Расколотое зеркало

      Пустота темными ветвями окутывала сердце и пережимала горло. Девушка пыталась вдохнуть, но в груди полыхало пламя, а отчаянье торжествующе преграждало всякие попытки вдохнуть желаемый воздух, вызывая приступ тошноты. Голова раскалывалась, а в глазах темнело, точно на дворе была ночь. Всё тело было покрыто жуткими ранами, несовместимыми с жизнью.       Жесткая хватка на затылке едва ощущалась измотанным сознанием, будто сквозь сероватую дымку. По щекам лились ручьем ледяные слезы, стремясь хоть как-то помочь, утихомирить огонь внутри…. "Нет… Нет." Она пыталась вырываться, кричать во всё горло, но изо рта вырывались лишь жалкие хрипы.       — « ….заслуживаешь. Это не сработает. Ты умрешь». — Зов судьбы неустанно звучал в голове, ледяными осколками пробиваясь сквозь безудержную агонию, проникая в саму суть.

***

      — Солнышко, я ушла! — бросила на прощание девушка, а пухлые губы едва растянулись в улыбке. Спрятав телефон в карман и подхватив небольшой рюкзак, она выбежала на улицу, перепрыгивая ступеньки, ступая по зеленеющей траве и жмурясь от попадающих на бледное лицо капель летнего дождика. Дверь ещё даже не успела захлопнуться, как легкие пронзила острая боль. — Ах…       Не удержав равновесие подросток камнем рухнула вниз. Сердцебиение гулко отдавало в виски. Боль. Жгучая, поглощающая расползалась по телу точно неторопливая лава. Всё внутри неё так жгло, что хотелось содрать кожу руками. Тело выгнулось, казалось, что болят даже кости. В глазах стали сверкать звезды, хотя на небе была видна только одна из них. Девушка жадно хватала ртом воздух, но от этого в груди становилось только жарче, от чего она сжала зубы до скрипа. Не было сил даже кричать, а если у неё это и выходило, то звон в голове точно не дал бы ей того расслышать. Желудок выворачивался наизнанку, а силы стремительно угасали. На языке чувствовался горький привкус.       — «Ничтожество. Это ты виновата. Ты испортила и их жизни…»       Страх втягивал своими цепкими когтями в бездну. По щекам скатывались слезы. От собственного бессилия она только сильнее сжимала кулаки, царапая ладони в кровь. Реальность медленно угасла. Сердце стучало как бешеное, желая вырваться из собственной клетки, а душа раскалывалась на части, точно была не прочнее витражного стёклышка. К горлу подступала алая жидкость, а потупившееся сознание уплывало в желанное забвение.