой. — Теперь это твой дом. Куда это ты собрался? — Ган с улыбкой указал на парковку. — Заезжай. — А разве ты не пригласил уже кого-то? — Васан указал в том направлении, где стоял внедорожник с красным* номерным знаком. *(Красный цвет номерного знака с черными тайскими буквами и цифрами свидетельствует о том, что транспортное средство еще не прошло регистрацию, и у владельца нет Green Book или Blue Book — свидетельства на регистрацию машины или мотобайка. Наличие таких номеров накладывает некоторые ограничения на вождение. Также полицейским номерным табличками присущи 5 белых цифр на красном фоне, а слева белые щит и меч — эмблема Королевской полиции Таиланда. — прим. ред.) — Есть у нас гости или нет, Ты всегда можешь вернуться в Наш дом. Ган все еще одаривал Васана этой странной улыбкой. — Поторопись и заходи внутрь, детка! «Как страстно ты желаешь, чтобы я вошел!...» Васан уже начал сомневаться в адекватности своего парня. Войдя внутрь и увидев на диване огромный букет цветов, он, наконец, понял причину столь подозрительного поведения Гана. Ган подошел к букету белых роз и вернулся к Васану. — С днем рождения. — Он будет завтра, — Васан посмотрел на красивые розы, которые, должно быть, были очень дорогими. — Ты всегда даришь мне цветы. — Не жалуйся, что я слишком расточителен. Пожалуйста, возьми их, — Ган протянул ему розы. Васан взял его с растерянным видом, но когда он хорошенько рассмотрел букет, то обнаружил, что в центре букета белых роз спрятан какой-то мелкий черный предмет. Васан нахмурил брови и потянулся к цветку, прежде чем достать этот предмет. Ключ дистанционного управления автомобилем?... Странно... Вообще-то, он видит его впервые*... *(Простим полицейскому невольные подозрения, да? Чужая крутая машина, чужие ключи, попавшие в ЕГО букет... Кошмар!... Почему автор только намекает, а страшно нам? — прим. ред.) И он новый... Внезапно Васан разинул рот. Он был ошеломлен и еще несколько секунд простоял в шоке, прежде чем взглянуть на человека, который все это время тепло улыбался ему. — Только не говори мне... — Да, эта машина — Твоя. Какое-то время он даже не знал, что ему делать... — Нет... Нет, я не могу принять это! — Васан поспешно вернул ключ Гану, бросив на него встревоженный взгляд. — Это уже слишком. Я планировал сэкономить денег, чтобы потом самому купить! Ган потянулся к руке Васана, но не взял ключ обратно. — Я хочу сделать тебе подарок. А деньги, которые ты сэкономишь, можешь использовать на что-то другое. Васан колебался. Выросший в бедной семье, он всегда был бережливым. Даже несмотря на то, что его жалованья теперь было более чем достаточно, чтобы он мог жить, не будучи слишком прижимистым, Васан все же вплоть до этого дня не собирался принимать на себя обязательства по уплате за что-либо слишком дорогое. — У меня нет таких денег, чтобы заплатить за настолько дорогую машину — даже в рассрочку. — Я купил ее за наличные. Неудивительно, что Ган был «Богом непредсказуемости». Его ответ заставил Васана замолчать. Он опустил взгляд в пол и пробормотал себе под нос: — Богачи... Ган засмеялся, подошел к нему и заключил Васана в объятия — он наклонился и нежно поцеловал его в лоб: — Пожалуйста, возьми эту машину, чтобы больше не промокать так по дороге домой. Я всегда волнуюсь, когда ты ездишь на мотоцикле. Прими этот подарок ради меня, хорошо? Если Ты не захочешь им воспользоваться, то что мне тогда делать со второй машиной? Васан поднял голову и посмотрел на столь красноречивого собеседника: — Ты ведь нарочно хочешь, чтобы я оставался у Тебя в долгу, верно? Помимо долга за машину, я к тому же задолжал Тебе и жизнь, потому что Ты принял пулю за меня. — Да, это так. Я хочу, чтобы Ты оплатил свой долг, оставшись рядом со мной. Навсегда, — Ган поднял руку Васана и припал к ней губами. — Я люблю Тебя больше всего на свете. «Ты злоупотребляешь словами любви...» — Васан продолжал думать об этом, но, как ни странно, ему никогда не надоедало слушать многочисленные любовные признания Гана — вместо этого его сердце каждый раз начинало трепетать. Васан крепко сжал пальцами ключ от машины, принимая от Гана этот дорогой подарок. Он не хотел признавать, но не мог и отрицать, что был рад и очень взволнован. Ему не терпелось принять душ, переодеться и опробовать на ходу свою первую в жизни совершенно новую* машину. *(Осталось только поаплодировать поступку мужа, обеспечившего жену не просто машиной, а брутальной мощной махиной, способной вызвать зависть у всего мужского состава полицейского отделения. Особенно если учесть их смешки, шепотки и всеобщее презрительное отношение... Подобный дорогой подарок не может унизить мужчину — это же «крутая тачка»! Если уж дарить, то только такую. — прим. ред.)