Времена грёз 3 том

— Инпу! Бросившись к сидящей на голой земле девушке, я в последней надежде коснулась ее лица. Ощутив еще сохранившееся тепло, я схватила руку, приложив палец на запястье. На несколько долгих, темных и страшных секунд я замерла, боясь пропустить хотя бы один, пускай даже самый слабый удар сердца, пока появившийся за спиной наемник не потянул меня за плечо. — Я чувствую некрос, она умерла, Софи. — Так быстро… Она же… она же только что… Чувства захлестнули меня так резко, будто я с головой нырнула в прорубь и даже сама не поняла, почему перед глазами вдруг всё расплылось. В происходящее не верилось, я отказывалась верить, всё слишком неожиданно, неправильно, не так, как должно было быть, но… кожа в моей ладони холодела с каждым мгновением. Я больше не могла помочь. Я облажалась. Снова. — Подвинься, дай мне осмотреть. Пустив Инпу присесть совсем рядом, я отрешенно проследила, как он коснулся тонкой бледной шеи и, тоже не обнаружив пульса, щелкнул пальцами, выпустив между нами небольшую искру светляка. В белом, безжизненном освещении магии, помимо рассыпанной картошки у корней дерева, блеснуло багровое пятно на боку приталенного пиджака. Бережно расстегнув его пуговицы и отогнув бархатный синий край, мы увидели еще больше крови, растекшейся вокруг пореза на боку Фии от одного ребра корсета до другого. — Помимо нее в лесу был только Робин. Прикусив губу в попытке сдержать чувства, я попыталась встать на ноги, но крепкие пальцы наемника поймали мою руку и потянули назад. — Постой, Софи, ты слышала Дойла. Фия боялась чего-то, сбегая из Лисмора, возможно, убийца просто следовал за нами и выжидал в лесу. — Ты собираешься обыскивать чащу среди ночи? — Нет, подожди. Есть способ узнать. Откинув полы плаща, Инпу вдруг снял с пояса незамеченный мной тонкий, серебристый крюк со странными, черненными узорами на блестящей поверхности и длинной цепочкой, уходящей куда-то под одежду. Смуглые пальцы крепко стиснули короткую ручку, с губ сорвались непонятные мне слова, охотно сложившиеся в диковинную молитву, будто бы слышанную когда-то, но неуловимо иную, словно в привычных цитатах из какого-нибудь божественного писания впервые появилась настоящая сила. — Инпу? С последним звуком, певучим, но резко оборванным в конце, наемник неожиданно воткнул острый кончик крюка в солнечное сплетение девушки, позволив ему едва ли не на половину скрыться в мертвой плоти. Всё мое нутро взбунтовалось от такого отвратительного отношения к покойной, вспомнились все прошлые наставления Ньярла, когда он настоятельно требовал не трогать мертвых и не тревожить их покой. Подавшись вперед, я успела только протянуть ладонь к Фии, как с посиневших губ тихим шелестом слетел первый вздох, столь ясный и живой, что я едва не решила, будто Инпу каким-то чудом оживил бедную девушку. — Кто нанес тебе порез? Чей это был клинок? Наемник произнес это четко и твердо, словно опасаясь, что Фия ему не ответит, хотя навряд ли у нее был выбор. Фактически прикованная к Инпу, она рассеянно осмотрела крюк и рану, осторожно коснувшись подсыхающей крови. Черные туманные жилки вен на открытой части шеи выглянули из-за воротничка рубашки. — Мальчишка. Робин. Я даже не подумала, что это он сын… хах… винит меня в смерти Чарльза. Голос девушки слышался таким тихим, что почти переходил на шепот, губы при разговоре не двигались, словно даже это действие отнимало слишком много сил у коченеющего тела. Глядя на эту безумную слабость, я трижды пожалела, что допустила пробуждение Фии, но не могла не отметить, как ценна была информация от нее. Тяжело выдохнув, Инпу потянулся к поясу, отстегивая еще какой-то инструмент, тонкий и металлический, подобный складным стрелкам циферблата. — Почему винит? — Чарльз обольстился моей красотой и очарованием… со мной ему было так легко… так легко… как давно уже не было с супругой. Я ощутила, как тугой ком нервов под солнечным сплетением затянулся сильнее, словно растревоженный змеиный клубок. В ушах снова были крики вдовы на площади, как она взывала к Наркиссе и молила об отмщении. Получается, именно Фию тогда должна была постигнуть кара, и именно расправы вдовы так боялась беглянка, сев в машину со своим убийцей. Для меня данных было более чем достаточно, поднявшись на ноги, я собиралась призвать свое копье, но инструмент в руках Инпу вдруг чуть звякнул, изящными плечами заваливаясь на одну сторону. На слегка вытянутой ладони я, к удивлению, узнала весы, небольшие, из черного металла, с двумя чашами размером с ладонь. Крохотный белый огонек на одной из них, неизбежно клонился к земле. Вопрос наемника прозвучал как приговор. — Ты приложила руку к его смерти? Ресницы полуопущенных век затрепетали, словно Фия отчаянно боролась со сном, и без того угасающий голос стал совсем невесомым, печальным, как скорбь растаявшего с рассветом призрака. — Какая… интересная формулировка. Приложила ли я… руку… к тому, что его сердце остановилось… Последнее слово скорее угадывалось, нежели действительно было произнесено девушкой. Едва оживший взгляд потух, глаза закрылись, и вместе с тем исчезла последняя капля той неведомой магии, что пробудила Фию. Проследив за тем, как Инпу убирает свой крюк из чужого тела, я, всё для себя решив, смело перебралась через корни дуба и призвала свою Ненависть. Вспыхнувшее огнем копье охотно легло в ладони, чуть не завибрировав от разгорающейся в моей душе злости. Мелкие искры рассыпались по влажной от вечерней росы траве, зашипев, исчезая в тени. — Софи! — Позади послышался шум, ускорив шаг, я упрямо шла вперед. — Не мешай мне! Скользкие ветви выворачивались из-под ног, путь освещал только раскалившийся металл в руке, но и этого хватало, я легко отыскала поляну с дрожащим языком костра. — Софи, стой! Мы не в ответе за пассажиров, и не нам с этим разбираться! — Это же значит, что я могу оставить Робина в чаще. Почувствовав чуть ощутимое движение воздуха за спиной, я хотела было развернуться, но Инпу, перехватив меня рукой под ребрами, вдруг приподнял над землей, лишив опоры и заставив трепыхаться в крепкой хватке. — Уйди! Не трогай меня! Отпусти! — Послушай… Махнув копьем, я рассекла воздух, но не достала до головы наемника, перехватив запястье, он сжал его так неприятно, что боль прострелила до локтя, а оружие вспыхнуло стаей светляков и вдруг исчезло. — Поставь меня на место! — Ну уж нет. Где-то на периферии зрения мелькнул костер с исходящей паром похлебкой, за ним Дойл, направляющийся в лес в сторону ручья и опутанный черной змеей Робин, лежащий в ногах у Монтгомери. Все это осело где-то на краю сознания, как несомненно важная деталь, но большая часть разума всё еще вопила в панике. Хватка Инпу была нечеловечески сильной, не оставляя мне возможности сбежать, в то время как темный кузов грузовика оказался слишком близко. Высокий рост позволил наемнику кое-как забраться внутрь, не отпуская меня, и только потом, преградив проход между ящиков, ослабить тиски, роняя свою ношу на пол. — Софи… Шарахнувшись от Инпу к кабине машины, я прижалась к стенке, наблюдая, как он подходит всё ближе. Выставив руки вперед, я вновь призвала копье, используя его как разделяющую преграду, но наемник, резко подавшись ко мне, вновь поймал мои запястья. Мгновение боли где-то в кости развеяло мое оружие так, словно его не было. Новая волна ужаса, настоящего, леденящего кровь, прокатилась по телу нестерпимой дрожью. — Не смей! Отпусти меня! — Я просто хочу поговорить… Горло сдавило спазмом так резко, что последние видимые силуэты вдруг размылись перед глазами. Воздуха стало отчаянно не хватать. Лишь спустя нестерпимо долгий миг в рассеявшем тьму свете заклинания я увидела искреннее изумление на лице Инпу. Пальцы на моих запястьях разжались, и, не теряя возможности зря, я тут же ударила наемника в челюсть, отступая вбок по стенке кабины. Стучащие в висках барабаны мешали расслышать невнятный ответ, трясущимися руками я ощупала свой крохотный закуток, надеясь, что там нет ничего бьющегося или хрупкого. — Да что же ты… Извини, я перестарался. — Что ты сделал с моим копьем?! — Я пытался не допустить пожара, в ящиках ценный и огнеопасный товар. — А на улице?! Эти тиски были тоже для моей безопасности? Зашедшееся в жутком беге сердце гулко било в ребра, сознание мурашками по коже напоминало, как легко и неожиданно я оказалась в чужой хватке, заранее опасаясь угодить обратно в оковы, ощутить, как чужие зубы вонзаются в плоть, а слабость поглощает тело. Повернувшись ко мне, Инпу потер опухающую щеку и передернул плечами, не торопясь с ответом. Переместив светляк между нами, он тяжело вздохнул, понуро опустив голову. — Собираешься мстить за то, как свершилась чужая месть? — А ты правда думаешь, что Фия виновна? В чем? В том, что изменщика вдруг хватил инфаркт? — Она увела отца из семьи… — Как скотину на веревке, прям взяла и увела пастись к чужому дому, а он бедный даже не понял, что под юбкой больше не жена! Вздрогнув от моего тона, наемник растерялся на мгновение, но, вернув самообладание, постарался оправдаться: — Он умер очень странно, и я проверил… сердце девушки тяжелое, как свинец. — И что? Какой грех она совершила? Отчего ее сердце тяжело? Знаешь, сколько у меня таких грехов? И ни один не сделан зря, ни один! Можешь воздать мне сполна, хоть ножом под ребро, хоть виселицей! Недовольно поджав губы, Инпу поднял руку к моему лицу, словно надеясь что-то поправить, но стоило вжаться в ящики, как его ладони потянулись ниже, резко стягивая вместе края плаща. Запоздало я отметила это неким подобием объятий. — Я не собираюсь тебя судить и не собираюсь судить Робина, этим займется закон. — Еще скажи, что веришь в справедливость. — Верю. Это то единственное, чем благословил меня Нокс. Чёрные глаза наемника посмотрели на меня внимательно и спокойно, словно я сама должна была понять, додумать его мысль и возможно тайну, приоткрытую впопыхах. От запоздалого осознания стало неловко, хотя если подумать, мы оказались в равных условиях. Я не говорила о копье, даже не собиралась объяснить, но, видимо, это и не нужно было. — Софи… Снаружи совсем близко зашелестели чьи-то шаги, заставив Инпу инстинктивно отшатнуться от меня и убрать руки, прежде чем Дойл забрался в кузов. — Инпу, я закончил осмотр девушки, если не сложно, заверни ее в запасной брезент. Как только доберемся до Тралли, отдадим их правопорядку. Только прошу, будь аккуратен, нарка могла остаться где-то рядом, а она очень не любит, когда ее тревожат. Выудив откуда-то из ящиков внушительный саквояж, доктор поставил его перед собой на коробки и, раскрыв, достал бутылку с прозрачной водой. Облив этим руки, Дойл выжидающе посмотрел на нас, растирая жидкость. Воздух наполнил запах спирта, чуть поморщившись от него, наемник переспросил. — Нарка? — Да, я нашел ее отметины на щиколотке девушки, — повернувшись ко мне, Дойл вежливо уточнил: — Ночной аспид или змея сновидцев, водится только в наших краях, хотя я уже давненько их не видел. Выходит на охоту в темное время суток, а нейротоксин в ее яде вызывает настолько резкий, сильный выброс гормона счастья, что сердце останавливается в считанные минуты. Одни говорят, Наркиссе давали именно этот яд во время ее видений, другие же верят, что змею создали только затем, чтобы подарить бедняжке быструю и безболезненную смерть. Я лично склоняюсь к первому варианту, некоторые аристократы в столице тратят баснословные суммы для улучшения настроения, принимая яд в умеренных дозах и получая к нему неумеренную привязанность. По слухам, отца короля Адама сгубила именно эта зависимость даже раньше, чем сифилис. Остатки злости и страха растаяли в моем сердце так же внезапно и просто, как и появились, с чудовищным перевесом их вытеснила растерянность и пылкое негодование. — То есть как?! Подождите, но у нее порез на боку, о какой змее может идти речь? — Порез неглубокий и неловкий, лезвие удачно скользнуло по кости корсета. — Корсет? — Да, поверхностная рана, если бы не яд, мы бы легко справились с этим, но… края укуса почернели, ногтевая пластина и часть вен на шее тоже говорят о причине смерти. Кстати, по ногтям в столице вы легко распознаете адептов ядовитой терапии, советую обходить их стороной. Без действия яда они довольно агрессивны. Убрав спирт обратно в саквояж и спрятав сумку среди прочих вещей, Дойл поспешил выйти из кузова. Спрыгнув на землю, он почти сразу пропал из виду в сгустившейся ночной тьме, но его голос прозвучал твердо и четко. — Софи, пока Инпу занят, проверьте, пожалуйста, вещи девушки. Надеюсь, там найдутся ее документы и контакты родственников, чтобы позже с ними смогли связаться стражи правопорядка. — Хорошо. Снаружи послышались удаляющиеся шаги доктора, где-то недалеко его окликнул Монтгомери, и закряхтел в объятиях змеи Робин. Закутавшись сильнее в плащ, я неловко повела плечами, чувствуя себя будто бы смущенной за то, что случилось. Инпу, задумчиво потерев опухшую щеку, повернулся ко мне, слабо улыбнувшись. — Кажется, мы оба были неправы. — Это не отменяет того, что Робин пытался убить Фию. — И того, что девушка успела кому-то в своей жизни навредить, но тем не менее смерть от животного одна из самых честных, едва ли мы могли бы на это повлиять. Расслышав уверенность в словах наемника, я невольно припомнила крик вдовы на площади. Она просила Наркиссу помочь, просила отмщения у змеиной покровительницы. Совпадение ли, что Фию убил именно аспид? Нарка, ставшая частью легенды о пришествии иных. Как-то сложновато поверить в такое стечение обстоятельств, хоть люди и осведомлены о численности змей в лесу. И если мои подозрения правдивы, то… возможно ли, что у Натани на руках сейчас куда большая сила, чем мы все можем представить? В этом случае честностью смерти и не пахнет, пускай даже если лисморцы далеко не всегда признают влияние Наркиссы. Погасив освещавшую нас искру, Инпу послушно двинулся к выходу из кузова, подхватив у самого края большой сверток. Очень надеюсь, тело девушки положат в другую машину, вместе с Робином, в назидание так сказать. Запоздало заметив, что наемник остановился у машины, я скорее почувствовала, чем увидела его пристальный взгляд. — Тебе совсем не жаль мальчишку, лишившегося отца? А его мать? Им, должно быть, пришлось непросто. — Вдову жаль, и я жалею ее всем сердцем, но парню стоило бы разбираться с безответственным отцом, а не с его любовницей, хотя, как можно догадаться, на хрупкую девушку поднять руку куда проще, чем на взрослого мужчину, еще и собственного отца. Путь труса прост, но бесславен. — В твоих словах есть логика. — А сам ты бы как поступил? Если твой отец отвернулся от матери, с коей прожил так много лет, и променял ее на мимолетное увлечение? Силуэт Инпу едва заметно дрогнул в темноте, переступив с ноги на ногу, наемник с неохотой, будто делая одолжение всё же ответил: — Пожалуй, я бы его ударил. Посчитав разговор законченным, Инпу удалился в сторону костра. Выскользнув за ним из кузова прямиком в прохладу ночи, я быстрым шагом пробежала к второй машине и забралась внутрь, на ощупь пробираясь через ящики с товаром. Спустя несколько минут совершенно слепых поисков, я наткнулась на сумку с чем-то жестким внутри, напоминающим альбом для рисунков. Посчитав, что это именно то, что нужно, я прошла к костру, почти не глядя на связанного Робина, и, сев на бревно, выудила на свет дорогую кожаную папку с документами. В ней, как в сокровищнице, пролистав несколько неплохих эскизов и набросков одного и того же мужчины, мне попался лист дарственной. Чарльз Шваб в здравом уме и твердой памяти передавал Фии Дэнсон недвижимое имущество где-то в Санктуме. Датировался документ прошлой весной, подпись сторон была четкая и понятная, не придраться. Сразу за этой страницей, нашлась другая, о распределении наследства, ни жены, ни сына там не значилось, была только Фия и какой-то хоспис в Лисморе, всё имущество распределялось пополам. В углу документа подпись Чарльза почти полностью соответствовала первой, так аккуратно, будто ее досконально скопировали, но нотариуса, видимо, это устроило, в самом низу листа каллиграфическим почерком стояла отметка подлинности с припиской о том, что договор составлялся под его присмотром месяц назад. Вернувшись к рисункам девушки, я еще раз пересмотрела их. Мягкие точные линии удивительно верно передавали суть изображения, а единственная картина на крохотном картонном холсте выглядела живой. Портрет Чарльза умещался на ладони, и за счет игры света мужчина словно следил за мной взглядом. Неприязненно передернув плечами, я поскорее убрала его в папку, стало так неуютно, словно я действительно встретилась с мертвецом. Вероятно, Фия направила свои умения не только в законное русло, хотя в этом случае не совсем понятно, зачем ей избавляться от благосклонного любовника, откуда взялся хоспис и почему нотариус солгал. Подняв голову от бумаг, я отыскала взглядом Дойла. Доктор, мирно беседуя с Монтгомери, наполнил глубокую тарелку похлебкой и протянул ее мне. — Что-то нашла, Софи? — Почти. Подскажите, пожалуйста, вы случайно не знаете человека с фамилией Трейси? Он возможно работает нотариусом. Получив в руки ужин, я отложила документы, с нескрываемым удовольствием принявшись за еду. Дойл, переглянувшись с другом, задумчиво огладил усы, явно припоминая что-то далекое от наших дней. — Знал одного, хотя не сказать, что был рад этому знакомству, такого неприятного человека еще стоит поискать. Даже со мной вел себя по-хамски, пусть я и спас ему жизнь в военном госпитале. По поводу работы не скажу, старые заслуги открывают пути куда угодно, но Трейси — это отец Фии.