Доказательство

— Терпи, — говорит женщина, направляя проклятую энергию в огромную рану на плече хрупкой девушки. Студентка жмурится и поджимает губы, пытаясь перебороть боль. В холодном медкабинете периодически мигает люминесцентная лампа, освещая помятое ото сна лицо взрослой женщины. Стол в беспорядке: куча помятых бумаг, пару грязных чашек из-под кофе, полная золы и бычков пепельница. На тонкой кушетке, скинув одну половину окровавленного кимоно, сидела небольшая девушка. Две косички давно растрепались, и она убирала здоровой рукой волосы с плеча. Красная хакама была вся в грязи и кое-где порвана. Рядом лежала сломанная катана, которая когда-то красовалась в хранилище техникума. — Ну, — женщина убирает руки, — Кажется, всё. Попробуй пошевелиться. Девушка поднимает и опускает плечо. Смотрит на него и трогает место, где раньше была рана. — Спасибо, Иэйри — сан, — она спускается с кушетки, — Не знаю, чтобы без вас делала. — Ага, — женщина опирается на стол и шарится в карманах, — Не за что, Иори-чан, — зажигает сигарету и делает затяжку. Утахиме впирает глаза в пол и натягивает грязное кимоно. Сломанный грязный клинок катаны, напоминает ей о ее безрассудстве. Она тянется к нему и перебирает в руках, кладет обратно. — Иэйри-сан, вы можете не говорить о произошедшем … — Он твой куратор, Утахиме. И ты прекрасно сама знаешь, что я обязана ему доложить о тебе, чтобы они с директором Ягой разбирались, — она выдыхает и комната наполняется дымом. У Утахиме печет глаза. От дыма, конечно же, а не от обиды. — Ясно. Сёко упирается взглядом в застывшую фигуру студентки. Ей ее жаль, но как же она за нее беспокоилась. Иэйри никогда не могла похвастаться спокойными ночами с её-то работой, но сегодня…если бы она не задержалась...если бы не уснула. Возможно, стоявшей перед ней шаманки уже не было в живых. И всё из-за юношеского упрямства так, казалось бы, несвойственной ей. Она опять выдыхает дым и спрашивает: — Что это вообще было, Утахиме? Ты же могла умереть? — Но не умерла же. Сёко вздыхает и соглашается: — Не умерла. Они молчат. Сёко поднимает воспаленные глаза к потолку. Сквозь дым лампы не такие яркие, но люминесцентный свет, как будто, прожигает сетчатку. Но ей все равно. — Иэйри-сан, кажется, вам стоит поменять освещение. — Я знаю, — она смотрит на грязную девушку, — Утахиме, какие бы не были у тебя отношения с Годжо, он остается твоим сенсем на оставшийся год. Он несет за тебя ответственность. Ты не можешь так просто бежать на верную смерть никого не предупредив, ради того, чтобы что-то ему доказать. — Я не пытаюсь ему что-то доказать, — обрубает она, и в ушах неприятно звенит от повышенного тона. — Я знаю…. Но пожалуйста хоть сама себя не обманывай. Сёко тушит сигарету и кидает ее в пепельницу. Проходит мимо Утахиме и открывает дверь кабинета. Слышит уверенный стук каблуков в темном коридоре ночного кампуса. Поворачивается к студентке. Утахиме все также стоит, рассматривая обрубленный клинок. — Тебе пора. Приходи завтра вечером. Я осмотрю тебя, Иори-чан. Девушка поднимает голову и сталкивается со долговязой фигурой, упершейся в косяк двери. — Годжо-сенсей, — почти шепотом произносит она. — Утахиме. Он не выглядит недовольным. Он не выглядит злым. Он, похоже, даже никак не беспокоится. Годжо Сатору выглядит …спокойным. И это, наверное, больше всего ее настораживает. Он не насмехается. Он не шутит. Он выглядит как человек, который знал что всё это произойдет, а потому абсолютно спокоен. Сенсей наклоняется, чтобы пройти в кабинет. Подходит к ней. Кажется оглядывает (трудно понять из-за маски куда именно он смотрит) и Утахиме немного потряхивает от этого. Кажется ей впервые в жизни ТАК неудобно рядом с собственным сенсеем. Годжо тянет руку к тому что осталось от катаны и вертит в руке. — Яга будет недоволен, — говорит он. И Утахиме понимает, что, скорее всего, директор будет в ярости. И страшно будет представить, что за наказание ей придумают, если вообще не отчислят. Он поворачивается к Иэйри-сан: — Спасибо, Сёко, — она кивает, а он легонько толкает Утахиме в спину, — Пошли. — До свидания, Иэйри-сан, — успевает обронить она прежде чем выйти в темный коридор техникума, всем своим нутром ощущая позади себя сенсея, что в несколько раз больше самой. Маленькой, хрупкой и безрассудной 18-летней студентки.