WEBS .

Красками пахнет уже на лестнице. На двери в мастерскую криво висит табличка с надписью "соблюдайте тишину", которую Шиён спиздил из библиотеки. Шиён открывает им прямо с трубкой в руке, и Чживон поражается беспечности этого, казалось бы, взрослого человека. Возможно, это вера в собственное бессмертие, а не только глупость, что ещё более нелепо. Хотя бы запах травки только внутри. - Если к тебе полиция придёт, ты их так же встречать будешь? - каким-то обречённым тоном спрашивает Ханбин. Шиён гыгыкает себе под нос. - Если полиция ко мне придёт, то уже будет плевать, как я их встречу. Чай-кофе вам предлагать не буду, но если никуда не торопитесь, сходить пожрать приглашу. Правда, придётся подождать, пока я приведу себя в божеский вид. Он уходит вглубь мастерской, пока всё это говорит, так что к последним предложениям приходится прислушиваться - громким голосом Шиёна природа не наградила. Ханбин слабо толкает Чживона локтем и кивает на пол, когда тот тянется разуться. - Кстати, обувь лучше не снимайте, я клининг только собирался вызывать, тут полный пиздец, - своевременно слышится голос Шиёна. Чживон может только хмыкнуть. Он окидывает беглым взглядом картины, выставленные в несколько рядов у одной из стен; их количество не меняется со временем, в отличие от содержания. Чживон останавливается перед одной из них. Он её уже видел, но очень давно, так что удивительно, что она ещё тут. Неаккуратные, словно хаотичные мазки издалека собираются в лицо с мягкими чертами и большими оленьими глазами, обрамлёнными густыми ресницами, но вблизи рассыпаются в месиво. Чживон бросает взгляд на Ханбина, тот одобрительно поджимает большие губы. - Талант от бога, - важным тоном говорит Ханбин, явно отсылаясь на те пару раз, когда они бывали на первых более-менее приличных выставках Шиёна и слышали что-то в этом духе от то ли слишком наивных, то ли занимающихся активным самообманом людей. Шиён за их спинами вырастает как будто из-под земли и глумливо хихикает. - Не хотелось бы такому молиться, я был угашенный в ноль, когда он ко мне позировать пришёл. Чживон смотрит на него через плечо, оглянувшись, и тычет пальцем в сторону холста. - Разве ей не сто лет в обед? Шиён кивает и обходит их, чтобы вытащить другое полотно из-под этого. - Мы о крысёныше пиздели, и меня потянуло поностальгировать. На другом холсте оказывается вполне себе обычная и оттого непривычная картина в реализме. На ней Чжину изображён вполоборота, черты лица всё такие же мягкие, но его выражение слегка брезгливое, а взгляд почти круглых глаз враждебный и отталкивающий. Шиён кидает взгляд на них с Ханбином и довольно цокает языком, почти любовно проводя пальцами по кромке холста. - Дай угадаю, эта работа ему не понравилась, - уточняет Ханбин, как-то мрачно хмыкнув. Шиён громко щёлкает пальцами и оттопыривает указательный и большой, изображая пистолет, направленный на него. - Бинго. Познакомить меня с этим его челом ему это не помешало, так что похуй. Чживон переводит взгляд с Шиёна на Ханбина и обратно. Что-то не слишком складно всё сходится. Чживон негромко вздыхает и трёт пальцами переносицу. - Как так получилось, что он познакомил тебя с Чжиёном? Крепкой школьной дружбы между вами явно не было. Шиён, успевший уже смыться в зону кухни, оборачивается и смотрит на него с недоумением, приспустив очки с голубыми стёклами к кончику носа. - Ты, конечно, временами туговат на реакцию, мой мальчик, но почему этот вопрос возник у тебя только сейчас? - Он не знал, кто такой Чжину-хён, - встревает Ханбин, - мы его по имени в школьные годы и не звали никогда. Он следует за Шиёном и, несмотря на не предлагающийся чай-кофе, включает чайник и отправляется рыться по шкафчикам. Шиён обращает на это ноль внимания и расплывается в широкой улыбке, адресованной Чживону. - А. Ну я не знаю, может, соскучился по нашим подростковым потрахушкам. Я впечатляющая личность, в конце концов. Ханбин замирает перед открытым шкафчиком и оборачивается. Он выглядит одновременно сконфуженным и так, словно увидел реальную крысу. - Фу, хён, ты что, его трахал? Шиён поворачивается на его голос и коротко смеётся из-за выражения лица Ханбина. Он откладывает трубку и достаёт обычные сигареты, при этом пожимая плечами. Чживон с тяжёлым вздохом отправляется открыть окно, пока они все тут не задохнулись. - Шторы не раздвигай, я не готов к дневному свету, - бросает ему Шиён, прежде чем вернуться к разговору с Ханбином. - Ты не можешь меня осуждать. Был экзаменационный ад, давление, гормоны скачут, я осознаю свою ориентацию, а у меня такой хорошенький мальчик на побегушках. Шиён посмеивается себе под нос. - Характер у крысёныша поганый, но личиком он вышел. Щас он ещё и гладенький везде, прямо как куколка. Чживон отворачивается от свежего потока воздуха из окна, и они с Ханбином переглядываются. Ханбин возвращается обратно к небогатому содержимому шкафчика с выражением лица, как будто он услышал больше, чем хотел. Чживон разворачивается полностью, прижимает жопу к подоконнику и роняет едкий смешок. - Так ты продолжаешь свои грязные школьные делишки? Шиён прыскает и давится дымом. Откашлявшись, он поворачивает голову и скашивает глаза на Чживона. - Была шальная мысль, но ты нас прервал, а потом я помирился с Чанджуном, началась богемная жиза, стало не до крысячьих нежностей. Шиён заглядывает в кружку, стоящую на столе, удовлетворённо хмыкает и кидает туда сигарету. Он хлопает в ладоши, объявляет им, что собрался в душ, а они тут пусть хозяйничают как хотят, только хату не спалите. За Шиёном закрывается дверь ванной, закипевший чайник выключается с щелчком. Ханбин садится за стол с чистой кружкой и кинутым внутрь пакетиком чая и поднимает взгляд на Чживона. Чживон же переваривает информацию, которой Шиён, как всегда, поделился в избытке. До того, как неуловимый и загадочный для них всех Чанджун снова стал мелькать в разговорах, а Шиён перестал пропадать со всех радаров по месяцу, он видел Чжину всего один раз. Тут, в самую первую встречу. - А, - вырывается из него, когда до него, наконец, доходит, - так я их прервал, когда мы познакомились? Ханбин опускает голову и закрывает лицо руками, его приглушённый голос звучит обречённо. - Пожалуйста, я больше ничего не хочу знать о том, чем хён занимался с этим человеком, особенно, если это было здесь. Чживон, конечно, посмеивается, но тему закрывает. Перед уходом Ханбин не забывает забрать наушники и микрофон, за которыми они и приехали - Шиён хотел заказать их в студию, но забыл об этом, как и о многом другом в своей жизни. К счастью, Шиён перестал таскать их по расфуфыренным ресторанам после того, как Ханбин сказал, что места без души ему, как бы каламбурно это ни звучало, не по душе. Пока их заказ готовят, Шиён отрывает мутные очи от экрана телефона и щёлкает пальцами. - У меня в пятницу выставка. Тебя, - он указывает пальцем на Ханбина, сложив их на манер пистолета, - я не спрашиваю, знаю, что ты откажешься, а вот ты, - Шиён переводит прицел на Чживона, - должен прийти. Чживон вопросительно поднимает брови. - Не то чтобы я считал, что там не на что смотреть, но зачем тебе там я? Чживон его полотна может и в знакомой мастерской посмотреть, совершенно необязательно переться за этим в галерею, где кроме него будет ещё толпа важных шишек. Шиён смотрит на него как на дурачка. - Оденешься по-человечески, себя миру покажешь, на других посмотришь, - с ехидцей говорит он. - Найдёшь Чжину, поговорите на светские темы, он тебя сведёт с одним из своих многочисленных ёбарей, и будешь жить в шоколаде, работая любимую работу за неприличные деньги. Шиён довольно улыбается как будто сам себе. Чживон тяжело вздыхает, но соглашается с тем, что прийти он действительно должен.