Времена грёз 3 том

Путь через кровавое море, дрожащее под дуновением ветра, я прошла едва не бегом. Маки больше не казались прекрасными, их лепестки, то и дело подхваченные лёгким ветерком, устлали дорожку до древней каменной арки из белого камня, покрытой мхом и вьюном. Щербатые и побитые временем валуны я приняла сначала за осколок скал, едва видимых за высоким плотным лесом впереди, но они, как и прочие слившиеся с пейзажем рукотворные стражи, раскинувшиеся по бокам прохода в город, оказались частью стен поселения. Уже явно ненужных, но все еще бережно хранимых жителями. За ней, как за порталом в иное, чудное место, мне предстала неожиданно широкая выложенная гранитом дорога, обрамленная усталыми, вековыми деревьями. Склоняя ослабевшие ветви вниз, над землей они переплетались друг с другом так плотно, что стали едва ли не единым целым, выстроив коридор до самых окраин поселка. Там древесина неуловимо подменялась камнем, обнимающим еще более старые дубы, как основания для изящных двух-трех-этажных домов с зелеными шпилями и башенками, укрытыми мелкой порослью. Где-то недалеко послышался шум реки, весело журчащей в отдалении спутанных улиц и почти дикой растительности. Прохладные тени скрывали под собой все немногочисленные здания, легкими арками соединенные друг с другом и связанные общей нитью плетистых кустарников. До мурашек ярко пахло водой, влагой и лесом, палой листвой и землей, еще способной прокормить свой народ. Немногочисленные жители, что показались среди домов, не торопились, мерно вышагивая по своим делам и заботам, и почти бесстыдно пялясь на моё лицо, на шрамы, на странную для них одежду. Эльфы во всем своем разнообразии и удивительной похожести друг на друга носили свободные, длинные накидки, обязательно кожаные пояса и приталенные кафтаны так, чтобы слои ткани и полы разной длины удачно сочетались между собой. Я в своем уже изрядно выстиранном свитере и грубых, рабочих штанах, мягко говоря, отличалась, и, несмотря на то, что на улице не встретилось ни одной девушки, ни один из жителей что-то не торопился уделить мне внимание и сторонился, стоило лишь попытаться заговорить. Дом старосты пришлось искать одной, лишь по мелким внешним признакам угадав, какая из построек считалась бы самой дорогой и добротной в городе. Высокий дом с темной купольной крышей, покрытой мхом и листьями, стоял будто чуть поодаль от остальных, сразу за мощеной площадью для собраний, и стенами своими не обнимал стволы широких дубов, а будто подражал одному из них, выше всех вытянув несколько разномастных башен с длинными узкими окнами, переплетенными стальными решетчатыми жилами. Золотистый металл блестел на свету, поддерживая зеленоватые стеклянные перепонки. Буйноцветущие лианы охотно тянулись от выступа к выступу, оплетая здание, как диковинный кокон. Природа в этих краях неустанно подминала под себя любую искусственную форму, упрямо вписывая ее в общий пейзаж. В одном из сложных узлов ветвей на уровне глаз мне попался выцветший, помятый клочок бумаги, словно нарочно припрятанный вьюном. «Празднование на реке… Дану… собрание… дары…» Больше ничего нельзя было разобрать, лист чуть трепетал на ветру, размывшиеся от времени строчки с аккуратными завитушками напомнили мне почерк Анари, когда она учила Натани, выписывая задания на пожелтевшие страницы тетрадей. Возможно, мы появились не вовремя. Это объяснило бы, почему они так дорожат запасами. Свернув от травянистого покрывала к входу в дом, я осторожно постучала по косяку и потянула латунную ручку на себя. Внутри, в полумраке просторной гостиной комнаты с несколькими резными лавками и закрытыми дверьми у дальней стены, я не увидела никого из жителей или работников. В надежде отыскать хоть кого-то, я прошла к следующей комнате и едва занесла руку для стука, как кабинет открылся, из него вылетел уже виденный мной в поле эльф. Неприязненно глянув на меня, он, не останавливаясь, прошел к выходу, грозно хлопнув дверью. Кажется, тут случилась ссора или что-то вроде того. — Входи, чужеземка. С некоторой опаской я переступила порог, оказавшись в удивительно просторной комнате с полупустыми книжными стеллажами у стен и единственным рабочим столом у широкого окна. Поднявшись мне навстречу, немолодой эльф с изрядно посеребренной шевелюрой указал мне на стул для гостей. В отличие от собратьев в городе, он выглядел доброжелательно, а голос звучал спокойно и мягко. — Откуда вы знали, что я… — Слух о вашем приезде уже разнёсся в самые дальние уголки поселения. Странно было бы ждать кого-то еще на своем пороге. Рассудив, что в сплетнях, по сути, нет ничего особенного, я прошла к столу и опустилась на предложенное место, пытаясь в последний момент собрать мысли в кучу. Столько всего хотелось высказать, желательно в красках и не стесняясь крепких слов, но остатки разума убеждали не начинать общение с обвинений. — Тогда, может быть, вы догадываетесь, зачем я пришла? — Право слово, понятия не имею. — Уверена, у вас найдется поручение, благодаря которому мы сможем получить немного припасов в дорогу. — Ах так… Что ж, надо подумать. Старейшина, или кем бы этот эльф не был, улыбнулся и неспешно сел напротив. По его насмешливому лицу нельзя было сказать, что он действительно над чем-то собирался думать, скорее наоборот. Холеные пальцы медленно пододвинули поближе стопку листов, осторожно отодвинули вбок первый из них и взялись за перьевую ручку, нарочито аккуратно сняв колпачок и положив его рядом. От одного вида этого действа неприятно заболела голова. Как приятно, что хотя бы у одного из нас полно времени на подобные глупости. — Мы довольно долго не встречали живых деревень и нуждаемся в помощи, но честно сказать, я не думала, что первый же встреченный эльф проявит неуважение и начнет приставать к моей спутнице. — Уверен, всё не так категорично, как вы рассказываете. — Да неужели? Хотите сказать, что недвусмысленное предложение нам послышалось? — Каждый из нас имеет право предъявить собственные условия для сделки, как и вовсе отказаться от нее. Какое удобное оправдание, действительно, никто же не заставляет соглашаться. Просто условие, просто предложение, прекрасные торгово-рыночные отношения, не касающиеся чести, самоуважения и прочих занимательных вещей, которыми привыкли пренебрегать подобные мужчины. — И сколько нынче стоят подобные услуги? Есть какие-то принятые ориентиры на рынке за час, за день или как это у вас устроено? Если я предложу подобное, вы не будете против? Хотя на лично вас у меня денег наверняка не хватит, но милый юноша, вышедший отсюда ранее, мне вполне приглянулся, довольно симпатичный и крепкий, уверена, его хватит надолго. Растерянно нахмурившись, будто не совсем веря тому, что слышит, эльф ответил с заминкой. — Это мой племянник. — И что? Он не продается? Ах, наверное, тоже выйдет дороговато, ну ничего, я не из привередливых. Дорога была долгой, уверена, вы посоветуете хорошую кандидатуру, чтобы размять мне ступни. У какого из ваших мальчишек ловкие пальцы? — Боюсь, подобных юнцов вы тут не найдете. Откинувшись на спинку кресла, эльф поставил руку вбок и с ехидцей посмотрел на меня, как мне показалось, совершенно по-новому. Не как на нуждающуюся в помощи чужеземку, а как на кого-то, кто в теории может быть равным. Доводя свою мысль до конца, я призвала копье и поднялась на ноги, глядя на старейшину сверху вниз. — А что так? Дело же только в условиях. Допустим, если я поднесу это копье к шее вашего племянника или к его глазу, разве он откажется от работы? По-моему, это будет довольно выгодное сотрудничество, здоровье или даже жизнь взамен на небольшую посильную помощь. И так же честно, как заставлять мать выбирать между своей свободой и пропитанием сына. Во взгляде эльфа отразилось толика уважения и, как ни странно, мимолетная, но острая печаль. Быстро отвернувшись, он прочистил горло и, глубоко вздохнув, тоже встал, протянув мне ладонь для рукопожатия. — Мне кажется, мы начали разговор не с того. Позвольте… начать всё сначала. — Только если у вас найдутся припасы, иначе мы не станем задерживаться здесь. — Найдутся, не переживайте. Меня зовут Ферн, я глава поселения Мистана. Некогда соперничающее по размеру и значимости с Сильмой, но в последнее столетие о нас едва ли кто вспоминал. Я надеялся, что так продолжится и впредь. Получив некое подобие перемирия, я, убрав копье, позволила себе немного расслабиться и даже пожать руку, перемены в старейшине оказались слишком разительные и приятные. Я не раз встречала таких людей, которые начинали воспринимать тебя всерьез только после того, как понимали, что ты можешь дать отпор и не станешь терпеть плохого отношения. — Кажется, даже на картах вас сейчас не отыскать. — Благодаря этому последние сборы дани не коснулись нашей деревни. Здесь довольно уединенное место, и зачастую с реки набегает туман, но, к сожалению, даже это не уберегло нас от другой напасти. — Какой же? — Демон. Отвратительный, мерзкий демон поселился на руинах за рекой. Мы тщетно пытались избавиться от него, но тварь сильна, и что хуже всего, в отместку он похитил мою единственную дочь. Дело принимает неожиданный оборот. Не в силах усидеть на месте, старейшина прошел к незаметному шкафу в стенной нише и плеснул себе в стакан немного воды. Дав ему немного успокоиться, я вновь потянула из него подробности. — Похитил? Зачем она демону? — Не знаю, и… я очень надеюсь, что она еще жива. Это очень навряд ли. — Думаете, я смогу избавиться от демона? — Важнее задания у меня нет. Если у вас получится, я дам столько припасов, сколько потребуете. Какое опрометчивое обещание. Либо он считает, что я не вернусь, либо уже на грани отчаяния. Даже сложно сказать, чему я верю больше. — Довольно щедро. Неужели у вас не нашлось обученных воинов? — Племянник, мой самый сильный воин, но я не могу лишиться еще и его. А парень возможно порывался пойти за кузиной, да только старший запретил. И не от того ли я больше не вижу девушек в поселке? Прячут? Боятся? — Ясно. Хорошо, так как попасть к этому демону? Перешагнув малозаметную линию древней каменной кладки, обозначившей границу городка, я впервые отметила, что солнце уже преодолело свой пик и медленно клонилось к вершине леса. Анари наверняка уже подает дома обед, какой-нибудь суп или похлебку с крупой, в то время как я не видела даже завтрака. Стоило выпросить что-то у Ферна в качестве небольшого задатка, но желание поскорее расправиться с делами подгоняло вперед, а объедать свою попутчицу больше не позволяла совесть. Желудок ныл, урчал, но к его мнению я привычно не прислушивалась. Следуя наставлению эльфа и единожды виденной карте в его кабинете, я спустилась по длинной узкой тропинке прямо к реке, весело журчащей и переливающейся блестящими солнечными зайчиками на свету. Через ее мерный поток к другому берегу был перекинут старый деревянный мост с чуть поскрипывающими под ногами досками. По бокам у влажных опор виднелись небольшие тропки, кое-где стояли ведра и брошенная, пришедшая в негодность утварь. На ветвях плаксивых ив, печально склонившихся к воде, трепетали на ветру цветные ленты. Такими обычно украшали волосы, вплетая их в косы, или как здесь завязывали на деревьях в честь праздника. Видимо, сбор в честь Дану уже прошел. Засмотревшись на отражение водной глади, я неспешно преодолела мост и только у самого берега заметила что-то дрожащее в глубине реки. Спустившись по склону к краю, я сначала решила, что на каменистом дне каким-то чудом задержался чей-то платок или шарфик, но задрав рукав свитера и быстро сунув руку в прохладную воду, смогла выудить оборванный край светлого платья из тонкой, приятной ткани. Ничего особенного, если подумать, видимо, кто-то из эльфиек не слишком аккуратно гулял на празднике, но моё сердце вдруг тревожно забилось в груди. Металл, висящий на шее, заметно похолодел, а в глаза, помимо чистоты реки, бросилась ее необычайная пустота. Ни подводных травинок, ни рыбы, ни насекомых, болтающихся у берега. Не слышно ни птиц, ни жужжания, лишь вода журчит, поет весело о своём. Несется куда-то дальше вниз, мимо каменистых берегов. Замявшись, я вновь сунула руку в воду и прикоснулась пальцами к губам, язык свела жуткая горечь. Гниль, иначе и быть не может. Подобралась уже близко, и едва ли это место продержится долго, придется как можно скорее бежать отсюда, но… знает ли Ферн о надвигающейся опасности? Чувствует ли перемены? Или, может, уже теряет рассудок, отравленный невидимой болезнью? Что же на самом деле случилось в Мистане? Сжав находку в руке, я огладила мягкую ткань пальцем и на всякий случай обвязала ей ладонь и кисть. Если придется много орудовать копьем, оно вновь оставит ожоги, заставив Анари лишний раз тратить лекарства на меня и переживать. Завершив подготовку, я вернулась на тропу, продолжив путь к лесу. Как обещал старейшина, идти нужно было недолго, и я бы ни за что не пропустила нужное место, дорожка тут всего лишь одна, она вела к старому особняку некогда знатного хранителя этих земель, но было это еще до первого Каро, дело настолько далеких дней, что уже никто и не вспомнит, куда делся тот эльф и что осталось после него. Возможно, он был изгоем и потому уединился поодаль от города, сгинув во времени, или дань настигла его семью, забрав последнего представителя. Единственное, что было известно точно, жителям городка не нравился дом, каждую грозу в его ржавые шпили ударяла молния, верный знак того, что в старых стенах поселились нечестивые силы. Солнечный диск едва коснулся мелкой листвы на верхушках осин и ольхи, когда я, вынырнув из заметно заросшей тропинки, впервые встретила ветхий особняк лицом к лицу. Разрушенный почти наполовину, сохранивший лишь пару первых этажей и одну единственную башню особенно крупной каменной кладки он вырос среди леса, непрошеным гостем раскинувшись посреди рукотворной поляны, огражденной порыжевшей металлической оградой. Местные деревья, воинственно ощетинив свои ветви, постепенно подминали под себя ржавые пики, будто надеясь когда-нибудь поглотить весь двор разом. Проскользнув между них и едва открыв рассыпающиеся скрипучие ворота, я устремилась к покосившемуся от времени крыльцу, стараясь больше не шуметь и передвигаться тихо. К моему удивлению, стиль особняка сильно отличался от архитектуры у эльфов, словно кто-то нарочно хотел повторить в оформлении изгибы мрачных сухих ветвей, мертвых безлистных деревьев и согбенных от ветра стволов. То, что должно было служить украшением и радовать глаз, сейчас вселяло подспудный ужас от вида этого места. И без того жуткий вид довершали темные провалы окон. Задержавшись у входа, я напоследок бросила взгляд на второй этаж, проверяя, не следит ли кто-то украдкой и, как ни странно, увидела мелькнувший в проеме светлый силуэт. Сложно сказать, была ли это пропавшая эльфийка или кто-то другой, но демон точно не мог выглядеть таким образом. Дернув дверь на себя, я влетела внутрь и, отыскав взглядом остатки лестницы в тенях, пробежала по ней наверх, еще надеясь застать увиденное в окошке. Хлипкие замусоренные прошлогодней листвой полы предательски зашуршали под ногами, камни, бывшие частью стен, лежали тут и там. Открывая все найденные на этаже двери по очереди, я увидела и старые спальни, и гостиные, и кабинеты с остатками мебели в таком же жутковатом стиле, как и сам особняк, но лишь в последней я заметила посреди бардака и тлена бледную фигурку у самого дальнего угла. Ее вид заставил сердце пропустить удар. Это точно не взрослая девушка, как мне казалось, а ребенок. Девочка, спрятавшаяся при мне за ветхую ткань бывшей шторы. — Прости я… я не причиню зла, меня отправили сюда жители, говорят, тебя похитили… Подняв руки на уровень глаз, я медленно двинулась вперед, стараясь рассмотреть жительницу диковинного дома, но всё, что было видно с моего расстояния, это белая, как фарфор, кожа, только благодаря ей, так сильно выделявшейся на темном фоне, я смогла вообще разглядеть это хрупкое создание. — Меня никто не похищал, уходи! — Тише, тише, тогда подскажи, кто ты? Разве ты не дочь Ферна? Голубой широко распахнутый и почти не мигающий глаз показался мне в дырке шторы. Она не торопилась ответить, только сильнее вжималась в стену. Где-то на первом этаже под нами вдруг послышался шум, и пол заходил ходуном. Сделав отчаянный прыжок вперед, я оказалась прямо перед ребенком и успела поймать ее холодную руку. Оглушительно, не по-человечески закричав, девчонка отпихнула меня и дернула ткань так сильно, что гардина упала на мою голову, сбив с ног. Боль неприятно обожгла затылок, незнакомка бросилась от меня наутек, но рука, ее рука всё еще лежала в моей, в то время как ребенок пробежал к открывшейся двери. Ничего не понимая, я постаралась сбросить с себя обветшалую штору и инстинктивно отодвинулась поближе к стене. Перекрытия дома натужно заскрипели, загудели, и просторная комната с превеликим трудом вдруг впустила в себя огромное черное нечто, полупрозрачный черный живот, набитый костями, который несло множество кривых человеческих ног по бокам. Поймав испуганную девчонку длинными многосуставными руками, демон любовно прижал ее к себе и, просунув шарообразную голову в дверной проем, недобро посмотрел на меня. — Отдай ее ладонь. — Что? — Что слышала, охотница. Последнее слово он выплюнул, как проклятье или жуткое оскорбление, но меня обидой не задело, скорее недоумением, растущим как на дрожжах. Да что здесь всё-таки происходит? Из всех видимых и невидимых мне щелей к животу твари с торопливым и быстрым писком начали сбегаться крысы. Поднимая их по очереди к себе, демон прикладывал их пушистые мордочки к уху и кивал, выслушивая суетливый доклад. Я с изумлением опустила взгляд на кукольную ручку, всё еще лежащую в моей. Искусная работа, совершенная, и цвет… почти человеческий. Не удивительно, что я перепутала ее с настоящей. — Так она получается… — Моя дочь, а не этого гнилой мрази Ферна, чтобы ему пусто было. — Простите. Хотя надо ли извиняться перед демоном? Спорный вопрос. Медленно поднявшись и проверив, что удар гардиной не рассек кожу, оставив только шишку, я медленно и аккуратно подошла к девочке, протянув ее маленькую ладонь. Кукольные глаза посмотрели на меня испуганно, целая рука цеплялась за отцовскую. Только теперь, увидев ребенка целиком, я смогла разглядеть и сочленения шарниров, и разный оттенок деталей. — Из чего она сделана? — Из костей. Я тщательным образом очищаю их и делаю пластины, чтобы ее тело стало живым сосудом. Повернувшись к огромному полупрозрачному пузу чудовища, я смогла оценить процесс очистки. Разные по размеру и твердости кости, какие-то желтее, какие-то светлее переваривались в собственном соку у демона внутри. На них уже не осталось плоти, и принадлежность выяснить было непросто, на вид попадались и животные, и относительно человеческие. — Сосудом? — Она такая же, как и я, если тебе так интересно. Можно сказать, Ферн слегка недоговорил тебе о количестве тварей в особняке. Подняв голову, я вновь посмотрел на лицо чудища, ожидая, что он может первым нарушить возникшее хрупкое перемирие, но маленькие, глубоко посаженные белые глаза глядели на меня спокойно, и в низком сипловатом голосе я ни разу не слышала злобы или агрессии. — И вы не пытаетесь нападать? — Я не умею сражаться, задавить могу, но для этого тебе придется подождать, пока я протиснусь полностью в эту каморку. В качестве демонстрации демон, натужно крякнув, попытался потянуться вперед, но дверной косяк громко затрещал, не выдержав нагрузки. Накрепко застряв в проеме, чудище заворчало и кряхтя дернулось обратно в гостиный зал у комнаты. Из небывалой мне вежливости я последовала за хозяином жилища и дождалась, пока дрожащие ноги с шумом опустят живот на пол. Досадно всплеснув руками, демон наклонился ко мне, натужно ворча: — Мы никому не делаем зла. Только берем то, что больше не нужно, эти мертвые тела всё равно никому не пригодятся. — Родственники против использования мертвецов и имеют право наказать тебя за это. На пухлом лице показалась ехидная улыбка. — Могут, но ведь ты пришла не из-за их жалоб, верно? — Верно. — Так что мне вменяют? Собирая ворох полученных разрозненных фактов в голове, я снова с некоторым сожалением вернулась к вопросу: а зачем вообще эльфийка нужна была бы демону? С самого начала всё складывалось, мягко говоря, странно. — Похищение дочери старейшины. — Той самой, что лежит у него за домом в земле? Мышки предлагали ее кости, но они уж больно хрупки, гниль почти добралась и до нее. Почему же я не удивлена такому исходу? — Что ты хочешь этим сказать? — Он сам усыпил свою дочь, он знал, что будет с ней в деревне, где не осталось женщин. — Их не прячут? Что с ними стало? — Река, ты и сама ей пропахла, хотя магии внутри бурлит столько, что заразе придется знатно попотеть, чтоб подточить твои кости. Сжав ладонь, перевязанную найденной тканью, я почти физически вновь ощутила холод речной воды и мерзкий горький вкус. Жутко, отвратительно, но… остается открытым еще один вопрос. — Раз так, то зачем Ферн отправил к тебе? — Чтобы замести следы естественно, и возможно, кто знает, забрать замену дочери. Я почувствовала, как холод пробрался под кожу и объял своими стальными когтями сердце. Анари. — Не здесь. — Не здесь. Да, ты всё правильно поняла, охотница, тебе стоит поторопиться домой. Действительно. Но вдруг еще есть шанс, что чудовище хочет меня запутать. — Предлагаешь поверить тебе на слово? — Хех, ты уже это сделала, вопрос лишь в том, что ты хочешь от меня. — Остаться в выигрыше, даже если ты солгал. — А как же справедливость? Притязания родственников на своих мертвецов? — У меня нет времени на разбирательства и бой с тобой, но нужны припасы. Переглянувшись с куклой, демон недовольно покачал головой и вытянул что-то из небольшого кармашка среди рюшей на платье дочери. — Допустим… Что ж… возьми это. Две ос за две жизни, идет? В мою раскрытую ладонь упало два кругляша с пористым срезом, будто чью-то кость разрезали, как монету. Плата, мягко говоря, необычная, но навряд ли я могла бы получить от чудища золото. — Вполне… если ты с дочерью уйдешь отсюда. — У-уйти? — В Соларии полно мертвых городов, если останешься, они найдут других охотников. Недовольно булькнув, демон почесал необъятное пузо и, склонившись к дочери с каким-то особенно неприятным утробным звуком крякнул: — Ладно! Возможно, ты и права, нам тут не рады, а гниль уже подъедает умы этих бедолаг. Лотти, держи-ка. Подняв руки на высоту своей предполагаемой шеи, чудище вдруг стиснул пальцами горло и начал сильно, упорно сдавливать собственную плоть, то ли душа себя, то ли пытаясь оторвать голову. Потеряв дар речи от этой сцены, я растерялась, не понимая, нужно ли мне вмешаться и чем я вообще могу помочь, пока демон, не замечая никаких препятствий, продолжал стискивать шею до тех пор, пока под пальцами не осталось желейного тела, а оторванная голова не улетела вниз в подставленный фартук дочери. Безвольные руки отброшенного хозяином живота упали вниз, как диковинные тесемки, за ними, как раскрывшийся мешок подарков Санты, на пол стекло и пузо, раскинув желейные стенки и щедро разлив содержимое по полу гостиного зала. — Надеюсь, мы больше не встретимся, охотница. Вежливо поклонившись на прощание и поудобнее перехватив отцовскую голову в руках, Лотти с безучастным видом пересекла комнату. На этом наше краткое знакомство оказалось закончено. — Надеюсь. Сделав шаг на еще относительно чистый пол, я с тоской посмотрела, как мои и без того побитые временем сапоги залила зловонная мутная жидкость. Теперь их только выбрасывать, я в жизни не отстираю этот запах.