СЦЕНА 3
***
Когда же Вэй Ин наконец забылся сном, его мучали тревожные, не дающие покоя сновидения. То он бродил по тёмному лесу, наполненному туманом и чувством щемящей тоски и безысходности, искал что-то или кого-то. То в следующее мгновение Вэй Усянь видел лица родных и близких, давно забытые и оттого смазанные, словно тоже сотканные из тумана. За ними следовали яркие видения его учёбы – радостные и беззаботные дни, омрачённые лишь холодным выражением лица Лань Чжаня, хотя Вэй Ину и казалось, что это всё напускное и на самом деле – тот рад его видеть. А потом снова начинались такие-то тёмные лабиринты и тщетные попытки кого-то спасти, что-то исправить. Последним кадром перед пробуждением возникло прекрасное лицо Ванцзи. «Мы ведь друзья, Лань Чжань!» – услышал Вэй Ин собственный голос и затем ровный ответ: «Мы – не друзья». Усянь открыл глаза и некоторое время смотрел в потолок, вспоминая привидевшееся ему только что. Да, именно поэтому он не смог довериться Лань Чжаню, попросить о помощи. Когда тебя постоянно отталкивают с холодным равнодушием, ты и сам готов поверить, что между вами невозможна даже дружба. И Вэй Ин отступился, закрылся. А когда всё произошло, просто исчез… Вэй Ин попытался прикинуть, сколько времени. Вероятно, за полдень. Телефон его валялся где-то, часы – тоже, и то и другое в каком-то волшебном мешочке. Безопаснее было хранить их там во время Ночной Охоты: ни лютые мертвецы, так собственная тёмная ци могли их повредить. Усянь с трудом поднялся с постели. Лицо его горело, и ощущал он себя до невозможности отвратно. Мутило, во рту стоял горький привкус. Он всегда плохо переносил ранения и жар. В такие моменты тёмная энергия внизу его живота, казалось бы, чувствует его слабость и жаждет поглотить без остатка, превратить во что-то ещё более худшее, чем вчерашние (или это уже сегодня было?) мертвецы. На самом деле так оно и обстояло. Тёмная ци негативно воздействовала на тело и душу заклинателя, растлевала дух, проникала в мысли, сердце, отравляла, подрывала здоровье и силы. Потому-то так много внимания и уделялось техникам, очищающим дух, тренирующим волю. Впрочем, Вэй Ин уже давно научился, как совладать с тьмой внутри него, и только в подобные мгновения слабости, она снова скалила клыки. Есть не хотелось совершенно, но Усянь помнил, что у него с вечера не было во рту ни крошки. Медленно, стараясь не упасть, но всё же слегка пошатываясь, как будто не слишком трезвый, он вышел в коридор, намереваясь купить хотя бы сладкой газировки. В такие моменты его жизни это не слишком здоровое изобретение современного человечества было самым оптимальным вариантом: жевать не надо, даже дурнота не помешает проглотить, и ударная доза сахара, – то, что надо! Однако Вэй Усянь не успел даже подойти к лестнице, как услышал внизу голоса. Осторожно выглянув вниз, он увидел, как администратор ресепшен о чём-то спорила с высоким красивым мужчиной, в котором Вэй Ин без труда (теперь без труда!) узнал и одного из тех, кому пришёл на помощь ночью, и одного из тех, кто посещал их бар в компании с Ван Ибо, и того, кого когда-то знал, как Лань Сичэня – старшего брата Лань Чжаня. Именно он, представляясь людям как Лю Хайкуань и деловой партнёр Ван Ибо, на самом деле был главой Ордена Гусу Лань, бывшего когда-то одним из самых известных и крупных в мире заклинателей. И наверняка таким и остававшийся, несмотря на минувшие столетия. Судя по тому, как мило тот увещевал сотрудницу отеля, объясняя, что ищет старого друга, и давая описание Вэй Усяня («И когда это в клане Лань разрешили ложь?» – удивился этот самый Вэй Усянь), та готова была выдать требуемую информацию с минуты на минуту. Следовало поспешить! Бесшумно Усянь вернулся в номер. Шатаясь от всё ещё мучившего жара, похватал свои вещи: мешочек Цзянькунь, куртку, ещё что-то – много он с собой в любом случае не брал, а какой-то мелочью можно было и пожертвовать; распахнул окно. Следующие пару минут Вэй Ин пытался справиться с непростой задачей, попутно удивляясь, как это всяким самоубийцам удаётся так легко выброситься в окно? Это ж надо забраться на подоконник, а он узкий и ни черта не удобный! А когда тебя мутит и шатает от слабости и общее состояние такое, что лучше сдохнуть – сделать это вдвое тяжело. Особенно, когда стоит задача как раз-таки не сдохнуть, а значит, спрыгнуть он должен ногами, а не рожей об асфальт, запнувшись длинными конечностями об этот долбаный подоконник! «Отставить панику!» – приказал сам себе Усянь. Он и не из таких ситуаций сбегал, сбежит и тут! И только спрыгнув вниз, он осознал, что переоценил свои возможности. Да, тёмная энергия позволила ему приземлиться более-менее плавно (летать сейчас он был не то, чтобы способен, а спланировать – да), но его раны всё равно напомнили о себе резкой болью, заставив пошатнуться. Перед глазами всё поплыло. Однако упасть Усяню не дали. – Попался, – услышал он знакомый голос, в то время как чужие руки крепко его удерживали. – Лань Чжань, – слабо улыбнувшись, произнёс Вэй Ин. Как он мог его не узнать? Но и как его можно было узнать под личиной Ван Ибо?! Он говорил иначе, вёл себя иначе. Даже голос его изменился. А сам Вэй Ин? Разве он не изменился? Что с ними сделали века, что они не виделись? – Лань Чжань, как хорошо, что это ты! – совершенно искренне продолжил Усянь. Да, всё правильно: сколько бы он ни бегал, сколько бы ни скрывался, единственный, кого он желал бы видеть, тот, от кого он сбежал, всё-таки настиг. Его бесконечное путешествие наконец-то завершится. – Я рад… Я действительно рад, потому что… если мне суждено умереть, то только от твоей руки! – Вэй Ин! – воскликнул тот, и в его тоне Усяню послышалось что-то, чего он не слышал там раньше, но разбираться, что именно, ему было некогда. – Знаешь, – Вэй Усянь обхватил Ванцзи рукой за шею, опираясь о него, склоняясь ближе к его лицу, потому что собственный голос, он слышал это, звучал всё тише, а сил оставалось всё меньше, – я понимаю, что… сказать это теперь будет жестоко, но не… не сказать совсем – нечестно… Лань Чжань… всё это время я любил тебя. Всегда… А дальше он потерял сознание…***
Лань Хуань решил, что утром не будет расспрашивать брата о том, что произошло между ним и тем барменом. В конце концов, это касалось только их двоих. Единственное, что он спросит, вернётся Ванцзи домой вместе с ним или останется в Цзинчане, – так решил для себя Сичэнь. Ведь, вероятно, этим двоим стоит поговорить. Его брат слишком долго искал погибшего больше тысячи лет Вэй Усяня, и, возможно, ему уже стоило смириться с его смертью. Да, Ванцзи в его гибель не верил, и, да, определённые обстоятельства заставляли иногда заподозрить вмешательство Старейшины Илина: заклинатели многократно срывались в самые отдалённые уголки Поднебесной, откуда доходили тревожные вести, но вместо ожидаемых полчищ лютых мертвецов или других чудищ не находили ничего, кроме слабого следа тёмной ци, означающей, что что-то тут, несомненно, было. Вот только это «что-то» было усмирено настолько качественно, что можно было предположить здесь работу грамотного тёмного заклинателя древности. Коих, разумеется, ни осталось. Какими бы техниками ни обладали светлые заклинатели, по-настоящему упокоить неупокоенное кладбище могли только тёмные. Они познали подобную истину на собственной шкуре и теперь, так сказать, пожинали плоды поступков прошлого. Но ни в одном из эпизодов невозможно было доказать, что это работа Старейшины Илина, которого никто не видел вот уже много веков. Хотя Ванцзи, конечно, не сомневался. Сообщество заклинателей считало, что это кто-то из учеников Старейшины (ведь не могло у него, в самом деле, не быть учеников?). Сичэнь так не думал, но и объяснить происходящее ничем, кроме как появлением нового сильного тёмного заклинателя и, главное – сведущего, не мог. Но почему тогда никто о нём не знал? В современном мире подобное не могло бы пройти незаметно! Когда же они впервые встретили этого Сяо Чжаня, Лань Чжань сразу его заметил, потом попытался осторожно разузнать о нём у местных. Однако, очевидно, ничего не выяснил. Да и сам бармен их, казалось бы, совершенно не замечал. И когда Ванцзи решил отправиться к нему вечером, Сичэнь решил, что хотя бы теперь что-то прояснится. Было ясно, что между братом и Сяо Чжанем что-то произошло, потому Лань Хуань и хотел, чтобы они ещё раз поговорили и выяснили всё между собой. Однако на утро их вызвали на какое-то срочное собрание Совета, где они и находились несколько дней, пока на телефон Ванцзи не пришло тревожное сообщение от Лань Сычжуя. Оказалось, что пока они вдвоём находились на Совете, в пустыне снова что-то случилось. Туда отправились Лань Сычжуй и Лань Цинъи как самые опытные и талантливые из учеников Ханьгуань-цзюня. И вот теперь они просили о помощи. Сичэнь и Ванцзи незамедлительно направились туда же. На телефоне Сычжуя была включена геолокация, и они смогли найти обоих заклинателей довольно быстро. Те были изранены и находились без сознания. Было похоже, что из последних сил они добрались до безопасного места, откуда послали сигнал о помощи. Однако что-то всё-таки смущало Цзэу-цзюня. Что это было, он поймёт позже, когда они с Ванцзи сами окажутся в крайне тяжёлом состоянии – та самая тёмная ци, что так часто встречалась им, – она же едва ощущалась и рядом с бесчувственными заклинателями. Кто бы их ни спас, он никогда не появлялся в центральных районах Китая, действуя только в удалённых его районах, словно зная, что крупные Ордены обычно туда не добираются, а мелкие – не справляются. И лишь один раз они, как будто, засекли этого таинственного заклинателя в Иньчуане, но он опять исчез бесследно. Потому Ванцзи и помешался на этой пустыне, потому и стремился всякий раз сам туда… Что бы там ни думал его брат, на что бы ни уповал, какими бы ни были косвенные доказательства (на то они и косвенные), Сичэнь до последнего не верил в то, что надежды Ванцзи небеспочвенные. И тем сильнее было его потрясение, когда, почти вслепую отбиваясь от толпы лютых мертвецов, услышал до боли знакомую резкую, но в то же время выразительную мелодию. Мелодию, услышав которую хотя бы раз, уже не забудешь никогда. Только один заклинатель мог исполнять её! Но вдруг это всё же не он? Вдруг это, и правда, его ученик? Полы чёрно-красного ханьфу, что так безжалостно трепала буря; та ловкость, с которой пришедший им на помощь мужчина управлялся с флейтой; та неумолимая мощь и смертоносность, что чёрными потоками иньской ци разливалась вокруг него, – отвергали последние сомнения: Вэй Усянь мог кого угодно обучить своей технике, но не смог бы обучить быть собой, действовать с точностью, как он. Только Старейшина Илина достиг такого контроля над тьмой… Что же касается лютых мертвецов и самой ситуации, в которой оказались заклинатели, то ни первые, ни вторая Лань Сичэню не нравились совершенно – складывалось ощущение, что не только заклинатели веками совершенствовали свои навыки, но и нежить – свои: то ли становилась умнее, хитрее, её бывало сложнее найти и уничтожить; то ли было что-то ещё, чего Первый Нефрит не знал. Современные техники заклинателей позволяли использовать музыкальные инструменты в качестве оружия, как поступал тот же Вэй Усянь. И боевые навыки Ханьгуань-цзюня были высоки, как ни у кого. Он направлял свою энергию в гуцинь с той же лёгкостью, что и в меч. Поражающая способность его струн, их мощь, площадь нанесения удара, превосходила умения не только его брата. Ванцзи не было равных в мире заклинателей! Однако мертвецы действовали слаженно, как отряд спецназа, отработавший ни одну схему штурма. Заклинатели даже не сразу выяснили о наличие у одного из них огнестрельного оружия. Тот мертвец возник, казалось бы, совершенно неожиданно. Он прятался за другими, и достать его было непросто, даже Лань Ванцзи, отправившему за ним свой меч Бичэнь. Мертвец же был гораздо более успешен: первым делом он прострелил Ванцзи руку, лишив возможности играть. Вторая пуля задела Второму Нефриту бедро. Ещё одна – пробила Лань Сичэню плечо. Использовать музыку стало невозможно и пришлось уйти в глухую оборону, отстреливаясь от противников с помощью духовного оружия. Противник же, напротив, стрелять перестал, сберегая пули. Когда же поднялась песчаная буря, даже мечи стали бесполезны – их тяжело было направить, поэтому оба брата держали их при себе на случай, если придётся отступить, при этом отлично понимая, что стоит им подняться в воздух, в спину им снова будут стрелять. Да, в этом песке мертвецу будет попасть в них так же сложно, как и им в него, но это не слишком успокаивало… И в этот момент на помощь и пришёл Вэй Усянь, ворвавшись в толпу мертвецов, подобно ножу, что входит в кусок масла. Лань Ванцзи оказался не менее брата удивлённым, хотя и отказывался верить в смерть Вэй Усяня. Вероятно, в глубине души, он всё же допускал, что подобное возможно. И удивление оттого, что тот, кого он столько искал, вдруг сам оказался перед ним, ненадолго лишило его дара речи. Как выяснилось потом, Вэй Усянь их тоже не узнал, потому что стоило Ванцзи его окликнуть, то шок, явственно отразившийся на лице тёмного заклинателя, говорил о том, что, знай он, кому пришёл на помощь, воздержался бы от вмешательства. Но невероятнее всего (хотя, конечно, если задуматься, ничего невероятного в этом не было), тот парень-бармен и оказался Вэй Усянем! Они встречали его несколько раз, и никто – ни оба брата, ни он – друг друга не узнали! Разумеется, взаимное изумление сторон в самый неподходящий момент ничем хорошим закончиться не могло. Лань Сичэнь опасность заметить успел и даже окликнул, но это не уберегло тёмного заклинателя от ранения. После чего тот совершил и вовсе безрассудный поступок, сбежав, рискуя истечь кровью. А то, что крови Вэй Усянь потерял неожиданно много, Лань Хуань видел. Разобравшись с остальными мертвецами (к счастью, их количество Вэй Усянь заметно проредил так, что теперь справился бы даже неопытный адепт), они бросились на поиски. – Брат, он ранен! Брат, это был он, Вэй Ин! – повторял Ванцзи, стоило им встать на мечи. Ситуация для этого, разумеется, была не самая благоприятная – их могли заметить (распространяй потом среди местных жителей слухи об испытании в пустыне новых летательных аппаратов, а то, что вам показалось, что они похожи на двух человек, летящих на мечах, – так вам показалось), но и использовать талисман перемещения они с такими ранами, потратившие много сил в битве, не смогли бы. А машины у них не было, так как, получив сигнал о помощи, они примчались, как можно быстрее, используя исключительно заклинательские способы передвижения. Рядом были лишь небольшие посёлки городского типа, либо деревни, если не считать самого Цзиньчана, в котором Вэй Усянь, очевидно, и обосновался. Но его Лань Ванцзи исключил сразу: тот был слишком далеко, и раненный Вэй Ин вряд ли выберет его – даже если изначально и планировал вернуться сразу туда, теперь же предпочтёт отсидеться где-то ещё. Во втором месте им посчастливилось, и то лишь благодаря интуиции Ванцзи, уверенного, что искать надо в этой стороне. Хотя, быть может, он что-то и чувствовал. То, как неловко отнекивалась сотрудница отеля, мол, мы не выдаём информацию о наших гостях, ясно говорило, что Вэй Ин здесь, а она всего лишь хочет содрать с них денег. Ванцзи предусмотрительно остался на улице. Лань Хуань подумал, что его брат всё ещё считает себя недостаточно успешным, когда дело касается коммуникации, и потому решил не пугать сотрудницу своим присутствием. Но потом понял, что тот заранее предугадал очередную попытку Вэй Усяня сбежать. Надо было видеть лицо служащей отеля, когда вошёл Ванцзи, неся на руках бесчувственного постояльца, про которого только что расспрашивал Лань Сичэнь. Вероятно, она решила, что они из какой-нибудь Триады, не иначе. И лишь притворно поахала в ответ на слова Лань Чжаня, что их друг выпил вечером лишнего, ему стало дурно, он открыл окно, чтобы подышать воздухом, у него закружилась голова, и он из него выпал. Разумеется, она не поверила ни слову. Правда, Ванцзи и не пытался быть особо убедительным, просто окинул бедную сотрудницу взглядом, говорившим «тебе не надо знать, что здесь происходит», и та предпочла не связываться с их компанией.СЦЕНА 4
***
Вэй Ин очнулся у себя в номере и не сразу понял, что произошло. Вот тот самый потолок, что уже столько раз он видел, пока метался в бреду, пленённый видениями и болезненными воспоминаниями. Так, может, и встреча с Лань Чжанем ему всего лишь померещилась? И ничего не было? Тот парень в баре – Ван Ибо – просто очень похож на Второго Нефрита, вот и явился ему во сне. И не спасал он никаких заклинателей в пустыне. Или это вовсе не заклинатели были. Или это вообще всё плод его воображения, поражённого тёмной ци. Недаром же говорят, что она губит того, кто долго её использует. А куда уж дольше! Тысяча лет прошла, не меньше, любой на его месте давно бы лишился рассудка. Он и так долго сопротивлялся, но вот, видимо, пришёл и его черёд. Но – гуй его раздери! – он предпочёл бы всё же встретить Лань Чжаня перед смертью, сказать то, что хотел сказать! Неожиданный звук заставил его вздрогнуть. Вэй Ин дёрнулся, принимая сидячее положение. Точнее пытаясь, потому что острая боль тут же пронзила его, заставляя согнуться. В глазах снова потемнело, как и в тот момент, когда он выпрыгнул из окна. Было ли это? – Вэй Ин! – услышал Усянь встревоженный голос и открыл глаза, разгоняя пелену. – Лань Чжань…это, правда, ты? – спросил всё ещё без особой уверенности. Мог ли он совместить давно забытый образ бывшего друга – друга ли? – с обликом увиденного в баре парня? – Или я всё ещё брежу? Или это тьма свела-таки меня с ума? – Это я, Вэй Ин. Ванцзи присел на край кровати и теперь обеспокоенно вглядывался в лицо Усяня. Он уже был не в ханьфу – те длинные белые одежды, которые он толком не смог рассмотреть, были на самом деле клановым ханьфу Ордена Лань. Но как раз теперь Второй Нефрит больше всего походил на того парня из бара в своих светло-голубых джинсах и белой рубашке, которые всегда так идеально сидели на нём, словно он был фотомоделью из рекламы. Вэй Ин даже потянулся, притронуться к его лицу. Лань Чжань позволил себя коснуться, не растворился. – Надо же, не мираж, – пробормотал Усянь, убирая руку. Ванцзи хмыкнул, совсем как тот парень, Ван Ибо. От прежнего Лань Чжаня он бы вряд ли услышал подобное. – Как ты себя чувствуешь? – спросил Лань Ванцзи. Он взял руку Усяня, привычным жестом кладя пальцы на пульс. Он не отходил от Вэй Ина несколько часов, забыв про собственные раны, передавая ему свою энергию, ту самую, что так не хватало Усяню для быстрой регенерации. Не хватало бы, даже будь он светлым заклинателем, потом что он израсходовал много сил, очевидно, не первую ночь сражаясь с мертвецами. – Лань Чжань, что ты делаешь? – удивлённо спросил Вэй Ин. Второй Нефрит выразительно окинул его взглядом, мол, а то ты сам не знаешь! – Я думал… я думал, – чуть запинаясь от нахлынувшего вдруг волнения, заговорил Усянь, – ты выследил меня, чтобы убить. Меж бровей Лань Ванцзи залегла складка, словно бы он не понимал, как такая мысль пришла другому в голову. – Я бы никогда не причинил вреда Вэй Ину, – ответил он, заглядывая Усяню в глаза, но тут же отвёл взгляд, добавляя менее уверенно, и в его тоне тот, кого когда-то называли Старейшиной Илина, услышал вину. – Но я причинил его Вэй Ину. Я не должен был бросать тебя. Не должен был отворачиваться от тебя… – Лань Чжань, – попытался прервать поток его самобичевания Усянь, но тот вдруг сильно сжал его запястье, призывая замолчать. – Я должен был остаться на твоей стороне, даже если бы весь мир был против. Вэй Усянь издал печальный смешок. – Скрываться вместе со мной веками? Оно тебе надо, Лань Чжань? – мягко, словно говоря с ребёнком, спросил он. – Это не важно, – возразил Лань Чжань. – Ничего не было важно, кроме Вэй Ина. И… – небольшая пауза, Второй Нефрит снова поднял глаза на Вэй Усяня, потому что сказать это считал должным только так, – и только потеряв тебя, я понял, как много ты значишь для меня! Оба помолчали, осознавая, один – сказанное, другой – услышанное. – Я думал, ты ненавидишь меня, – признался тут Вэй Ин с лёгким вздохом. На лице Лань Ванцзи промелькнуло болезненное выражение. Да, вероятно, в этом и была его главная вина. Не мудрено, что прятавшийся столько лет Старейшина Илина, едва свидевшись вновь, ждал смерти от его меча. – Я никогда не ненавидел Вэй Ина, – прошептал он. – Я должен был защищать тебя ото всех! – И погибнуть вместе со мной, – негромко вопросил Вэй Ин. – Как Вэнь Цин, как Вэнь Нин? Как прочие? Может, так оно и было задумано? Чтобы выжили мы оба? Вопрос был риторический: всё сложилось так, как сложилось, и поправить что-либо было невозможно, лишь принять результаты. Поэтому вместо ответа Лань Чжань повторил вопрос, заданный ранее: – Как ты себя чувствуешь? Как твои раны? Его руки потянулись к футболке Усяня, но замерли в нерешительности, не осмеливаясь её задрать. Вэй Ин хмыкнул. – Откуда такая застенчивость? Особенно после всего, что ты делал со мной в туалете бара? – игриво произнёс Усянь и тут же не без восторга пронаблюдал за тем, как уши Лань Чжаня мгновенно приобрели пурпурный цвет, будто на них внезапно плеснули ведро краски. – П-прости, – выдавил Ванцзи. Пальцы его сжали тонкую ткань футболки. Склонив голову, он уткнулся Усяню в плечо. – Я не должен был… Я не соображал… Ты был так похож на себя… Точнее, тот парень… – сбивчиво принялся объяснять Второй Нефрит. – Тот парень, которого ты изображал… был так похож на тебя… – Поняв, что несёт какой-то вздор, Лань Чжань смущённо замолчал, а Вэй Ин, который слушал сначала в лёгком изумлении, сменившемся умилением, вдруг хихикнул. Ванцзи дёрнулся, услышав это, ему стало неловко, и он хотел отстраниться, но ему не дали. Усянь внезапно крепко прижал его к себе, охнув от прострелившей где-то под рёбрами боли, но не отпустив. – Лань Чжань, Лань Чжань, – шептал он на ухо Второму Нефриту, – ты такой милый! Лань Чжань, ты знаешь, если бы тот парень, ну этот, Ван Ибо, – Усянь не мог удержаться от того, чтобы немного не подразнить Ванцзи, как когда-то давно, когда они были подростками, – не был бы так похож на тебя, я бы не позволил ему целовать и ласкать себя, я бы ему сразу в нос дал и всё! Вэй Усянь снова захихикал, и даже Лань Чжань издал что-то похожее на смешок. Он поднял голову и заглянул Вэй Ину в лицо и… И просто завис, любуясь его солнечной улыбкой. И даже будь сейчас глубокая ночь, и даже будь они не посреди пустыни, а в снегах, её сияния бы хватило, чтобы озарить всё вокруг и растопить лёд. Выпускать из своих объятий Второго Нефрита Вэй Ин не собирался, его ладони по-прежнему лежали на плечах Лань Ванцзи. Они долго смотрели друг на друга, любовались друг другом, внутренне обмирая, потому что это взаправду, потому что встретились, нашли друг друга. Сердце Усяня сумасшедше скакавшее, когда он видел кошмары, тревожно сжимавшееся, когда ему казалось, что встреча ему померещилась, понемногу успокаивалось. Хотя нет, не так, оно всё так же было неспокойно, но теперь причина тому была иная. – А я и не думал, – продолжил он подтрунивать, – что благородный Второй Нефрит, оказывается, такой бесстыдник: подкарауливает задержавшихся за полночь барменов, развратничает с ними! На лицо Лань Чжаня вылили ещё ведро краски – настолько оно заалело – целиком, не только уши. – Я был пьян, – пробормотал он. – И я… плохо помню происходившее… – Как?! – возмутился-восхитился Вэй Ин. – Ты меня в той уборной практически лишил невинности, а теперь ты вот так запросто говоришь, что ничего не помнишь?! Ах, Лань Чжань, Лань Чжань, ты обязан это сделать снова, да так, чтобы запомнить каждый момент! – И кто же тут бесстыдник? – хмыкнул Лань Ванцзи в ответ, наконец находясь с ответом. – И может, это ты подкарауливаешь поздних посетителей, спаиваешь их, чтобы потом придаться разврату? – Как Хули-цзин, да? – рассмеялся Вэй Ин. – Я же ведь тёмный заклинатель, подкарауливаю молодых мужчин, пью их Ян? – продолжал дразниться Усянь, но внезапно стал серьёзен. – И, кстати, тебе ничего не будет, если вдруг станет известно… ну, что ты пересёкся со мной и при этом ни убил, ни пленил? – Нет, Вэй Ин, – мягко улыбаясь, тот качнул головой. – Времена изменились. На тёмных больше не устраивают охоту. – Правильно, – буркнул Вэй Ин с нескрываемым сарказмом, – потому что не на кого больше! Он имел в виду не только легендарную Аннигиляцию Солнца, произошедшую больше тысячелетия назад, вошедшую в историю, многократно изменённую, а потом и позабытую, которая, по сути, и прекратила существование тёмных заклинателей. Нет, те, конечно, продолжали рождаться, редко, но они были. Но даже если светлые заклинатели и не стали бы их убивать, это делали простые люди, сперва помнящие о старой войне, после помнящие о том, что их надо убивать, а потом и попусту по привычке, боясь всех, кто отличается от них. Чего только стоила «Охота на ведьм» в средневековой Европе… – В ныне существующих Орденах есть тёмные заклинатели, – сказал Лань Ванцзи, понимая причину и беспокойства Вэй Ина и его ядовитого тона. – Нам не дано повернуть время вспять и исправить совершённые ошибки. И нам никогда не вернуть тот мир, что мы потеряли. Но мы пытаемся вернуть хоть что-то! – О? – с интересом протянул Вэй Ин. – И сколько этих ваших тёмных в этом вашем новом мире? Человек двадцать? Тридцать? – М-м, – Ванцзи замялся, понимая, как именно прозвучит его ответ, – двое или трое… Усянь хохотнул. – Серьёзно, Лань Чжань? Целых трое? – выделил он голосом последние два слова. – Предлагаешь мне стать четвёртым? – Глаза Лань Чжаня тут же загорелись, и предупреждая возможный (и очевидный) ответ, Вэй Усянь спешно добавил: – Я бы предпочёл продолжать прятаться… Или, – видя печаль, мгновенно отразившуюся на челе Ванцзи, – предварительно всё осмыслить и взвесить. Изучить, как сейчас говорят, матчасть, прежде чем снова являться миру. Ведь что такое пара-тройка тёмных заклинателей-недоучек по сравнению со Старейшиной Илина? Лань Ванцзи некоторое время разглядывал его, размышляя. Он даже не стал возмущаться по поводу столько безапелляционного утверждения про «недоучек» в адрес тех, кого Вэй Ин никогда не видел, потому что он был, несомненно, прав: никто из современных тёмных заклинателей не мог сравниться ни с кем из таковых в прошлом. Это было даже не про восстановление забытых техник, и даже не про того, кто, однажды лишившись возможности ходить, учится заново. Нет, это было равносильно тому, чтобы научить летать, того, кто родился бескрылым: трудно, болезненно и почти бесперспективно… – Ты изменился, – произнёс Второй Нефрит наконец, – стал осмотрительным, сдержанным. – Разумеется, Лань Чжань. Прячась тысячу лет, поневоле станешь осмотрительным и сдержанным! Но и ты тоже изменился. – Ванцзи ждал, что тот скажет что-то наподобие «начал соблазнять барменов, научился шутить», но Вэй Ин произнёс совершенно другое: – Что с твоим голосом? – Старая рана. Связки ещё не восстановились полностью. Вэй Усянь положил ладонь ему на шею, безошибочно находя пальцами едва заметные белёсые шрамы. – Я надеюсь, – произнёс он, и температура в комнате понизилась градусов на десять от холода в его тоне, – та тварь, что едва не разодрала тебе горло, сдохла в муках, потому что, если нет, я могу заставить её восстать из мёртвых и убить лично! В груди Лань Ванцзи разлился восторг оттого, что Вэй Усянь, даже скрываясь от всего мира, готов идти мстить неизвестной твари, за его, Лань Ванцзи, рану; оттого, что взгляд Вэй Усяня сделался тёмным, опасным и потому ещё более завораживающим. Не зная, как лучше выразить всё то, что он чувствует, Лань Чжань просто плотнее притянул к себе Усяня, завладевая его губами. Вэй Ин снова болезненно крякнул, но поцелуя не прервал, напротив, сам вцепляясь в Ванцзи подобно тому, как утопающий хватается за соломинку.***
Деликатный кашель заставил их немного отстраниться друг от друга. Увлёкшись, они не услышали, как дверь отворилась, и в номер вошёл Лань Хуань. Убедившись, что с его братом и Вэй Усянем всё в порядке, и их жизням ничего не грозит (иными словами, оторвав первого от второго и заставив заняться и своими ранами), тот пошёл купить какой-нибудь еды, а вернулся, разумеется, в самый интересный момент. – Господин Вэй, смотрю, вам лучше? – Глава Лань, – Усянь слегка склонил голову в поклоне, щёки его горели смущением, в то время как глаза – по-прежнему восторгом от всего произошедшего. – Спасибо, благодаря Лань Чжаню, я, как новый. – Однако в тот момент он совершил неосторожное движение и скривился от боли. – Ну… или почти, как новый, – неловко рассмеялся он. Сичэнь сдержанно улыбнулся. – Я принёс кое-какой еды на вынос. Думаю, вам не помешает восполнить силы. – Спасибо, глава Лань, – вежливо отозвался Вэй Ин, однако не отводил от Лань Хуаня немного настороженного взгляда, потому как тот явно имел к нему вопросы. – Скажите, господин Вэй, – строго начал Сичэнь, – вы часто заводите случайные связи с посетителями бара? – Брат! – попытался осадить его Лань Чжань, а Усянь, запрокинув голову назад, внезапно расхохотался. Оба брата недоумённо уставились на него. – Лань Чжань, Лань Чжань, глава клана Лань тоже считает меня Хули-цзином! – весело отозвался бывший Старейшина Илина, словно он всё ещё тот мальчишка, что дразнил юного Лань Чжаня. – Мой вопрос – не праздный интерес, – переждав приступ веселья Усяня, терпеливо продолжил Лань Хуань. – Или, быть может, у вас, господин Вэй, есть знакомый светлый заклинатель, с которым вы поддерживали связь всё это время? – Нет, – мотнув головой, твёрдо ответил Вэй Ин, понимая, куда клонит Первый Нефрит, – в порочащих связях замечен не был. До недавнего времени, – он бросил озорной взгляд на Лань Чжаня. – Но как же тогда… – замялся Сичэнь. – Как же тогда вам удалось противостоять тёмной ци? Да, вопрос главы Ордена Гусу Лань не был лишён смысла: тёмные заклинатели, подобно тёмным сущностям – тем же лисам-оборотням – должны были где-то черпать энергию Ян, чтобы не сойти с ума и чтобы привести свои внутренние энергии к балансу. И если раньше это были бы специальные совместные практики – медитации, например, а вовсе не то, о чём все подумали, хотя и то, о чём подумали, тоже, – то теперь, скрываясь от общества других заклинателей, Усянь теоретически мог получать необходимую энергию, соблазняя людей-мужчин – на это намекал Лань Хуань. – Глава Лань, – начал Вэй Усянь, – за эту тысячу с чем-то лет я почти не заводил близких отношений. Лишь небольшую горстку людей я мог бы назвать – не друзьями даже – приятелями. Я старался не иметь отношений, потому что одни отвернуться, другие предадут, и все они рано или поздно умрут. – Он замолчал, многозначительно глядя на Сичэня. Тот кашлянул, скрывая смущение. Да, в некотором смысле это был камень в их сторону. Вэй Усянь говорил не только о смертных людях, что рано или поздно отступятся от подозрительно нестареющего заклинателя. Он говорил и о тех, кто всегда преподносили себя как поборники справедливости, но по итогу таковыми не оказались… Лань Хуань предпочёл не развивать эту тему и продолжил: – Но у вас ведь должны были быть и другие потребности. И вы понимаете, про что я говорю! Вэй Ин мельком глянул на Лань Чжаня. Тот слушал молча, закусив губу. По тому, как он хмурился, было ясно, что разговор неприятен ему. Всё, что он хотел знать, Вэй Ин ему сказал. Но и остановить брата он не мог. И не потому, что тот – глава клана, а потому, что брат и волнуется о нём. Было понятно, что обычные женщины, как воплощение Инь, в спутницы Вэй Усяню не подходили. Будь то светлая заклинательница, она бы помогла ему поддерживать баланс энергий техниками, а так как Вэй Усянь существовал вне мира заклинателей, то единственным выходом для него были отношения с мужчинами как источником Ян. И Вэй Ин понимал, что Лань Сичэнь спрашивает его именно об этом. – Все мои «потребности», глава Лань, заканчивались на первом поцелуе, – со смехом признался он. – Даже если мужчина нравился мне, всё заканчивалось быстро. Пару раз я попытался пойти до конца и в итоге сбежал едва ли не из постели со словами, что у меня нет такого опыта. Ох, стыдно было невероятно! – закончил он, пряча лицо в ладонях. – А сбегал потому, что невозможно было находиться рядом, в дяньтяне просто переворачивалось всё! – Они не обладали подходящим Ян, – с пониманием произнёс Лань Хуань. Неудивительно, ведь Старейшина Илина был самым сильным тёмным заклинателем во всей истории. Очевидно, что ни один человек не подходил ему в качестве партнёра, он был бы неспособен помочь ему совладать с тёмной энергией внутри. – Но как же тогда? – удивился Первый Нефрит. Он именно потому и был уверен, что Вэй Усянь мёртв. Потому что иначе он должен был бы погибнуть от иньской ци, что разрушила бы его изнутри, или сойти с ума и пасть от меча заклинателя. Вэй Ин усмехнулся, ему были ясны сомнения и удивление главы клана Лань. – Чтобы избыть излишнюю тёмную энергию, я делал талисманы и магические предметы. Откуда бы, как вы думали, брались те Компасы Зла на чёрном рынке? Чтобы выровнять баланс энергий, я надолго уходил медитировать в горы. – Здесь внимательно слушающий Сичэнь кивнул. Его брат Ванцзи так же отправлялся медитировать в ледяную пещеру, потому что переизбыток Ян так же вреден, как и Инь. А Лань Ванцзи недаром носил титул Ханьгуань-цзюнь. Он был наделён многими талантами и гораздо сильнее главы клана. И, возможно, он был самым сильным из когда-либо живших светлых заклинателей. Неужели так было задумано изначально, что эти двое были созданы друг для друга? – Чтобы не сойти с ума, я изобрёл мелодию, что запечатывает часть моей тёмной ци. – Запечатывает? – заинтересованно переспросил Лань Хуань. – Это не самая приятная, но весьма действенная техника, – принялся объяснять Вэй Ин. – Она действует не только на иньскую ци, но и в целом на эмоциональный фон – некоторое время после её применения сам ходишь, как зомби. – Так вот что это было, – задумчиво проронил Лань Ванцзи, а его брат спросил напрямик: – Могу я проверить ваш пульс? Вэй Ин пожал плечами и протянул главе Лань руку. Тот прижал два пальца к его запястью, отметив при этом, какие худые они у Вэй Усяня. Да и вообще теперь, когда он не был ни одет в ханьфу, ни прятался за стойкой в полутёмном баре, становились очевидными его худоба и изнеможённое состояние, которые наверняка были не только следствием ранения. Несколько минут в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь звуками, доносившимися с улицы. Лань Чжань молчал, не мешая брату вслушиваться в пульс Вэй Ина. – Да, теперь я понимаю, – проронил тот некоторое время спустя. – Это ощущается, как… – Как будто узел, – пришёл Ванцзи на помощь брату. Тёмная энергия текла по меридианам Вэй Ина, но не так свободно, как раньше, подобно тому как светлая ци наполняла каналы самого Лань Чжаня. Это было похоже, как если бы пучок чёрных нитей связали посередине узлом. – Но тогда это объясняет, почему вы, господин Вэй, потеряли так много крови, – сопоставил Лань Хуань услышанное с увиденным ранее Иньская ци не способна была исцелять, однако она могла останавливать кровотечение. Поэтому тёмные заклинатели сражались в самой гуще, не боясь получать ранения. Иногда их доставляли лекарям буквально порубленным в капусту, но те успешно их исцеляли. Светлым же заклинателям в случае большего количества ран следовало отступить, подлечиться, потому что, каковы бы ни были их способности к регенерации, в случае затяжной битвы, они становились бесполезны. И это было причиной того, что в первое же столетие после победы над тёмными заклинателями, они потеряли так много адептов, что побеждённые вправе были считать себя отомщёнными… – Всё верно, – кивнул на это Вэй Усянь. – Мои способности ограничены. Поднимать легионы мертвецов мог только Старейшина Илина, тот же, кто уже давно зовётся Сяо Чжанем, такого не может. Так что, – он горько усмехнулся, – того, кого так боялись заклинатели прошлого, по сути, уже много веков не существует… Сказав это, Вэй Ин перевёл взгляд на Лань Чжаня. И в тот момент весь остальной мир перестал волновать этих двоих: они видели лишь друг друга, внимали лишь друг другу. Лань Чжань не мог оторвать глаз от своего сокровища, однажды потерянного, но обретённого вновь. И даже имя, которое всё это время носил Вэй Усянь, – Сяо Чжань, «подобный войне» – даже оно говорило, что он сбежал ни для того, чтобы скрыться, напротив, он продолжал вести свою войну, с самим собой, со своей природой, в том числе. – Это ведь ты спас двоих заклинателей? – спросил Ванцзи, хотя ответ и так был очевиден. Вэй Ин кивнул. – Я шёл по следу сильной иньской ци, когда наткнулся на них. Один ещё был способен сражаться из последних сил, когда второй уже был без сознания. Но было ясно, что всё бесполезно. Пришлось того, что всё ещё сражался, легонько оглушить и быстро закончить дело, – улыбнулся Вэй Ин. – Я перенёс их в безопасное место (оставлять их там было просто неразумно), обработал раны и, покопавшись в телефоне одного из них, отправил сообщение какому-то Ханьгуань-цзюню, посчитав, что тот, кто записан так, точно откликнется на призыв о помощи! – Ты отправил сообщение мне, – произнёс Лань Чжань, и взгляд его говорил, что он усматривает в этом некое проведение. – О! – улыбнулся на это Усянь. – И почему я не удивлён? Только Лань Чжань достоин носить титул «сверкающий талантами»! В тот момент Лань Сичэнь почувствовал себя лишним. Эти двое разве что в открытую не флиртовали, но смотрели друг на друга так, что было очевидно: и до этого скоро дойдёт, так что никто третий им тут нужен не был. – Хм… я пойду, поговорю с администратором, – попытался Лань Хуань найти благовидный предлог, чтобы исчезнуть. – Забыл… кое-что узнать. Произнёс и поспешил покинуть номер. За окном по-прежнему сияло солнце, такое же, как тысячу лет назад, и всё же другое. Двое сидели напротив друг друга, и словно бы не было между ними ни годов, ни расстояний. Как будто два пути, абсолютно разных, что вели в разные стороны, вдруг сошлись вместе, чтобы больше не расходиться… – Лань Чжань, – нарушая затянувшуюся уютную тишину проговорил Вэй Ин и осторожно коснулся его руки, но, увидев, что запястье Второго Нефрита перебинтовано, изменил вопрос, – зачем же ты вливал в меня свою силу, когда и сам ранен? – Вэй Ину было нужнее, – произнёс Лань Ванцзи. – Со мной всё будет хорошо. Усянь, слегка улыбнувшись, укоризненно покачал головой. – Я научился лечить себя доступными мне способами. Со мной бы ничего не случилось. Ну повалялся бы в беспамятстве пару деньков! – хохотнул он, однако, увидев недовольный взгляд Ванцзи, поспешил задать другой вопрос: – И что теперь, Лань Чжань? – Не отпущу тебя больше. – Хм? – с лёгким озорством протянул Усянь. – Будешь скрываться вместе со мной? – Не важно где, главное с Вэй Ином, – непреклонно повторил Лань Ванцзи. – Лань Чжань, хоть ты и говоришь, что в современном мире есть и тёмные заклинатели, ты же понимаешь, что вряд ли Ханьгуань-цзюню позволено связываться с порочными людьми. А Старейшина Илина, по мнению многих, – самый порочный из живущих на земле, – криво усмехнулся Вэй Усянь, но Лань Ванцзи упрямо тряхнул головой. – Все эти века я словно бы и не жил, будто лютый мертвец бродил в поисках того, что исполнит мою последнюю волю, моё желание. Куда пойдёт Вэй Ин, туда и я. Если Вэй Ин решит скрыться от мира, я уйду с ним без сожалений! – Ох, – выдохнул Усянь, легонько пальцами поглаживая его руку чуть выше перебинтованного запястья, – ты такой милый, наверное, поэтому я и полюбил тебя! – Я тоже всегда любил тебя, Вэй Ин. – Второй Нефрит, уже не стесняясь, притянул Вэй Ина к себе, осторожно обнимая. – Только ты моя родственная душа, только ты можешь быть моим спутником на стезе самосовершенствования. – Он притронулся к лицу Усяня, провёл по щеке, убрал налипшую на лоб прядь. – Вэй Ин, ты хочешь стать моим спутником на стезе самосовершенствования? – Лань Чжань, я готов идти с тобой, куда угодно! – охотно ответствовал Вэй Ин. Он обхватил его шею рукам, удобнее устраиваясь в объятиях. Они так долго были порознь, что теперь отстраниться друг от друга даже на миг казалось невозможным. – Но, Лань Чжань, – в тоне Усяня появились игривые нотки, – разве не предполагается, что это твои спутники должны практиковать… м-м… парное совершенствование? – Ещё как предполагается! – жарко прошептал Лань Ванцзи ему на ухо. – Это будет, как в баре? – Лучше, Вэй Ин, это будет лучше!