Клыки.

      Утро выдалось не таким уж и приятным, несмотря на то, что за окном морозная погода радовала тонким инеем, что окроплял каждую веточку. И голова тут же заполнилась убежденными выводами о том, что синоптикам верить можно только раз в году. Это словно на минуту отвлекло Рюноске от всех ранее пережитых моментов. Такое простое утро и больше ничего. Существует ли в мире человек, который проснувшись не думает о работе, о том, что ему надеть, или какая же отвратительная была ночь? Минутная тишина сменилась резкими воспоминаниями о случившемся и за этим последовала дикая усталость в теле, что свидетельствовала о недосыпе и нужде вновь зарыться в теплое нагретое одеяло и пролежать столько, сколько будет не стыдно. Но увы.       Стараясь отпустить ситуацию, он с головой утонул в воспроизведении прошлого вечера. Как только он бесчувственно был выгнан из квартиры Ацуши, его дальнейшими действиями стали обычные прогулки на воздухе, дабы обдумать всё произошедшее. Конечно не хотелось признавать, но так обидно ему ещё не было. Именно то, что Акутагава чувствовал в тот момент, он опустил до этого времени, и теперь размеренной походкой вымерял плитку на земле, вникая во всё то, что накопилось за ночь.       Спускаясь по лестничному проёму, парень избегает пугающих мыслей, а как только в лицо ударяет свежий воздух, его медленно накрывает смирение: Накаджима не контролировал себя и все те вещи слишком сильно воздействуют на него. И по мере того, насколько далеко он шёл от дома вампира, его догадки оправдывали друг друга, складываясь в неизбежно ужасную картину. А вскоре остановившись у одного уже закрытого ларька, он понимает всю глобальность того, что происходит с его напарником. «И он кинулся в бег, взламывая замок на его двери, а после пытаясь привести в себя белокурого, делая всё, что в его силах, ощущая, как тревога поглощает до кончиков пальцев на ногах.»       Рюноске сворачивает на свою улицу.       Выйти из мыслей, а скорее даже из погружения в иное измерение, ему помогает Кенджи, радостно приветствуя по пути. Брюнет неуверенно отвечает тем же, а после интересуется почему тот пришёл так рано, так как обычно Миядзава чутка опаздывал, на что парень оправдывается срочно понадобившейся помощью Куникиде. Акутагава робко кивает, провожая блондина потускневшим взглядом.       Его радостная речь чем-то напоминает Ацуши когда-то давно?       Поспешив таки детектив добирается до главного здания ВДА, а зайдя в кабинет, его личико встречается со шкафом, закрывающим проход вовнутрь. Возмущенный брюнет стоит, расставив руки в стороны, но мягкий голос за некой преградой просит чуть подождать после чего шкаф отодвигается в сторону, а точнее его отодвигает Кенджи.       - И как давно здесь не было перестановки? – тут же задаётся Рюноске.       Куникида бросает пыльную коробку с документами на пол, обращая внимание на только что вошедшего.       - Фукудзава говорил, что с моментами его появления здесь тут ни разу не меняли мебель местами. Разве что только добавляли что-то новое. – он поправляет сползающие очки, оглядывая помещение.       Вскоре Акутагава вливается в неразбериху перестановки, хотя так отчаянно лелеял мысль о том, чтобы попить кофе перед рабочим днём. Но позабыв об этом, уже таскал коробки с ненужными бумажками и передвигал стол то чуть-чуть направо то чуть-чуть налево.       - Сам ставь! – не выдерживает брюнет, присаживаясь на диван, который выпустил из себя круги пыли от веса под ним. – Надо же..       Входная дверь аккуратно отворяется и из неё просачивается знакомый силуэт. Сердце Рюноске пропускает гулкий удар, завидев белую прядку, а после Ацуши полностью. И ему казалось, что если прямо в эту секунду парень поймал бы его встревоженный взгляд, то брюнет больше бы не смог усидеть на том же месте. Как бы не так. Накаджима даже глазом не повёл в его сторону, словно его и не должно здесь быть.       - Ох, заиграла старая пластинка.. – в потоке голосов в другой части комнаты его голос теряется, слышится только ему, отчего раздражение находит ещё быстрее. Он откидывается на спинку дивана (который выплёвывает ещё больше пыли), закрывая лицо ладонями.       - М? О чём ты, Аку? – задаёт темноволосая девушка, слегка наклонившись к нему корпусом и ожидая пока тот раскроет ладони. Что он и сделал. – До сих пор не ладится с Ацуши? – намёк в словах проскакивает на её очаровательной улыбке. Она ищет глазами белокурого паренька, который тут же с ней поздоровался, но проигнорировал Рюноске. Она опускает взгляд вниз, встречаясь с темными глазами, говорящими: «Да я так и думал». Акико хмыкает, но понимает, что их отношения – не её дело. Однако им необходимо хотя бы приветствовать друг друга, иначе как их союз может помочь в экстренной ситуации.       Она сбавляет громкость голоса так, чтобы тот так же затерялся среди других, но был слышен одному единственному человеку:       - Слушай, вам бы пора прийти к компромиссу. Я без понятия, что между вами происходит и знать не хочу, но ваши рабочие отношения должны быть крепкими. ВДА на вас надеется. – её речь словно отрезвляет парня от подступивших чувств. Он с осознанием дела кивает, а та отходит, продолжая работу. Акутагава следует её примеру, помогая другим. И в течение всего дня он ответно холоден со своим напарником, но когда Йосано сводит брови к переносице, он ей подмигивает, мол всё под контролем.       Так действительно было.       Он несколько утихомирил чувства по отношению ко всей сложившейся ситуации, ведь ему уже хватило недосыпа и прямого напоминания коллеги, что даже вызвало каплю стыда за такое опрометчивое поведение. Рюноске не мог быть уверен в том, что происходит с его напарником, но точно знал, что им движет не его собственное желание, поэтому разговор напрямую здесь не то чтобы неэффективен, а бесполезен. К концу дня в нём созрел план, как решить проблему.

***

      По пути он заходит в круглосуточный магазин, покупая пакетик сахарного печенья, а выйдя смотрит на него как на последнюю надежду в свете мигающего фонаря. Но сладкое здесь вовсе не играет роли.

***

      Накаджима присаживается за стол вместе с коллегами, посмотрев на которых, сразу становилось ясно, что им не хватало мягкой кровати и покоя после утомительного дня. Они недолго обсуждают то, как заметно преобразился кабинет, а после один за другим поднимаются с места, собираясь отправиться по домам. Словно работа доставляла им неимоверное удовольствие, потому что почти каждый день все задерживались не менее чем на десять минут. Однако это просто преданность и интерес к своему делу.       - Акутагава опять отличился? Я почему-то его не замечаю с нами. – оборачиваясь вокруг себя, задаёт Танидзаки.       - Он вроде как отпросился по важным делам. – поясняет Наоми, ища свой шарф, который по всей видимости во время уборки куда-то подевался.       Акико украдкой переводит взор на Ацуши, который склонившись, застегивает ботинки, даже не прислушиваясь к разговору о его напарнике. «Неужели он настолько обижен? И почему целый день он не обращал внимание на Аку так, словно того не существовало?» - она с минуту наблюдает за парнем, всё-таки решаясь спросить у него то, что не даёт покоя уже как половину дня.       - Ацуши, у меня к тебе вопрос. – девушка ловит светлый взор белокурого, продолжая. – Как там Акутагава? – она закусывает щеку, замечая, как выражение лица собеседника медленно меняется. Он стоит в ступоре, но со стороны он выглядит потрепано. Всего один вопрос заставил его испытать беспорядок эмоций.       - Н-не знаю, мы не общались сегодня. – Накаджима отводит глаза в сторону, а после резко перебивает темноволосую, дабы она вновь не стала говорить о нём. Ладно. Удачи, Йосано! – развернувшись спиной к Акико, бросает парень и скрывается в черном коридоре.       Внутри всё переворачивается верх дном. Он никогда не думал, что мог бы напрочь позабыть о существовании человека, с которым проводит половину своего времени каждый день. Но об этом он задумается позже. Сейчас, казалось, чуть ли не взбираясь на порах ветра, он идёт к своему дому, глубоко погрузившись в нарастающие большим комом ощущения. И непонятно когда и как они выплеснуться.       Это как быть увлеченным каким-то делом настолько, что забываешь о мире вокруг. Это как вновь погрузиться в беспробудный «сон», оказавшись в плену чьих-то иллюзий..       Ацуши устал. До боли устал гоняться за нормальной жизнью, заставляя себя надеяться, что чудодейственный препарат всё-таки есть и он мог бы снова стать человеком, снова иметь бытовые проблемы и снова быть свободными, вольным на то, что чувствуешь.       Он даже не знает, куда делся Акутагава перед его уходом, или когда он ушёл. А приходил ли вообще? Может что-то случилось? Вместе с тревожными мыслями в голову пробивались картины с прошлого дня. Накаджима вспомнил. И вовсе не ощутил легкости, тут же наполнившись ещё более усугубляющими домыслами. Он ускорил шаг.       Дрожащими руками он ели как попал в замочную скважину, но квартира была открыта. Распахнув глаза в удивлении, он предположил, что настолько забылся этим днём, что не закрыл дверь. Это не хорошо, но хуже то, что он и этого не смог вспомнить. Впрочем, его некое животное нутро не учуяло опасности. Однако переступив порог собственной квартиры, по телу пробежали мурашки. Это не вызывало паники или страха, лишь растерянность. Что ему делать, если в доме чужой? Этот вопрос был бы глупым, если бы Ацуши являлся человеком, а не тем, кем стал. И его уже давно сопровождает слабость внутри. Что-то щемящее в нём кричало изо всех сил о том, что он не должен так поступать. Это ужасно, он не простит себе.       Белокурый не уверен, что он нуждается в прощении.       Выдохнув, вампир бесшумно передвигается по квартире, а когда приближается к гостиной, из которой исходил запах не только человека, но и.. чая? Он щелкает по выключателю и по комнате разливается свет.       - Я уж заждался тебя. – бархат голоса доносится до чувствительных ушек вампира, отчего вновь вызывает табун мурашек.       Акутагава ловко поднимается с кресла, прямо направляясь в сторону Накаджимы, который от увиденного и пальцем пошевелить не сумел. Он ни о чём не думает, ухватившись за резко прибившееся чувство, когда его глаза встретились с другими. Что-то человечное? Это называют томительной скукой за кем-то. А когда встречаешь его, то кажется, что нереально, а его тепло рядом согревает всю твою поверхность и словно больше уже ничего не нужно. Это называют сожалением. Сначала поступаешь, очень эгоистично, а потом думаешь, что сам во всём виноват.       И это называют принятием. Когда веришь в того, кто рядом, как никогда бы не поверил в себя самого. Когда знаешь, что он не предаст, не оставит, даже если Эго кричит об унижении.       Белокурый ещё не разобрался в своих чувствах, но знал, что те не способны тихонько теплиться у него под сердцем, которое искушено Иным. Им нужна свобода, как и ему. Он волен прямо в эту секунду. И он выжмет из неё всё, что сможет, дабы отныне не забывать к чему стремится.       «Прости, Рюноске. Я не знаю, зачем я это делаю. Не знаю, что это значит. Не знаю..» - так отчетливо слышит Ацуши в голове, перед тем как двинуться чуть ближе к брюнету, коснуться его шеи холодными пальцами, которые заставят сблизиться до самого пика. Его губы аккуратно накрывают чужие, ненастойчиво, но крепко, словно опасаясь отказа. Он был прав, когда решил, что именно так запомнит, что значит быть человеком с бурлящими внутри чувствами, расцветающими при каждом робком движении губами, при каждом обрывающимся вздохе и тихими мыслями, что застыли в зачарованном моменте.       Детектив обомлел. Он не ответил на это действие со стороны напарника, но тому словно и не нужен ответ. Тот наслаждался просто стоя рядом, ощущая чужое тепло и пальцами запутываясь в темных прядях.       Ацуши отпускает Рюноске, оставляя мягкий, наполненный чем-то светлым, последний поцелуй на губах парня. Брюнет постепенно отходит от произошедшего и удивленно смотрит на человека напротив. И он несколько нагло удерживает взгляд засверкавших глаз, а после сбрасывает напряжение, отведя взор в сторону.       - Сначала игнорируешь меня так, что я сомневаюсь в собственном существовании, а потом целуешь? – Акутагава берёт контроль над ситуацией, понимая, что объяснения здесь ему важнее.       Его острый язык приводит вампира в сознание, заставляя постыдиться своих поступков. Заслужено. «А тебя как всегда трудно растопить» - проносится ветреная мысль, и ему бы хотелось усмехнуться, но не к месту. Накаджима поднимает уставший и одновременно извиняющийся взгляд на парня рядом и тот громко выдыхает, проходя обратно в гостиную, которая за последние несколько месяцев сохранила в себе немереное количество секретов и разговоров между этими двумя.       И сегодня всё как обычно.